u found me broken into pieces in darkness u took my hands and showed me what hope is
— Я в магазин схожу, наверное. Что тебе взять? Стив слышит шум в прихожей: она собирается. Кажется, что-то падает. — На твой выбор. Мне без разницы. Тихий вздох. — Ладно, я скоро приду. Пожалуйста, не делай глупостей. Робин каждый раз так заканчивает их разговор последние две недели, когда уходит куда-нибудь, и Стив каждый раз мысленно отвечает «само собой», зная, что ни на какие глупости он всё равно не решится. Он лежит на кровати Робин, бездумно смотря в потолок, каждый сантиметр которого уже выучил. От яркого света люстры начинают болеть глаза, но он упорно взгляд не переводит. Родители Робин уехали на месяц, и Стив уже вторую неделю живёт у неё, фактически никуда не выходя и ни с кем не видясь, кроме Дастина. И то Стив не может объяснить ему, что происходит. Стиву снятся кошмары, из-за которых он засыпает лишь при включённом свете и с Робин рядом. Ему повсюду мерещатся щупальца и лужи крови, и он никогда не может быть спокойным. Стив боится засыпать, боится выходить куда-либо, боится увидеть кого-то. Однажды Стив замечает Макс, идущую мимо дома Робин, и такого состояния на грани истерики у него ещё не было. Он редко в жизни плакал, думал, что из любой тяжёлой ситуации можно найти выход, а от слез всё равно толку мало, зачем на них время тратить? А вот сейчас стало ясно: не из любой. Стив видит Макс, и то, что от его сердца осталось, на кусочки рвётся. Совсем мелкие, едва заметные, словно ещё чуть-чуть и они совсем исчезнут. Будут унесены ветром или просто потеряются. Стив не может остановить падающие капли и тонет в их солёном море. Никудышный из Стива моряк: позволил океану забрать то, что ему дорого, не сумев отстоять его, помочь ему, а теперь и сам погружается на дно от бессилия. Стив должен был заметить, понять, что что-то не так, когда Билли внезапно перестал приходить в Scoops Ahoy, как это всё лето делал как будто специально (хотя почему «как будто», если на деле так и есть) в одних красных шортах и с влажными волосами и торсом. По торговому центру так вообще-то нельзя ходить, но для Билли правила, судя по всему, не писаны, а день, если не прийти понасмехаться над дурацкой формой Стива и не пофлиртовать с кем-нибудь на его глазах, отвратительно***
Он возвращается домой через месяц, исхудавший и до смерти уставший, что в целом поддерживает легенду, что он уезжал путешествовать с друзьями. Родители ужасно рады его видеть и требуют историй (но после того как он выспится и покушает, конечно), и Стив их на ходу придумывает. Дорога от дома Робин до его дома была самым большим расстоянием, которое он за этот месяц преодолел. В доме родителей мало что меняется. Стив по-прежнему всех сторонится, но теперь он вынужден уходить почти каждый день куда-нибудь и возвращаться домой вечером, чтобы родители были уверены, что их ребёнок счастливо проводит лето. За это время он успевает узнать город так, как никогда. Он изучает все улицы, лес, находит себе тайное место только для него. И Билли. Если бы Билли мог сюда прийти. Стив учится смиряться с жизнью, с её несправедливостью и с тем, что иногда ты действительно ничего не можешь сделать. Теперь он думает, что, может быть, и правда всего лишь напридумывал себе всякого. Гораздо легче поверить, что Билли на деле был отвратительным человеком и всю историю про трудную жизнь, замкнутость и интерес к нему Стив нафантазировал. Просто пытался убедить себя, что не всё так безнадёжно, что чувство хоть как-то взаимно, что Стив не влюбился в полного мудака, который получил то, что заслуживал. Стиву совершенно не везёт в отношениях: он потерял Нэнси, не интересует в этом плане Робин, а Билли… Стив так и не узнает, было ли что-то между ними возможно. А если бы Стив заметил, что с Билли что-то не так? А если бы Стив ещё до всего этого просто попытался поговорить с ним? А если бы Стив просто в порыве поцеловал бы его и Билли бы понял всё без всяких слов? А если бы… Что толку от «а если бы», если уже поздно. Стив не может повернуть время вспять, не может найти и вернуть Билли, отомстить даже за него не может. Он может только постараться двигаться дальше. И надеяться, что всё будет хорошо.***
