Hot Times at South Side High

— Держи, — сказал Микки, буквально впихнув коробку с пиццей в руки Йена, пока тот стоял в замешательстве. — Думал, мы сядем и поедим вместе. — Я сказал, что отдам тебе оставшуюся пиццу, но никак не то, что мы будем преломлять хлеб, — усмехнулся Микки, явно наслаждаясь тем, как заерзал от этих слов Йен. Галлагеру, и правда, это совсем не понравилось. Он хотел, чтобы омега был влюблен в него, умолял его остаться, разогревал пиццу и подавал ее Йену вместе со своей идеальной задницей. Он мечтал о том, чтобы Микки хотел его так же, как он хотел его, и впервые в жизни он боялся того, что невольно стал именно тем, кто испытывал более сильные чувства к любовнику, чем сам любовник испытывал к нему. Это было ужасно. И он даже задумался о том, сколько омег он заставил чувствовать себя подобным образом за все эти годы. Йен также задавался вопросом: испытывал ли Микки настолько сильные чувства к другому альфе, желал ли он его, хотел ли его. Мысль о том, что брюнет, возможно, мог быть сокрушен другим парнем, заставила Йена почувствовать себя чертовски дерьмово. — Разогрей ее, — потребовал рыжий, усаживаясь на один из высоких табуретов, которые были задвинуты под стойку. Он старался удерживать преимущество, пока Микки ошеломленно смотрел на него. — Ты сейчас серьезно? Ты просто уселся там и приказываешь мне сделать для тебя пиццу? — Нет, конечно, я не прошу готовить как шеф Коллинз, просто поставь ее в микроволновку, — с абсолютной легкостью произнес Йен, постукивая пальцами по каменной столешнице. Если бы Микки хорошо знал Йена, он бы понял, что тот нервничает, но он его не знал, поэтому рыжий решил, что вместо этого он, вероятно, покажется омеге немного дерзким. — Ты ведь можешь это сделать, правда? — Да пошел ты, — усмехнулся Микки. — Ты действительно думаешь, что это заставит меня прыгать от радости, желая показать тебе, что я умею разогревать пиццу в микроволновке? — Я не уверен, что это заставит тебя сделать что-либо, просто мой желудок урчит от голода… — Йен надул губы, глядя на Микки, как щенок, и сразу же обрадовался полученному результату. — Спасибо, — произнес он, наблюдая, как Микки кладет несколько кусочков на тарелку. Омега ничего не сказал в ответ, вместо этого он показал ему средний палец, пока устанавливал микроволновку другой рукой. — Ты также думаешь, что я милый, — сухо заявил Йен, усмехнувшись, когда Микки со свирепостью уставился на него. — Не в сексуальном плане или что-то еще, хотя, очевидно, что ты хочешь меня, но ты все же считаешь меня милым. Я могу сказать, что ты влюблен в меня. На самом деле, он не мог такого сказать. Однако он подумал, что Микки может что-то чувствовать к нему, и ему просто нужно было немного уверенности. А поскольку он не хотел быть слишком откровенным с человеком, в котором так нуждался, он стал в позу — типичное альфа-дерьмо. — Ты проецируешь или что-то типа того, — решил Микки, вынув пиццу из микроволновки и поставив перед Йеном горячую тарелку. — Ты говоришь то, что чувствуешь, надеясь, что я чувствую ту же самую хрень. — Это так? — спросил Йен, начав быстро дышать открытым ртом, когда обжег небо о пузырящийся сыр. — Я должен был предупредить тебя, что пицца, которая только что вышла из гребаной микроволновки, будет горячей? Это то, что я должен был сказать? — усмехнулся Микки. — Тот факт, что ты залез мне в голову, отвлек меня, — признался Йен. — Можно мне воды? Пиво? — Теперь ты действительно испытываешь свою удачу, — проворчал Микки, поворачиваясь, чтобы взять две банки Coors из холодильника. Йен не мог не восхититься изгибами задницы Микки в спортивных штанах, когда тот наклонился к самой нижней полке. У него была эта задница, и он жестко трахал ее. Он хотел сделать это снова, и снова, и