***
Гарри выскочил из кровати как пробка из бутылки шампанского, едва не захлебнувшись собственным криком. Дико озираясь по комнате в поисках лучшего друга, он заполошно дышал. Через несколько секунд Гарри подбежал к пологу кровати Рона Уизли, резко отдёрнул его в сторону и наткнулся взглядом на пустую постель. — Рон, — обречённо простонал Гарри. Ему очень не хотелось верить увиденному сну — привычных после навеянных Волдемортом видений тошноты и боли не было. С другой стороны… Рона почему-то не было в кровати. Гарри вцепился в собственные волосы. — Поттер, заткнись, суббота, — зло возмутился Симус, и Гарри, громко взвыв, кинулся к выходу, натягивая брюки уже по мере скатывания с лестницы. — Гермиона! — громкий вопль огласил гостиную Гриффиндора, по всей видимости, в чудовищную рань. И уже только то, что Рон не спал безмятежно этим ранним субботним утром, говорило о том, что он в абсолютно ужасной беде. Кто-то подскочил в кресле, уронил толстый книжный том на пол с неслабым грохотом и опрокинул журнальный столик. Гермиона широко распахнула глаза, прижала ладонь к колотящемуся в груди сердцу и уставилась на Гарри. Спустя несколько секунд, она громко сглотнула, разбивая повисшую в гостиной гробовую тишину. — Гарри, ну разрази тебя Мордред… — наконец слегка пришла в себя Гермиона, подняла руку ко лбу и потёрла его нервным жестом. — Что случилось? — Рон у него, — с ходу сообщил Гарри, краем сознания понимая, что рубашку он все ещё сжимает в руке, так и не надев, а Гермиона смотрит на его обнажённый торс шокированным взглядом. — Рон у кого? — переспросила она с открытым непониманием в голосе, моргнув и отведя взгляд. — У Волдеморта, — натягивая и застегивая свою рубашку по ходу дела и путая пуговицы, Гарри продвигался к выходу из гостиной. На лице Гермионы последовательно отображались непонимание, страх и, наконец, проявилось сильное сомнение. — О чём ты говоришь? Как Волдеморт смог бы попасть в Хогвартс? С чего ты взял, что ему понадобился бы Рон?! — Гарри затряс головой: времени, чтобы отвечать на вопросы, не было. — Что вообще?.. Обернувшись, Гарри резко схватил подругу за плечи и встряхнул, заставляя замолчать. — Гермиона! Мне снова снились сны, как тогда с отцом Рона. Она испуганно пискнула, больше от неожиданности, но быстро справилась с собой и чуть задушенным тоном всё-таки возразила, похоже, не желая ввязываться в очередную сомнительную авантюру: — Или как с Сириусом, которого в Министерстве не было. — Тогда почему Рона нет в его кровати? — напряжённым тоном осведомился Гарри. Это, видимо, Гермионе в голову не пришло, и она слегка побледнела, понимая, что сны Гарри порой имеют под собой законные и объективные основания. Она решительно вскинула голову. — Нам надо к директору Дамблдору, — кивнув в подтверждение своих слов, Гермиона выпрямилась и твёрдо посмотрела в перепуганные глаза друга. — Иди. Лично я направляюсь в Хогсмид, — рявкнул Гарри, открывая портрет и не оставляя ей нормальной возможности высказаться. Направляясь следом за ним в отсутствие других вариантов, Гермиона схватила Гарри за руку, испуганно, но настойчиво шепча под сонное бурчание Полной Дамы: — Остановись! Это же ловушка Волдеморта. — Гермиона, я видел, как Рон лежит там, истекая кровью, как его отец когда-то, — прошипел Гарри в ответ, едва не зарычав на неё. — Нужна помощь, да, зови всех, кого найдешь! Но будь я проклят, если буду ждать. Чтобы собрать учителей хватит тебя одной. Это же Рон, Гермиона. — Где?! Где он лежит?! — мгновенно всполошилась она. — Куда мне идти, когда я найду учителей?! Что мне… — Грот, где я встречался с Сириусом или около того, надо обыскать там всё, вдруг, он не один, — скороговоркой ответил Гарри, уже понимая, что Гермиона сделает всё так, как надо. Идеально, как и всегда. Он кинулся бегом к ближайшей лестнице, которая должна была выпустить его к Гремучей Иве. И в голове вертелась единственная мысль — он