Синей пастой на пожелтевших страницах

Дарис безнадёжно смотрел вдаль, силясь увидеть свою сгинувшую навеки жену. Он так её ненавидел, так сильно жаждал, чтобы она навсегда исчезла и, желательно, без последствий для него, что не мог поверить реальности, в которой больше не было его супруги. Да, её больше не было, и не будет никогда ни её тела, ни её голоса, ни её глаз, ни её запаха, ни её походки, ни её привычек, ни её поступков, ни её упрёков. Ничего. У Дариса подкосились ноги, и он упал. Агнес больше нет. Её сожрал тот монстр. Несколько минут назад она кричала, визжала, брызжа слюной и истерично размахивая руками. Она обвиняла его в том, что он «тупой мужлан, грубый и неотёсанный» и «совсем не понимает ни её, ни её чувств. Ей очень, очень тяжело, а от него никакой поддержки и никакой любви», а под конец добавила: «Лучше бы я вышла за Алекса. Он меня всегда любил, ещё со школы. Если бы я выбрала его, а не тебя, свинью неблагодарную, то жила бы в роскошном двухэтажном доме на Мальдивах, и мне бы прислуживали невероятно красивые и сексуальные негры и очаровательные негритяночки!» После чего его истеричная Агнес пошла прочь, зачем-то сердито пиная этот красный песок и жалобно причитая. Дарис лишь злобно смотрел в спину своей супруги и сквозь зубы бормотал проклятья. А что ему ещё оставалось делать? Одиннадцать лет брака, одиннадцать лет этого рабства, плена и пыток. Искуснее палача, чем его жена, он не знал; надёжнее тюрьмы, чем его жена, он не ведал. Первые три года всё было хорошо, вроде бы. Если не обращать внимание на мелкие бытовые ссоры, конечно. - И все эти годы я потратила на этого полоумного придурка! – судя по всему, Агнес крикнула, чтобы привлечь внимание мужа. Она удалилась на приличное расстояние и замедлила шаг. Дарис проклял тот день, когда они познакомились, и нехотя сделал шаг. Немного подумав и прокляв тот день, когда он сделал ей предложение, Дарис, неуверенно смотря под ноги, сделал ещё несколько шагов. - И где тебя носит, скотина? – Агнес противно визжала и со злостью топала ногами, - догоняй, свинья! – после чего демонстративно отвернулась и не спеша засеменила дальше. Дарису ничего не оставалось, как злобно посмотреть вслед своей ненаглядной мучительницы, проклясть тот день, когда он на ней женился и, сказав лишь одно слово «ведьма!», медленно и неохотно брести вслед за женой. Несчастный муж шёл, вперив злобный взгляд в спину этой женщины, всё ещё молодой, статной и красивой, с которой он делил кров и постель последние одиннадцать лет своей жизни, и размышлял. Размышлял и вспоминал. «И что, ну скажите мне на милость, что я сделал в этой жизни не так, что мне досталась ОНА? – на этих словах он смачно плюнул себе под ноги. – А ведь с начала была такая миленькая, хорошенькая и славненькая девочка. Она была молода и прекрасна, всего лишь девятнадцать лет! Агнес была мечтой всех мужчин, друзья и однокурсники мечтали заполучить Её, но Она выбрала меня, и как же я гордился тем, что ОНА была МОЕЙ, как хвалился перед всеми и был самым счастливым человеком во Вселенной… Наивный дурак! Тогда я всё был готов отдать, чтобы заполучить её, сейчас же я всё готов отдать, чтобы избавиться от неё». Если бы он знал, что хорошенькая и молоденькая Агнес станет его палачом, невыносимой и истеричной женщиной, он бы с удовольствием отдал её, пока не поздно, в руки первому встречному, даже бездомному или маньяку, и с чистой совестью сбежал бы куда подальше. Пусть бы другие мучились с этим «счастьем» и «подарком судьбы». Как же сильно ошибаемся мы в людях и узнаём о своих ошибках лишь через многие годы, крепко-накрепко связав свои судьбы с ними. Но, увы, он не знал, что его ожидало, и только после трёх лет брака понял, что совершил непоправимую ошибку. Он попал в паутину злобной, хитрой и коварной паучихи, и выбраться не было возможности. Чем сильнее он дёргался и сопротивлялся, тем больше запутывался в этой липкой и тошнотворной супружеской жизни. «А всё началось с того, что она захотела ребёнка, - немного сгорбившись и всё также неторопливо бредя, продолжал вспоминать Дарис. – Ну и на кой чёрт он ей сдался? Да она сама не знает, чего хочет! И я был не против, три года женаты, пора бы уже и ребёночка… Но на втором месяце она передумала и закатила