Через год Стив чувствует себя почти целым. Собранным в одно целое, по крайней мере. Даже сердце вновь склеено в одно (правда, Стив опасается, что клей может оказаться хреновым). Но зато он снова может выходить на улицу и не плакать, общаться с людьми, работать, ходить в кафе и почти не думать о прошлом лете. Стив даже может спать, не видя кошмаров, и просыпаться без криков. А потом как-то ночью он просыпается от того, что кто-то громко стучит во входную дверь. Он чуть не падает с кровати от неожиданности и страха и, захватив биту, направляется ко входу. Проснулся, кажется, он один: родителей не видно, и Стив уже готов, если что, громко вопить и звать на помощь. Хотя стали бы преступники в дверь стучаться? Когда он все-таки открывает дверь, первое, на что Стив обращает внимание, это спутанные мокрые волосы, сползающие на лицо, гораздо длиннее, чем он помнил. Глаза уставшие, полные боли, больше не бросающие вызов, а сломленные. Словно его ломали мгновение за мгновением, даже не давая подобрать разбившиеся части. Закусанные губы, которые пытаются исказиться в ухмылке, но не получается: уголки губ приподнимаются и тут же беспомощно сползают обратно. Непривычная, слишком заметная худоба. Он всегда был худым, но накачанным, с красивым телом, а сейчас он словно стал меньше, сжался. И та же одежда. Вся в засохших пятнах крови, словно в шрамах, напоминающих о том дне. — Я… я, — он пытается что-то сказать, но слова разбегаются и отказываются складываться в предложения, и он смотрит на Стива с опаской, потому что не знает, чего ожидать и как объяснить, зачем он здесь. Ему больше некуда идти. Да и здесь его вряд ли особо ждут. Но если не сюда, то никуда. У Стива дрожат губы, руки и в принципе всё тело. Мысли проносятся в голове на невероятной скорости. Он думает, что это видение, разубеждается в этом, когда он начинает говорить, а потом думает, что галлюцинации, наверное, тоже могут разговаривать. Он убеждает себя, что это сон, что это не может быть на самом деле, а потом сильно щипает себя и вскрикивает от боли, но он не исчезает. И затем Стив просто подаётся вперёд, хватает его за руку и затягивает к себе на порог, потому что там вообще-то ливень и он уже весь промок, и от неожиданности Билли почти падает Стиву прямо в объятия. — Блять, блять, блять, блять, блять, блять, блять, блять, блять… бля-я-я-ять, — Стив, не совсем осознавая свои действия, обнимает Билли и складывает пальцы в замок на его спине. Голова Билли оказывается на стивовом плече, и Стив легонько наклоняет свою так, чтобы щекой прижаться к***
Примерно через неделю Билли все-таки решается увидеть Макс. Он ждёт её перед работой возле зала игровых автоматов, где, по словам Стива, она сейчас постоянно зависает. Самому входить ему не хочется, а на работе надо быть уже через час. Если она в течение минут двадцати не выйдет, то ему все-таки придётся зайти. Или, может, лучше просто уйти. Пойти на работу, а завтра попробовать ещё раз. Или послезавтра. Но лучше бы поскорее, потому что Билли боится, что это всё продолжение эксперимента и его скоро заберут. Когда он озвучивает это Стиву, тот сначала говорит, что это полный бред, затем хмурится, задумываясь, и в итоге обещает, что спасёт Билли. Он не сможет его потерять во второй раз. И Билли верит. Потому что теперь они оба искренни. До работы остаётся полчаса, и Билли почти начинает нервничать. Каким-то чудом он устроился в местный бар (чудом, потому что у Билли из документов разве что какая-то бумажка, содержащая основную информацию о нем, из лаборатории, из-за