будет безумно рад ошибиться. Гарри боялся даже зажечь Люмос. Из его рта вырывались облачка пара: стояло прохладное утро. Холодный влажный воздух грота пугал своей безжизненностью и, всё же зажигая свет, Гарри оглядывался, готовый в любой момент вырвать из тьмы силуэт лучшего друга, истекающего кровью на земле. Он действительно решил, что Волдеморт оставит его в покое. После битвы в Министерстве, которая могла бы кончиться трагично для всех, за что Гарри чувствовал вину, несмотря на то, что всё обошлось, он видел много снов, но все они были не такими. Волдеморт словно поставил новую задачу: свести его с ума без красочных демонстраций смерти дорогих людей. Что-то изменилось. Отлёживаясь в Больничном крыле вместо палаты в Святого Мунго, как наименее пострадавший участник группы, Гарри в первую же ночь увидел сон о том, как Волдеморт пытает Беллу, которая чуть было не убила Сириуса в Министерстве, наказывая её за упущенное пророчество, а затем, в какой-то момент, пытка прекратилась. Гарри почувствовал, как рассеивается сладкое удовольствие, которое получает от «Круцио» проклятый Волдеморт, сменяясь резкой яркой злостью, направленной уже на самого Гарри. Перед взглядом предстало зеркало, и бледные губы яростно прошипели: «Мальчишка». Гарри проснулся, скуля от боли и тошноты, хотя в этот раз всё же было легче, чем в предыдущие. Поначалу он счёл это исключением — впервые он застал Волдеморта, не убивающего никого лишнего, — но эта тенденция сохранялась. Реддл злился на него, ненавидел его, но почему-то сейчас это не причиняло такой ужасной боли. Что касается самого Гарри, то после пробуждения он, конечно, злился на своего заклятого извечного врага, стеная и мечась по постели, но всепоглощающей ярости ощутить не мог. Глупо. Очень глупо и просто недопустимо, но Гарри не мог не признаться хотя бы себе — он был благодарен, что Волдеморт не схватил Сириуса на самом деле. Он был благодарен, что в его друзей не кинули ни одной «Авады» — в действительности они сами чуть не перебили себя вернее, чем это могли бы сделать Пожиратели Смерти. Он был благодарен за наказание Беллы за попытку убийства чистокровного. Благодарен. Поначалу Гарри отрицал это, не желая принимать благодарность за отсутствие вреда как разумную эмоцию. Позже, находясь уже на Тисовой улице — снова, не имея контактов с магическим миром — снова, чувствуя бесконечное одиночество — снова, он уже не был так уверен. Он ориентировался в магическом мире по коротким взглядам Волдеморта. Он смотрел с крыши поместья Малфоев на безграничный пейзаж, любуясь лучами красноватого восходящего солнца и сверкающими очертаниями розово-оранжевых облаков. Он слишком целеустремленно кормил вместе с ним больного фестрала, чувствуя — страшно сказать — симпатию к животному, причём симпатию далеко не свою собственную. Он даже слегка волновался, проснувшись после видения о лихорадке, понимая, что даже Волдеморту не чужда болезнь. Гарри все ещё ненавидел его, но уже не как монстра, а как человека, а к человеку порой можно испытывать благодарность даже за отсутствие плохих поступков. Он не видел в нём монстра с лета и до сегодняшнего дня. Больше нет. Рона не было, и Гарри, мечась по каменному гроту, поскользнулся, падая на колени. Впрочем, то, что Рона в гроте не обнаружилось, не казалось странным. Странным было то, что его самого всё ещё не схватили Пожиратели. Вязкая тишина послужила толчком к осознанию реальности происходящего: Рона действительно нет. Где бы он ни был, он точно не здесь, а вот сам Гарри сидит ранним утром чёрт знает где, надеясь, что его друг жив, а сам он — не добыча Волдеморта. Регулярные совместные сновидения едва ли укротили желание Реддла его убить, а значит, отсюда стоило убираться так быстро, как только позволят ему собственные ноги. Уже кинувшись к выходу, Гарри услышал хлопок аппарации и инстинктивно развернулся на звук, вместо того, чтобы продолжать