Ничего личного. Книга 6

Чернота. Красная вспышка. За ней — вторая, и снова все погрузилось в темноту. Опять красный всполох, следом еще один. Темнота. Невыносимая тяжесть, будто кто-то уселся сверху. Еще немного, и она раздавит грудную клетку. Судорожный вдох и ослепительно белый свет. Такой яркий, что хотелось зажмуриться, но не получалось. — …вьер!.. Кто-то зовет. Уже не впервые, он слышал голос и раньше, там, в темноте, но не мог ответить. Принц? — Ксавьер! Нет, не принц. Женский голос. — Да хватит притворяться, я видела, что ты проснулся! Он хотел усмехнуться — раньше она никогда не разговаривала с ним в таком тоне — но не смог. Дышать было неимоверно тяжело, не получалось произнести ни звука. — Не разговаривай. — Ребекка склонилась над ним, светлая прядь, выбившись из небрежной прически, защекотала щеку. — Тебя прооперировали. Считай, в рубашке родился. — Она подняла голову и с усталой усмешкой посмотрела на кого-то, кого Ксавьер не видел. — Говорила я, какие-то жалкие пули его не возьмут. В поле зрения появился Йохан. Вид у него был ужасный — под глазами темнели синяки, левая рука висела на перевязи, другой он держал костыль. Какого черта произошло, хотел спросить Ксавьер, но Ребекка предупреждающе погрозила пальцем. — Я сказала, молчи. Вы попали в аварию, в тебя стреляли. Своего водителя сам видишь — ничего смертельного. — А принц? — одними губами спросил Ксавьер. Ребекка хмуро уставилась в стену. Йохан опустил голову и стиснул костыль. — Что с принцем? Никто его не услышал — голос по-прежнему отказывался повиноваться. Ксавьер с трудом поднял руку и ткнул Ребекку. Та нехотя повернулась. — Что с принцем? — беззвучно повторил он. — Исчез, — призналась она. — В машине его не было. Ксавьер уронил руку и мысленно произнес самое длинное ругательство, которое знал. Он вспомнил ржавый джип, преследующий их, попытку уйти от погони. Страшный удар с двух сторон. Вспомнил, как Амадео выволокли из машины, как в него самого выстрелили. Дьявол. Как ни старался уберечь принца, ничего не вышло. — Сюда приходил Рауль Гальярдо, — продолжила Ребекка. — Не знаю, насколько он во всем этом замешан, но разберусь. А ты не вздумай вскакивать с кровати и бежать на поиски. Мертвым ты Амадео ничем не поможешь. Оставшись один, Ксавьер уставился в потолок. При одной мысли о том, где сейчас принц, и что с ним делают, его охватывала дикая ярость. Он сорвал бы с себя все трубки и провода и помчался искать друга, но хладнокровие и в этот раз не изменило ему. Лучшее, чего он может добиться — раны откроются, и он застрянет здесь надолго. И тогда Амадео уже никто не спасет. При условии, что он все еще жив. Усилием воли Ксавьер заставил себя не думать об этом. Принц должен быть жив. Многих обманывала его аристократическая внешность, но он уже не раз доказал, что куда сильнее, чем кажется. — Только попробуй умереть, я сам тебя убью, — беззвучно произнес Ксавьер и провалился в сон. — Ты всерьез считаешь, что его не увезли в Мексику? — Хесус собирал вещи в рюкзак. — На месте ублюдков Флавио я бы так и поступил — здесь скрываться слишком опасно. — Еще опасней пересекать границу с таким-то грузом. — Рауль осторожно выглянул на улицу через дырявые жалюзи. — И нет смысла везти его через половину земного шара только для того, чтобы убить. — Они могли бы грохнуть его в машине, как Санторо, — проворчал Хесус. — Зачем возиться? — Может, он все еще жив. — Рауль отошел от окна и закинул на плечо дорожную сумку. — Езжай в аэропорт. У меня осталось одно дело. Как и следовало ожидать, Хесус мгновенно окрысился. — Какое? — Тебя не касается. Я приеду вовремя, на рейс не опоздаю, не переживай. — А если опоздаешь? Если я вернусь без главы картеля, меня вздернут на первом же столбе! — Да ничего со мной не случится. — Рауль махнул рукой и скривился. — Жил же я как-то тридцать четыре года без похищений. Меня и в лицо толком никто не знает, я только-только вступил в должность. — Знаешь, что ты придурок? — Хесус сунул в рот жвачку и взял рюкзак. — Вообще не осознаешь, какая на тебе теперь ответственность? — Я ее не просил! — взорвался Рауль. — Никто не просил моего брата связываться с УБН! Какого черта я должен расплачиваться за его косяки? Живо вали в аэропорт, это приказ! Не вернусь — так тому и быть, найдете, кем меня заменить! Хесус хмыкнул, но спорить дальше не стал. Протопал по полу так, будто собирался проломить его насквозь, и вышел из номера. Дождавшись, когда его такси скроется из виду, Рауль направился к запасному выходу. Даже если Хесус решит за ним проследить, ничего не выйдет — за долгие годы Рауль научился справляться со слежкой. Брат постоянно держал его в поле зрения, и приходилось идти на всевозможные ухищрения, чтобы скрыться от вездесущего ока. Рауль улыбнулся, вспомнив, как они с Катариной и Лучиано удрали в Тихуану на выходные. Энрике орал так, что его любимая антикварная ваза едва не рухнула с полки. Добравшись до центрального парка, Рауль снова проверил, не маячит ли где-нибудь Хесус. Ничего и никого подозрительного. Может, он и правда решил наконец подчиниться, уж насколько противным был этот тип, но Энрике всегда слушался безоговорочно. Еще раз осмотревшись, Рауль направился к автобусной остановке. Выйдя из парка, он увидел великолепное здание. Серебристые изящные буквы складывались в слово «Азарино». Отделанная с безупречным вкусом, гостиница выглядела одновременно и роскошно, и по-домашнему уютно. Раулю захотелось узнать, какие там номера, но ему моментально стало стыдно — он все еще не мог признаться себе, что в похищении Солитарио и ранении Санторо виноват не кто иной, как он сам. Он прошел мимо, стараясь заглушить голос совести. Автобус проехал мимо больницы, и Рауль с тоской посмотрел на огромное здание. Он был здесь вчера, но каких же усилий сейчас стоило не выскочить на остановке и не броситься внутрь сломя голову! Нет, нет и нет. У него нет времени. Скоро он приедет сюда снова, и тогда первым делом прибежит в больницу. Но не сегодня. Катарине придется немного подождать. Суета центра города давно осталась позади, высотных зданий становилось все меньше, пока они не исчезли совсем. По обеим сторонам дороги теперь выстроились коттеджи с черепичными крышами, окруженные аккуратно подстриженными газонами и заборами из штакетника. Рауль вышел на ближайшей остановке, решив остаток пути проделать пешком — ему нравился пригород, здесь было тихо и спокойно, в отличие от шумного и опасного Мехико, где ты мог словить пулю просто потому, что проходил мимо. Ему ли не знать. Он машинально потер предплечье и сунул руку в карман за портсигаром. Золотая зажигалка «Зиппо» — подарок брата — почему-то отказалась работать. Кремень высекал искру, и только. Досадливо фыркнув, Рауль свернул к придорожному магазинчику, размышляя о том, что всего лишь оттягивает неизбежное. Он бросил взгляд на левое запястье — до самолета еще три часа. Если ему так стыдно показаться на глаза, зачем он вообще сюда приехал? — Спички, пожалуйста, — бросил он девушке-кассиру, все еще пребывая глубоко в своих мыслях. Она положила на прилавок коробок, и только тут Рауль заметил, что взгляд ее то и дело скользит куда-то влево. Он посмотрел туда же и обомлел — двое мексиканцев из шайки Флавио складывали в корзину продукты. В голове беспорядочно