чего он говорит, что паспорт потом занесёт, потому что потерял его и теперь его меняют, плюс ему ещё нет двадцати одного, но владелец бара как-то не обратил на это всё внимания). Стив говорит, что дело в том, что теперь половина клиентов будет ходить исключительно ради Билли и какая тогда разница, сколько ему лет? Да и Билли в принципе всё равно, как так получилось (главное, что получилось), потому что это был его единственный вариант. Всего нашлось две вакансии, а уборщиком он быть не собирался. Он ещё не настолько отчаялся. В баре хотя бы весело. Он всем говорит, что ему двадцать два, что он уже закончил колледж, но всё не может понять, чем хочет заниматься в жизни, поэтому пока работает в баре. И ведь ему верят! Стив всё порывается сходить к нему, но, если Билли мало кто в городе реально знает, то знакомые родителей Стива среди завсегдатаев бара точно есть. Но когда-нибудь… Вселенная сегодня улыбается Билли. Буквально через пятнадцать минут Макс вылетает из здания (хвала вселенной, одна), и он начинает двигаться ей навстречу. На ней действительно его рубашка. Она ей слишком велика, но заправленная в джинсы и с закатанными рукавами смотрится красиво. Макс она правда идёт. Когда Макс замечает его, по её лицу кажется, что она готова в обморок упасть. Но это длится буквально секунду, и через мгновение она уже несётся на Билли, чтобы обнять его. Она обнимает его чуть ли не впервые в жизни и уж точно в первый раз так сильно. Обхватывает его за шею и виснет на нём, словно маленькая. И Билли аккуратно, но крепко держит её, не давая упасть. Господи, он даже не осознавал, насколько сильно по ней скучал. Он рассказывает ей, что произошло за последний год, как он оказался у Стива и как неделю боялся увидеть её. Он видит немой вопрос в её глазах: «Почему Харрингтон?», но она так и не решается его задать, а он отпускает все наиболее важные для него подробности о них со Стивом. Макс провожает его до работы, во всех подробностях описывая последний год. Как отец пытался выкинуть или продать его вещи, как она отвоевала половину и теперь принесёт их ему на съемную квартиру (он разрешает ей оставить себе несколько рубашек, уж больно они ей подходят), как отец пытался её ударить, но она не дала. Увернулась и, пнув его ногой в колено, убежала. Он пытался извиняться, но теперь она дома почти не бывает, пропадая у друзей. Она улыбается, когда Билли предлагает пожить у него, но отказывается. Ей и без того хорошо, она свободна. Тем более так отец узнает, что Билли жив, а Билли этого пока успешно избегает. — Просто скажи мне, если что-то случится, ладно? — он ей никогда такого раньше не говорил. Ему по большому счету и плевать-то на неё было, а вот сейчас… сейчас она фактически на его месте. И если тот ублюдок её тронет, Билли не будет стоять в стороне. — Конечно, братишка, — Макс легонько бьёт его в плечо и широко улыбается. Она выглядит счастливой. И когда она на следующее утро заносит вещи и документы Билли, бог знает как вынеся их так, чтобы отец не заметил, Билли чувствует невероятное сожаление за то, что его не было с ней раньше. Он не знает, нужен ли он ей сейчас, но на всякий случай он будет рядом.***
Стив торчит у служебного входа бара, ожидая, пока у Билли закончится смена. Прошло больше месяца, с тех пор как Билли вернулся физически, и, кажется, сейчас он уже вернулся и ментально. Он вновь пытается (теперь — совершенно не злобно) Стива доставать, снова ухмыляется постоянно и делает эти непонятные движения языком в любой ситуации и в любое время рядом со Стивом, набирает вес и восстанавливает то самое тело. А ещё Билли постригся. «Тебе бы наверняка больше пошло с короткими волосами» хватило, чтобы Билли задумался и полдня крутился у зеркала, внимательно себя рассматривая. А потом на следующий день пришёл к Стиву на работу с короткими волосами (даже уши теперь видно!) и небрежно