Семейные отношения

      Чонгук сглотнул, глядя сначала то на небольшую грудь девушки, соски которой уже, оказывается, затвердели, то на её руки, нервно сжимавшиеся и разжимавшиеся, то на приоткрытые бледно-алые губы, то на широко распахнутые карие глаза, немного испуганные и шокированные.       Таким образом прошло около получаса, и вот уже оба партнёра на экране настолько громко, эротично и протяжно стонали на подоконнике, что Чеён не выдержала, зажмурила глаза сильнее, но, будто боясь, что даже до боли сжатые глаза могут что-то увидеть, девушка закрыла их ладонями.       — Она так громко стонет…       — Но разве это не показывает, что парень хорошо справляется? — Тэхён ухмылялся, смотря на смущающуюся Чеён. Происходящее на экране определенно заставляло ощущать приятную боль и тяжесть между ног, а сидящая между ним и Чонгуком девушка лишь увеличивала желание. Тэхён видел, как у Чеён неровно вздымается грудь под тонкой тканью майки и как дрожат ее коленки. От неловкости? Стыда? Возбуждения?..       — Нет. Не знаю… откуда же мне знать?       — А ты хочешь… — Чонгук приблизился так близко к сестренке, что ухо обожгло горячим дыханием, а его хриплый шепот пробрался внутрь головы, заставляя придумывать картинки настолько же развратные, как и фильм, который идет сейчас в комнате братьев. А стоны и вскрики, разносящиеся по помещению, еще больше усугубляли ситуацию. Как если бы в костер подлили бензина: больше жара, огня, сжигающего все на своем пути. И из маленьких сцен в голове появляется большая картина с ужасно откровенным сюжетом.       Чонгук, что сидел слева от неё, осторожно и мягко, практически ласково провёл тыльной стороной ладони по покрасневшей щеке девушки. Она налилась румянцем ещё больше, а Чеён сразу перевела на него взгляд, слегка отстранившись от ладоней, очевидно, думая, что он хочет продолжить говорить… но нет, младший из братьев молчал, улыбался немного похотливо, что ли, лукаво, как будто он — настоящее воплощение дьявола.       Однако, пока Чеён всматривалась в глаза Чонгука, она не заметила, что Тэхён придвинулся ближе. Горячий и влажный язык скользнул по красной от волнения и смущения щеке девушки, так что она ахнула от неожиданности, тут же повернувшись к виновнику подобного и от возмущения приоткрыв пухлые алые губы. Взгляды обоих братьев не предвещали явно ничего хорошего, и Чеён старалась теперь не смотреть в их глаза вообще.       — Узнать? — Чувствительной мочки ушка девушки коснулись горячие губы. Такое невинное, казалось бы, на первый взгляд прикосновение сразу же вызвало просто толпу мурашек на теле Чеён. Она неожиданно для себя вздрогнула, пытаясь повернуть голову к младшему из братьев, но сразу же все эти попытки пресеклись: мочка уха была настойчиво и властно прикушена. Чонгук не хотел причинить боль, всего лишь предупредил о том, чтобы она не пыталась никуда деться. Тэхён наблюдал за тем, что делал с девушкой брат, и уголки его губ приподнялись… сначала легко, но затем всё более настойчиво — улыбка не желала сходить с его лица, она стала более лукавой, платонической.       — Чонгук… — полувздох, полустон слетели с губ Чеён. И, кажется, девушка хотела еще что сказать, но второй брат внезапно прервал ее, проведя ладонью по животу Чеён, задирая майку и направляясь к груди. И девушка очень сильно пожалела, что привыкла ходить по дому без лифчика.       — Что? Что вы?.. — Чеён так и не смогла договорить, да и вообще понять ничего не могла.       Она посмотрела сначала на Тэхёна, надеясь, что он прекратит всё это, будучи старшим и более разумным. Но пальцы Тэхёна говорили об обратном — он не хотел останавливаться. Он осторожно дотронулся до груди сестренки, обводя большим пальцем уже твердый сосок, и лишь после обхватил грудь полностью, слегка сжав. Из приоткрытых губ девушки сорвался стон удовольствия, заставивший ее испугаться своим собственным желаниям и прикусить губу. Чеён прерывисто дышала, боясь вздохнуть лишний раз. Страшно. Отчего-то сильно страшно. Неправильно. Это просто не может быть правдой, но…       — Не бойся, — Чеён почувствовала прикосновение чужих рук на своем плече и ладонях, до сих пор находившихся около век. Тэхён слегка надавил на плечо, чтобы сестренка опустилась спиной на кровать, и поднял её руки над головой.       Хотелось вскочить и убежать, что Чеён, конечно же, непременно бы сделала, если бы была такая возможность, однако конечности онемели и двигаться совсем не желали.       — Хватит… — прошептали губы, и, кажется, ни единого звука не было высказано. Во рту пересохло, а горло начало болеть. Хочется все остановить, ведь то, что вытворяют ее братья, до одури неправильно. Но разве… ей не хорошо? Пальцы блуждают по телу, вызывая мурашки, теплые губы и влажный язык оставляют на коже что-то необычайно невесомое, отчего хочется, чтобы все продолжалось. Но… ведь так нельзя… Она же права?       Короткий всхлип сорвался с её приоткрытых губ. Чонгук то смыкал ровные зубы на мочке, то проводил языком по всему уху. Младший из братьев делал это легонько, как будто даже невесомо, словно этого не было. Лишь иногда резцы особенно сильно сдавливали чувствительную тонкую кожицу, но это можно было вытерпеть. Низ живота сразу начал приятно ныть, чего Чеён совсем не ожидала. «Пожалуйста, пусть он прекратит», — хотела сказать она, однако не могла: в горле встал крупный ком, проглотить который было просто невыносимо.       Так не должно быть, всё это неправильно, всё это противоречило нравственным нормам и… да какие тут могут быть нравственные нормы? Выдох, укус в шею, причём довольно-таки сильный, так что на мгновенно занывшем месте осталось красное небольшое пятно… Чеён вновь вздрогнула, тяжело дыша, слёзы наворачивались на глаза.       — Хватит. — и на этот раз Чеён была услышана. — Пожалуйста, прекратите…       Мгновения ничего не происходило, но девушке казалось, что прошло слишком много времени. Она отчетливо слышала тяжелые удары своего сердца о ребра, чувствовала необычайное напряжение между ног; если братья продолжат, она не сможет им больше противиться. И от этой мысли становилось так стыдно, но, чёрт возьми, так хотелось продолжить. Девушку пробил озноб: она боялась и желала одновременно. Столько мыслей успело пронестись в голове, пока братья бездействовали.       Чонгук наклонился к Чеён и дотронулся до ее щеки губами. Секунда, две, пять… Скрип кровати, и холодок пробежался по ее телу от исчезновения парня под боком. Еще через мгновение стало неожиданно тихо, и только позже до нее дошло — стоны прекратились, телевизор выключен. Бросив пульт на кофейный столик, Чонгук вышел из комнаты, смущенно теребя волосы и говоря тихо, почти про себя, что не стоило вообще смотреть порнушку.       Тэхён, убрав руки от сестренки и встав с кровати, поправил немного смявшуюся одежду и прикусил губу, стараясь не смотреть на Чеён. Было так стыдно. Ужасно стыдно.       А так же ужасным было и то, что сестра, их любимая сестренка, теперь лежит на кровати, едва сдерживая слезы. На шее видны следы укусов, и майка до неприличия задрана, оголяя плоский живот и небольшую грудь.       Лишь тихое «прости» было брошено братом перед тем, как покинуть комнату вслед за Чонгуком, тихо прикрыв за собой дверь.       Чеён лежала на одной из кроватей братьев и пыталась не думать о случившемся, но, откровенно говоря, это не получалось. В голову все лезли картины, как Чонгук кусает ее шею и мочку уха, как Тэхён дотрагивается до ее груди, аккуратно сжимает их, как это все до неприличия пошло и неправильно. Ведь они родственники! И разве можно такое вытворять с родными братьями? Хотелось плакать из-за того, что Чеён считала, что такое не произойдет с ней никогда, из-за того, что Тэхён и Чонгук решились на подобное, из-за того… что ей было приятно.       Тело помнило все прикосновения, подаренные братьями. И как же хотелось одновременно почувствовать все это снова и содрать с себя кожу, чтобы не она… Не она это чувствовала, а какая-нибудь другая девушка, одна из тех, с которой гуляют Чонгук и Тэхён. И ее сразу же накрыло другое чувство — жгучая ревность. Они её. Тэхён и Чонгук.       — Так не должно быть… — Чеён совершенно запуталась в своих чувствах, в происходящем вокруг. Теплые слёзы очерчивали контур щек и попадали в уши, приятно щекоча, а беспорядочные всхлипы сотрясали девушку, словно в припадке.       Через пару минут Чеён все же собралась с силами и встала с кровати Чонгука, на ватных ногах отправляясь к выходу из комнаты. Девушка остановилась около двери, вслушиваясь в происходящее по другую сторону. Тишина. Рядом никого. Чеён почувствовала себя виноватой и глупой. Не стоит бояться, ведь так? Они отпустили её.        Как только наигрались.       Невольные слёзы вновь выступили на глазах, которые девушка тут же смахнула кончики пальцев.       — Они не могли так поступить…       Прежде чем выйти девушка осмотрела комнату: глаза пробежались по кровати со смятой простынью, по телевизору, буквально пару минут назад показывавшему фильм непристойного содержания, с которого все и началось…       Чеён прикусила нижнюю губу и вышла из комнаты, стараясь как можно тише закрыть за собой дверь.