закрутились мысли: он был прав, что Амадео не увезли в Мексику, а значит, его держат где-то поблизости; эти двое намереваются пробыть тут еще какое-то время, судя по полной корзинке; значит ли это, что Солитарио жив, или они планируют еще какую-то диверсию? Молча расплатившись, Рауль отступил за стенд с чипсами. Он сам не понимал, что собирается делать. Разум вопил, чтобы он убирался отсюда как можно быстрее, садился на самолет, летел в Мексику и навсегда забыл об этой истории, но крохотный червячок стыда и сомнения продолжал свое гибельное дело: это его вина, что с Санторо и Солитарио такое произошло. И как теперь объяснить, что он вовсе не желал подобного исхода? Черт побери, он всего лишь оставил в кабинете гендиректора «Азар» «жучок» — единственное, о чем попросили мексиканцы. Откуда ему было знать о последствиях? Ну конечно, эти люди собирались убить Солитарио за расправу над Флавио, а ты ничего не сообразил? Не пори чушь, одернул он себя. Ты все прекрасно знал и понимал, на что идешь. Тогда откуда сейчас этот стыд и ощущение, что совершил непоправимую ошибку? Негромко переговариваясь, бандиты подошли к кассе. Рауль спрятался за стендом, усиленно делая вид, что выбирает, какими чипсами похрустеть. — Сколько нам еще торчать в этой дыре? — негромко спросил один по-испански, почесывая зад. Девушка за прилавком брезгливо поморщилась, за что удостоилась похабной ухмылки. — Пока этот новенький хмырь не натешится. Потом за дело возьмется Бернардо, он долго церемониться не будет — вышибет мозги да спустит на дно океана. — Чего сразу так не сделал? Больно нужно протирать тут штаны! — Бернардо обещал Скаю вознаграждение за наводку, вот тот его и получает. Еще, думаю, пару деньков поиграется, а потом ему надоест. Видал, сегодня утром Скай чуть не обделался со страху! Первый широко ухмыльнулся. — Ага! Что ни говори, а принцесска далеко не нежная фиалка. Я думал, он сразу пощады запросит, а погляди ж ты… Собрав покупки в пакеты, бандиты вышли из магазина. Опрометью бросившись к окну, Рауль успел заметить, как они скрываются за поворотом. Пришли пешком! Значит, Амадео Солитарио держат где-то неподалеку. — И что, ради всего святого, ты творишь?! — прошипел он под нос и выскользнул за дверь. Когда заскрипела дверь, Амадео инстинктивно вжался в угол, одновременно чувствуя облегчение — сейчас его наконец выведут из этой тесной каморки. Перспектива снова быть избитым не прельщала, но все лучше, чем умирать от страха. К его удивлению, Ская поблизости не было. Единственный бандит по имени Панчо вывел его наружу и толкнул на пол. — Посиди пока здесь. И чтоб без фокусов! — Он красноречиво продемонстрировал висящий на плече автомат. — Карло и Луис вернутся и упакуют тебя, как колбасу. Амадео кивнул, украдкой скользнув взглядом по оружию. На предохранителе. Ничего удивительного — он настолько ослаб за несколько дней без еды, что держать его все время на мушке не было смысла. В одиночку ему не одолеть даже этого щуплого мексиканца. Тот ходил взад-вперед, то и дело привставая на цыпочки и выглядывая в окно. Значит, все же подвал, но сидя на полу, Амадео не мог разглядеть, что снаружи, и до сих пор понятия не имел, где находится. Панчо, Карло и Луис, Бернардо и Скай — больше никого Амадео здесь не видел. Выходит, их всего пятеро. Двое ушли, еще двое наверняка спят наверху — дверь каморки охраняли посменно, и ночью он точно слышал противный голос Ская. Он отстраненно следил за Панчо, который всерьез вознамерился намотать несколько километров в ожидании сообщников. В руке он вертел бутылку с водой, к которой периодически прикладывался. Амадео обнаружил, что не в силах отвести глаз от перекатывающейся вверх-вниз жидкости — воды ему не давали уже два дня и даже прекратили ледяной утренний душ. Панчо в очередной раз прошел мимо и споткнулся о скобу, торчащую из пола. Не думая, что делает, Амадео схватил автомат за ствол и дернул на себя, придав бандиту дополнительное ускорение. Тот нелепо взмахнул руками и запутался в ремне, а Амадео прыгнул на него и впечатал носом в бетонный пол. Тот попытался перекатиться, но Амадео резким движением снял автомат с предохранителя и ткнул стволом между лопаток. — Шевельнешься — сделаю из тебя решето. Чтобы подняться, пришлось как следует упереть автомат в спину бандита — ноги еле держали, спина горела от ударов хлыста, голова кружилась от голода. Панчо хрипел и ругался по-испански, и Амадео запихнул ему в рот лоскут рубашки, чтобы не перебудил остальных. Затем схватил бутылку и несколькими большими глотками опустошил ее, едва не уронив автомат. Наскоро обыскав тюремщика, он нашел пару наручников и сковал тому руки за спиной, оставив валяться лицом в пол. Затем, опираясь на автомат, как на костыль, взобрался по лестнице наверх. Каждая ступенька давалась невероятным трудом, тело не слушалось, разум вопил от ужаса, приказывая повернуть назад, но холодная ярость гнала вперед. Эти мрази убили Ксавьера. Он еще поквитается с ними, но в таком состоянии это невозможно. Сначала выберется, а затем изловит каждого поодиночке и порежет на ленточки. Яркое солнце на мгновение ослепило его. Амадео ошарашенно заморгал — он ожидал увидеть едва ли не пустыню, но никак не тихий пригород. Он стоял на неухоженном заброшенном дворике, но дальше вдоль дороги виднелись аккуратные дома, выкрашенные белой краской. Ярко блестела черепица, зеленели газоны, издалека слышался детский смех. Самым простым решением было бы постучаться в ближайший дом и вызвать полицию, вот только дружки-мексиканцы скоро вернутся и, не найдя его на месте, начнут обыскивать дома. Могут пострадать люди, а этого нельзя допустить. В голове мелькнула хладнокровная мысль затаиться и перестрелять ублюдков, когда те заявятся, но Амадео быстро прогнал ее. Автомобиля он не видел, но его вполне могли загнать в гараж. Амадео не стал проверять — все равно ключей у Панчо не нашлось. Придется отыскать укромное место и затаиться до ночи, а потом двигать в сторону города — там похитители его уже не достанут. Хорошо, что его не вывезли в Мексику, как он поначалу опасался. Неподалеку послышались голоса — кто-то хрипло гоготал на всю улицу. Амадео поспешил перелезть через невысокий забор, едва не зацепившись ремнем автомата, и затаился у иссохших кустов. Убежища надолго не хватит — как только бандиты войдут, придется бежать. Благодарение богам, они не стали сразу спускаться в подвал, а зашли в дом. У Амадео не было сил затащить связанного Панчо в тесную каморку, поэтому обнаружат его довольно быстро, нельзя терять ни секунды. Но только он собрался рвануть через открытую местность, как следом за Карло и Луисом показался еще один человек. Амадео застыл, сжимая в руках автомат. Это был Рауль Гальярдо. В отличие от своих предшественников, Рауль шел медленно, внимательно осматриваясь вокруг, и Амадео замер, боясь пошевелиться. Солнце немилосердно жгло обнаженные плечи и открытые раны, пот заливал глаза, но он боялся выпустить рукоять автомата. Если его заметят, придется стрелять… Рауль поравнялся с иссохшей, когда-то живой изгородью, где прятался Амадео, и снова осмотрелся. Взгляд остановился на кустах, глаза расширились, но не успел он произнести и слова, как Амадео наставил на него оружие. — Тихо, — прохрипел он. — Один звук — и я