Часы бьют полночь

Как она вырвалась, Оля не помнила. Остатки самообладания исчезли за горизонтом вместе с удаляющимися очертаниями автобуса, и на их место пришла душащая паника. Из горла сам собой вырвался крик, переходящий в надрывный визг. Ноги всё-таки подломились. Она в последний отчаянный раз рванулась вперёд и полетела в снег, на проезжую часть. Когда красно-чёрный вязкий туман в голове рассеялся, Оля поняла, что бежит. Бежит, не разбирая дороги, так, что мышцы сводит от напряжения, а встречные пешеходы не просто уклоняются — шарахаются, как от бешеной собаки. По телу словно пробегали электрические разряды. Сердце колотилось адским колоколом. Кажется, когда она упала, кто-то метнулся к ней. Кажется, спросил, в порядке ли она. Кажется, предложил помощь. Оля не помнила. Она продолжала рваться вперёд даже сейчас, когда хватка зубов волка уже не держала, и визжать на одной ноте. Может быть, потому люди и шарахались. Перед глазами плыло, а связки горели огнём. Пофиг! Ничего больше не существовало, кроме страха, и страх стал топливом, которое не давало ей упасть от изнеможения и толкало, толкало непонятно в какие дали. Оля даже не понимала, куда бежит. Куда-то. Куда-то подальше. В голове совершенно не было мыслей. Она очнулась, только когда за спиной бухнула тяжёлая металлическая дверь, оставляя её в полумраке незнакомого подъезда. Резко пахло мочой. Лампочка, к счастью, в этот раз горела ровно. Ещё несколько минут Оля просто стояла, прислушиваясь к едва различимому жужжанию лампы под потолком, и пыталась перевести дыхание. Мозг всё ещё плавился, а тело то и дело начинало колотить, но, как минимум, к ней понемногу начала возвращаться способность мыслить связно. Зачем она так бежала?.. Понятно же было, что тварь не собирается ранить её и убивать. Иначе убила бы уже с десяток раз: чего ей стоит догнать паникующую, уже изнеможённую школьницу? Но нет. Оля была здесь, жива и здорова, а значит, цель волка состояла в другом. Запугать? Возможно. Довести до состояния, когда она не будет соображать, что делает, и запросто согласится на любые условия? Если так — с чего она думает, будто оторвалась? Оля посмотрела по сторонам. Обыкновенный типовой подъезд. Безлюдный, душный, неприятно пахнущий. К счастью, без окон. Выходить наружу было нельзя. Она опять оказалась в ловушке, относительно целая лишь до тех пор, пока кто-нибудь не решит войти в подъезд. А там убегать станет уже некуда: здесь второго выхода не видать. С другой стороны, если волк не собирается убивать её… Некстати вспомнился Гоша Фролов. Давнишняя стычка в гаражах, что закончилась его гибелью — гибелью чудовища, которым он стал. И фраза, произнесённая на ухо Женьке: «им» всё равно, в каком ты состоянии. Главное, чтобы жив был. Убить волк, может, её и не убьёт… Где гарантия, что не покалечит? Он чудовище, падкое до «видящих», как и все сверхъестественные твари. Кто его вообще контролирует? Каков шанс, что он не слетит с катушек и не перегрызёт Оле горло? Страх никуда не делся. Лишь приглушился новыми переживаниями. Если во время погони мелкие твари не докучали ей, отпугнутые монстром посильнее, то сейчас налетели с новой силой, и Оле пришлось отмахиваться ещё и от них. Они чуяли, что она боялась. Хорошо ещё, более крупных и опасных чудовищ в подъезде не появлялось. А могли бы: предбанник ещё не считался «людским жильём». По ноге прошла дрожь, и Оля не сразу сообразила, что это вибрирует телефон в её кармане. Причём, похоже, уже давно. Звонила Наташа. — Алло, — закричала она в трубку, как только Оля нажала на сенсор ответа, — ты там как?! Я потом вернулась на остановку, но тебя там уже не было! Я испугалась, что ты… — Не бойся. Я уже… в безопасности. Почти. Оля врала. Прекрасно она понимала, что ни о какой безопасности и речи идти не может: чужой подъезд, даже не свой, и волк, караулящий снаружи, не оставляли ей шансов. Но что могла сделать в такой ситуации