***
Яркое солнце ослепительно озаряло всё вокруг, отражаясь от позолоченных мозаик на стенах дворца, порой заставляя щуриться. Пушистые грозди малиновой Бугенвиллии свисали над аккуратно выложенными тропинками, создавая такой необходимый сейчас тенистый уголок, куда можно было спрятаться от дневного зноя и хотя бы немного передохнуть; Аджена, решив развеяться, отправилась в самую глубь дворцового сада, надеясь услышать приятные уху звуки знакомой мелодии. Стоило только ей пересечь основную часть территории и спрятаться среди высоких туй, как совсем близко послышался до боли знакомый голос, разлетающийся по округе как волны расходятся в шторм, а следом за голосом, чуть более плавно и тише, разнеслись отблески Багламы. Шаг ускорился и стал более уверенный, нежели вальяжный, как до этого, а затем зеленоглазая села на резную деревянную скамью возле возлюбленной. — Ты, как всегда здесь, Гёзде, — внимание повелительницы пало на свою избранную наложницу: белоснежная кожа, тонкие и аккуратные черты вместе с немного детским овалом лица придавали особенный шарм певице, чёрные как смоль волосы, аккуратно спадающие с плеч, золотистое платье, что подчёркивало глаза цвета молочного шоколада, а на голове такая же золотистая лента, украшенная большими красными цветами с двух сторон, чтобы подчеркнуть алые губы. — Это идеальное место для того, чтобы провести его в тишине и сосредоточиться на музыке, в комнатах нет покоя, все обсуждают что случилось за последние дни, кто кому что подарил и создают лишние сплетни, голова от этого болит, — не сразу ответила та, сначала закончив свою песню, а потом подняв взгляд на Госпожу, — сказать честно, я не ожидала Вас здесь увидеть, Аджена Султан, в последнее время Вы редко появляетесь на прогулках и тем более никого не зовёте к себе, многие девушки начинают переживать, что Вы совсем забыли о нас. — Сейчас мне необходимо готовиться к военному походу, наши границы должны расширяться и приносить процветание империи, поэтому свободного времени на себя нет, — с лёгкой усмешкой, внимательно изучая взгляд своей любимой, — ты говоришь, что многие переживают, но что насчёт тебя? Неужели ты ни на секунду не испугалась? — По правде говоря, нет, я очень сильно скучаю по Вам, но прекрасно понимаю, что для нашей Госпожи развитие империи и благосостояние народа куда важнее, поэтому не стоит переживать, — на этом моменте она отставила музыкальный инструмент в сторону и придвинулась ближе, с нежностью обняв за руку и прижавшись, — но я правда очень сильно скучаю, моё сердце практически разбито от одиноких ночей без Вашей любви и ласки, поэтому всё надеюсь, что в любую свободную минуту мы снова сможем быть вместе. — Не беспокойся, Гёзде, скоро я закончу решение всех проблем и сразу же подарю тебе всю себя, чтобы у нас было время насладиться друг другом и никуда не торопиться, — тронутая искренностью и теплотой вышесказанных слов, Аджена позволила себе некую несдержанность на улице, лёгким движением руки проведя по голове любимой, огладив волосы и заправив одну выбившуюся прядь за ухо, — сегодня ты пела как никогда, ты усердно занимаешься и с каждым разом твой талант всё лучше, но сегодня ты пела немного иначе, вкладывая все свои чувства, я права? — Да, моя Госпожа, Вы несомненно правы, я сочинила эту песню для Вас и потому пела её особенно хорошо, ведь только вложив всю боль от разлуки, смогла сделать её лучше. — Не стоит уж так преувеличивать, мы не виделись неделю или чуть больше, но я отправила тебе подарки как знак внимания и того, что буду помнить о тебе всегда, ведь ты у меня одна единственная такая, — тяжело вздохнув и продолжив уже более серьёзным тоном, — но, к сожалению, мне нужно возвращаться к работе, ведь за меня её никто не сделает, стоит проститься и разойтись, а тебе не мешало бы отдохнуть в своих покоях, не стоит лишний раз сидеть на жаре. — Мне приятно это слышать, — с лёгкой улыбкой на губах, — и я рада, что мы хоть немного, а всё же смогли побыть вместе. Послушаюсь Вас и отправлюсь отдыхать, вспоминая Вас и Вашу заботу, моя Аджена Султан. Очень плавно поднявшись со скамьи, девушка забрала своего музыкального спутника и поклонилась на прощание, смиренно опустив голову, смотря себе под ноги. Через минуту она уже заходила за ворота небольшими шажками и лишь тихо шуршала подолом платья, словно летит бабочка и тихонько порхает крыльями.***
