Легенда о Драконе и Фее

      Дракон северного ветра очнулся – и тот час испугался, увидев, каким безбрежным стало небо и как выросли холмы, с облаков казавшиеся совсем крошечными. Земля вокруг него была изрезана глубокими трещинами, деревья покосились в разные стороны. Дракон рванулся, чтобы взлететь, но силы в мгновенье иссякли, и он рухнул на землю. Поднялся страшный грохот.       «Осторожнее, владыка Дракон, – молвил тихий, как стрекотание сверчка, голос. – Я сделала всё, что могла, но твой брат был беспощаден в бою. Даже мне не по силам исцелить все эти раны...»       Но Дракон вдруг напрягся, словно боролся до сих пор: он вспомнил ярость, пылающую в очах владыки южного ветра; вспомнил пронзительный свист синего хвоста, чудом не задевшего его собственное тело, и последний удар – одна лишь мысль о нём скрутила Дракона, как в тот роковой момент. Брат бросился на него, широко разинув огромную пасть и метя точно в горло, но младший ловко увернулся, подставляя свой правый бок. «Я проиграл».       Это заключение потрясло Дракона. Отныне вся честь, вся сила и вся власть принадлежали его старшему брату, а он сам оказался на земле, куда не спускались свободолюбивые жители небес. «Что ты со мной сделала? – глухо прорычал Дракон, положив тяжёлую голову набок. Он увидел босую девушку в скромном одеянии медного оттенка. – И кто ты такая?»       Драконьему взору незнакомка представала особенно хрупкой и беззащитной, но она храбро ответила: «Я Фея, – только теперь стали заметны её прозрачные крылья, напоминающие крылья кузнечика. – Люди приходят ко мне, чтобы излечить свои болезни, но в этот раз я сама нашла того, кому нужна моя помощь». «Я ни о чём тебя не просил! – завопил Дракон. – Уж лучше мне было погибнуть от лап брата, чем остаться ни с чем!» «Ни с чем?.. – удивилась Фея. – Разве жизнь не ценнейший дар на всём белом свете?»       Дракон разозлился пуще прежнего. Чешуя его метала искры, твердь под ним задрожала и запрыгала, а небо раскалилось докрасна.       «Смени же гнев на милость, владыка Дракон! – молила Фея. – Ведь я спасла тебя не для того, чтобы ты страдал, а чтобы смог вернуться на небеса и спасти затем нас, ходящих по земле. Твоё падение нарушило гармонию. Подумай, в конце концов, о невинных людях, чьи дома разрушит землетрясение, что ты устроил».       И только из сочувствия к слабому человеку Дракон сжалился. «Спасибо тебе, – робко отозвалась Фея. – А теперь пойди со мной. Ты не сможешь вернуться, пока полностью не исцелишься. До той поры я хочу за тобой присматривать».       Дракон был по-прежнему зол на мир вокруг: на жадного брата, на каменную землю, на душный воздух и даже на милосердную Фею. Больших усилий стоило ему перевернуться брюхом вниз и встать на лапы. Прежде не знал Дракон ничего, кроме бесконечно захватывающего полёта, и не сразу вспомнил он, как ходить. Неуклюже балансируя огромным хвостом, Дракон следовал за Феей. Вдалеке показался лес. «В сердце Аокигахары¹ – мой дом,» – объяснила спутница. «Аокигахары? – насторожился Дракон. – Тот самый лес, где живут призраки и прочая нечисть?» «Не все они так коварны, как о них думают, – вздохнувши, успокоила Фея. – Но некоторым и правда нужно поучиться быть добрее».       И вновь наступило молчание. Дракон пристально глядел Фее вослед, а лес постепенно растворялся в тумане. Владыка северного ветра засомневался в своей спасительнице: она запросто могла оказаться хитрым демоном, устроившим ему засаду. «Если это правда, – пообещал себе Дракон, – я сожгу его прямо вместе с деревьями».       Зловеще загремели небеса, и Фея начала поторапливать компаньона. Дракон не отставал. На мгновение ему показалось, что в раскатах грома слышится тоскливый рык одинокого брата.

***

      Опасения Дракона оказались напрасны – Фея не обманула. Дом её был дряхлым. Хозяйка рассказала, что старость здесь не при чём. Призраки страшно завидовали дару Феи и её жилищу и поэтому очень постарались, чтобы его испортить. Но, узнав о поселившимся в лесу Драконе, все они бежали.       Люди тоже были напуганы. Почти всегда Дракон пребывал в плохом настроении; обида не покидала его. Земля раскалывалась, проваливались деревни, дымилась вершина горы Фудзи². Народ изо всех сил старался убедить Фею избавиться от Дракона, но та не соглашалась. Слыша эти разговоры, Дракон впадал в отчаяние. Он не хотел вредить ни в чём не повинным людям, однако не справлялся со своим гневном. «Фея, – простонал однажды Дракон, – скорее вылечи меня, чтобы я вернулся к брату. Пока я здесь, на земле царит беспорядок». «Сейчас я бессильна, –вздохнула Фея. – Ты сам должен себя перебороть».       Прошло время, и одним прекрасным днём Дракон понял, что влюблён в Фею. Она терпела его капризы и грубость, верила в красоту Драконьей души, всегда была с ним мила и заботлива. С тех пор Дракон позабыл о своих тревогах, стал Фее верным другом и защитником.       Но люди по-прежнему боялись владыку северного ветра. Всё изменилось, когда он спас рыбаков, едва не утонувших вместе со своим уловом в реке Синано. Дракон отважно зашёл в воду, могучими лапами дотолкал рыбацкую лодку до берега, а потом вернулся за сетями, полными добычи. Рыбаки устроили пир в честь своего спасителя и отдали ему часть пойманной рыбы. Её Дракон подарил деревенским жителям в качестве извинений. В тот день Фею переполняла радость за друга: крылья её трепетали, улыбка не сходила с лица, а голос подрагивал от волнения – казалось, никогда в жизни не была она так счастлива. Дракон любовался ею и чувствовал необычайную свободу вместе с никогда не испытанной теплотой. «Радуйся, господин! – воскликнула Фея по пути в Аокигахару. – Ты исцелился». «Я не вернусь к брату», – тотчас же отрезал Дракон. «Время ещё не пришло, но ты должен будешь так поступить – рано или поздно».