вьющейся чёлкой, которую небось минут двадцать укладывал. И Стив просто поплыл. Он ожидал, что будет красиво, но чтобы настолько…. И каждый раз, когда Билли поправляет волосы, Стив мысленно умирает от такой невозможной красоты. Билли просто невозможен. И тогда в школе не влюбиться в него всё-таки было невозможно. Жизнь вроде бы налаживается. Билли вываливается из здания, задержавшись минут на десять, уставший, но довольный, с широченной улыбкой и перекинутой через плечо сумкой, в которой лежат два билета в кино. Два, мать вашу, билета в кино. Для них двоих. Для Билли и Стива. Стив готов умереть на месте. Если бы он когда-нибудь в прошлом узнал, что пойдёт на ночной сеанс с Билли в кино, то решил бы, что сошёл с ума. Или что Билли сошёл с ума. Или что они оба сошли с ума. Но сейчас это реальность. Они очень тесно общаются этот месяц. Стив чуть ли не через ночь ночует у Билли и постоянно проводит с ним время. Он всё-таки показал ему то место в горах, которое нашёл, а потом еле уговорил Билли пойти домой, потому что вид на город и лес оттуда нереальный. Билли постоянно треплет стивовы волосы или закидывает руку на плечо, но помимо этого физический контакт минимален. Стив вполне уверен, что готов зайти дальше, а вот что хочет Билли — вопрос большой. Стив бы даже спросил, наверное. Да он процентов на девяносто уверен, что Билли хочет того же. Но все-таки из-за каких-то десяти процентов лишиться того, что есть у него сейчас, совсем не хочется. Рука Билли привычно оказывается на стивовом плече, и он легонько прижимает Стива к себе. На улицах пусто: ночь всё-таки, и очень тихо. Стиву нравится такая тишина. Они одни, сами по себе, и никто не может им помешать. Кажется, никто. Стив не узнает мужчину, идущего навстречу, а вот Билли — видимо, да. Он останавливается, и всё его тело напрягается — Стив чувствует. Билли даже убирает руку со стивого плеча и делает шаг вперёд, словно прикрывая его. — Я знал, что что-то не так, когда Макс стала выглядеть куда более радостной и когда пропал твой паспорт. Она думала, я даже не посмотрю на документы, но я чувствовал что-то и проверил… как оказалось, не зря, — мужчина подходит всё ближе, и Стив наконец понимает, кто это. Черт. — Что ж. С возвращением. Разве ты не позволишь своему отцу обнять тебя после такой долгой разлуки? Ты, конечно, плохо поступил, что не сказал сразу, что ты живой, но… я тебя прощаю. Отец Билли подходит всё ближе, и теперь напрягается уже Стив. Он внимательно смотрит на этого человека, отвратительного и мерзкого, и кулаки сами сжимаются. — Где же ты пропадал целый год?.. Неужели хотел сбежать от меня? Что же ты так?.. Ещё и волосы подстриг… думал, я тебя не узнаю? — между ним и Билли расстояние всего в несколько сантиметров, и Стив уже не знает, чего ожидать. Просто, пожалуйста, пусть всё пройдёт хорошо. — И чего ты тогда вернулся? Настолько слабый, что не смог оставить Макс, а? Не думал, что у тебя к ней такая братская любовь. Или его? Его не мог оставить? Он переходит на крик за секунды и хватает Билли за рубашку. Он пристально смотрит ему в глаза, пытаясь понять, получилось ли надавить на больное, задеть, и затем, не найдя того, что ищет, отталкивает его от себя. Билли отшатывается, но на ногах держится. А буквально через мгновение падает в стивовы руки от сильного удара в лицо. — Ты всегда был слабым… я пытался воспитать тебя, сделать из тебя мужчину, но в итоге всё оказалось бесполезным… Стив помогает Билли подняться и поддерживает его за руку, пока мысли беспорядочно скачут в попытках найти способ уйти отсюда и заставить отца Билли больше их не трогать. Стив бросает взгляд на Билли и видит в нем абсолютную пустоту. Он не будет отвечать отцу, возражать или сопротивляться. Он просто тихо это переживёт и постарается забыть (но не получится). Отец уже сломал Билли настолько, что ему проще молча перетерпеть унижения и боль, которые