тебя убью. Рауль покорно поднял руки, не зная, радоваться или ужасаться. От холеного красавчика, с которым он беседовал в офисе «Азар», не осталось и следа — волосы висели грязными сосульками, на плечах и лбу запеклась кровь, глаза сверкали холодным, злым блеском. — Ляг на землю, — скомандовал Амадео. — Тебя видно из дома. И только попробуй позвать на помощь. — Кого — их? — Рауль недоуменно покачал головой. — Ты ошибся, я не с ними. — А здесь оказался по чистой случайности, — саркастически заметил Амадео. — На землю, сказал. Рауль предпочел не спорить. После ранения два года назад у него всякий раз подгибались ноги при виде огнестрельного оружия. Хорош глава картеля, нечего сказать… Он успел встать на одно колено, когда из дома послышался вскрик. Амадео развернулся и выпустил очередь по ногам высыпавших бандитов. Он не собирался никого убивать, но его вдруг осенило: выстрелы — единственное, что могло заставить местных жителей вызвать полицию. Если удастся потянуть время… Скай заверещал: остальные успели отскочить, а ему не повезло — пуля прошила ногу. Амадео выпрямился во весь рост, держа мексиканцев на мушке. — Не двигаться. Никому. Те замерли, злобно глядя на него, Скай громко матерился, катаясь по земле и хватаясь за ногу, остальные трое молчали. Амадео отступил, не опуская автомата. — Убери волыну, парень, — раскатисто произнес Бернардо. — Знаешь же, что всех не переубиваешь. — Могу попытаться. — Амадео продолжал отступать, стараясь не зацепиться ногой за какой-нибудь корень. Тот презрительно сплюнул. — Кишка тонка. — Хочешь проверить? — Амадео кивнул на корчащегося Ская. — Его я пристрелю без зазрения совести. Рауль во все глаза наблюдал за внезапным преображением изнеженного принца, когда внимание привлек всполох света у двери, ведущей, по всей видимости, в подвал. Мексиканец с разбитым в кровь носом поднял револьвер, на запястье сверкнул браслет наручников. Рауль не успел подумать о том, что делает, и бросился наперерез. Амадео круто развернулся к нему, сжимая автомат, но выстрелить не успел и, охнув, повалился на землю. Револьвер грохнул дважды. — Краше в гроб кладут, — прокомментировала Ребекка. — Есть такая штука как отдых, неплохо бы тебе к ней пристраститься. — Держи свое мнение при себе, — отрезал Ксавьер. — Я жду информацию. Ребекка села на стул рядом с кроватью и достала смартфон. Ксавьер молча ждал, уже привычно отгородившись от ноющей боли в груди. Если бы не обезболивающее и снотворное, он бы не сомкнул глаз — принц как в воду канул, точно так же, как несколько месяцев назад. — Сегодня днем в пригороде некий Адам Гроссман вызвал полицию из-за стрельбы. Он сам — бывший силовик, поэтому с уверенностью сказал, что дали очередь из автомата. За ним последовало два одиночных выстрела. Приехавшая полиция обнаружила в подвале давно пустующего дома… — Ребекка замялась. Будь перед ней кто другой, она не замедлила бы поделиться шокирующими новостями. И если бы это не касалось принца. — Веревки и пятна крови на полу. Ксавьер хмуро таращился в стену. — Дальше. — А дальше ничего. Следов шайки обнаружить не удалось, угнали в неизвестном направлении. Ксавьер привычным движением потянулся к нагрудному карману, но курить в палате не разрешалось, и сигарет он не видел уже несколько дней. Дьявол! Над Амадео измывались по полной программе, а он застрял здесь и ни черта не может сделать! Он приказал своим людям прочесывать город частым гребнем, но никаких следов. Вообще никаких. А теперь еще оборвалась единственная ниточка — Рауль Гальярдо тоже исчез, вероятнее всего, вернулся в Мексику. Ребекка была убеждена, что Гальярдо не имеет к похищению никакого отношения, но Ксавьер готов был использовать любые возможности и любых свидетелей, чтобы отыскать принца. Этот паршивец должен быть жив. Если бы его убили в этом чертовом пригороде, то не стали бы увозить труп с собой — к чему лишние хлопоты? — Звони Мигелю, — приказал он Ребекке. — Пусть притащит сюда Гальярдо. Мне нужны ответы, любые ответы. — Этому психу? — Ребекка протянула ему телефон. — Будь любезен сделать это сам. Злость едва не перехлестнула через край, но Ксавьер все же вырвал трубку из ее пальцев и набрал номер. — Гарсиа, — отрывисто сказал он. — Нужна ваша помощь. Рауль Галья… — Пропал без вести. — Голос Мигеля был донельзя серьезным. — В Мексику он не возвращался, я узнавал. Его помощник ждал в аэропорту, но он так и не появился. Ксавьер закрыл глаза и сосчитал до десяти. — Что-нибудь еще удалось выяснить? — В шайке пять человек. Всех остальных, оставшихся от банды Флавио, я пересчитал, половина тусит в Тихуане, оставшиеся рассыпались в окрестностях Мехико, Веракруса и Синалоа, ищут хлебные места. Не хватает лишь этих пятерых. Ксавьер знать не хотел, каким образом Мигель проводил перепись. — Все данные на них перешлите Ребекке Кэмпбелл, и немедле… — Сделал это как раз перед вашим звонком. Ксавьер зыркнул на Ребекку. Та недоуменно подняла брови и ткнула пальцем в прижатый к уху Ксавьера смартфон. — Может, вы мне еще на картах погадаете, жив Амадео или нет? — Ксавьер устало закрыл глаза и откинулся на подушку. — Нет нужды, он жив. Иначе его труп мы бы уже нашли — дружки Флавио выставили бы его на всеобщее обозрение как факт свершившейся мести. Им наверняка что-то от него нужно — и это дает нам время. — Но что? — Ксавьер стиснул телефон так, что пальцы побелели. — Какого черта им от него понадобилось, если не месть? Но Мигель уже бросил трубку. — Этот поганец просто невыносим! — прорычал Ксавьер и швырнул трубку на одеяло. Ребекка предпочла не уточнять, кто именно. Вместо этого подобрала телефон и углубилась в изучение присланных Мигелем материалов. Вдруг с ее губ сорвалось громкое, совершенно лишенное цензуры выражение. Ксавьер открыл глаза и уставился на нее. — В чем дело? — Убью этого придурка собственными руками! — шипела она. — Роберт, скотина! — Она сунула под нос Ксавьеру телефон. — Новость о твоем убийстве уже неактуальна. Теперь ты официально жив. Ксавьер хмуро пробежал глазами статью. Ребекка не стала сообщать общественности о его состоянии, но пронырливый репортер, несмотря на угрозу увольнения, все же протолкнул в номер эксклюзивный материал о покушении и, что еще хуже, об исчезновении Амадео, а также о жутких находках в подвале пригородного дома. — Убедись, что материал не выйдет за пределы города, — приказал Ксавьер бесшумно возникшему на пороге Киану. — Если нужно, поотрубай этому репортеру руки, ноги, даже нос и язык, чтобы он больше не смог ничего опубликовать. — Слушаюсь. — Юноша поклонился и исчез так же, как и появился. Ксавьер в который раз бессильно ударил кулаком по кровати, и тут зазвонил телефон. На экране высветилось имя Рикардо Торреса, и Ксавьер негромко зарычал, зная, что разговаривать придется не с ним. Мальчишка попросил, чтобы от него ничего не скрывали. Как же! Без подробностей обойдется вполне. Отец жив, это все, что ему надо знать. Вот только — жив ли? Рауль пришел в себя от резкого скачка. По тряске сразу догадался, что находится в кузове машины, но что происходит? Куда его везу… Ослепительная боль пронзила левое плечо, и он глухо застонал. Попытался дотронуться до него, но не смог — руки оказались связаны за спиной. Почему, он так и не сообразил, слишком было больно. — Приехали, — сказал