***

      Рассвет слепил глаза Дракона сквозь тесные ряды чахлых деревьев. Проснулся он, по обыкновению, у дома Феи, так как всегда сторожил его, пока хозяйка уходила прогуляться. По утрам всего на несколько мгновений у подножия горы Фудзи распускались прекрасные цветы. Фея обожала их и много рассказывала об этом Дракону; хотела, чтобы однажды они вместе восхитились красотой просыпающейся природы.       Грёзы Дракона оборвал жуткий рёв. Он испугался за жизнь дорогой подруги. Твердь вновь подпрыгивала под лапами, и грохот разносился по округе. Задрав голову, Дракон впервые увидел утренний закат: багровое свечение горы Фудзи очерчивало облака и кудрявую листву деревьев. В тот же миг он взмыл в небо и устремился к Фее на помощь. Дракон ничего перед собой не замечал и понял, что он на месте, только когда магма больно обожгла чешую.       Он кружил рядом с вулканом, отчаянно высматривая Фею. Страшно тряслась земля, ничего не было видно. Жёрло отплёвывало горячую драконью кровь. Он испугался, что Фею давно в ней затопило. Дракон искал и искал, невзирая на боль и усталость; невзирая на то, что от жара он терял сознание. Казалось, прошла целая вечность, пока он не услышал Фею. «Я сошёл с ума, – не верил себе Дракон. – Разве можно различить что-то в таком грохоте?»       Но когда лава принесла камень, на котором сидела беспомощная, с опалёнными крыльями Фея, Дракон пришёл в себя. Взгляды их встретились, и страх обоих пропал, уступая место надежде. Камень тонул быстро, но не быстрее, чем летел Дракон. Он схватил Фею в лапы, крепко прижал к себе и перенёс её на место, где землю ещё не залила драконья кровь. Фея оказалась на траве; Дракон лежал от неё неподалёку.       Жар стал теперь невыносим, а ожоги мучили сильнее, чем прежде. Дракону хотелось взреветь, но даже на это не хватало сил. Фея отчего-то молчала и не спешила ему помочь. Умолк и весь остальной мир. Владыка северного ветра перестал чувствовать и боль, и собственное тело.

***

      Дракон очнулся – и тот час испугался, увидев, каким безбрежным стало небо и как выросла гора Фудзи, с облаков казавшаяся и без того огромной. Земля вокруг него покрылась засохшей кровью дракона, у ног зияла глубокая пропасть. Но разве могут быть ноги у Дракона? Он вскочил с места, развернулся и увидел Фею, ставшую едва не с него ростом. И вновь оба, не веря своему счастью, смотрели друг на друга. Лапы Дракона – то есть руки – сами собой потянулись к Фее. В ответ она подалась вперёд, оказавших в крепких объятиях. Фея дрожала и тихонько плакала, а юноша поглаживал её по голове, не понимая, рада она или по-прежнему напугана. «Ты разрушил проклятие, Дракон, – пролепетала она сразу, как только успокоилась. И, заметив движенье губ друга, добавила: – Я почувствовала, что ты проклят, ещё при первой нашей встрече. Это очень древние и очень сильные чары, что действуют на весь твой род. Моей магии просто не хватило бы, чтобы их разрушить. Они исчезают только тогда, когда проклятый познаёт смирение. Самоотверженность – высшая форма смирения. Поэтому, спасая меня ценою жизни...» «Я понял, – остановил её юноша и поразился собственному голосу, который больше не был хриплым и громким. – В тот день ты так же спасла меня, и я не мог не отплатить».       Фея подняла голову, глянула в сторону чудом уцелевшей поляны у подножия горы. Дракон перехватил её взор и увидел маленькие цветы с овальными лепестками красного цвета, тёмной выпуклой сердцевиной и ветвившимся, точно деревце, стеблем. Они с Феей переглянулись. «Те самые?» – прошептал Дракон. «Точно», – вздохнула Фея.       Так и просидели они всё утро, убаюкиваемые общими мечтами и нежными рассветными красками.       Но когда солнце было уже в зените, Фея убедила Дракона отправиться на поиски брата, чтобы помочь ему снять проклятие. Сначала он не хотел бросать спутницу с истерзанными пламенем крыльями, но подруга убедила его, что они скоро отрастут обратно. Проводив Фею домой и тепло распрощавшись с ней, Дракон начал опасное путешествие. Никто не знал, где сейчас владыка южного ветра, и как долго придётся идти, но юноша поклялся не останавливаться.       Ещё долго люди спрашивали Фею, куда исчез их добрый друг Дракон. Она отвечала, что у него всё в порядке, и он обязательно навестит Аокигахару, как только исполнит свой долг. Когда она вспоминала про себя его последние слова, на её лице сияла чудная улыбка. «До встречи, милая Фея, – Дракон по-прежнему крепко держал её руки. – Когда всё закончится, обещаю, я вернусь домой».