успешный побег. Взгляд красных глаз, в которых отражалась неприкрытая заинтересованность, впился в него холодно и отчётливо, и Гарри, спотыкаясь, отшатнулся к стене, пытаясь продвинуться к выходу. — Поттер, — Волдеморт осклабился с видимым довольством. — Наконец-то. — Экспел… — палочка Гарри покинула руку быстрее, чем он успел закончить произносить формулу заклинания. В этот раз Волдеморт не стал размениваться на традиционную «Аваду», просто отнимая палочку Гарри в мгновение ока. Ситуация была предсказуемо той, которую пророчила Гермиона, и оставалось только радоваться тому, что хоть её он не притащил с собой. — Ты, — рыкнул Гарри, понемногу отступая к выходу под насмешливым взглядом, но в один момент ноги склеились. Гарри полетел боком на камни и сильно ударился локтём при падении. Впрочем, в сравнении с надвигающимся «Круцио», это было ничто. — Я, — как-то уж чересчур довольно подтвердил Волдеморт, медленно подходя к валяющемуся ничком и предпринимающему попытки ползти Гарри. — Ты заманил меня сюда, ты заставил верить, что он мёртв, — обвиняюще прокричал Гарри, сам понимая, что смешон. Кому он собрался высказывать свои претензии? Словно Волдеморт способен одуматься и вдруг понять, что так поступать нехорошо. Но тот неожиданно нахмурился, а потом протянул руку к Гарри, всё ещё лежащему на земле, и спокойно произнёс: — Аппарируем. Гарри ожидаемо закашлялся, но в этот раз перемещение было значительно легче того раза с Дамблдором. Видимо, учёба сказалась, и теперь даже парная аппарация не приносила ему такого значительного дискомфорта. Впрочем, всё это было действительно меньшей из его бед. — Итак, — спокойно начал Волдеморт, чуть отходя от Гарри, который умудрился сесть со склеенными ногами, а теперь предпринимал и обречённые на провал попытки встать. Волдеморт спокойно опустился в кресло, словно на трон и теперь смотрел на «гостя» сверху вниз. — Как я понял из твоих несодержательных воплей, этот морок мне навеял не ты? От вопроса Гарри слегка растерялся, не вовремя расслабив руку, на которую опирался, и рухнул обратно на пол ничком. Страшное глупое желание кричать и выплескивать свою бессильную ярость вдруг прошло, когда до него дошла простая истина: Волдеморт сказал ему, что не при чём. Пусть, он говорил это завуалировано, в своей злодейской манере, пусть это никак не влияло на то, что должно было быть дальше, но сути это не меняло: в его сны Реддл сегодня не лез и испугаться за Рона заставил не он. — Не заставляй меня повторять, — красные глаза прищурились, источая угрозу. — Нет, — быстро ответил Гарри, хотя сомнения взметнулись моментально. Приснившееся было скорее эпизодом его жизни, чем жизни Волдеморта, и это стоило учитывать. Возможно, ему приснился кошмар, а его отголоски уловил Реддл по их развитой за лето и сентябрь связи? — Или… — сообразив, кому и в чём намерен признаться, Гарри захлопнул рот. — Или? — чересчур мирно для себя поторопил — практически подбодрил — Волдеморт. — Или тебе стоило лучше изучать окклюменцию? — огрызнулся Гарри, а бледная рука сжала палочку и взметнулась, направляя её ему между глаз. Глядя на кончик палочки, Гарри мог лишь гадать, увидит ли зелёный свет прямо сейчас. Палочка дрогнула, и Волдеморт, сделав явное усилие над собой, медленно опустил её. — Неужели обязательно быть настолько отвратительным, Поттер? — задал он вопрос спокойным тоном, от которого Гарри вздрогнул. Он искал безумие, которое встретил в Реддле в конце четвёртого курса, но сейчас ничего подобного не было. В этом было что-то дико неправильное, как и во снах, боль от которых сошла на нет. — Если тебя интересует отвратительное, заведи себе зеркало. Волдеморт зашипел что-то оскорблено-невразумительное и поднялся на ноги. Удивляло в этом лишь то, что, несмотря на по-настоящему раздражающее поведение, которое Гарри не мог за собой не признать, его всё ещё не пытали. Гарри вздрогнул, когда пальцы с когтями