кто-то по-испански. В кузов хлынул свет, и Рауль, едва-едва осмелившийся приоткрыть глаза, снова зажмурился. Его грубо вздернули на ноги, и он опять едва не потерял сознание от боли. — Не сдох еще? — Кто-то похлопал его по щеке. — Отлично. Может, сгодишься. Рауль не мог даже шевелить ногами, но этого не требовалось — его швырнули, как мешок с мусором, и он сосчитал ступеньки, которых оказалось, по счастью, не так много. Брякнувшись на пол, не сдержал вскрика — плечо готово было взорваться. — Не скули. — Другой голос. — Повезет, если не помрешь, придурок. Где-то наверху с грохотом захлопнулась дверь. Рауль скрючился, дожидаясь, пока утихнет боль, но она все не отпускала, напротив, раскатывалась волнами по телу, прибывая, как вода во время прилива. Что это? Перелом? Связанных за спиной рук кто-то коснулся, и Рауль вздрогнул. — Тише, не кричи. — Он едва расслышал сиплый, задыхающийся голос. Его обладателю словно сдавили горло гарротой. — Я попробую распутать веревку. Рауль послушно замер. А он уж было подумал на крысу, которую привлекла свежая кровь. Сейчас он уже ощущал прилипшую к телу рубашку, чувствовал металлический запах. Там, в мирном пригороде, о стрельбе наверное только по телевизору слышали. — Меня что, ранили? — спросил он, боясь услышать ответ. — Да, — ответил собеседник. Веревка дергалась все сильнее. Да он в панике, вдруг понял Рауль. Так он еще больше все запутает! — Погоди! — Он отдернул руки. — Нельзя, в твоем состоянии ты сделаешь только хуже! Из темноты раздался тихий смешок, и Рауля мороз продрал по коже. — Только поэтому я еще не запаниковал. Дай попробую еще раз, иначе я отключусь, и тогда ты истечешь кровью. От неожиданности Рауль послушно опустил руки на пол, и по запястьям вновь заскользили ледяные пальцы. Что это значит? Солитарио тоже ранен? Непохоже, этот хрупкий принц уже наверняка умер бы. — Что с тобой? — спросил Рауль. Разговор помогал отвлечься от неутихающей боли. — Тебя подстрелили? — Нет. — Голос Амадео был на удивление спокойным, но таким же сиплым. — Клаустрофобия. Рауль похолодел. И как он умудряется что-то делать в таком состоянии? Об этой фобии Рауль знал не понаслышке — Лучиано ей страдал, и стоило ему оказаться даже в лифте, моментально начинал паниковать и задыхаться. А здесь кромешная тьма, и неизвестно, насколько велико помещение… — Могу спеть, чтобы тебя успокоить. Не поверишь, это правда помогает. Амадео издал тот же смешок. — Попробуй. Вряд ли станет хуже. Рауль помолчал, затем затянул испанскую колыбельную. Голос то и дело срывался, но претензий от слушателя не поступало. Вскоре панические рывки стали слабее, теперь Амадео тщательней ощупывал веревку в поисках спасительной петли и не замечал, что песня пошла уже по четвертому кругу. Наконец веревка ослабла настолько, что Рауль смог вытащить запястья. Сев, охнул и схватился за плечо, между пальцев заструилась кровь. Дьявол, ну почему с ним всегда происходит то, чего он чертовски боится? — Прости, — донесся из темноты слишком спокойный для клаустрофоба голос. — Это из-за меня тебя ранили. — Сам полез. — Рауль наконец-то нащупал стену и прислонился к ней спиной. — Я слышал два выстрела, во мне что, две пули? — Одна прошла мимо. Извини, что тревожу, но не мог бы ты развязать мне руки? Рауль едва не рухнул на земляной пол. Так Солитарио проделывал этот фокус со связанными руками? Впрочем, Раулю сейчас приходилось не легче — по-прежнему не было видно ни зги. — Спасибо. — Амадео прислонился к стене рядом. — Тебе нужно обработать рану, особенно если пуля осталась там. — Знаю. — Рауль обшарил карманы — коробок спичек все еще был при нем. — По крайней мере, можем оценить масштаб катастрофы. Маленький огонек на мгновение ослепил, оставив пятна на сетчатке, и Рауль заморгал в попытке прогнать их. Амадео уже аккуратно разрывал рукав рубашки. — Что там? — Рауль не выдерживал молчания. Может, это тоже какая-то фобия? — Все плохо? — Вижу выходное отверстие, — сообщил Амадео. — Это хорошо, но кровь надо остановить. Снимай рубашку. Рауль бросил спичку на пол и, морщась от боли, содрал с себя одежду. — Зажги еще, — потребовал Амадео. — У тебя есть сигареты? — Если эти звери не забрали. — Рауль похлопал по карманам — пачка оказалась на месте. — Ты разве куришь? — Не курю. Подожги одну и дай мне. — Не понимаю, зачем, ты же сказал, что не… — Рауль шарахнулся в сторону так, что врезался в стену рядом — каморка оказалась весьма скромных размеров. — Не вздумай! — У тебя есть другой вариант? — Спокойствию Амадео мог бы позавидовать Будда. Никогда бы не подумал, что этот человек страдает клаустрофобией, подумал Рауль. Но дать прижечь себя сигаретой?! Вот уж дудки! — Я же дал тебе рубашку! Зажми ей! — Нас везли сюда в ржавом джипе. А здесь ты протер собой весь пол. Хочешь получить инфекцию от грязной повязки? Совершеннейший псих! Но по плечу продолжала течь кровь. Если пули внутри нет, хуже не будет. — Сейчас. — Рауль дрожащими руками чиркнул спичкой, и по подвалу поплыл табачный аромат. Тотчас же сигарету у него забрали. Амадео потребовал зажечь огонь и с бесстрастным лицом прижал к ране горящий кончик. У Рауля глаза едва не вылезли из орбит. Вот уж верно говорят: хочешь забыть о боли, создай себе другую! В ноздри ударил запах горелого мяса, и его едва не вывернуло. — Если тебе от этого будет легче, меня тоже вот-вот стошнит, — ровным голосом сообщил Амадео. — И не только от запаха. Еще сигарету, надо прижечь и выходное отверстие. Рауль подчинился, но руки тряслись так, что он сломал три спички, прежде чем Амадео забрал у него коробок. — Я сам. Пытка длилась вечность, но наконец Амадео бросил сигарету на пол и прислонился плечом к стене. Рауль в изнеможении уткнулся головой в угол, хватая ртом воздух. — Кто бы мог подумать, что генеральный директор огромной компании такой садист, — простонал он. Амадео вздрогнул и, не удостоив его ответом, опустил голову на скрещенные руки. Несколько часов прошли в молчании. Единственный раз Рауль впотьмах отыскал дверь и потребовал у тюремщиков свечу. От маленького мерцающего огонька камера казалась еще теснее, но без света хотелось выть волком. Амадео сидел у стены, стараясь не касаться израненной спиной шершавой поверхности, и не произнес за это время ни слова. Лишь иногда он съеживался, тело начинала бить мелкая дрожь, а дыхание становилось прерывистым. В такие моменты Рауль принимался негромко петь — и вскоре приступ утихал. Сам же Рауль мучился от боли — рану дергало не переставая. Он и не думал, что настолько позабыл кошмарную, обжигающую боль, от которой никуда не деться. Повезло, что пуля прошла навылет и не застряла в кости — с двумя покалеченными руками ему путь только на кладбище… Чтобы как-то отвлечься, он опустился на пол напротив Амадео. — Я не собирался тебя шантажировать. Амадео поднял голову и уставился на Рауля измученным взглядом. В зрачках отразилось пламя свечи. Он не знал, сколько прошло времени. Приступы клаустрофобии то накатывали, то отступали, когда Рауль начинал петь. Но когда возвращалась способность ясно мыслить, Амадео не мог думать ни о чем, кроме гибели Ксавьера. Картины вендетты проносились в голове, одна страшнее другой, и он даже не пытался их прогнать, на периферии сознания подмечая, что наслаждается этими пустыми