Наташа? Не убить же тварь самой, в конце-то концов. В голове заворочалась, складываясь в идею, смутная догадка. — Я могу чем-нибудь тебе помочь? — спросила девочка в трубку. — Я, конечно, против этого монстра ничего не сделаю, но… Нет, хотела ответить Оля. Не можешь. Ты маленькая и слабая, тебе нельзя подвергать себя опасности. Ты и так попала в беду из-за меня — если бы не твоё стремление мне помочь, «они» бы не нацелились на тебя тоже. — У тебя дома есть что-нибудь, что можно использовать как оружие? — спросила она вместо этого. Догадка превратилась в решение. Смутные воспоминания, что казались похороненными за стрессом последних дней, выплыли на поверхность, подсказывая неприятный, сложный, но реальный выход. Ей уже приходилось убивать чудовищ. Она знала, как. — Только кухонные ножи, — опечалилась в трубке Наташа. — У папы была коллекция кинжалов, но папа в Москве, и он бы мне не дал. Кухонный нож — это слишком мало. Для мелкой твари такого бы хватило, но выходить с ножом против зверя, который ей до груди достаёт? Оля бы не решилась. Тем более, навыков ножевого боя у неё не было, и она почти не сомневалась: волк разберётся с ней раньше, чем она успеет нанести хотя бы один удар. Вот бы нашлось что-то вроде газового гвоздомёта Марины… Тогда не пришлось бы даже приближаться к твари, от одного взгляда на которую у Оли подкашивались ноги. Страх. Со страхом тоже нужно было что-то делать. Если она будет так же паниковать, как сейчас, ничего не выйдет. Оля одёрнула себя, поняв, что ведёт себя так, будто убийство твари — дело решённое. А у неё ведь даже оружия пока не нашлось. — Ещё что-нибудь? — безнадёжно спросила она. Девочка отрицательно замычала в трубку. — Но можем подумать вместе. Ты где сейчас? — В подъезде, — вздохнула Оля. — Причём в чужом. Куда отсюда идти — понятия не имею. — Понятно, — Наташа моментально оценила ситуацию. — Слушай, а может, тебе по квартирам походить? Представиться соседкой? Ты выглядишь достаточно взрослой, чтобы попросить… не знаю. Что-нибудь подходящее. Оля хмыкнула. Ну да. Грязная после падения на проезжую часть, в изорванной куртке — хороша из неё соседка. Да и что просить-то? Гвоздомёт? Хотя за неимением лучших идей годилась и эта. Куртку можно было снять, а свитер и штаны пострадали не слишком — разве что на коленях виднелись грязные пятна, на которые соседи могут и не обратить внимания. — Я попробую, — протянула она наконец. — Других вариантов всё равно нет. Спасибо. — Не за что, — откликнулась Наташа. — Хотела бы я тебе помочь… Но могу только быть на связи. — Это лучше, чем ничего, — Оля почему-то подумала о Женьке. Вот уж кто наверняка бросился бы спасать её очертя голову. У него, помнится, и мамин гвоздомёт остался, да и сил было побольше, чем у маленькой Наташи. Нет. Хватит с неё. Довольно Женька её прикрывал, в результате вляпываясь в неприятности сам. К тому же он на Севере и помочь ей никак не может. Или всё-таки?.. О таком думать и вовсе не хотелось, но неприятные мысли поневоле лезли в голову. Охоться «они» только за Олей, Женьке никто не прислал бы фотографию. А значит, они хотели выманить и его тоже. А значит… Значит, ему лучше не сообщать, что с ней сейчас происходит. На первых трёх этажах Оле не открыли. Она с самого начала не слишком-то надеялась на успех, но думала, что хоть небольшого отклика добиться сможет. Как оказалось — ничего подобного. Где-то жильцов не было дома, где-то ей не хотели открывать. В одной квартире на неё и вовсе наорали, обозвав побирушкой и едва ли не преступницей. Голос был скрипучий, старческий. Чем-то напоминал Вивлу. Оля подумала, каким ужасом было бы натолкнуться на главную грымзу лицея номер шесть сейчас, и даже порадовалась, что скандальная бабка не стала открывать дверь. Какое-то подобие успеха настигло её лишь на четвёртом этаже. Пузатый мужик в майке, словно сошедший с карикатуры, молча выслушал её просьбу о «гвоздомёте или чём-то