Исследовательские проблемы

Она появилась из ниоткуда, сделала шаг вперед с телепорта — и едва не свалилась с ног. К счастью, она успела опереться о стену, чтобы устоять и доковылять до проема — входа в лабораторию.  — Виктор, — проговорила она нетвердо, — ты здесь? Ответа не последовало, и она спустилась ниже, для концентрации считая ступеньки на лестнице под ногами. Число их мгновенно пропало из головы, вытеснилось другим, остро жгучим, не терпящим конкуренции.  — Ну пожалуйста, — голос перешел на царапающий шепот, — я же не так много прошу… Чуть дальше, в соседнем небольшом помещении с прудом, куда она все забывала переселить своих лужа-слаймов, что-то низко гудело — так громко, что даже Беатрикс это слышала, хоть и перестала уже доверять органам чувств, кроме зрения. Но слух ее не обманул — здесь действительно работало здоровенное устройство, похожее на электрогенератор. Ее взгляд протащился по генератору, проводам к системному блоку с двумя мониторами… а потом остановился на сидящем за заваленным столом человеке. Судя по всему, он очень глубоко задумался и не слышал, как она подошла ближе. Когда Беатрикс положила (точнее сказать, уронила) руку ему на плечо, он подпрыгнул от неожиданности, но его лицо тут же смягчилось.  — Ты меня напугала, — засмеялся он, двинув плечом, чтобы убрать руку девушки, но от этого она вновь чуть не упала. Ему пришлось ее подхватить. — Ты выглядишь нездорово, что-то произошло?  — Я, — она сделала глубокий вдох, — и чувствую себя отвратно.  — Может, тебе присесть лучше? — Виктор привстал с раскладного стула, но девушка отмахнулась и привалилась к столу. К сожалению, ни про вид, ни про самочувствие никто из них не врал. — У тебя лихорадка?  — Подожди. Дай я тебе сначала… — она облизнула пересохшие губы, — сначала расскажу, что случилось.  — Это недомогание не просто так, значит?  — Не просто так. И Беатрикс с видом подбитой птицы поведала своему слушателю, как она смело отправилась исследовать Мшистый покров на предмет каких-либо интересных растений. И все бы ничего, но одни особо настойчивые цветы все время стремились обвить ее и осыпаться ей на лицо. Так и случилось: она упала лицом в целую клумбу таких цветов; хоть она поспешно встала и очень тщательно умылась водой из родника, контакт с пыльцой не прошел бесследно. И вот теперь она страдает от дикого жара, от которого подкашиваются ноги и двоится в глазах, гудит голова и немеет все тело. Ну, почти все. Виктор слушал молча, но по мере продвижения рассказа сдержать снисходительную улыбку ему было все труднее. Наконец он скрестил руки на груди и проговорил спокойно:  — Цветы были розовые?  — Розовые… наверное, там разве еще какие-то цветы растут?  — На самом деле растут, но не в этом дело. Помнишь, что я говорил тебе про опасную растительность? Так вот. Я точно помню, что упоминал крайне неприятные последствия от контакта с некоторыми цветами. Беатрикс, я же не просто так это рассказывал, а рассчитывал на твое благоразумие, — он склонил голову, сочувственно улыбаясь. Бея в ответ посмотрела на него затравленным зверем.  — Я просто… ах, я просто хочу… — она вновь пошатнулась, и Виктору пришлось встать, чтобы не дать ей упасть со стола. Беатрикс вцепилась в рукав его халата, мелко дрожа; ее одновременно бил озноб и мучил жар, голова шла кругом, но держать хватку на рукаве у нее все еще получалось очень хорошо.  — Тебе бы жаропонижающее… — задумчиво произнес ученый, оглядывая подругу. — И зрачки у тебя нехорошо расширены. Как ты себя чувствуешь в целом? Она и сама не знала, как ответить. С одной стороны, дикое недомогание и общая слабость организма; с другой — полное отсутствие ограничений в каком-то отделе ее сознания, отвечавшем за сдержанность. К уничтожающему жару, которым пылали ее щеки, добавлялось тянущее чувство ближе к низу живота, спускалось ниже, между крепко сжатых бедер… Беатрикс с усилием сглотнула, представив, как следом спускались руки в перчатках с серыми пальцами.  — Виктор… ты можешь мне как-то помочь? — Она посмотрела на него умоляющими глазами. — Ты же так много всего знаешь… Наверняка есть какой-то способ не мучиться так… сильно. Он некоторое время молчал. Тишину в лаборатории нарушало тяжелое дыхание Беи; она все еще держалась одной рукой за халат Виктора, другая рука же опустилась ей на колени и постепенно передвигалась к поясу. Она заткнула большой палец за пояс, захватив с ним резинку нижнего белья. Почему-то эта поза ее успокаивала.  — Смотря что тебя мучает, — спокойно ответил наконец ученый. Беатрикс никогда не видела его глаз за очками, и это всегда усложняло понимание того, что было у него на уме. Но сейчас даже по его лукавой улыбке было все видно. Он прекрасно знал, что ее мучило.  — Пожалуйста, — простонала Бея с закрытыми глазами, царапая пересохшее горло, — я сделаю все, что угодно. Я найду твою скрипку. Я сделаю тебе новую… я не могу больше это выносить, я… хах… Она сдавленно выдохнула, когда рука в перчатке коснулась ее щеки и нежно провела по ней; она чувствовала на себе пристальный взгляд, но с закрытыми глазами было так приятно, так безмятежно и спокойно… Но хриплый шепот у самого ее уха заставил ее вздрогнуть от новой волны смятения, прошедшей через тело:  — Раздвинь ноги шире, пожалуйста. И держись за меня обеими руками. Она послушалась, ни секунды не сомневаясь. Гудение генератора заставляло стол вибрировать, что передавалось ее телу и только усиливало тянущее и липкое, как варенье, желание освободиться, вырваться из оков; хоть тут ее сдерживал только ремень, который Виктор расстегнул правой рукой и чуть оттянул пояс.  — Я не докучаю тебе этим? — подрагивая от прикосновений к коже живота, шепнула Бея. — Я знаю, ты всегда занят чем-то важным… а тут я, да еще и в таком виде… Она не договорила: рука в темной перчатке проникла под рабочие штаны, под ее нижнее белье и аккуратно провела по самой интимной зоне, заставив девушку вздрогнуть и застонать что-то неразборчивое.  — Ты такая влажная, — задумчиво пробормотал Виктор, поглаживая ее двумя пальцами. — Наверное, с контакта прошло не меньше двух часов.  — Я… я не помню, ах… это так важно?  — Нисколько. Средний палец осторожно скользнул в нее; убедившись, что Бее это не доставило дискомфорта, он добавил и указательный. Несмотря на покрытие перчаток, пальцы ощущались на удивление гладкими. Будь Беатрикс в состоянии более дееспособном, она бы подумала, что перчатки сделаны из какого-то особого защитного материала. Но она не могла думать.  — Аах… хннг… у тебя когда-то… ах… была девушка?  — Была… айй, — в этот момент Бея слишком сильно сжала его плечо, и Виктор коротко зашипел. — Почему ты спрашиваешь?  — Это бы объяснило твое, ах, мастерство, ааах, да, сильнее! Жар и головокружение больше не мучили ее так сильно. Точнее, теперь они были вызваны совсем не лихорадкой, а ритмичными движениями Виктора, и Бея была готова поклясться, что в какой-то момент он начал дышать так же тяжело и хуже стоять на ногах… Она прикрыла глаза и придвинулась ближе к нему, меняя положение рук так, чтобы по возможности обнимать ученого; ее ноги уже не доставали до пола и дрожали на весу, но ей было все равно. Она все равно не смогла бы на них удержаться.  — Ты такой хороший, — бормотала она, не контролируя слова, — ты ведь даже не знаешь… ааах… С закрытыми глазами она не увидела его реакции, но можно было догадаться по негромкому хмыканью. Сладкая дрожь прошла по ее телу, сильнее всего отозвавшись в кончиках пальцев, когда большой палец руки коснулся ее клитора и начал вырисовывать аккуратные круги; девушка едва не сползла со стола от волны наслаждения, но она крепко держалась за халат партнера. Долго так продолжаться не могло. Виктор не хуже нее чувствовал, как сильно она напряжена там, и сохранял темп, пока руки в пластырях не впились ему в плечи, а саму Беатрикс не пронзило ощущением мощнейшего прилива, захлестнувшего ее всю с головы до ног, отдалось эхом в каждом нервном окончании, да так сильно, что она смогла расслабиться только через минуту, не меньше. Ее дыхание сбилось, она рвано хватала ртом воздух, словно ее только что выбросило на берег; мелкая дрожь не покидала тело, и Виктор свободной рукой приобнял девушку, пока она приходила в себя.  — Стало лучше? — спросил он через некоторое время, когда Бея перестала дрожать и окончательно успокоилась. Она посмотрела на него в ответ взглядом, полным затуманенного блаженства, видимо, еще не полностью оправившись от оргазма; но потом что-то щелкнуло у нее в голове, встало обратно на место, и взгляд изменился на испуганный и очень, очень смущенный.  — Боже, я… что со мной было? — Беатрикс оглядела себя, и паника в ее взгляде усилилась.  — Ты не помнишь?  — Нет, я все помню, я… У меня ощущение, что это было не со мной, точнее… что я не управляла своим телом и сознанием. Боже… — девушка покраснела как кубника и закрыла лицо руками, отстраняясь. — Так стыдно…  — Ты бы предпочла страдать несколько дней от лихорадки?  — Н-нет… наверное. Но мне пришлось поставить тебя в такое неловкое положение, и… Блин, я такая дура, полезть в эти джунгли за цветами!  — Беатрикс, — ученый положил ей руку на плечо, заставив ее взглянуть на него. — Я сделал все возможное, чтобы тебе помочь. Ничего страшного в этом нет. Я всего лишь надеюсь, что ты будешь благоразумнее и постараешься больше не попадать в такие ситуации. Он улыбнулся ей, да так тепло и беззаботно, что Бея наконец поверила в его слова. Хоть слабость в ногах все еще напоминала ей об инциденте.  — А если… попаду? Ты поможешь мне снова? — она лукаво склонила голову.  — Может быть, может быть. А что ты там говорила о скрипке?