Лифт судьбы

Люди в зеленой форме стекались к зданию, отделанному под бежевый мрамор, со светлыми статуями по углам. Молодые, нашивки с обозначением курса на левом рукаве угловатого форменного пиджака — студенты-таможенники идут на учебу. Большая часть шли в полудреме, едва раскрыв глаза — хотя может виной тому был не только недосып, но и жгучее весеннее солнце, которое в южных широтах встает так рано. На их фоне выделялась худощавая высокая девушка — во первых, ее медного цвета волосы красиво переливались на свету, а во вторых, она так яростно пробиралась между сонных недотеп, словно на полуразвалившихся бетонных ступенях проходил чемпионат мира по гонкам. На ходу она механическим движением достала пропуск на имя «Авдеева Алевтина», провела им по турникету и оказалась в здании. Включенные на всю громкость наушники по неизвестным науке и технике причинам резко оборвали воспроизведение новой песни ЛСП, и по ушам девушки резко ударил гул утреннего университета — звуки шагов сотен ног, приглушенная телепрограмма, транслируемая на телевизоре, который располагался над гардеробом, чей-то смех. «Хм, у кого-то есть утром силы смеяться, гребаные жаворонки» — злобно дернула бровь вверх Аля. Сама она была типичным представителем семейства «сов» — работать, творить, тренироваться ей всегда легче было вечером или в ночное время, а утром, пока ее родной южный город, такой европейский и одновременно современный и модный, просыпался под крики чаек и сигналы грузовых авто, едущих в порт, она с удовольствием бы провела в сладкой неге сна на мягкой кроватке, но, увы, ее жизнь предполагала ранний подъем и бешеный ритм с самого утра — утренняя пробежка не менее шести километров, затем добраться до учебного заведения, выполнить обязанности старосты, которые заключались в том, что надо было забрать журнал группы из деканата и отнести его на «пару», проходившую в другом корпусе и построить своих бесящих обалдуев-одногруппников, сообщив им о каком-либо университетском мероприятии, участия в котором, конечно же, никто не примет, но долг требует поставить их в известность. И каждый день, доблестная староста возмущалась посещаемости своей группы, которая находится на уровне плинтуса. Как человек, привыкший выполнять абсолютно все обязанности хорошо, Алевтина искренне недоумевала — зачем половина этих оболтусов вообще решили, что высшее образование им необходимо, раз они не посещают занятия и не стремятся получить глубокие теоретические познания. О, а вот кстати и несколько таких прямо по курсу нашей героини. Как говорится, вспомнишь море, вот и волны. Моментально состроив привычное выражение лица — вежливая и чуть лицемерная улыбка одними уголками подкрашенных губ и распахнутый, но в тоже время строгий взгляд — Аля едко произнесла, как отрезала от себя эти слова: — Середкина, не забудь, что тебя после пар ожидает комиссия на кафедре товароведения. Только не забудь погоны найти к этому времени, руководство будет в бешенстве. К девушке вполоборота повернулась высокая брюнетка помятого вида и, смерив нашу невысокую героиню пофигистическим взглядом, съязвила: -Конечно, мама утка. «Мама утка» — такое прозвище закрепилось за Алевтиной среди университетской среды. Так девушку прозвали из-за ее вечного желания всеми командовать, всех строить, быть лидером. Вся ее жизнь была направлена на борьбу — борьбу с отставанием группы в рейтинге ВУЗа, борьбу с застопорившимися спортивными результатами, да вообще на борьбу с этим изменчивым миром, который, вопреки любимой песне ее родителей, все никак не прогибался под нее. И все эти изнуряющие тренировки, рутинные обязанности старосты, поглощающая учеба — это все было посвящено ее внутренним демонам, которые сжигали ее сущность, требовали: «лучше! гениальнее! быстрее». Ни одной минуты на деградацию — после занятий в университете двухчасовая тренировка на другом конце города — работа на стадионе, силовая со штангой, круговая ОФП: все для того, чтобы хоть чуть-чуть уменьшить заветные секунды на одной из сложнейших дистанций — 800 м. Вечером же — дом, учеба, написание научной статьи, сон по режиму не позднее двенадцати, а с утра — по новой. Вот такой вот бешеный день сурка представлял собой режим Алевтины. Еще несколько быстрых шагов мышечными, гибкими ножками — и девушка преодолевает заполненный людской массой коридор и оказывается у старой лестницы, с черными витыми перилами. Деканат на четвертом этаже, и конечно же, есть лифт, но Аля всегда ходила только по лестнице — это дополнительная кардио-нагрузка, дополнительные сожженные калории, еще один жест борьбы во имя превозмогания человеческих слабостей в себе. Но сегодня Алю встретил лист со следующей надписью

«Лестница на реставрации. Воспользуйтесь лифтом.»