мечтами. Почему же пустыми? Когда он выберется отсюда, они определенно станут реальностью. За смерть друга он отыграется сполна, пока от убийц не останется только кровавое пятно на земле. О том, как для начала сбежать от банды разъяренных мексиканцев, он даже не думал. — Сейчас это неважно, — глухо ответил он и Раулю, и своим мыслям. Отсутствие эмоций в голосе Амадео Солитарио пугало до чертиков. Рауль помнил, каким впервые увидел этого человека: усталым, тщательно скрывающим нервозность, но живым — и ужасался тому, каким он стал сейчас. Робот, бездушное существо, которое выполняет элементарные функции, но никогда не сможет постичь ничего человеческого. Рауль усилием заставил себя продолжать разговор. Плечо дергало от боли, хотелось свернуться калачиком и заснуть, но если он замолчит, Амадео снова утонет в болоте клаустрофобии. Известный метод лечения путем погружения в недружественную среду с ним не срабатывал, наоборот, только все усугублял. — Важно, — затараторил он. — Мне нужен хороший партнер, без него весь бизнес полетит кувырком, и только поэтому я решился на этот идиотский поступок. В шантаже не было необходимости, я пришел лишь… — он вовремя прикусил язык и проглотил окончание фразы «…для того, чтобы поставить жучок, благодаря которому все ваши перемещения отслеживались, именно поэтому вы попали в автокатастрофу, и твой друг сейчас на больничной койке из-за меня». Внезапно до него дошло. Амадео сверлил его все тем же равнодушным взглядом, и Рауль едва не надавал себе по щекам. Какой же он идиот! Так смотрят люди, которые потеряли что-то дорогое, что-то, утрату чего невозможно вынести. В их душах осталась пустота, которую ничем не заполнить, и первым делом она отражается в глазах. Как там было? Зеркало души? Рауль не сдержал истеричный смешок, но выражение лица Амадео не изменилось ни на йоту. Ничего, сейчас он встряхнет ледяного принца как следует! — Твой друг, Ксавьер Санторо… — начал он и едва не шарахнулся прочь — глаза Амадео заполнила такая лютая ненависть, что язык у Рауля начал заплетаться. — Погоди… Не смотри так… Я лишь хотел сказать… — Моего друга Ксавьера Санторо хладнокровно застрелили в его собственном автомобиле посреди улицы, — ровным голосом ответил Амадео. — Ты это хотел сказать? Нет нужды, Скай не преминул мне сообщить. — Вовсе нет. — Рауль уже отдышался. — Дай наконец договорить! Твой друг жив. Слышишь? Ксавьер Санторо жив! Поначалу он подумал, что смысл его слов до Амадео не дошел — тот продолжал сидеть, глядя на Рауля стеклянными глазами. Затем ресницы дрогнули, едва заметно, и Рауль решил, что в неверном свете ему просто показалось. — Жив? — переспросил Амадео. В горле встал ком, мешая этому удивительному, дарящему надежду слову протолкнуться наружу. — Жив? Рауль мысленно перекрестился и возблагодарил деву Марию. А также отругал себя за глупость — мог бы и раньше догадаться! Откуда Солитарио знать, что произошло после похищения! Уж от этой мексиканской шайки хороших новостей точно не дождешься. — Да. Я был в больнице после того, как Санторо привезли туда. Каким-то чудом он выжил. — Но… — Амадео почувствовал слабость во всем теле, не имеющую ничего общего с недоеданием и клаустрофобией. Как будто огромная пружина в груди все это время сворачивалась змеей туже и туже и наконец расслабилась. — Но Скай… Газета… — Не верь всему, что пишут. — Рауль готов был скакать по камере, как сумасшедший, и орать во все горло. — Я говорил с Ребеккой Кэмпбелл. Она специально не пустила материал об этом в номер, чтобы сбить с толку похитителей. Поэтому, пожалуйста, убери этот кошмарный взор, он меня пугает! Но Амадео его не слышал. Он смотрел на подрагивающий огонек свечи, а на губах играла улыбка, не имеющая ничего общего с безумием. — Нет, Матео, я уверен, что он жив, — в который раз повторил Ксавьер в телефон. — Если бы что-то случилось, мы бы уже об этом знали. — Уверены? — Судя по голосу, мальчишка с трудом сдерживал слезы. В прошлый раз он разрыдался и бросил трубку, не попрощавшись. — Да, уверен. — Ксавьер попытался придать голосу больше бодрости — грудь снова начала ныть, и игнорировать с каждой минутой становилось все труднее. — С твоим папой все в порядке. Если за него хотят получить выкуп, нет резона причинять ему вред. — Хорошо. — Кажется, мальчика это немного успокоило. — Вы не возражаете, если я позвоню еще? Попозже? — Конечно. — Несмотря на боль, Ксавьер не сдержал усмешки. Еще и разрешения просит! Ох, принц, только попробуй оставить такого мальчишку сиротой… — Как дела? — раздался в трубке резкий голос, и Ксавьер узнал Рикардо. Несмотря на то, что у близнецов были одинаковые голоса, Диего всегда разговаривал мягко, а Рикардо рявкал, как разъяренный лев. — Пока никаких новостей, — ответил Ксавьер. — Принц как в воду канул. Надеюсь, Матео не слышал подробностей его похищения? — Нет, у нас тут полный информационный вакуум, — отозвался Рикардо. — Он и о похищении-то узнал только потому, что Арманд перестал звонить. И потом, он это… я слышал, он сам попросил сообщить ему, если что-то случится… — Больше необходимого ему знать не следует, — отрезал Ксавьер. — Надеюсь, ты это понимаешь. — Конечно. Держите нас в курсе. Попрощавшись, Ксавьер бросил телефон на кровать и уставился в потолок. Вся чертова страна ищет Амадео Солитарио. Как ни пыталась Ребекка избежать шумихи, ничего не вышло — хватило пары строчек в газете, чтобы поднялась волна. Похитители забились еще глубже, и теперь никакими коврижками их на белый свет не вытянуть. Надежда найти принца живым таяла с каждой минутой, и хуже всего было то, что Ксавьер ничего не мог с этим сделать! Раздался стук в дверь, и после ответа Ксавьера в комнату вошел Цзинь. В руках он держал столик, заставленный тарелками. Ксавьер открыл рот, чтобы сказать, что не голоден, но врач так посмотрел на него, что он счел за лучшее промолчать. Уже два дня он находился в особняке Солитарио. Цзинь Тао взял на себя обязанности его лечащего врача, и в первый же день Ксавьер понял, что спорить с ним — себе дороже. Конечно, он нанимал его для присмотра за капризным принцем, но предположить не мог, что сам окажется в положении пациента. И теперь признавал: этот человек поставит на ноги кого угодно, хоть мертвеца. Главное — слушаться. — Ужин. — Цзинь водрузил столик на кровать. — В ваших интересах съесть все и не артачиться. Ксавьер коротко кивнул и принялся за еду. Проверять, действительно ли Цзинь Тао может одним уколом иглы отправить в нокаут, не хотелось. Среди охраны об этом китайце ходили разнообразные страшилки, и его вполне можно было выдвигать на награду в номинации «Ночной кошмар года». Дождавшись, когда Ксавьер закончит, Цзинь убрал столик и аккуратно снял повязку. — Неплохо, — пробормотал он. — Заживает, как на собаке, и поверьте, это комплимент. Боль еще беспокоит? Советую не врать. — Да, — честно ответил Ксавьер, вняв голосу разума. Это наверняка означало, что вставать ему снова запретят, но Цзинь Тао его удивил. — Поднимайтесь. Превозмогая тяжесть в груди, Ксавьер встал на ноги и замер, пошатываясь — за столько дней, проведенных без движения, все мышцы одеревенели. Цзинь Тао обошел его кругом и одобрительно поцокал языком. — Великолепно. С сегодняшнего дня отлеживать бока больше не придется. Но покидать территорию