HATE FOR ME

После аукциона Мин и Чон прибыли в обитель своего общего друга-альфы. Ким Тэхен — глава четвертого дома Кореи. Всё, что касается поставки тяжёлых наркотиков, контрабанды оружия, поставки элитных европейских шлюх, подпольного казино и ночных клубов, в которые ходят те, кого ищет вся полиция не только Кореи, но и других стран, всем этим правит Тэхен. Король ночной жизни или Лаймовый Альфа. Описать его можно, как восьмой из семи смертных грехов. Может, потому что в нем есть семь существующих, но в других смыслах: Гордыня. Тэхен возвышает себя над другими, он считает себя лучше, умнее, непоколебимее. Алчность. Все, что есть у Кима ему мало, он хочет больше. Но не в плане денег, а больше в моральном плане. Можно сказать, что алчность в перемешку с эгоизмом. Например, если человек, к которому он привязался, начнет проводить время больше с кем-то другим, Тэхен порвёт второго, растопчет. Всё внимание объекта привязанности должно быть уделено ему и не просто, а в десятикратном размере, что может быть в пределах разумного. Тэхен алчный до людей. Зависть. Да, Тэ завидует. Завидует людям, которые живут своей жизнью. Жизнью, которая им положена. Завидует людям, которым нечего скрывать. Тэхен честный до безумия, но одна тайна заставляет его завидовать почти всем. Но об этом потом. Гнев. Это не сам Тэхен, а его слабость. Его сложно вывести, но при таком случае, даже осуждать Кима за его действия бессмысленно. Не успеешь. Похоть. Сам Ким Тэхен — это один сплошной секс. Средний рост, темно-каштановые волосы с зелёным мелированием на челке, которое подчёркивает его аромат лайма, идеальная осанка, которая также подчёркивает жилистые плечи, упругие ягодицы и плоский живот, не считая чуть виднеющихся кубиков пресса. Тэ немало времени уделяет своей фигуре, а вместе с ней и тренажёрному залу. И все это в перемешку с просто безукоризненным чувством стиля. Ким не выйдет никуда из дома, пока не убедится, что он выглядит идеально. А главной вишней на торте становятся тонкие черные чокеры, которые Тэхен так обожает и поэтому надевает их абсолютно всегда, они никак не портят его «образ» альфы. Ким просто своим видом может заставить кончить омег, а иногда даже Альф. Чревоугодие. Тэхен любит пожрать. Вот обожает. Он любит есть больше, чем бухать. И любит есть абсолютно всё. Поэтому, когда Тэ приходит к Юнги, от второго первым делом слышит не «Привет», а безобидное «Саранча ебаная припёрлась». Лень. Самый главный враг Тэхена — это сон. Если он будет спать больше трёх часов, то дальше его не поднять с кровати ещё сутки, если не больше. Ему будет плевать, что он глава мафиозного дома, он будет лежать в кровати все это время. Ему даже просто лень встать и сходить в туалет, поэтому, когда это случится, он ляжет спать снова. Всё эти качества, вроде, описывают характер, но нет. Все это видно, лишь взглянув на него. Кроме лени и любви к еде, альфа, который смотрит на всех с высока, который хоть и из зависти смотрит на тебя с ненавистью, но от этого взгляда, хочется ненавидеть себя самому. Альфа, который растопчет всё в прах за своё, не моргнув и глазом. Это все — Тэхен снаружи, но ничего из этих качеств не касается его семьи, а точнее Мин Юнги и Чон Чонгука. И как отдельный вид искусства по характеру: отзывчивый, очень улыбчивый, с своеобразным, но охренительным чувством юмора. Но он также стойкий, очень умный и хитрый человек, который очень страшен в гневе. Даже Чонгук и Юнги побаиваются его злить, точнее, просто не доводят до этого. Они видели его в этом состоянии, поэтому и пытаются не испытывать его терпение на себе. Такой вывод они сделали, когда его правая рука, был замечен в краже, а точнее перепродавал новую поставку смеси ЛСД с экстази дома Ким за тройную цену домам Японии. Заранее закупившись дешёвым дерьмом, в котором вместо эйфоретиков, заменили всё героином, он продавал в цену изначального товара под фамилией Ким, а деньги с продажи японцам шли не к боссу, а прямиком к гению маркетинга, которому Тэхен доверял. Ким узнал об этом довольно иронично, просто, когда решил, скажем, продегустировать товар, который его поставщик так хвалил. И если Тэ сначала подумал о том, на какую дату написать в заметках напоминание: «Убить эту крысу (поставщик