мне скандал, мол, не хочу этого ребёнка, я ещё не готова, молода и прекрасна, у Анны зубы начали выпадать после родов, и всё в таком роде. Конечно, я пошёл ей навстречу, и она сделала аборт. Через год ей опять! Она плакала, что была глупа и всё же хочет ребёнка. После второго аборта, которому предшествовала истерика, что она ещё не готова, она целых семь месяцев пилила меня тем, что я не остановил её и по МОЕЙ вине она убила своего, не нашего, а именно СВОЕГО ребёнка!» - Тьфу ты, чёрт. – Дарис споткнулся о камень и, пнув его, побрёл дальше, стараясь не слушать хорошо знакомые и громкие причитания своей тюремщицы. Чтобы отвлечься, он возобновил свой монолог. Он сам не знал, кому жаловался, но продолжал идти и молча рассказывать несуществующему собеседнику о своих злоключениях. «Да она же мне всю жизнь испортила, ведьма. Дед правду говорил, что все бабы – ведьмы, хоть и кажутся поначалу ангелами, но только женись на них, и они раскроют свою истинную сущность. А она ведь забеременела третий раз, уверяя меня, что в этот раз точно готова и желает вырастить этого «ребёночка». - Жеребёночка, - недовольно буркнул мужчина и сбавил шаг, всё больше впадая в задумчивость и сильнее щурясь, смотря вслед своей жене. «Через неделю мне пришлось снова давать деньги на аборт. Я пытался переубедить её, но она так громко и яростно кричала, что я не даю ей жить и хочу сгубить её, заставив рожать и сидеть с этим «отродьем», - Дарис криво усмехнулся, - что мне, не состоявшемуся горе-отцу, пришлось уступить своей неистовой жене.» Дарис начал ощущать раздражение. И как он её ещё не задушил? «А после я узнал, что она спровоцировала выкидыш. После того, как уверяла меня, что больше никакой беременности, и она совсем не хочет детей. Ненормальная женщина, она снова забеременела, ничего мне не сказав, несколько недель ходила счастливая, и! После ведь долго уговаривала, говорила, что на этот раз у нас точно будет ребёнок, и снова потребовала денег, чтобы от него избавиться! Я поклялся больше никогда не давать ей средств на это, так как она всю душу мне выела своими вечными истериками. Эти скандалы, скандалы, очередная попытка спровоцировать выкидыш, неудачная, больница, и всё же ребёнок мёртв. До чего хитра женщина, хоть многие и признают ум за мужчинами. Может, так и есть, но только посмотрите на женскую хитрость (хотя бы на хитрость моей жены)! И как только она всё это проворачивала и дурила меня? И манипулировала… Воистину, быть невероятно хитрыми манипуляторами, диктаторами и эксплуататорами, в то же время оставаясь невероятно очаровательными и привлекательными, могут только женщины. Они водят нас, мужчин, за нос, а мы если и замечаем это, то ничего не можем сделать! Кажется, где-то я уже это слышал. А ведь как кстати пришло на ум. И ведь после того случая она перестала церемониться и считаться со мной совсем. А я ей потакал, каждый раз давая клятву этого не делать. Неужели я действительно настолько слаб волей? И все мои деньги уходили либо на её новые кастрюльки да сковородочки, шубы, сапоги и сумки из кожи какого-то экзотического животного, либо на аборты.» Дарис издал стон. Вот, она опять хочет ребёнка. И не доходит до неё ничего, и снова виноват он, и в смерти их не родившихся детей виноват тоже он! Между тем, крики его нервной жены усилились. Агнес остановилась и подгоняла своего нерадивого мужа крепкими словечками, а тот, в свою очередь, рад бы замедлиться, да и не идти вовсе, но он лишь ускорял шаг, не в силах противостоять властному тону своей жены. «Точно ведьма!» Он даже не заметил, когда Агнес перестала кричать. Его мозг ещё не понимал, что происходит, а глаза просто безучастно наблюдали за тем, как, откуда ни возьмись, появилась огромная бесформенная красная туша с человеческим лицом, открыла свой не менее огромный рот и проглотила его жену, после чего исчезла. Дарис стоял. Просто стоял и смотрел, силясь понять произошедшее. Но даже после того, как до него дошло всё то, что произошло, он просто стоял и смотрел. После чего рухнул на землю. Да не могло же это быть правдой? Нет, это не так. Она только что стояла там, вон на том месте, где… Ничего. Странная и одуряющая пустота начала заполнять лёгкие Дариса. Он сидел на земле, раздавленный, подавленный и беспомощный, как