Только — только начали заступать первые сумерки, а на улице всё ещё было слышно усердное стрекотание цикад, которые, казалось, никогда не отдыхают. Двери балкона были распахнуты и потому свежий вечерний ветерок ненароком пробирался в комнату, обдувая приятным морозным дуновением; свет лампы освещал большой письменный стол, на котором были аккуратно разложены бумаги, делившиеся на особо важные, подписанные и ещё не прочитанные, письменные принадлежности лежали подле руки, дабы не создавать беспорядок, а над всем этим нависла повелительница, внимательно вчитываясь в каждую строку, цепляя ключевые слова. Многие считают, что повелители — неважно, будь то король, султан или же император — практически не работают и ведут праздную жизнь, веселясь день ото дня, наедаясь до отвала и напиваясь до беспамятства, но в действительности всё выглядело иначе. Да, может на свете и существовали такие правители, но конец их был печален, ведь для грамотного управления страной нужно прикладывать немало усилий и быть трудолюбивым. Аджена с детства была прилежной и выкладывалась на всю, конкуренция была велика и женщину никто не воспринимал, как будущую правительницу, старшие братья насмехались над её упорством и продолжали твердить, что все её труды — бесполезны, а внимание отца всегда не хватало, никто и не задумывался о том, чтобы поставить девчонку, да к тому же ещё и самую младшую, на место нового Султана. Однако стремление к намеченной цели дало свои плоды и вот она здесь, подписывает бумаги, как и её любимый папенька несколько лет назад. От воспоминаний на лице проступила улыбка. Могла ли та маленькая девочка, в свои восемь лет, представить своё будущее в таком светлом ключе? Определённо, нет. — Джошкун, как ты считаешь, — повернувшись в сторону входной двери, тёмноволосая обратилась к слуге, юноше лет 16, работающему здесь от силы год, однако уже успевшему показать все свои положительные качества, — можно ли иногда устроить себе отдых и оставить дела на потом? — Моя Госпожа, я не знаю, — неуверенно начал тот, смущённо оглянувшись по сторонам, словно ища подсказку из чьих-то уст, — Вы всегда усердно работаете и в последнее время заняты ещё больше, чем обычно. Пожалуй, Вы единственная, кто может позволить себе отдых без стыда для совести, точнее. — замявшись от нелепости сказанного, мальчик ещё больше растерялся и потерял дар речи. — Я поняла, спасибо, — широко улыбнувшись от невинности и глупости этого юного создания, Аджена поднялась со стула и подошла к балконным дверям, закрыв их, ещё с минуту всматриваясь вдаль, — тогда отправляйся в покои наложниц и вели мне прислать Гёзде как можно скорее, также проследи за тем, чтобы ко мне прислали охрану и никто не побеспокоил меня до утра. — Слушаюсь, я сейчас же отправлюсь выполнять Ваши приказы, — опомнившись от недавнего инцидента, Джошкун решил реабилитироваться, показав всю свою ответственность в работе, моментально исчезая за тяжестью входных дверей с такой скоростью, с какой бегут дети по главной торговой улице, сопровождая новоприбывшие корабли с товарами, осматривая торговцев и их палатки с глиняной посудой с причудливым орнаментом, разноцветные ткани и украшения, заморские вещицы, применение которых никто из этих детей не знает. Хоть все в гареме и старались быстрее отправить наложницу в покои Султана, однако же за это время она успела переодеть верхнюю одежду и сменить её на лёгкую льняную рубаху, бережно расчесать волосы на ночь и привести их в порядок перед предстоящей встречей, а также расположиться на мягких простынях большой кровати, над которой величественно возвышался тюль, способный спрятать двух влюблённых от этого мира. В голову проникали образы давно забытых дней, вырисовывались образы изученного тела, прогибающегося под ласками её рук, отчего сердце предательски ускорило ритм, заставляя кровь расходиться по телу, и сгорать от нетерпения. Но вот, через время, дверь открылась, а на порог ступила красавица в лёгких одеждах, чуть прикрывающих наготу молодого и изящного тела. — Вот ты и здесь, как и хотела, — собственнически оценив знакомую фигуру, Госпожа положила руку на кровать возле себя и несильно похлопала, подзывая к себе, — ну давай же, иди ко мне. Стоило только аккуратным ножкам коснуться мягкого ковра возле кровати, как тут же все воспоминания улетели прочь, а два тела закружились в танце любви. Никто уже ничего и не понимал, слышались только лёгкие стоны от прикосновений родных рук, голоса переплетались в своём — особом — тоне, пальцы блуждали по шее, ключицам, талии и ногам, в нетерпении срывая одежду друг с друга, ведь кто же, охваченный страстью, будет бережно избавляться от лишних атрибутов, мешающих насладиться друг другом. Жар тела с каждой лаской и поцелуем становился всё больше, охватывая своим теплом всё вокруг, будто пытаясь сжечь. А впереди у них была вся ночь. Ночь, без лишних глаз, сдержанных жестов и действий на людях, без вмешательства в их личную идиллию, которую не суждено было больше никому понять, как только двум любовникам, и лишь только ветер изредка стучал в окна, возможно, тоже мечтая о том, чтобы не быть одиноким.