особняка я вам пока не позволю. Если будете вести себя хорошо, дня через два… — Теперь понятно, почему Амадео постоянно на тебя жалуется. — Ксавьер, осторожно наклонившись, взял брюки со спинки стула и обшарил карманы, но сигарет там не оказалось. — Ах да. — Лисьи глаза Цзиня весело сощурились. — Курить вы бросили, и это не обсуждается. Вам тридцать шесть, пора начинать заботиться о своем здоровье. Разве две пули в груди вас в этом не убедили? Ксавьер зло бросил брюки обратно. — В следующий раз всех нанятых для Амадео врачей буду прогонять через шкалу измерения садизма, — проворчал он. Через полчаса он вышел во двор. Уже стемнело, в саду зажглись фонари, освещая все вокруг мягким, теплым светом. То и дело мимо проходила охрана — территорию особняка патрулировали круглосуточно, и даже мыши едва ли удалось бы сюда проникнуть. Ксавьер подумал было стрельнуть сигарету у кого-то из охраны, но отказался от этой мысли. Как ни хотелось сопротивляться, но Цзинь был прав, да и Амадео частенько журил его за то, что много курит. — Торговец ядом своей продукцией себя не убивает. — Он усмехнулся. В кустах раздался тихий шорох, и рука метнулась к наплечной кобуре, которой на месте не оказалось — в этом укрепленном замке носить с собой оружие было ни к чему. Хриплое мяуканье на мгновение сбило Ксавьера с толку, он с удивлением увидел горящие глаза, встопорщенные усы и ободранное ухо. — Быть не может. Огромный серый кот вышел из кустов и уселся на краю усыпанной гравием дорожки. Зеленые глаза таращились на Ксавьера с величественным ожиданием, с каким царь ждет подношений от подданных. Ксавьер сделал шаг, ожидая, что животное уйдет, поняв, что ничего вкусного не предвидится, однако кот остался на месте, все так же таращась на него зелеными глазищами. — И как же ты меня нашел, обормот? — прошептал Ксавьер, осторожно опускаясь на одно колено. Кот прижал уши к голове, но Ксавьер, зная его повадки, не пытался его погладить. Сначала подношение, потом вознаграждение. Вот только в доме принца точно нет кошачьей еды. В плечо с шуршанием ткнулся пакет. — Возьмите. — Цзинь Тао протягивал пачку с сухим кормом и миску. — Так и знал, что этот бандит явился сюда за вами. Уже третью ночь здесь бродит. Ксавьер насыпал корм в миску и отодвинулся. Кот не спеша подошел, обнюхал угощение и принялся есть. — И как вам удалось приручить этакого бандюгу? — Цзинь осторожно, стараясь не спугнуть гостя, поставил рядом миску с водой. — Обычно такого рода коты предпочитают добывать пищу сами, а не принимать чью-то помощь. Наверное, он почуял в вас что-то родное. Ксавьер пропустил откровенную насмешку мимо ушей. Кот закончил трапезу и принялся умываться. — Как его зовут? — не унимался Цзинь. — Не знаю. — До этого момента Ксавьер даже не думал, что у кота может быть имя. И в самом деле, как назовешь этого манула? Пушок? Тигр? Ну и глупости. Амадео сейчас неизвестно где, а он решает, как назвать бродячего кота. — Не думайте, что я не беспокоюсь за принца, — вдруг сказал Цзинь, будто прочитав его мысли. Ксавьер поднял голову. Цзинь запрокинул лицо к небу, с которого начал накрапывать мелкий дождик, на губах блуждала все та же тонкая улыбка. — Мы, азиаты, не слишком щедры на эмоции, — продолжил врач. — Свои я запечатал давным-давно, когда умерла моя жена. Но это не значит, что, не проявляя их внешне, я не испытываю их вообще. — Он взглянул на Ксавьера, и тот поразился выражению бездонной грусти в глубине раскосых глаз. — Я очень боюсь, что все мое искусство врачевания в итоге окажется бесполезным. Я очень боюсь, что принц вернется мертвым. Цзинь развернулся и пошагал в дом. Белый ханьфу летел за ним, как саван, на длинных волосах поблескивала мелкая морось. На пороге он обернулся и указал на все еще умывающегося кота. — Я буду звать его Бандитом. — Он хитро улыбнулся и скрылся в доме. Амадео проснулся от того, что кто-то пихнул его в бок. Вокруг царила кромешная тьма — видимо, свеча догорела, а новую тюремщики не удосужились дать. Но почему? Они с Раулем договорились, что будут бодрствовать по очереди… Рядом раздался стон, и сердце скакнуло к горлу. Паника вновь нахлынула, грозя утопить, но Амадео глубоко и размеренно задышал, так, как учил Цзинь, и немного успокоился. Чуть-чуть, но пока этого хватило. Стон раздался снова, и Амадео вслепую ткнул рукой в темноту, опрокинув пустую тарелку — несколькими часами ранее Раулю принесли ужин, которым он поделился с ним. На двоих еды оказалось чудовищно мало, но Амадео, у которого во рту уже почти неделю не было ни крошки, был рад и этому. — Рауль, — просипел он, продолжая шарить по грязному полу. — Что случи… Пальцы наткнулись на обжигающе горячую кожу, и Амадео едва подавил желание отдернуть руку — тело Рауля полыхало, как печка. Он метался в горячечном бреду и что-то бессвязно бормотал. В рану все же попала инфекция, и если ничего не сделать, Рауль попросту умрет! Наощупь Амадео двинулся вдоль стены в поисках двери, кое-как сопротивляясь удушающей панике. Временами ему казалось, что он больше не сможет сделать ни единого вдоха, но нечленораздельные звуки, доносящиеся из темноты, подстегивали, заставляя идти вперед. Он не даст Раулю погибнуть, больше никогда не совершит этой ошибки — несмотря на то, что прошло уже двадцать два года, образ умирающей Тереситы, его подруги детства, все еще иногда являлся во снах. Тогда он ничего не смог сделать. Сейчас же сделает все. Он споткнулся обо что-то, и пальцы соскользнули с шершавых грубых камней на гладкий металл. Вот оно! Амадео с трудом взобрался на три крошащиеся под ногами ступеньки и что есть силы ударил по поверхности двери кулаком, но звук вышел таким слабым, что вряд ли по ту сторону его услышали. — Эй, — попытался крикнуть он, но горло не желало издавать громких звуков — лимит геройства оказался исчерпан, и сознание грозило свалиться в спасительное небытие. — Помогите! Тишина. Амадео собрал все оставшиеся силы, не думая о том, что вскоре попросту рухнет на пол, и снова ударил кулаком в дверь, обдирая кожу с кисти. На этот раз железо громыхнуло, и за дверью раздался шорох. — Чего тебе? — раздался недовольный голос. Кажется, Бернардо, и Амадео мысленно вознес благодарность. Из всех этих зверей Бернардо был самым человечным, если можно так сказать о бандите, который предпочитал не мучить жертву, а сразу отправлять к праотцам. — Раулю нужна помощь. — Голос по-прежнему отказывался повиноваться. — Воспалилась рана. Если не помочь, он умрет. — И что? Амадео зажмурился. Думай, думай! Если Рауля не бросили умирать там, в пригороде, значит, им что-то от него нужно. Выкуп? Можно ли сыграть на жадности этих ублюдков? — Если он умрет, картель Гальярдо объявит вам войну, — скороговоркой выпалил он, пока паника снова не схватила за горло. — А если вернете домой, то заплатит столько, сколько скажете. — Картель Гальярдо сейчас беспомощен, как щеночек дворняжки, — хмыкнул подошедший Луис. — А ты, Бернардо, не ведись, этот красавчик горазд зубы заговаривать. — После смерти Флавио это вы беспомощны! — Что ты сказал? — В голосе Луиса послышалась угроза. — Флавио единоличник. Никаких заместителей, все на своих плечах. — Мысли путались, и Амадео нес первое, что приходило в голову. — После его смерти все рассыпалось, и вам больше нечего ловить в