обязательно повторятся опять, чем бороться. Но вот его, Стива, такое не устраивает. — Давай скажи мне, это что, парень твой? Я всегда знал, что ты ненастоящий мужчина, Билли. И ты меня каждый раз убеждаешь, что я не ошибался, — новый замах, и Стив это терпеть больше не намерен. Он выходит из-за спины Билли, жалея, что у него нет с собой биты, и бьёт первым. В лицо, со всей силы, так, что руку обжигает дикая боль. Он бы с большей радостью использовал слова, а не кулаки, он бы предпочёл уладить всё разговорами, но разве этот ублюдок вообще слова, не подкрепленные насилием, понимает? — Оставьте его в покое. Навсегда. Насилие не делает из вас ни «настоящего мужчину», ни нормального человека, никого. Оно делает из вас только мудака. Так что успокойтесь, и катитесь к черту, и дайте своему ребёнку быть счастливым. Стив не собирается ждать ответа, ждать хоть чего-нибудь и поэтому, договорив и бросив на отца Билли полный презрения и злости взгляд, разворачивается, хватает Билли за руку и тащит куда угодно подальше отсюда. И за ними вроде бы никто не идёт. Стив кривится, когда говорит про «настоящего мужчину», потому что это такая глупая концепция, что он никогда не думал, что ему это вообще придётся произнести вслух. И когда они наконец останавливаются, он поворачивается к Билли, и обхватывает ладонями его лицо, и просто говорит ему, что он не обязан соответствовать чьим-то там стандартам, не обязан истязать себя, чтобы получить чужое одобрение, потому что ему достаточно просто быть собой, чтобы быть счастливым. Ему не нужно никому ничего доказывать. Не существует никакого «настоящего мужчины» и никакой «настоящей женщины», это лишь глупый и ненужный набор штампов, и нет нужды пытаться втиснуться в рамки, за пределы которых ты выходишь. Билли не нужно вести себя как мудак и пытаться переспать со всеми девушками в округе, чтобы убедить всех (прежде всего себя и отца) в том, что он тот, кем не является. И если он на самом деле хочет в этот момент обниматься и целоваться со Стивом под луной, то именно это ему, чёрт возьми, и стоит делать. Именно так. Стив выдыхает, потому что он произносит всё это на одном дыхании, постоянно ускоряясь и раззадориваясь, и ближе к концу ему уже воздуха не хватает. Он пытается отдышаться и убирает руки с лица Билли (сейчас дико неловко даже смотреть на него, не говоря уже о касаниях). У Стива нет с собой часов, но по идее в кино они ещё должны успеть. Если Билли хочет. И, наверное, это хороший способ сменить тему. Сделать ситуацию менее некомфортной. Стив только открывает рот, как его тут же перебивает Билли: — А ты хочешь? Твёрдое, вполне решительное, словно Билли только намёка и ждал, и Стив кивает. Конечно, он этого хочет. Он не собирается больше тратить впустую время, которое может провести счастливым. Билли улыбается (тепло и мягко — как это редко делает) и, прикрыв глаза, тянется к Стиву. Чёртов Билли Харгров при поцелуе закрывает глаза! Стив с ума сходит, потому что это слишком мило. Билли в принципе довольно милый и нежный, когда искренен, и Стив за этот месяц постепенно окончательно влюбляется в него. Его рука теряется в волосах Билли (не слишком коротких и по-прежнему густых и мягких), и мир вокруг словно кружится. Стив уверен, что где-то над ними обязательно светит луна, а вселенная существует только для них. Весь мир существует, только чтобы они нашлись и были счастливы. И время обязательно остановится, чтобы в кино они успели.***