снова, и еще несколько раз после этого… бесконечно. — Я чувствую себя счастливчиком, — сказал Йен, открывая банку и делая глоток. — Разве альфы не всегда так себя чувствуют? Вы, придурки, родились счастливчиками. — Я не собираюсь этого отрицать, — ответил рыжий. Он никогда не хотел быть омегой, а беты были настолько скучными, что он так же не хотел быть одним из них. — Твоя сестра — бета, верно? Ты единственный омега в своей семье? — Да, — ответил Микки, сделав глоток пива. — В моей большой семье есть и другие омеги, но под этой крышей я единственный. — Должно быть, это трудно. — Это не какой-то сраный ролик про самоопределение личности на YouTube, Галлагер. Со мной все в порядке. Побеспокойся о себе лучше. — У меня все хорошо, — заверил его Йен. — И все же ты сидишь здесь, в доме, куда тебя не приглашали, и ешь еду, которую каким-то образом выклянчил. Насколько у тебя все хорошо? Йен пожал плечами. — Ты можешь ответить на этот вопрос лучше, чем я. Насколько у меня все хорошо? То есть, я сижу здесь, так что должно быть я хорош, верно? — Придурок, — упрекнул его Микки, но при этом он улыбался. Йену нравилось видеть, как блестят голубые глаза омеги, когда его губы растягивались в улыбке. Ему нравилась улыбка Микки, и еще больше нравился тот факт, что именно он был ее причиной. Микки был великолепен. Он не мог поверить, что никогда раньше не замечал его, а теперь он никогда не сможет его забыть. И, если честно, он надеялся, что ему не придется даже пытаться сделать нечто подобное. — Я не знаю, что в тебе такого, — задумчиво произнес Йен, откусывая еще кусочек пиццы. — Ты заставляешь меня думать о безумных вещах. — Для начала, я уже думаю, что ты ебаный псих. Потому что… — он протянул руки вперед. — Я здесь, — хихикнул Йен. — Как бы то ни было, перестань жаловаться. Десять минут назад ты не говорил всю эту хрень, а теперь, когда ты кончил раз двадцать, решил поболтать. Закатив глаза, Микки откусил кусок холодной пиццы, прислонившись к плите и скептически глядя на Йена. — Что за безумные вещи? — Я просто никогда не был заинтересован в том, чтобы узнать кого-то. По крайней мере, не так, как я заинтересован в том, чтобы узнать тебя. Это странно. Но, похоже, я влюбился, — пока он говорил, то понял, насколько трудно было описать все свои чувства, будучи отвлеченным сексуальным видом Микки, который ничего не делал, кроме как просто стоял там. — Ты великолепен. — Отъебись с этой хренью, ладно? — проворчал Микки, в то время как его лицо стало томатно-красным. — Тебе это нравится. — Я приучен к тому, что мне это нравится, но это не так, — не согласился он. — Скажи это своему рту, ты улыбаешься, — заметил Йен, улыбаясь ему в ответ. — Подойди сюда. — Нет. — Иди сюда, — повторил Йен, убедившись, что в его голосе достаточно от альфы, чтобы заставить Микки подчиниться. Брюнет так и сделал. — Что? — спросил омега, показавшись слегка возмущенным, но когда он встал рядом с Йеном, его глаза говорили, что все было совсем наоборот. Повернувшись на табурете лицом к Микки, Йен положил руку на щеку брюнета и задержал ее там на мгновение, наслаждаясь тем, как теплая покрасневшая кожа ощущалась под его прикосновением. — Ты мне нравишься. — Окей…? Йен встал только для того, чтобы наклониться и нежно прижаться своими губами к губам Микки в мягком поцелуе. Выдохнув с облегчением в рот Микки, когда омега раздвинул свои губы, Йен скользнул языком внутрь, пробуя его снова, как будто прошло уже много времени с тех пор, как он это делал. — Очень сильно нравишься, — добавил Йен, с неохотой отрываясь от губ омеги. — И что ты хочешь, чтобы я с этим сделал? — спросил Микки, и на этот раз вопрос прозвучал уже не так язвительно, как до этого. — Впусти меня. — Ты здесь, ты был только что во