The battle ends on top of here

      Хорошо отправляться в путешествие с мечтой и отвагой, но ещё лучше — со знанием. Забавно, но это касается и битв. Крайне важно осознать, с какой целью ты стремишься сражаться и что так отчаянно намереваешься защитить. Стоит ли оно того? Определённо, да. Сегодня мы с тобой должны покончить с этим, раз и навсегда.       — Рагнар! Рагнар! — знакомый голос любимца богов вернул меня в реальность. — Я как всегда оказался прав, мы...       — Тихо. — я схватил Флоки за плечо и отодвинул его от горизонта, чтобы лично убедиться в правдивости происходящего. Этот явственный запах я не спутаю ни с чем — мы почти у берега. Уже смеркалось, но даже при таком освещении можно было отчётливо разглядеть линию слияния скалистого берега и изумрудной морской глади. Чёрный ворон, которого мы выпустили несколько часов назад, гордо восседал на прибрежном камне, гостеприимно приветствуя нас на уже знакомой нам земле. Прошлой ночью внезапный шторм не пощадил некоторые из наших драккаров, но, по милости Ньёрда*, большинство из нас всё-таки достойно прошли его очередное испытание. Уэссекс, приятно видеть тебя снова в твоём былом величии и могуществе.       — Братья мои, — с упоением вскрикнул Ролло, — запомните мои слова: сегодня эти стены окончательно падут перед нами, а король Эгберт со своими трусливыми прихвостнями наконец преклонят колени перед нашим народом! — экипаж сотни драккаров сопроводил воодушевляющую речь моего брата многочисленными криками и возгласами. Ещё больше вдохновившись, воины активно загребли вёслами, и спустя некоторое время наши ноги ощутили долгожданное прикосновение твёрдой земли.       — Нам нужно разбить лагерь и подождать до рассвета, — обратился ко мне Бьорн, — уже слишком темно, и воинам будет крайне проблематично продвигаться в сторону замка.       — Нет, мы отправимся сейчас, и как можно скорее.       — Рагнар, тебе стоит послушать своего сына, — вмешалась Лагерта, — ты ведь не хуже нас знаешь, что они отправляют разведчиков по всему периметру своих земель. Нас могут заметить и застать врасплох тогда, когда мы будем находиться в наименее выигрышном положении.       — Брат, я тебя совсем не узнаю, — Ролло обхватил моё лицо руками и одарил осуждающим взглядом, — с каких пор ты так легкомысленно относишься к завоеванию новых земель? С самого нашего отбытия из Уэссекса ты ведёшь себя, как совершенно другой человек! Мы не можем рисковать всем из-за твоих необоснованных побуждений.       — Плевать на чёртовы земли! Я — ваш конунг, и вы будете делать то, что говорю я! Ни Бьорн, ни Флоки, ни даже ты, Ролло! — не дав своим собеседникам возможности возразить, я повернулся к остальным воинам и дал им сигнал к отправлению.       Саксы наверняка уже знают, что в скором времени наши драккары прибудут к их берегам, так что глупо отсрочивать то, что давно было запланировано богами. Путь к крепости лежал через большой для викингов соблазн в виде нескольких маленьких и ветхих поселений — источников симпатичных женщин и лёгкой добычи. По лицам воинов было заметно, что для них в горечь проходить мимо такой бесценной кладези, но малейший лишний шум мог бы стать огромным риском и привлечь нежелательное внимание со стороны королевской стражи. Да и ко всему прочему, Ролло пообещал, что после завоевания Уэссекса они получат столько золота, сколько весят сами. Сокровища, владения... Если бы эти люди только знали, что на самом деле привело меня обратно на эту проклятую саксонскую землю...       Признаю — раньше я с головой был погружен в мысли о новых территориях и славе, но теперь всё изменилось. И произошло это, когда ты покинул меня, Этельстан. Или, как ты выразился, тебя от меня оградил твой драгоценный Бог. А может быть, ты просто боишься признать, что общество короля Эгберта пришлось тебе более по душе? Позволь же наконец получить ответы на так долго мучающие меня вопросы и донести до тебя свою истину, мой милый друг.       — Пригнись! — послышалось в задних рядах, после чего несколько воинов, подобно костям домино свалились замертво из-за стрел, которые одна за другой со свистом пролетели сквозь них. Должен признаться, нас хватило на достаточно долгое время, чтобы остаться незамеченными, но пару сотен метров до крепости Эгберта мы всё же не успели преодолеть.       — Стена щитов! — через мгновение после моей команды в рядах образовался огромных размеров перехлест из щитов, отдалённо напоминающий панцирь громадной черепахи. Атака лучников продолжалась на протяжении нескольких минут, после чего мы поняли, что с обеих сторон нас окружили солдаты Эгберта. Издав свой необузданный смешок, Флоки трижды протрубил в рог, после чего наша тысячная армия неистово ринулась в бой, рассекая всё на своём пути. Воины обеих сторон переплелись между собой в яростном «танце», и спустя некоторое время было уже почти невозможно отличить друга от недруга. Ещё недавно сверкающие в темноте доспехи королевских солдат полностью окрасились в пунцовый кровавый цвет, а лязг от изломанных мечей и топоров викингов заполнил собой всю округу. От формирований короля, продуманно составленных в начале сражения, не осталось и следа. Битва продолжалась уже долгое время, и, несмотря на то, что горы трупов продолжали стремительно расти, создавалось такое впечатление, что ряды воинов не редели, а наоборот, увеличивались в количестве. Измождённые тела отчаянно толпились и валились друг на друга, хватаясь за любую, даже самую маленькую возможность выжить.       С каждым убитым солдатом мы всё ближе пробирались к стенам крепости, поэтому, с благословением Одина*, я направился туда, к чему стремился всё это мучительно долгое время. Передвигаясь по закоулкам двора, я несколько раз столкнулся с людьми, которые шарахались от меня и кричали, словно увидели самого Велунда*. У главного входа в замок было слишком много стражи, поэтому я воспользовался тем входом, который мне в своё время показал сам король, когда хвалился своим великим множеством старинных свитков и чертежей, будучи ещё на тот момент моим союзником.       С момента нашей с тобой последний встречи, Этельстан, прошло уже много лет, но я всё ещё отчётливо помню то место, в котором мы с тобой простились. То самое место, в котором ты предпочёл остаться, хотя и пообещал мне однажды, что Каттегат — твой единственный дом в этом мире. Я уже не молод, но за всё это долгое время чутьё подвело меня лишь пару раз, и сейчас оно говорит, что ты именно там. И, подумать только — оно снова привело меня к истине.       Тяжёлая деревянная дверь со скрипом распахнулась, и внезапно моё сердце наполнилось всем тем прекрасным, чего ему так не доставало долгие годы. Тёмное помещение было освещено лишь блёклым светом, исходящим от огромного количества парафиновых свечей. Воск, подобно тёплому летнему дождю, мягко стекал по каменным стенам, моментально засыхая и оставляя за собой замысловатые узоры. Приятный запах пыли и старого пергамента передавал ощущения уюта и теплоты, несмотря на то, что этот подвал представлял из себя лишь холодные стены и горы свитков, хаотично наваленных друг на друга. За одиноким столом для переписи расположился худой силуэт мужчины, чьи выбритые по бокам волосы были собраны в небольшой хвост. Он бережно макнул кисточку в чёрную краску и начал вырисовывать какие-то символы, трепетно проводя каждую линию. Буквы, так, кажется, это называется. И хотя Этельстан в своё время научил меня саксонскому, читать я по-прежнему не умел.       — Я ждал, что ты вернёшься. — несмотря на то, что монах сидел ко мне спиной, я смог прочувствовать его благосклонную и в то же время немного тоскливую улыбку.       — Ты мог избавить себя от бессмысленных ожиданий и прийти сам. — я осторожно закрыл дверь и прошёл в середину помещения.       — Ты ведь прекрасно знаешь, что не мог.       — Знаешь, я искренне ненавижу тебя за то, что ты оставил меня. Оставил тогда, когда я больше всего в тебе нуждался. Разве ваш Бог призывает своих поданных делать больно близким людям?       — Наш Бог учит поступать нас так, как велят разум и сердце. — Этельстан отложил кисточку в сторону и сложил руки на коленях.       — У меня для тебя кое-что есть. — с этими словами я достал из-под рубахи книгу и протянул её своему другу.       — Евангелие от Святого Иоанна..? — монах одарил меня вопросительным и удивлённым взглядом.       — Да, — улыбнулся я, — та самая бесполезная вещь, которую я когда-то увидел в руках напуганного и дрожащего монаха. До сих пор не понимаю, для чего тебе была нужна эта ерунда.       — А я-то уже обрадовался, что ты прочёл её. — мужчина перевёл на меня взгляд, и взор его глубоких голубых глаз наконец встретился с моим. — Я очень скучал, Рагнар Лодброк. Не было ни дня, чтобы я не думал о тебе. Но... Ты ведь понимаешь, что обратно я не вернусь?       — Я всё прекрасно понимаю, Этельстан.       — Тогда...       — Постой, позволь мне продолжить. — я положил руку на плечо своего друга и заглянул ему в глаза, словно надеясь найти в них ответ на несуществующий вопрос:       Ты был храбрым человеком, Этельстан, за это я всегда уважал тебя.       Ты многому научил меня.       Ты считал себя слабым и заблудшим, но для меня был бесстрашным, потому что никогда не боялся задавать вопросы.       Ты — сын Христа и брат язычника, ровно так же, как и я — сын Одина и брат христианина, мы с тобой раздвоены, как змеиный язык. Но, будь я проклят, друг мой, мы с тобой едины, и я ощутил это буквально с первой секунды, как мы с тобой встретились.       Я нашёл в тебе то, чего не смог увидеть в себе самом и в других окружающих меня людях.       Я был силён физически, но крайне слаб духовно: моё сердце было полно жадности, и я всегда желал больше, чем мне было нужно.       И вот, находясь на самом краю пропасти, я осознал, что всю свою жизнь слепо преследовал фальшивые цели и гнался за ложными ценностями.       Всё это — благодаря тебя, мой дорогой Этельстан, и я останусь перед тобой в бесконечном долгу за всё то, что ты для меня сделал.       — Ты освободил меня и дал право выбора, Рагнар. Я испытывал невероятную агонию, когда в каплях летнего дождя видел своего Бога, но стоило разразиться буре, и я слышал Тора* во всей его ярости. Эта неопределённость мучила меня и заставляла чувствовать себя не тем, кем я являюсь на самом деле. — Этельстан взял меня за руку и крепко сжал её в своей, а по его щеке скатилась слеза. — Благодаря тебе я встал на истинный путь, и, Бог мне свидетель, я благодарен ему каждой частичкой своего тела за то, что наши Судьбы переплелись. Воистину, встреча с тобой — это величайший подарок в моей жизни, поэтому это я должен благодарить тебя, конунг Рагнар.       — Я всё ещё надеюсь, что наши боги однажды подружатся, и тогда эти тяжёлые тучи над головами рассеются, словно их никогда и не было.       — Не думаю, что для того, чтобы иметь связь, нам нужна дружба наших богов. Всё предопределено, мой друг, и тебе это прекрасно известно.       — Я всегда любил тебя, Этельстан.       — Как и я тебя, Рагнар, и ничто в мире никогда этому не воспрепятствует.       Мы обняли друг друга, и всё вокруг потеряло свой смысл. Ни сражение за этими стенами, ни богатства, ни слава — ничего больше не имело значения. Я наконец почувствовал, каково это — вновь оказаться дома...       — Этельстан... — тихо произнёс я, сплёвывая сгустки алой крови. — Раз ты не пошёл со мной, то и мне больше нет смысла возвращаться. Твой Бог вряд ли будет рад моему к тебе визиту на небесах, но я искренне верю, что вскоре мы снова встретимся.       — Спасибо тебе, друг. Я с нетерпением буду ждать этого момента.       Проведя друг друга в последний путь, мы, подобно нашим ножам, бесшумно упали на холодный пол, окрасив его в багровый цвет.       Теперь мы с тобой наконец свободны.