прихватили его за шею сзади, не впиваясь в неё, но сжимая весьма ощутимо. — Повернись, мне надо кое-что проверить, — чуть менее спокойно, чем раньше, приказал Волдеморт, и, не дожидаясь послушания, с силой выкрутил голову Гарри так, чтобы видеть его лицо. Палочка неожиданно оказалась прямо напротив очков, словно Реддл собирался чинить их, но что-то — возможно, опыт или здравый смысл — подсказывало Гарри, что ждать такой милости точно не стоит. Он попытался толкнуть мага рукой, но тот с легкостью прижал его сопротивляющиеся конечности. — Не дергайся, — зашипел Волдеморт возмущённо, когда Гарри пустил склеенные воедино колени в ход. — Да пошёл ты, — не менее агрессивно выдал Гарри в ответ, не сразу заметив, что перешёл на парселтанг. В красных глазах промелькнуло изумление, а затем бледные губы изобразили кровожадную восторженную улыбку. — Любопытно, — Волдеморт усмехнулся, и эта усмешка была словно плевок в лицо — расчётливо-оскорбительная. — Впрочем, это не отменяет необходимости процедуры, — тут же сообщил он. — Не сопротивляйся, и не будет слишком больно, — он интонацией выделил «слишком», заставляя гадать, что относится к такой категории по его меркам. Прикосновение к сознанию наподобие легилименции вызвало слепящую вспышку боли. Гарри закричал и попытался вырваться и ментально и физически, ставя все показанные ему Снейпом на пятом курсе блоки в случайном порядке, утопая в хаосе собственных воспоминаний. Агония такой силы, что он уже не чувствовал вес Волдеморта на себе, распространилась по телу, но эпицентр её приходился на шрам. Голову разрывало на осколки. — Не сопротивляйся, ты лишь делаешь себе больно, — проговорил Волдеморт в охватившем разум мареве, пришедшем на смену абсолютной боли, а затем её новая волна завершила короткий перерыв. Умереть казалось чем-то более простым и верным в сравнении с этим. Казалось, что это продолжалось вечно. Очередная передышка заставила Гарри судорожно сжаться, заполошно дыша в поисках необходимого кислорода и абсолютно не обращая внимания, к чему или к кому прижимается. — Проклятый ребенок, ты сейчас убьешь себя, если будешь так делать. Гарри истерично засмеялся. Впрочем, его попытки больше походили на хрипы умирающего — он задыхался от остаточной боли, и неимоверно хотелось потерять сознание. — Разве не в этом цель?.. — хрипло и чуть презрительно осведомился Гарри, не видя перед собой практически ничего; холод сковывал конечности. — Мне лишь нужно кое-что проверить, — на удивление охотно пояснил Волдеморт, — это не должно быть настолько больно. Гарри почувствовал, как его отрывают от пола, взаимодействие с которым оставило ноющие синяки по всему телу. От перемены положения в голове раздался странный шум, в ушах загудело, а сердце словно сжали в когтистых руках Волдеморта. Ноги подогнулись, и Гарри упал бы на колени, если бы не находился в крепком захвате. — Поттер? Смысла бороться с безболезненной тишиной не было никакого. Более того, Гарри отдался в её власть с неимоверным облегчением.Часть 1
16 июля 2019 г. в 15:37
Гарри шёл настолько быстрым и целеустремлённым шагом, что Гермиона едва поспевала за ним, проваливаясь при этом в сугробы снега едва ли не по колено.
— Гарри, ну, пожалуйста, послушай меня, — в очередной раз взмолилась Гермиона, едва сохраняя равновесие, когда её нога провалилась в сугроб слишком глубоко при очередном шаге. — Ты не должен туда идти. Это всё выглядит очень странно. Это письмо от Кингсли… Почему он так настаивал, что профессор Дамблдор не должен об этом знать? Это может быть ловушкой.
— Гермиона, мы разговариваем об этом уже два часа, — в голосе Гарри отчётливо скользнули нотки раздражения. — Кингсли прибегнул к установленному в переписках между членами Ордена паролю. И применил договорённый шифр. Какие могут быть сомнения, что письмо от него? Почерк, заметь, тоже узнаваем. Ты всё проверяла сама. Трижды. Так, может, уже достаточно сомнений?!