Мексике. Рабов вы сами сбыть не можете. Но если возьмете в союзники картель, объедините ваши силы… Бандиты молчали, и Амадео осторожно перевел дух, стараясь не сбить дыхание. — Поодиночке вам не выжить, — закончил он. — Но есть шанс подняться. Все еще есть. Если заслужите благодарность главы картеля, заполучите его в должники. Но для этого он нужен вам живым. Молчание. Амадео ждал, молясь про себя, чтобы расчет оказался верным. Позади Рауль продолжал метаться по полу, что-то бессвязно бормоча. Кошачьим визгом в замке заскрипел ключ, дверь распахнулась, и Амадео скатился вниз по ступенькам, зажмурившись от хлынувшего в камеру яркого света. — Бери его, — коротко бросил Бернардо. Мимо проволокли что-то тяжелое. Дверь снова захлопнулась, и Амадео остался в кромешной тьме. Один. Рауль сидел на кровати и таращился в окно, в которое было видно лишь бетонную стену соседнего здания. Плечо тупо ныло под свежей повязкой, игла капельницы врезалась в вену, но он запихнул эти ощущения на периферию сознания. Все мысли свелись к одной-единственной. Катарины больше нет. Рауль зажмурился, из-под ресниц выкатилась слеза. Два года! Два года она боролась со смертью, но проиграла. И он проиграл. Везде. Во всем. Не справился с возложенной на него задачей, и теперь его сестра отправится на кладбище Долорес и навечно упокоится рядом с Лучиано. О том, что она просто заняла предназначенное ей еще два года назад место, Рауль старался не думать. Положа руку на сердце, Рауль признавал, что ждал этого дня с того самого момента, как услышал вердикт врача: никаких шансов. Аппарат лишь поддержит жизнеспособность организма, но и только. В таких ситуациях обычно советуют выбрать смерть, но Рауль не смог. Целых два года он тешил себя рассказами о чудесных исцелениях, два года перечислял огромные суммы на счет больницы, чтобы чудодейственная машина помогала сестре жить, но все оказалось бесполезно. За день до того, как Рауля привезли сюда, Катарина скончалась. — Я даже не успел попрощаться. Он и не знал, что произнес это вслух, пока в дверь не сунулась бритая макушка Хесуса. — Звал? Рауль никак не отреагировал, поглощенный своим горем. Он даже не поинтересовался, как Хесус его нашел, просто в один момент очнулся в больнице. Темный подвал, неверный огонек единственной свечи — все это осталось лишь картинками на задворках сознания, все вытеснила печаль по Катарине. Проклятый Хесус не стал жалеть его и сообщил новость в первую же минуту. Если говорить о физическом состоянии, пришел в себя он довольно быстро. Инфекция не успела распространиться, и теперь его жизни ничто не угрожало. Несколько раз приходили какие-то люди, спрашивали что-то о похоронах, и Рауль нашел в себе силы распорядиться, чтобы тело Катарины отправили в Мехико. Вскоре и он поедет следом — нужно проследить, чтобы церемония прошла как полагается. Привлекая внимание, Хесус постучал костяшками по дверному косяку. Лоб Рауля прорезала морщина. — Эй, — позвал Хесус. — Машина готова. Можем ехать. Рауль тупо кивнул. Куда ехать? Наверняка в аэропорт. Мексика, Катарина, кладбище. Ничего еще не закончилось. Все было впереди. Он вытащил иглу капельницы из вены, и та повисла на трубке. Позволил Хесусу накинуть на плечи пиджак и, подволакивая ноги, как старик, последовал за ним. На улице шел дождь. Хесус держал над ним куртку, пока Рауль ковылял до подержанной зеленой «хонды». Забравшись на заднее сиденье, он прислонился лбом к стеклу и зажмурился. Хорошо бы уснуть и проспать все это чертово путешествие… Но не удалось. Хесус вел машину, громко матеря других водителей, колеса выбивали тучи брызг. Негромко бормотало радио — кажется, передавали новости. Рауль откинулся на спинку сиденья и рассеянно скользил взглядом по мутному от дождя стеклу. — …Солитарио до сих пор не найден. Требования выкупа не поступало, похитители не связывались ни с полицией, ни с семьей… Рауль выпрямился так резко, будто ему дали под зад. Плечо тут же заныло, но он даже не поморщился. — Ты идиот?! — вскрикнул перепугавшийся от резкого движения Хесус. — Чего скачешь?! Рауль уставился в зеркало заднего вида, в глазах застыл ужас. Яркой вспышкой мелькнуло воспоминание: грязные длинные волосы, безумный взгляд, запекшаяся на плечах кровь… — Солитарио, — прохрипел он. — Я совсем забыл… Нет, не забыл, я же говорил тебе о нем! — Чего ты мне говорил? — Хесус бросил на него подозрительный взгляд. — Ты даже в сознание не приходил, пока тебя костоправы не обработали. Рауль схватился за голову. Неужели всего лишь сон? Он ненадолго пришел в себя под моросящим дождем, когда Хесус тащил его к машине, и изо всех сил старался удержать уплывающее сознание. Бормотал имя Амадео Солитарио, требовал связаться с Санторо как можно скорее, и… И Хесус пообещал это сделать. Рауль со стоном схватился за голову. Если бы он был на сто процентов уверен, что попросил Хесуса об этом! Но нет, все действительно могло ему привидеться, как привиделась Катарина еще там, в подвале. Здоровая и цветущая, она улыбалась во весь рот. Как давно он не видел ее улыбки! Это было до того прекрасно, что Рауль не хотел верить, что это лишь видение, и убеждал себя в обратном. Не время думать о сестре, оборвал он себя. Как бы кошмарно ни звучало, она уже мертва, и ей ничем не помочь. А Амадео Солитарио еще жив, и он должен вытащить его. Рауль достал с переднего сиденья бутылку с водой и, зажав между коленями, дрожащими пальцами отвинтил крышку. — Телефон. Где мой телефон? — Ты его на заброшке потерял, когда тебя схватили. — Хесус фыркнул. — Забыл, что ли? Позвонить надо? Кому? — Не твое дело, дай мне телефон! — рявкнул Рауль. Тот, пожав плечами, подчинился и перебросил трубку назад. Рауль в нетерпении схватил ее и застыл в нерешительности: ни одного номера он наизусть не помнил. — Дьявол, — пробормотал он. Ехать прямиком к Санторо? Он и так потерял два дня на больничной койке, если протянуть еще, неизвестно, что случится. Может, Амадео вообще уже мертв. — Сворачивай и езжай туда, откуда забрал меня. Хесус едва не выпустил руль. — Ты долбанулся, что ли? Собираешься заявиться к этим головорезам в одиночку? Крыша поехала? — Не в одиночку. — Рауль вытряхнул на ладонь обезболивающую таблетку. — С тобой. Давай скорей, время не терпит. — Псих конченый, — прошипел Хесус, но послушно повернул руль и прибавил газу, окатив пешеходов водой из лужи. — Какого хрена, почему мне нельзя его грохнуть?! — верещал Скай, подпрыгивая на одной ноге. — Этот cabron меня ранил, мать вашу, да я ему башку откручу и вместо задницы вставлю, я… — Это приказ, — пробасил Бернардо. — И не тебе его оспаривать, ты здесь вообще залетный. Так что заткнись, тебе и так дали вдоволь над ним поизмываться. — Это было до того, как он вытворил такое! — Скай ткнул пальцем в перебинтованную ногу. — А сейчас я этого pendejo вообще убью! — Ты что, глухой? — Бернардо замахнулся огромной ручищей, и Скай инстинктивно пригнулся. — Сказано же: не трогать! Скоро за ним приедут, а дальше — не наша забота! — Приедут? — мгновенно насторожился Скай. — Кто? — Вот это тебя совершенно точно не касается. — Бернардо сунул ему под нос огромный кулак. — Скинем груз, а дальше о нем позаботятся получше нашего. — Нет, вы серьезно?! — вскинулся Скай. — Он же вашего босса пришил, а вы просто так его отдадите? А