наподобие» и почесал намечающуюся плешь. — Не, — заметил он нехотя, — гвоздомёта нет. Ничего такого. Тебе гвоздь забить надо? Могу подсобить, руки из нужного места растут. Молотком-то всяко сподручнее. Ну да. Гвоздомёт — не самый популярный инструмент для дома. Он у Марины-то был скорее для того, чтобы сражаться с чудовищами. Для гвоздей люди обычно используют молоток. Оля невольно представила, как она выходит против огромного чёрного волка с молотком, и вежливо отказалась, с трудом пытаясь не рассмеяться — нервно, истерично. Мужик, похоже, не опечалился: пожал плечами, мол, воля твоя. Закрыл дверь, пожелав на прощание удачи. Удача бы ей пригодилась. Как и оружие. На следующих двух этажах Оле открыли уже трижды. Гвоздомёта ни у кого, понятное дело, не оказалось. А придумать ещё что-нибудь, что не требовало бы навыков ближнего боя, она никак не могла. Не пистолет же просить у людей! Такого ей точно никто не даст, даже если у кого и найдётся огнестрел. Ох, был бы волк чуть поменьше… Можно было бы попробовать ножом. Но с тварью таких габаритов Оля точно вблизи не справится. Даже без учёта фобии. «Ты видела его? Когти как лезвия», — вспомнились слова Наташи. С таким-то вооружением существо оторвёт ей руку вместе с ножом раньше, чем Оля успеет им взмахнуть. От таких мыслей на душе стало ещё гаже. Оля продолжила идти вверх. Что ей ещё оставалось? Этажом выше ей пришла в голову идея, и вместо гвоздомёта она начала просить «что-то, что поможет справиться с бродячей собакой». Но даже так результатов не было. Разве что какой-то мутный парень на шестом предложил пакетик с таблетками, заявив, что такое точно «положит блоховозов», но подобное Оле было не нужно. Да и не помогло бы. Звук открывающейся двери, почти неслышимый с верхних этажей, настиг её на девятом, последнем, когда она уже была готова проверить последние четыре квартиры. Ладони разом вспотели. Времени уже не оставалось. Если и здесь ей ничего не достанется, она окажется в ловушке. Вряд ли кто-то из жильцов согласится впустить странную гостью на чай. Да даже если и согласится, это не выход: ничего не помешает волку караулить у закрытой двери. В первой квартире не оказалось никого, кроме собаки: её заливистый лай заставил Олю вздрогнуть. Только ей собак ещё не хватало! И так достаточно! От двери она поспешила убраться, но следующая квартира встретила её детским голосом: — Посторонним открывать нельзя. Мама не разрешает… Ребёнка Оля могла понять и напирать не стала. Вот только ей-то что было делать?! В следующей и вовсе не открыли. Оставалась последняя квартира — и, если и там никого не будет… Оле казалось, будто она уже слышит тихие звериные шаги по ступенькам. Звонок отдался в голове болезненной трелью: со времён сотрясения она плохо реагировала на некоторые звуки. А этот звенел прямо как школьный и, помимо головной боли, вызывал неприятные воспоминания. Дверь открыла неопрятная старуха, при одном взгляде на которую Оле стало понятно: не сработает. Вот уж кто точно ничего не даст. Но попробовать стоило. Вдруг в жизни бывают чудеса? — Ты ещё кто? — неласково осведомилась та. — Чего тут ходишь? — Простите, я… ваша соседка, — начала было Оля, но бабка перебила её: — Ага, соседка! Я всех наших соседок знаю, так что не свисти! Кто такая? Чего пришла?! Вот теперь шаги раздавались уже по-настоящему. Оля занервничала, озираясь по сторонам в надежде хотя бы не пропустить появление твари. Старуха её поведение восприняла по-своему. — А, теперь вон сбежать пытается… ходят тут всякие, мошенники! Знаем мы таких «соседок», на секунду оглянулась, они уже у тебя сервиз вынесли! В другое время Оле стало бы интересно, зачем неведомым мошенникам сервиз, но сейчас было не до того. Волк подбирался ближе: клацанье когтей по бетонным ступеням слышалось уже совсем рядом. Нужно было делать хоть что-то. — Послушайте, — взмолилась она, — пожалуйста, помогите! Я… в опасности. — Чего? — не