Юная таможенница недовольно вздернула бровь. «Хотя, с другой стороны, университет будет выглядеть презентабельнее. Главное, чтобы успели до дня открытых дверей. Будет приятнее водить школьников по новой лестнице.» — отметила Аля. Она любовью красавицы-спортсменки-комсомолки любила свое учебное заведение и эта любовь пока что была единственной в ее жизни. И она перевесила стыд за не отработанные пятнадцать калорий, так что, глянув на себя в зеркало у лестницы, студентка торопливо направилась к лифту. У нее была нервная, дерганая, немного в припрыжку походка человека, который спешит, хотя времени было еще предостаточно - Аля была не просто пунктуальна, она рассчитывала время с опережением, и всегда была в любом раньше срока. Всегда первая, всегда на шаг впереди, всегда чуть быстрее и умнее других - этот идеафикс читался в точеном профиле студентки, в ее острых локотках, тонких пальцах, угловатых коленках и вздернутом курносом носике. Повернув к лифту, выражение лица юной таможенницы изменилось, а бледные девичьи щечки вдруг налились алым - возле лифта она увидела ЕГО. "Бойнов Кир... Вот же..." - девушка даже в мыслях не позволила себе нецензурно выразиться,однако всей силы ее самообладания не хватило, чтобы скрыть сочетание гнева, раздражения и досады, которое Алевтина ощутила, увидев Кира. Отсутствующая курсовка, неглаженые форменные брюки, грубая черная щетина трехдневной давности на лице - одного броского взгляда хватило, чтобы понять - взгляду открывается типичный раздолбай-прогульщик. Однако этого было бы не достаточно, чтобы настолько выводить Алю из себя. Между ними был не обычный конфликт отличницы-старосты и обалдуя-студента, это была взаимная неприязнь с первого взгляда, хотя, в книгах, известных нашей героине, с первого взгляда может случиться только любовь. Впрочем, иногда, перемывая одногруппникам косточки с подружками, девушка в шутку заявляла, что этот "дятел Кирилл" так проявляет свою влюбленность, ведь, как известно, юноши отстают в психологическом развитии, и, видимо, Бойнов остался на том уровне развития,когда мальчики дергают девочек за косички. Хотя Кир за косички не дергал - он постоянно обидно подкалывал Алю, порой не гнушаясь ненормативной лексики. Брр, как же он мерзко выглядел в такие моменты - злобно прищуренные глаза, как две темно-карие щелки, перекошенная улыбка узких бледных губ, взмахи пальцами рук, будто веером. А особенно Алевтину раздражало, когда у нее что-либо никак не хотело получаться с первого раза - сам факт этого уже вводил в неимоверное раздражение ее внутреннего перфекциониста - в такие моменты словно из воздуха, рядом вырастал Кирилл и начинал с мерзкой тянучей интонацией высказываться о легкости данного задания. "Изи" - было его любимым словом, а Алю он считал "задроткой, не понимающей рофлов". На первом курсе девушка старалась не обращать на это внимания, быть, как говорят на забугорном английском easy-going и open-minded, но ее прямолинейность и так свойственная юности взбалмошность не могли оставить этого просто так - и вся группа практически каждый день могла "наслаждаться" бесплатным околоцирковым представлением в виде бесконечных перепалок Авдеевой и Бойнова, доходящих порой и до рукоприкладства - практикумы, пенал и прочие учебные принадлежности частенько летели в другой конец