— Гарри, всё так, я не отрицаю, — в голосе Гермионы скользнуло отчаяние. — Но всё-таки — это очень странное предложение. И пароль, шифр… Мы и сами знаем об этом лишь благодаря близнецам. Их можно подделать. Я не верю, что Кингсли предложил бы тебе идти на риск с этой встречей в гроте на окраине Хогсмида. И действовать за спиной у профессора Дамблдора он бы тоже не стал.
— Гермиона, он же написал, что эта информация касается только меня, — теперь в голосе Гарри отчётливо улавливалась злость. — И это важно. Я пойду на встречу, это не подлежит обсуждению. Если есть хоть крошечный шанс уничтожить Волдеморта, я должен им воспользоваться. Я не хочу становиться убийцей.
— Да тебя словно заколдовали, — Гермиона беспомощно развела руками. — Ты вообще не слышишь, что я пытаюсь тебе сказать? У тебя нет никаких гарантий, что это не ловушка, устроенная самим Волдемортом. Ты должен был сказать директору Дамблдору. Пожалуйста, давай просто вернёмся в школу и пойдём к профессору. Если письмо действительно от Кингсли — он поймёт всё правильно. К тому же, есть и такой вариант, что они просто хотят проверить твою рассудительность.
— Да всё равно мне — какие там ещё есть варианты, — вспылил Гарри, окончательно поддаваясь эмоциям и даже незначительно повысив голос при этом. — Мы проверяли всё вместе, и мне хватает оснований считать, что письмо написано его отправителем. И я хочу встретиться с Кингсли и выслушать его. А на встрече обещаю спросить — почему он решил действовать в обход остальных, раз тебя это так сильно беспокоит!
— Это совершенно безрассудно, а ты слишком упрям, — безнадёжно покачала головой Гермиона, уже понимая, что сейчас именно тот самый момент, когда спорить с другом бесполезно. — Хорошо. Ты уверен в своей правоте. Я всё ещё придерживаюсь мнения, что это может быть опасно, но я иду с тобой, — решительно заявила Гермиона, наконец нагоняя его и подстраиваясь под стремительный размашистый шаг.
— Нет, это исключено, — мгновенно возразил Гарри. — Во-первых, Кингсли просил о встрече наедине, я должен прийти один.
— Да, вот уже только поэтому — я пойду с тобой, — упрямо вздёрнула подбородок Гермиона, лишая Гарри возможности приводить аргументы дальше. — Ты не можешь мне это запретить, если, конечно, не собираешься на меня напасть и обездвижить.
— Что за ерунда? — тут же откликнулся Гарри сердитым тоном, а потом махнул рукой: — Всё, неважно. Делай, что хочешь. Ты достаточно взрослая девочка, да ещё и умнее меня, чтобы не понимать возможные последствия. И если ты так хочешь лишить меня возможности узнать очень важную, необходимую мне информацию, которую Кингсли может и отказаться говорить при тебе, то отлично. Давай, идём вместе.
— Гарри Поттер, — Гермиона недобро прищурилась, а её пышные волосы, казалось, наэлектризовались. — Ты же не пытаешься сейчас вызвать у меня чувство вины из-за заботы о тебе же? Конечно, нет. Ведь друзья так не поступают.
— Я… — невооружённым взглядом было заметно, что Гарри всё-таки немного растерялся и, казалось, даже устыдился.
— Ты ведёшь себя очень странно, — категоричным тоном отрезала Гермиона. — И, по крайней мере, я считаю нужным всё проконтролировать. А если ты прав и на встречу придёт действительно Кингсли, который сможет объяснить своё странное послание, то есть два варианта развития событий. Или он не станет возражать против моего присутствия, хотя бы исходя из понимания, что мы с тобой друзья, и ты мне потом всё расскажешь. Или я удостоверюсь, что ты в безопасности и подожду тебя снаружи.
— Прекрасно, — с вернувшимися нотками злости буркнул Гарри. — С тобой проще согласиться, чем переспорить. А упрямый при этом — я. Идём.