поняла бабка. — Гонится за тобой кто, что ли? Оля часто закивала. Да, мол, гонится. Старуха грозно нахмурилась, став похожей на персонажей из суровых боевиков. У такой, того гляди, и дробовик найдётся. Неужели хоть что-то хорошее?! — А чего тогда про соседку врала?! — рявкнула вдруг бабка, заставив Олю подпрыгнуть от неожиданности. — Так я и поверила тебе! Прошмандовка! Гонятся за ней… видно, что не бежала сейчас никуда, и гонятся всё равно! Если б гнались — не стала бы выдумывать чёрт знает что! Оля попыталась возразить, но створка захлопнулась у неё перед носом, оставив в одиночестве. Ещё некоторое время она тупо слушала, как звенит с той стороны цепочка и ворчит старуха, шаркающими шагами отходя от двери. Что это сейчас было?! Неважно. Надо что-то придумать. Надо… надо… Карман снова завибрировал. Точно! Наташа! Может, девочка нашла что-то? Может, придумала, как остановить волка?! Шанс был маловат, конечно, но… — Алло, Наташа? — Оля стремительно поднесла телефон к уху, даже не посмотрев на экран. — Слушай, я… я не смогла найти оружие, а волк зашёл внутрь, и я на последнем этаже и не знаю, что делать, и выхода нет, и… Она тараторила, как будто разговор помог бы отсрочить неизбежное. Руки тряслись, тварь приближалась, и Оле только и оставалось, что надеяться на невозможное. Голова стремительно заполнялась звенящей пустотой, и лишь человеческая речь помогала держаться в здравом уме. Когда она наконец прервалась, чтобы перевести дух, из динамика телефона раздался голос, и у Оли ухнуло сердце. — Волк? — встревоженно переспросил Женька. — Оружие? О… Оля, что у тебя там происходит?! Нет. Только не это. Только не он, только не сейчас!.. Ответить она уже не успела. Волк вырос перед ней как из ниоткуда. Приоткрыл пасть, слишком широкую для нормального животного, и негромко рыкнул. Оля обмерла, в очередной раз за сегодняшний день застыла статуей, не в силах сдвинуться с места. — Оля? — позвал Женька в трубке. — Оля, ответь! Что случилось? Ты в опасности? Оля! Пожалуйста, скажи что-нибудь! Ау! Ужас начал переходить в истерику. На глаза навернулись слёзы. Волк едва уловимо качнулся вперёд. Она никогда раньше не видела его настолько близко. Не только адские клыки. Не только когти, острые и длинные — и впрямь лезвия. Нет, было что-то ещё. В местах, где недоставало шкуры, что-то клубилось. Не мерзости вроде опарышей или глистов: просто темнота. Точно чёрный дым заполнял костистую тварь изнутри, приводя волчье тело в движение. Точно ничего в её утробе и не было, кроме этого причудливого дыма. Существо пригнулось, готовясь к прыжку. Похоже, это был конец. Всё. Она больше ничего не успеет сделать. И Женька… Женька тоже. Как жаль. Они так и не увиделись в последний раз. И даже Новый год не успели встретить. — Ты там… жива вообще? — севшим голосом пробормотал вдруг тот. — Пожалуйста, только держись там! Не умирай! Я постараюсь… что-нибудь придумать, только продержись ещё хотя бы пару минут, ладно? Хоть немного! Оле очень захотелось ему ответить. Рассказать, что случилось, отговорить вмешиваться. Хотя бы попрощаться! Но из сдавленного спазмом горла не вылетело ни звука. Ты уже дважды защищал меня от него, хотела сказать Оля. Ничего страшного, если в третий раз у тебя не выйдет. Бог любит троицу, конечно, но из любого правила есть исключения. Не стоит ничего делать. Не стоит подставлять себя под удар. Не стоит пытаться помочь: это «их» план, и ты прекрасно это знаешь, как знаешь и то, что попытка приведёт в «их» руки тебя самого. Просто… не стоит жертвовать собственной безопасностью ради неё в очередной раз. Прости, хотела сказать Оля. Спасибо. И прощай. И не смогла. Волк кинулся, и она выронила телефон. А потом в голове зашумело, опора стремительно ушла из-под ног, и в глаза кинулся потолок. Да ещё оскаленная волчья пасть. Оля попыталась закричать, но реальность померкла, окружая темнотой. Темнота пахла московским метро.