аудитории по направению к Кириллу. Вдобавок ко всему, Кир, несмотря на свой мерзкий характер, был отличником, особого внимания не уделяя изучению таможенного законодательства, что выводило Алевтину из себя еще больше. Как это так, она так старается, света белого не видя, а он просто так имеет такие же оценки, что и она - это решительно не укладывалось в ее голове. Как иделаистка и приверженец маркисистких теорий, она твердо считала - каждому по способностям, а единственной способностью Кирилла, по ее мнению была способность нескончаемо и глупо язвить. Аля прикрыла глаза, видимо, наивно полагая "раз я этого не вижу - значит этого нет" и нажал на кнопку вызова лифта, которая, впрочем, уже была нажата. -Сомневаешься в моих умственных способностях? - процедил Бойнов, смотря свысока, причем не только в переносном, но и в прямом смысле этого слова - худой, но в тоже время фигуристый юноша был на две головы выше миниатюрной отличницы, заставляя ее чувствовать себя маленькой и немного подавленной девчонкой. Алевтина немного поколебалась - промолчать или ответить на очередной выпад ненавистника? Впрочем, она не думала долго, прежде чем сказать - она всегда предпочитала говорить, не взвесив в своей голове, что могут повлечь ее слова. -Если ты стрелки на брюках не способен разгладить, то не уверена, способен ли ты попасть по кнопке. - юная таможенница вздернула правую бровь и сделала шаг назад, пытаясь хоть как-то отдалиться от Кирилла, который стоял, небрежно облокотившись на стену. -Да в жопу эту форму - юноша хрустнул пальцами. Этот звук неимоверно раздражал Алю, и она с нескрываемыми нотками раздражения ответила: -Да не делай ты свои пальцы веером! Кир хмыкнул в ответ, и уже думал отвесить очередную колкость в адрес одногруппницы, но ход его мыслей прервал звук приехавшего лифта. Молодой человек лениво шагнул в старый лифт, и пол сооружения чуть вздрогнул. Алевтина нервно провела рукой по волосам - она старалась отучать себя от этой дурацкой привычки, но при виде этого человека злость и нервозность завладевали студенткой полностью, терзали ее настолько, что начинало неприятно тянуть слева в груди, в области сердца. "День только начался, а настроение уже испорчено" - юная таможенница нахмурилась и зашла в лифт, уже чувствуя мурашки от взгляда Кирилла. Он одарил Алю своим фирменным взглядом со злобным прищуром. Девушка отошла в правый угол к небольшмому зеркалу, висевшему около памятки о пользовании лифтом, и, глубоко вдохнув спертый воздух, глянула, в порядке ли ее макияж - не растеклись ли подведенные бровки, не осыпались ли с тяжелеющих век золотистые тени, красиво ли смотрятся на ее круглых, почти кошачьих глазах толстые стрелки - и осталась довольна своим внешним видом. Алевтина улыбнулась сама себе, еще раз глубоко вдохнула и посмотрела на табло - уже три этажа проехали, еще немного осталось наслаждаться "обществом" Кира и его мерзким взглядом. Но вдруг плавный ход лифта сменился резким толчком, студенты пошатнулись и с усилием удержались на ногах. Табло несколько раз предательски мигнуло и погасло. Движение прекратилось, спертость воздуха сменилась напряжением, как будто повисшей в каждой молекуле ограниченного пространства. Тяжелое чувство, вдруг поселившееся где-то в области живота, подсказало Але - грядет что-то очень нехорошее...