Оставшийся незначительный отрезок пути до памятного грота, где когда-то Гарри встречался с Сириусом, друзья проделали в молчании. Гарри хмурился, Гермиона кусала губы, но никто не пожелал остановиться, упрямо преодолевая снежные заносы, которые на окраине Хогсмида не спешили расчищать. Да и смысла бы действие не имело — снег продолжал валить с неба крупными хлопьями.
Гарри показалось, что они дошли до грота даже слишком быстро, однако это вполне объяснялось тем, что он просто не помнил точное расстояние и представлял себе его расположение многим дальше от магазинов Хогсмида, чем было на самом деле. Почему-то резко стало не по себе на мгновение, стоило им подойти.
— Гермиона, может, ты всё-таки подождёшь меня здесь? — без надежды в голосе предложил Гарри, стараясь избавиться от странного недоброго предчувствия. — Кстати, а где вообще Рон?
— Вот об этом я и говорю — ты же даже не знаешь где Рон во время похода в Хогсмид. Это для тебя совсем не нормальное поведение, Гарри, — заметила Гермиона, а потом тяжело вздохнула. — Он пошёл гулять с Лавандой. Правда, предлагал нам встретиться в «Трёх мётлах» немного позже. Это ты, очевидно, тоже прослушал. И, нет, не подожду — я зайду с тобой.
Не став спорить в очередной раз, осознавая, что подругу он всё равно не переубедит, Гарри только слегка пожал плечами и первый вошёл в пещеру, машинально доставая волшебную палочку и зажигая «Люмос». А через несколько секунд крик Гермионы ударил по барабанным перепонкам, оглушая.
Впрочем, сейчас Гарри нисколько её не осуждал, едва сдержав собственный вопль. Совсем недалёко от входа на полу лежал без движения Рон. Массивная рукоять, похоже, кинжала, воткнутого ему в грудь, привлекала к себе внимание мгновенно. Гарри оцепенел, не в силах заставить себя двинуться с места.
— О Мерлин, Рон, — в голосе Гермионы отчётливо прозвучали слёзы и нотки паники, когда она подбежала к другу, падая рядом с ним на колени. Судорожным движением она достала свою палочку и дрожащими руками принялась накладывать заклинания. — Гарри, помоги же мне.
С трудом осознав смысл просьбы, Гарри тряхнул головой, пытаясь заставить себя вернуться в реальность и действовать, а не стоять истуканом. Но стоило ему сделать первый шаг по направлению к друзьям, как произошло последовательно, но слишком быстро несколько событий.
Раздался негромкий хлопок, сопровождающий аппарацию, и в трёх-четырёх футах от самого Гарри появился Волдеморт. Бледное, змееподобное лицо искажала такая ярость, неожиданно смешанная с отчётливым удивлением, что сразу же приходило в голову, что он не знал — где окажется после аппарации.
Ещё отстранённо удивившись столь глупой и неуместной мысли в своей голове, Гарри резко вскинул руку с зажатой в ней палочкой. Отчаянное понимание, что Гермиона была права — письмо оказалось билетом в ловушку, толкало любой ценой защитить друзей. Тем более что Гермиона не сможет сражаться, оказывая Рону помощь, от которой, возможно, зависит его жизнь.
Думать о том, что помощь другу может быть уже не нужна, Гарри себе запретил. Волдеморт замер только на несколько секунд. Красные глаза опасно сверкнули, когда он перевёл взгляд на самого Гарри. Но заклинания не успели прозвучать — рядом с Гарри сверкнула вспышка портала, в которой появился Кингсли.
Обстановку он оценил явно моментально. Палочка в его руке появилась в секунду, словно материализовалась из пустоты, и в Волдеморта полетел зелёный луч. Тот только небрежно поставил щит, но в глазах загорелась ярость. Гарри ещё успел подумать, что надо помочь Кингсли, когда его горло оказалось в удушающем захвате.
Момент перемещения Волдеморта оказался упущен сознанием в восприятии — всё произошло слишком быстро. Кингсли оборвал очередное заклинание на полуслове, определённо не желая рисковать. Гарри попытался дёрнуться, но добился только усиления хватки, что обернулось невозможностью вдохнуть.