Мексика)», то после смс от дома Мацумото с благодарностью за товар и претензией о том, что насколько бы он не был хорош, цена завышена. Тэхен понял абсолютно все. Во-первых, Тэхен знал японский, какое-то время, благодаря этому, жил там и налаживал контакт с главами домов в Токио. Но спустя время, осознал, что японцы не умеют держать деловые связи и надеяться на надёжное сотрудничество с ними нельзя. Они молча предадут кого угодно, найдя вариант получше, а точнее выгоднее, он пообещал вести дела лишь в Корее и не совать ни нос, ни руки в другие страны, особенно в Японию, дабы сохранить бизнес, построенный лишь на его силах и чужой крови. Во-вторых, Ким знал, что работа с поставками очень искушающая, поэтому доверил все документы на неё и все дела, связанные с поставкой, Мингю,  правой руке, которому Тэ, как говорилось ранее, доверял. И не просто так. Один раз Мингю, будучи просто его хорошим другом со школы, с которым они пили кофе на уличной террасе, заметив красную точку, спас Тэхена от пули, закрыв собой. Дальше стало известно, что пуля прошлась в плечо, не задев жизненно важных и просто важных органов, Ким в благодарность назначил его на эту работу и обеспечил всю дальнейшую жизнь его семье. Но это было давно. Деньги не портят людей, а показывают их истинную сущность. A в-третьих, ему просто Чонгук рассказал об этом, так как поставки кокаина и ЛСД у них стали совместные, а Мингю об этом не знал. И вот, когда Мингю уже стоял перед Кимом на коленях и умолял простить его, Тэхен присел на корточки, чтобы его лицо было, примерно, на таком же уровне, как и у его хорошего в прошлом друга. — Я прощу тебя, если ты скажешь мне то, что заставит меня передумать убить тебя, — сказал Тэ, немного склонив голову в сторону и показывая наигранное ожидание. — Я не хотел, я не знаю, почему я это сделал! — чуть ли не в слезах говорит парень. — Что, по твоему мнению, лучше? Чтобы я убил тебя или отпустил навсегда? — Тэхен встал, не отводя взгляд от глаз, наполненных надеждой. — Отпустить… Прошу… Пожалуйста… Мне нет оправдания, но я… — Мингю молил, также не отводя взгляд. Тэхен прикрыл глаза, затем присел вновь на корточки, но уже опираясь больше на одну ногу. Открыл глаза и улыбнулся доброй улыбкой, которая заставила наполниться глаза Мингю благодарностью. Тэхен положил левую руку на голову парня, немного поправляя и поглаживая его волосы, а правой откидывая пистолет в сторону. — Хорошо, отпускаю навсегда. Тебе нет оправдания. Мингю прикрывает глаза в облегчении, услышав лишь первые три слова, но распахивает их от резкой боли в горле. Её приносил нож, который Тэхен с размаху вонзил ему в сонную артерию, стискивая, будто выдирая, его волосы, которые, буквально несколько секунд назад, он ласково гладил той же рукой. — Я отпускаю тебя. Навсегда. Туда, где ты ничего не будешь чувствовать. Ведь ты бы умер, живя с такой ношей стыда и саморазрушения, ведь я бы убил тебя, сказав, что никогда не прощу, ведь говоришь, что тебе стыдно, — Тэхен улыбается, но уже как-то дико, наверно понимая, насколько глупо, но иронично сложилась ситуация. — Даже при другом раскладе, ты правда думал, что уйдёшь отсюда живым? Тэхен говорил громко и быстро, так, чтобы человек, который захлебывается в собственной крови, успел и хорошо услышал каждое слово: — Если бы ты сказал, что хочешь умереть от моей руки, я бы отпустил тебя. Даже не из-за игры слов, а потому что я бы стал уважать тебя хоть за что-то. За то, что ты хотя бы гордо принял смерть, ответив за свой поступок и показывая настоящее чувство стыда передо мной, перед человеком, который верил безоговорочно тебе. Или хотя бы заставил меня поверить в то, что ты знаешь, что такое совесть и стыд. Может если бы ты правда хотел умереть за свой поступок, я бы выстрелил в твою голову, чтобы смерть была быстрой настолько, насколько быстро ты убил мою веру в тебя, как в человека. Но это бы было слишком милосердно. Поэтому сейчас ты умираешь, как крыса, к которой не то что у меня нет уважения, а нет чести и достоинства. Будь благодарен, что я мараю руки о такое дерьмо, как ты. Ты — ебаная крыса. Так что сдохни, как тебе подобает. Тэхен положил левую руку на левый висок Мингю, а правой с сильным импульсом, обхватывая рукоятку