ребёнок. Он просто сидел и плакал, беззвучно, и такие же беззвучные слёзы ручьём лились из его измученных глаз. - Агнес, - шёпотом позвал он её, - Агнес, милая, дорогая… детка, ну отзовись… Отзовись же… Агнес! – он уже кричал. Он кричал и полз на четвереньках к тому месту, где стояла она, не в силах встать на ослабшие и дрожащие ноги. Он кричал, звал её по имени, он обещал сделать для неё всё, что угодно, быть послушным, лишь бы она, его дорогая и горячо любимая жена, вернулась к нему. - Агнес, - он упал, - Агнес, милая, пожалуйста, вернись и не оставляй меня… никогда… молю… Он ослабел и лежал, рыдая, на том месте, где неведомое существо забрало его жену. Он не знал, что делать. Он любил её, он тосковал по ней, она была нужна ему. - Вернись, - слабым и дрожащим голосом. - Вернись, - уже немного окрепшим. - Вернись, - уже более громким. - Вернись! – он кричал. – Вернись! Вернись! ВЕРНИСЬ, АГНЕС! - Ты не имеешь права бросать меня! – он яростно грёб руками этот чужой красный песок, эту неподатливую враждебную землю. Он ненавидел это место. Место, где забрали его Агнес. Он выл, он уже не был похож на человека. Он содрал руки в кровь. Он отчаянно пытался грести твёрдую землю. Пропитанная его кровью с содранных рук, она поддавалась. Он наткнулся на камень. Он царапал его и грыз. Он ломал ногти и зубы. Он выл, выл во всё горло, лишь бы не слышать тишины, лишь бы не думать о том, что он один. Он звал Агнес, он желал её увидеть, обнять и сказать, как же сильно он любит её и как счастлив, что она выбрала именно его, и что он будет лучшим мужем, лучше, чем мог бы быть тот мерзкий проныра Алекс. Он громко звал её и клялся, клялся, клялся, пока силы не покинули его. Теперь он просто лежал и плакал. Сумерки медленно сгущались, а чувство абсолютного одиночества всё больше закрадывалось в его сердце. Он ощущал себя побитым, обделённым, уничтоженным и одиноким. Дарис хотел слышать её крики. - Агнес, - с трудом разлепил он губы. Он хотел слышать её упрёки. - Агнес… Он просто хотел, чтобы она была с ним. - О, Агнес… Разве человек может столько плакать? Он всё ещё плакал, и слёзы лились лишь сильней. Дарис пошевелился. - Ну хватит, милая, вернись. Я уже достаточно наказан, знаешь ли… Дарис замолчал, закрыл глаза и, казалось, перестал дышать. Прошла минута, за ней другая, а следом третья. Он открыл высохшие от слёз глаза. - Это я виноват. Нет. Это сделало оно. Этот монстр с человеческим лицом. – Дарис снова закрыл глаза. – А ведь оно в точности такое же, как знаменитый марсианский «Лик». Так вот, что это такое… Этот лик, этот монстр забрал у меня Агнес. Агнес… Агнес! Дарис кричал и снова, с удвоенной силой, с пеной на губах, яростно кусал и царапал неподатливый камень. - Держите его крепче! * * * Девушка испуганно отпрянула и инстинктивно прижалась к высокому мужчине лет тридцати в белом халате. - О господи, Алекс, что с ним произошло? На её глазах трое санитаров пытались удержать уже немолодого мужчину, лет сорока, а тощая, как шест, медсестра, тем временем старалась что-то ему вколоть. - Это оно, оно, марсианское чудовище, забрало мою Агнес! – мужчина яростно отбивался, но у него не было шансов против троих громил. Алекс успокаивающе положил руку на плечо перепуганной девушки и ободряюще улыбнулся. - Не бойся, просто очередной психопат. Ты скоро привыкнешь. Хотя я бы не хотел, чтобы такая молодая и красивая девушка работала в подобных заведениях. А этого пациента зовут Дарис, и он моложе, чем кажется. Несколько лет назад его жену сбил грузовик. Кажется, они поссорились, и женщина выскочила на проезжую часть, прямо под колёса. Сначала он винил себя в смерти жены, а потом какого-то монстра с Марса. Девушка зябко передёрнула плечами и покосилась на Дариса. Он уже заметно присмирел и только лишь жалобно всхлипывал, что-то бормоча себе под нос. Двое санитаров взяли его под руки и повели в палату. Когда они проходили мимо девушки, Дарис бросил на неё взгляд и прошептал: - Мы были на Марсе. Лик, Лик съел её, проглотил мою жену, мою малышку Агнес. Берегись его, Лик позади ТЕБЯ. По телу девушки пробежал мороз, а сзади неё раздался дружелюбный голос Алекса. - Думаю, на сегодня хватит для первого раза. Остальное покажу и расскажу завтра. Как насчёт кафе? Он улыбался.