мне… — Ты знаешь, что я имею в виду, — пробормотал Йен, потянувшись за еще одним поцелуем. Запустив пальцы в волосы Микки, он почувствовал, как омега позволил себе расслабиться в его объятиях, и это было больше, чем он когда-либо понимал, что ему нужно. Целоваться с Микки было чем-то правильным. Йен чувствовал это всем своим существом, а обнимать брюнета было его предназначением. Нежный момент был прерван женским голосом — Ну, это неожиданно. Йен поднял глаза и увидел сестру Микки, стоящую у входа в кухню. Она, казалось, была вполне довольна тем, на что наткнулась, в то время как быстрый взгляд Йена на Микки дал понять, что омега был не совсем рад быть пойманным. — Не останавливайтесь из-за меня, — с легкостью сказала она, открывая холодильник. — Я возьму йогурт и тут же исчезну с ваших глаз, так что вы можете продолжать делать то, что делали. — Мы закончили делать то, что ты не должна была видеть, — сказал Микки, делая очевидное усилие, чтобы увеличить расстояние между ним и Йеном. — Галлагер как раз уходил. — Вообще-то, я собирался попросить тебя разогреть еще несколько кусочков пиццы, — поправил его Йен, открывая наполовину открытую коробку, стоявшую на плите. — Ты — Мэнди, верно? Хочешь кусочек? — Теперь ты предлагаешь другим мою пиццу? — выругался Микки. — Ты серьезно? — Ты отдал ее мне, так что технически она теперь моя, — сказал Йен, надеясь, что Микки уловил смысл этого заявления и что дело вовсе не в пицце. Чтобы сделать это кристально ясным, он поднял бровь и усмехнулся, в ответ, на что получил средний палец от своего объекта обожания. — Мне и без пиццы хорошо, — ухмыльнулась Мэнди. — Между вами двумя что-то есть? Или мне просто кажется? — Что ты имеешь в виду? — фыркнул брюнет с наигранным недовольством. — Я пытаюсь, чтобы так и было, — признался Йен, вынимая свою тарелку из микроволновки, когда она запищала. — Шеф Коллинз сказал мне, что Микки — крепкий орешек, и он был прав. — Судя по звукам, доносившимся из его спальни, похоже, ты отлично поработал с его орехом, — поддразнила Мэнди, макая ложку в стаканчик с йогуртом. — Я думаю, ты все делаешь правильно. — Какого хрена? - Микки застонал, потирая лоб, как будто он пытался стереть из памяти существование Йена и своей сестры. — Перестань говорить обо мне так, будто я не стою здесь, — он сделал паузу. — Знаете что? Прекратите говорить обо мне вообще. У тебя слишком длинный язык, — сказал он, указывая на Йена. — А у тебя — еще больше, — с тяжелым вздохом сказал он Мэнди. — Как угодно, — Мэнди закатила глаза. Она направилась к выходу из кухни, стараясь оглянуться через плечо на Йена, прежде чем потерять его из виду. — Ты должен идти, — произнес Микки, прикусив губу и выжидающе глядя на Йена. — Мой папа скоро будет дома, и я не хочу объяснять твое присутствие. — Он что, гомофоб? — Нет, он гребаный отец, так что ему не нужно знать про всю эту хрень, — ответил Микки, практически выталкивая, все еще жующего Йена из кухни в сторону двери. — Итак, значит все же есть какая-то хрень между нами, о которой можно знать? — с усмешкой спросил Йен. — Похоже, ты признаешь это. — Единственное, что в данный момент есть — это ты, и тебя не должно здесь быть, — сказал Микки, открывая входную дверь. — Дай мне еще один поцелуй, — приказал Йен, глотая пиццу, чтобы прижаться к губам Микки. — Когда я смогу увидеть тебя снова? Что ты будешь делать завтра? — Избегать тебя. — Удачи, — улыбнулся Йен. Микки улыбнулся в ответ. — Ладно, иди уже. Выходя из дома, Йен снова позвал Микки: — Почему у тебя нет фотографий в Инстаграм? — Потому что я не придурок. — О, — усмехнулся Йен, качая головой, достал из кармана телефон и помахал Микки на прощание. Сфотографировав темное небо, Йен набрал текст в Инстаграм сторис: «Я помешан на нем…»