ножа, торчащего из его шеи, провёл лезвием с правой стороны, в левую, рассекая всю её переднюю часть. Затем встал, попутно вытащив свой нож из уже мертвого тела. Только в этот момент с его лица пропала улыбка. За всем этим наблюдали главы домов Чон и Мин. После долгого молчания, первым нарушил тишину Юнги. — Так вот почему пистолет откинул, чтобы нож взять… — после этих слов Мин начал немного истерично смеяться. Он видел, как убивают и пытают людей. Делал это сам. Но такое увидел впервые. Такое отношение к убийству. Искусство? Философия? Или игра? — Видел крысу, которую загнали в угол? Которая бьётся в этом углу в попытках спастись, а иногда даже кидается на причину угрозы своей жалкой жизни, осознавая что шансов то и нет, но это в редких случаях. Это тоже самое. Но если дать хоть одну щель для выхода, в этом случае надежду, крыса также забывает свои возможности и уже представляет свое спасение. Убивать у крыс надежду вместе с душой и телом  намного приятнее. И я сейчас не про животных, — ответил Тэхен на вопрос, который не звучал, но ответ хотели услышать Чон и Мин. — Крыса, крыса, крыса… У тебя детская травма? Крысы покусали? — начал возникать Юнги, дабы разогнать эту атмосферу. Даже не из-за Чонгука и Тэхена. Ему самому было сложно осознавать происходящее, хоть ничего жестокого и не произошло. Он видел хуже. И чувство, которое преобладает им сейчас, возникло впервые за всю его жизнь. Почему?.. Потому что Тэхен сказал правду. Он всегда говорит правду. . С приезда в клуб Гука и Юнги прошло больше суток, позади остались около 15 грамм отменного кокаина высшего качества, море алкоголя всех видов и такого же моря шлюх. Так отдыхают три главы мафиозных домов Кореи. — Тэхен, вот скажи честно, ты импотент? — в полном неадекватном состоянии и пьяный в хлам задаёт вопрос Чонгук своему другу. — А ты долбаёб? — отвечает тот ему вопросом на вопрос. — Да тихо, бля, я про то, что сколько мы так уже проводим время и в какой раз за всё эти года, я никогда не видел тебя, ебущего кого-то или по крайней мере намёка на это, — говорит Чон, пытаясь икать хотя бы через слово. — Я даже отвечать не хочу, потому что один хуй, чтобы я не сказал, ты потребуешь доказательств, — усмехается Тэ, далее выпивая очередной шот текилы, занюхивая собственным запястьем. — Да и пошёл ты тогда, — бормочет Чон. — Если доказать не можешь, значит слабо, или всё же импотент. Тэхен даже протрезвел, он не из тех людей, которых можно на слабо брать. Если бы ему это сказал кто-то из прохожих или знакомых, ему бы было абсолютно плевать. Но, сука, не тогда, когда Чон, ёбаный, Чонгук несёт такую хрень. В голове лишь щелчок. — Мне слабо? — с истерической усмешкой обращается Ким к Чону. Чонгук лишь разводит руками, показывая, что ответ висит в его жесте сам собой. Мгновение и Тэхен направляется к барной стойке, на которой танцует один из стриптизеров-омег, стаскивает его оттуда и вовлекает в поцелуй, проникая рукой под рубашку юного парня и вдавливая в стойку. В клубе темно. Но именно эту картину под неоновым светом бара видно просто отлично. Чонгук пил виски, градус которого превышал те обычные, что продавали в задрыпанных супермаркетах, и также им подавился, увидев такую картину. Юнги просто смотрел. Ему было толи плохо, толи хорошо от колеса, которое он съел, после трёх бутылок рома и около тридцати снюханых дорог кокса. Юнги смотрит не на Тэхена, который впивается в омегу губами и ничего больше, но будто уже трахает по новому заходу, Юнги смотрит сквозь это зрелище, но потом понимает, что происходит, потому что его отпустило настолько же резко, насколько накрыло часов восемь назад. Юнги просто херачит. Что он, блять, пропустил за это время? Тэхен отстраняется от парня, сказав тому слова извинения и, сунув несколько купюр, возвращается обратно к друзьям. — Теперь только попробуй рот открыть, — язвит Ким, глядя на Лиса, что лишь фыркает на его слова. — Пфф… Мне вообще как-то… Такое себе, знаешь ли, — Чон сам не понял, что сказал, но логическая цепь в его мыслях была весомой. — КАКОГО ХУЯ ТУТ ТВОРИТСЯ? — Мин пребывает в негодовании. После тонкого рассказа о том, какой Чонгук придурок, и ещё бутылочки уже пряного вермута, который они решили испробовать, дабы скрасить