Паника накатила мгновенно. Это его вина. Если бы он только прислушался к словам Гермионы, то они бы сейчас здесь не находились. Холодное понимание, что это никак не изменило бы ситуацию для Рона, разве что — его нашли бы многим позже, когда помощь оказалась бы уже совершенно точно не нужна, немного отрезвило.
И всё же мысли разбегались, не желая позволять сложить цельную картину или хотя бы определиться с дальнейшим направлением действий. Гермиона зажала рот ладонью и смотрела на них испуганным взглядом, так и не отойдя от Рона. Кингсли едва ли не скрипел зубами, однако явно размышлял, несмотря на злость.
— Как удачно я заглянул на приглашение, — холодный высокий голос Волдеморта сейчас источал самодовольство и превосходство. — Думаю, Гарри, нам пора? Не будем задерживать твоих друзей.
— Ты не уйдёшь отсюда, — решительно бросил Кингсли, делая два шага вперёд. — Тем более — с Гарри.
— Неужели? — холодно усмехнулся Волдеморт, ещё усиливая хватку. Гарри захрипел, и Кингсли мгновенно остановился. — Ошибочное утверждение.
Странную высокую фигуру, закутанную в чёрный плащ с капюшоном, Гарри заметил боковым зрением в глубине грота скорее случайно, пытаясь повернуть голову в сторону, в надежде ослабить хватку и вдохнуть. Ещё задавшись вопросом — не галлюцинации ли у него, он попытался напрячь зрение, чтобы рассмотреть чётче.
Но неизвестный не оставил ему такого шанса. Два заклинания вырвались из его палочки мгновенно, лишь с секундным перерывом, не оставляя кому-либо возможности успеть отреагировать вовремя. Закричала Гермиона, разразился потоком ругательств Кингсли, атакуя в ответ, но один из лучей уже угодил в стену, делая её почему-то полупрозрачной.
Щит Волдеморта опоздал на доли секунды — второе заклинание угодило Гарри в бок, с чудовищной силой отбрасывая их обоих в сторону теперь уже отсутствующей стены. Бессильная злость в глазах Кингсли и отчаянный, полный ужаса, всхлип Гермионы — последнее, что запомнилось Гарри, прежде чем он почувствовал, как его куда-то тянет сквозь пространство.
Возвращение в сознание оказалось тяжёлым — горло саднило, першило и пересохло почему-то, а всё тело словно полыхало огнём. Растерянно подумав, что, возможно, он заболел, и у него поднялась температура, Гарри открыл глаза и осмотрелся. Изумлённый вздох вырвался из груди, побудив его сесть.
Ставший немного диким взгляд растерянно блуждал по окружающему пространству, принося понимание, что он находится, ни больше, ни меньше — в пустыне. Гарри сделал судорожный вдох, втянув в себя жаркий, слишком сухой воздух с тихим хрипом. Надежда, что он просто спит и ему снится сон, стремительно таяла под палящими лучами солнца.
С каким-то незнакомым ранее ужасом наблюдая, как в нескольких футах от него поднимается на ноги Волдеморт, весь вид которого говорил о том, что понимает он в ситуации никак не больше, Гарри нервно сглотнул. Кажется, он попал в очередные неприятности. И в этот раз всё явно серьёзнее, чем взорванный котёл на занятии по зельям.
Совершенно не понимая — как ему осознать случившееся и сориентироваться в ситуации, прекратив раздражающий хаос из мыслей, воцарившийся в голове, Гарри заставил себя хотя бы встать, не желая оставлять Волдеморту преимущество ни в чём. Однако тот даже не обращал на него внимания сейчас, сосредоточенно изучая местность.
Странное чувство вдруг вспыхнуло в районе солнечного сплетения, а перед глазами неожиданно возникла отчётливая картинка. Он, или же кто-то очень похожий на него, проснулся в своей постели в башне Гриффиндора, и сел на кровати, неуверенным жестом потирая шрам. Картинка быстро потускнела.
Смутное, но уверенное знание — он должен искать помощи у самого себя, заставило Гарри вздрогнуть, усомнившись в собственном психическом здоровье. И он даже не понял — как встретился взглядом с Волдемортом. Красные глаза смотрели, отражая никак непривычную растерянность. Гарри стало нехорошо.