— Эй, обещай писать и звонить мне. — А ты — приехать на Рождество. Робин улыбается. Конечно, она приедет. — Оставляешь меня одну на работе… — она, едва сдерживая смех, качает головой. — Ты и без меня там отлично справляешься, — Стив распахивает руки и, когда она налетает на него, обнимая, уже мягче добавляет: — я буду скучать. — Я тоже. Они не отпускают друг друга несколько минут, прежде чем Робин отстраняется и поворачивается к Билли: — Эй, чувак, позаботься о нем. Если с ним что-то случится, тебе придётся иметь дело со мной. Она говорит это с самым серьёзным лицом, какое только может сделать, а затем начинает громко смеяться, когда Билли делает испуганный вид и театрально поднимает руки, словно сдаётся. Робин быстро приняла Билли, и они в принципе фактически сразу сдружились. Оба подшучивают над Стивом, любят похожие фильмы и музыку. — Я буду звонить, — она улыбается Билли, — и только попробуй не ответить. Если бы не Стив, они бы вряд ли когда-нибудь подружились. Робин называла Билли грёбанным придурком, когда он приходил в Scoops Ahoy, а теперь считает его чуть ли не лучшим другом. Частично потому, что Билли знает, что Робин Стив не привлекает, а она знает, что он больше не будет флиртовать со всеми в округе и доставать Стива, раздражая её. И Стив искренне благодарен, что двое его самых близких людей понимают друг друга. — Обязательно позвони мне, когда будет известно, что тебя приняли, хорошо? — оптимизма Робин Стиву уж точно не хватает. Они с Билли оставляют Хокинс, потому что никто из них не хочет здесь быть, да и учиться тут фактически негде. Они едут в большой город, туда, где их никто не знает, и Билли наконец возвращается домой. Калифорния. Стив думал, будет тяжелее. Попрощаться с Хокинсом, с родителями — всё это оказалось настолько легко, что он сначала решил, что с ним что-то не так. А потом он осознал, что оставляет Робин и Дастина, и тогда внутри стало невообразимо больно. Они провели весь день вчера с Дастином вместе, и сейчас он стоит рядом с Макс, пряча лицо, и Стив надеется, что Дастин не плачет. Потому что тогда с ним заплачет Стив. Макс подходит к Билли, оставляя Дастина Стиву, и грустно улыбается. Они только-только привыкли друг к другу, начали друг другу открываться и доверять. Билли не переживает, что отец её тронет (он за этот год, после той ночи, ни разу на глазах Билли не появился даже), а если что, Макс сможет за себя постоять или же сразу сообщит о случившемся. И Билли хоть с края света ради неё приедет. Теперь он обсуждает с ней людей, которые ей нравятся, постоянно чинит старый скейтборд, который давно выкинуть пора, ходит в кино и помогает в любых ситуациях. Делает то, что должен был делать раньше, но боялся. — Эй, позаботься о нем, — Макс с решительным видом поворачивается к Стиву. — Если с ним что-то случится, тебе придётся иметь дело со мной. Билли с Робин тут же начинают громко смеяться, а Макс всё так же решительно и внимательно смотрит на Стива, пока он всё-таки не кивает ей. Она вообще спокойно восприняла, что он встречается с её братом. Словно знала, что так будет, что Билли на самом деле такой настоящий. И он бы и вправду хотел, чтобы она уехала вместе с ним, потому что, оказывается, она реально крутая и весёлая, но он не может. Уж это отец точно не даст. Но он обязательно будет ждать её на праздники. Он даже сам заберёт её и привезёт обратно. Потому что с ней хочется проводить время. — Эй, принц, нам пора, — Стив указывает на подъезжающий автобус, и Билли кивает. Он привык к тому, что Стив называет его принцем. Стив говорит, что делает это не для того, чтобы унизить Билли или что-то типа, а потому что Билли выглядит как настоящий принц, и что тут сделаешь? Билли теряется в крепких объятиях Макс, протягивает ей пакет со своей самой любимой рубашкой, обнимает Робин и кивает Дастину на прощание, прежде чем зайти вслед за Стивом в автобус. Он протискивается на сидение у окна под тихие шуточные возмущения Стива и смотрит на людей, которых оставляет. У него уже не было их когда-то, когда он был совершенно один, потерянный и сам для себя чужой, а теперь он здесь, теперь он сжимает стивову руку и кладёт голову ему на плечо, потому что хочет. Потому что он, Билли — мать его — Харгров, так хочет. И потому что Стив Харрингтон хочет того же и любит его в ответ.