эстетикой алкоголя, свои объебанные в хлам высокоградусные ночи, троица сделала вывод, что нужно выйти на улицу и подышать свежим воздухом в перемешку с табачным дымом, ведь покурить они не забудут в любом случае. Но спустя два часа… — Парни, мне чёт уже н… Ик…хорошо и холодно, — говорит Тэхен, заикаясь на полуслове. — Сейчас докуриваем и идём — говорит Мин. Тэ лишь кивает головой в ответ, попутно шатаясь. Когда все трое пошли обратно в клуб, Чон и Мин шли впереди и говорили друг с другом о предстоящем дне рождении их сумасшедшего друга, но остановились когда услышили не очень тихий звук чего-то, что упало со всей дури на асфальт, а повернувшись, увидели, ржущего толи от боли, либо от ситуации, Тэхена, который лежал на дороге. Оба альфы сразу двинулись помочь ему, но Тэхен показал рукой, что это делать не стоит, парни стояли в недоумении. — Мальчики, загадывайте желание! — восклицал Ким. — Чего блять? — ответил Чон за двоих. — ЗВЕЗДА УПАЛА! — сказал Тэ. Дальше все трое просто смеялись, как ненормальные, а позже все-таки зашли в злосчастный клуб. — Блять, Юнги, забери в моем кабинете документы на Хванри, которые ты просил, — говорит Тэхен, кажется, расплываясь бесформенной лужей по дивану. — Я откуда знаю, где они лежат? — сказал недовольно Мин. — Пошли со мной, у тебя в кабинете черт ногу сломит. — Да, идите, я пока отолью, потом возвращайтесь к столику я там буду. — поднимаясь, а точнее взлетая со своего места, проговаривает Чон. Юнги и Тэхен лишь кивнули и пошли в сторону кабинета, а Гук пошёл исполнять естественную природой нужду. После совершенного дела в уборной, Чонгука осенило, что в прошлую пьянку он забыл у Тэхена в кабинете подушку в виде креветки, которую они купили в суши-баре рядом с клубом. Они тогда выходили курить и купили её за миллиард вон, потому что сушист, который там работал, прежде чем пытался донести, что это — атрибут интерьера и продавать его у него нет полномочий, решил, что сможет, если что, уладить этот инцидент с начальством, после наставленного к его лбу дула револьера и миллиарда вон, одной пачкой, прилетевших к нему на стойку. Об этой подушке Гук вспомнил застегивая ширинку. И, вроде, Чону нахрен она не сдалась, но что-то орало у него сейчас внутри, что эта креветка на данный момент ему жизненно необходима. Поэтому он целенаправленным шагом направился к кабинету Кима. Представ перед ним, с легкой руки открыл дверь со словами: — Тэхен, где моя креветка, падла? А дальше шок. И даже звон в ушах. И все это благодаря  представшей картине под названием: «Юнги, который трахает Тэхена на его собственном рабочем столе.» Когда совокупляющиеся все же заметили, что в кабинете появился третий человек, то чувства у них были примерно схожие с чонгуковскими. И из-за ступора они просто смотрели на Гука. То есть Мину даже идея не пришла в голову, что надо, наверное, вытащить свой член из Тэхена и, как минимум, надеть штаны, а по лицу Тэхена было видно, что он вообще забыл, как думать. — Так… У меня два вопроса, — Чонгук вытягивает ладони вперёд, как бы говоря, что его перебивать не надо. — Во-первых. Какого хуя Юнги сверху? Во-вторых. Вы что творите, пидорасы? В прямом, блять, смысле пидорасы? Чонгуку не настолько обидно, что его два лучших друга оказались геями, насколько ему обиден тот факт, что если сопоставить их поведение в последнее время, то все сходится. Всё их отношение друг к другу. Просто Чон скидывал всё на то, что они стали просто намного ближе, как друзья. А о том, что они просто ебутся или встречаются, Чон не знал. И, видимо, посвящать его никто не собирался. Не дождавшись ответа ни от одного, ни от другого, Чон поехал домой, отдав приказ водителю ехать без остановки и отключил телефон. Дальше ему просто хотелось забыться. Перед глазами лишь два лица, которые смотрели на него с ужасом и стыдом. «Надо просто лечь спать», — думает про себя Чонгук, уже войдя в спальню и приближаясь к кровати. — «Просто спать.» И вдруг Чон видит на своей кровати кого-то. И вот не понять кто это. В глазах слишком рябит и плывёт. Хотя, сам факт, что кто-то в его спальне, а тем более на его постели, уже выводит Чон Чонгука из себя. — Ты кто, блять, такой? — спрашивает Чон возмущенным, но не повышая ни на тон, голосом.