как же святая месть? — А кто сказал, что этот ублюдок свое не получит? — Бернардо усмехнулся. — Цыц, я сказал. Скай хотел снова возразить, но, оценив мощь кулака оппонента, счел за лучшее промолчать, хотя внутри все кипело от возмущения. Если бы не ранение, он бы покончил с красавчиком еще три дня назад — ему уже надоело играть с непокорным животным. Кто бы мог подумать, что у принцессы еще остались силы на такие фокусы! Он потер перебинтованную ногу и поморщился. Повезло, что пуля не застряла в кости, и Луис быстро извлек ее. Но болело чертовски сильно. Хорошо, что Скай сумел надыбать у местного барыги добрую понюшку кокса — лучшего обезболивающего не найти! Он достал из кармана табакерку и, зачерпнув ногтем мизинца горстку порошка, шумно втянул ее правой ноздрей. Затем проделал то же самое левой, не обращая внимания на неодобрительные взгляды. В голове моментально прояснилось, боль отошла даже не на второй план, а на третий или четвертый. — Машина, — коротко бросил Панчо. Бернардо сделал знак, и остальные, кроме забалдевшего Ская, достали оружие. Карло и Луис встали по обе стороны двери, готовые отразить внезапную атаку, Панчо остался у окна. У разрушенной изгороди затормозила зеленая «хонда», и Бернардо нахмурился. Несколько дней назад он уже видел эту машину: на ней приезжал невысокий лысый мужик, который, несмотря на тщедушность, без особых проблем уволок отсюда Рауля Гальярдо. Последний изрядно удивил своим внезапным появлением там, в пригороде, но так как свою роль он уже сыграл, можно было пустить смельчака в расход. И если бы не приказ сверху, Бернардо немедля так и поступил бы. Да еще и этот чертов прекрасный принц. Дурацкое прозвище, этому психу с пустым взглядом оно совсем не подходило. Скорее «Серебряный любовник», как в той книжке про робота, которую обожала его младшая сестренка. У парня, несмотря на жутчайшую клаустрофобию, крышу все же не снесло. Чего только стоило его предложение задружиться с картелем Гальярдо! На первый взгляд совершенно безумное, но, поразмыслив, Бернардо пришел к выводу, что оно не лишено рационального зерна. Да, сейчас картель переживает не лучшие времена, но и их группировка тоже. Почему бы не объединить силы? В конце концов, минус на минус дает плюс. Тем более что нынешний глава картеля только что вышел из автомобиля и выжидательно таращился на дверь. Левая рука болталась на перевязи, пиджак обвис на плечах, промокнув под усилившимся дождем. — Открывай, — бросил Бернардо Луису. Рауль весь подобрался, когда в дверном проеме показалась могучая фигура Бернардо. Не зря тебя назвали медведем, подумал он, задавишь и не заметишь. Здоровяк сделал шаг за порог и остановился. Оба молчали — каждый ждал, что оппонент первым нарушит тишину. Несмотря на хлеставший по лицу холодный дождь и ноющую боль, Рауль сдаваться не собирался. — Рад видеть вас в добром здравии, сеньор Гальярдо, — наконец пробасил Бернардо. — Не вашими стараниями, — беззлобно отозвался Рауль. — Я приехал… — За этим красавчиком? — влез уже изрядно прибалдевший от кокаина Скай. — А мы уж заждались… — Молчать. — Бернардо не сводил взгляда с Рауля. — Мы ждали других. — Планы в последний момент поменялись. — Рауль понятия не имел, кого ждали бандиты, но не преминул воспользоваться случаем. — Я не собираюсь херить и свои, так что хватит тянуть резину. Скай захихикал.  — Тебе так понравилось в подвале, что решил вернуться? Ну так апартаменты готовы, милости просим! — Если этот обдолбыш не заткнется, — ровным голосом сказал Рауль, — я ему и вторую ногу прострелю. Но на этот раз ближе к паху, пусть гадает, не лопнули ли у него cojones. — Да ты… — взвился Скай, но Бернардо ткнул ему кулаком в живот. — Карло, убери этот мусор подальше, чтобы не вонял. — Он снова повернулся к Раулю. — Слушаю ваши объяснения. — А я не обязан тебе ничего объяснять. — Рауль весь вымок, повязка прилипла к телу там, где не прилипла рубашка, и он уповал на то, что в сгущающихся сумерках никто не заметит, как сильно он нервничает. — Сказал же, планы поменялись, и не тебе оспаривать приказы начальства. Я не хочу торчать тут всю ночь, у меня, знаешь ли, болит плечо, и все, о чем я мечтаю — поскорее надраться в стельку и лечь спать, а не плясать фламенко с пятерыми дуболомами, один из которых танцевать уж точно не сможет. Так что-либо давай сюда лохматого, либо звони куда следует и все равно давай его сюда, но имей в виду, что во втором случае мне станет хуже из-за ненужного ожидания, и я жутко разозлюсь. И обязательно пожалуюсь на вашу тормознутость. А если рана еще и откроется… — Хватит. — Бернардо поморщился и махнул рукой. — Панчо, приведи. Тот молча кивнул и скрылся в доме. Пару минут спустя он выволок Амадео наружу и швырнул под ноги Раулю. Тот едва подавил ужас: на принце не было живого места, обнаженная спина сплошь покрыта рубцами, запекшейся и свежей кровью. Он вообще жив? Или придется забирать труп? Амадео слабо пошевелился, и у Рауля отлегло от сердца. — Хесус. Помощник без лишних слов подхватил Амадео и затащил на заднее сиденье «хонды». Рауль кивнул Бернардо и, не прощаясь, открыл дверцу пассажирского места. — Поехали, — скомандовал он, пристегиваясь. Плечо немилосердно ныло, но в душе он ликовал. Кто бы мог подумать, что наколоть этих придурков окажется так легко! Амадео за его спиной тихо застонал, но Рауль этому только обрадовался. Он повернулся к бывшему пленнику, насколько позволял ремень безопасности. — Потерпи. Теперь все будет хорошо. Амадео так и не открыл глаз, но на разбитых губах мелькнула едва заметная вымученная улыбка. — Приехали, начальник, — спустя полчаса лениво протянул Хесус, нажимая на педаль тормоза. Рауль обернулся и едва успел подставить руку — от резкого торможения Амадео чуть не скатился на пол. Предплечье пронзила боль, и Рауль прикусил губу, чтобы не вскрикнуть. Амадео разлепил глаза и непонимающе уставился на него. За время пути он дважды приходил в себя, но затем снова отключался — Рауль кое-как успел сунуть ему таблетку обезболивающего. И сейчас принц выглядел лучше, если вообще возможно выглядеть лучше в грязи и крови. — Где мы? — прохрипел он. — У дома моего старого друга, — ответил Рауль. — В больницу я тебя не повез — слишком опасно, сразу найдут. А об этом месте никто не знает. Почти никто, поправил он себя, искоса глянув на Хесуса. Пришлось раскрыть тайну, но с этим уже ничего нельзя поделать — другого выхода он не видел. В одиночку ему с обеими почти не действующими руками с Амадео не справиться. Хесус свою роль понял правильно. Он вытащил Амадео из машины и, закинув его руку себе на плечо, поволок к небольшому аккуратному дому, окруженному живой изгородью. Рауль отметил, что заднее сиденье покрыто кровавыми разводами, и желудок неудобно заворочался. — Вот же звери, — прошептал он и поспешил следом. Хесус выкрутил лапочку над крыльцом, опасаясь любопытства соседей, и теперь звонил в дверь. На дворе стояла ночь, но человек, к которому они приехали, открыл после первого же звонка — Рауль предупредил о приезде. — Боже! — выдохнул хозяин дома. — Быстрей, входите! При звуке знакомого голоса Амадео с трудом поднял голову. Невысокий пожилой мужчина в домашнем свитере застыл соляным столпом, в глазах отразился неприкрытый ужас. — Бог мой! — воскликнул он. — Амадео!