Всего один дубль

      Ярик никогда бы в жизни не подумал, что снимать короткий промо ролик, в котором и монтажа-то особо не требуется, может быть настолько энергозатратным делом.       — Сашечка, ну пожалуйста, дорогой мой, всего один нормальный дубль! Один! Я что, так много прошу? — он уже был готов ползать перед Казьминым на коленях и кланяться в ноги с мольбой о хорошем дубле без ляпов, постоянного смеха и перерывов на «попить водички, поправить макияж, полистать ленту». Это все, конечно, хорошо и весело, но Ярик успел устать и проголодаться, ведь за плечами осталась фотосессия в образах Христа и Иуды, а еще чуть ранее он потратил утомительных два часа на звонки в продюсерский центр и перепалки с персоналом.       — Все-все, — Саша поднимает обе руки ладонями вперед, но его глаза продолжают улыбаться, — молчу! Только по тексту!       — Ура, — без особой радости Яр указательным пальцем обводит кружок в воздухе, изображая, видимо, салют, и возвращается к камере, за которой стоит оператор по имени Алексей. — Леш, давай б… — он наклоняется к экранчику, чтобы проверить картинку, и понимает, что Сашу слишком засветили. — Ты издеваешься? Его же не видно почти! В черном человек стоит и не видно! Так, все! Перерыв пять минут! — сил не остается от слова совсем, Баярунас сдается и идет покупать себе шоколадку. Саша тащится за ним просто потому, что ему тоже хочется на перерыв.       — Ну не обижайся, — Казьмин виновато хлопает длинными ресницами, с улыбкой уставившись на поникшего Ярослава, копающегося в рюкзаке в поисках кошелька. — Я же шучу.       Ярик устало вздыхает и поворачивается к Саше.       — Я просто прошу один нормальный дубль! Там делов-то на две минуты, а мы уже полтора часа возимся. Саааш, я спал сорок минут, с утра на съемках, потом с Олешкевичем ругались, единственное, что мне от тебя сейчас нужно — один, сука, дубль! — Ярик редко позволял себе выражаться грубо, это лишь в очередной раз подтверждало, что он действительно еле на ногах стоит. — Будь человеком, ладно? — в глазах парня промелькнуло настоящее отчаяние, так что у Саши в одно мгновение пропало все желание дурачиться.       Он сдвигает брови, хмурится и с укоризной смотрит на Яра.       — Опять твои «сорок минут» выплыли? Ты же обещал, — Саша скрещивает руки на груди, осуждающе смотрит на Ярика, головой качает. Понятное дело, он недоволен.       Яр губы поджимает, фыркает.       — Тоже мне. Посмотрел бы я на тебя, когда в пол третьего ночи ты понимаешь, что вся, — он очерчивает в воздухе огромный круг двумя руками, на секунду замирая, отрешенно глядя в потолок, — концертная программа — это вообще не то! — Баярунас возвращается к поиску кошелька, но вдруг чувствует на своих плечах теплые объятия. В непонимании поворачивается и сразу же утыкается Саше в ключицы.       — Ярик, в полтретьего ночи надо спать, а не концерт продумывать, — Казьмин успокаивающе гладит парня по волосам, трепетно прижимая к себе. Тот делает попытку отстраниться, но Саша лишь крепче держит, не пускает, потому что знает, если дать ему волю, Баярунас пустится в объяснения, почему это хорошая идея, и ведь что самое интересное, заставит Сашу поверить в бред трудоголика.       — Ты не понимаешь… — Казьмин мысленно улыбается той мысли, что Ярик всегда до последнего стоит на своем. Упрямый баран.       — Ну все, все, тише, — Саша берет его измученное уставшее лицо в свои ладони, ища в пронзительных синих глазах свое отражение. — Прости, — Казьмин наклоняется к нему, его губы, медленные и неторопливые, сливаются с чужими. — Так и быть, буду вести себя хорошо, — он разрывает поцелуй, шепчет Яру в губы, сцеловывает возмущенный возглас, отмечая, что тот только ворчит, но не сопротивляется. — Кошелек не нашел? Что ты там купить хотел?       — Шоколадку, — по-детски насупившись, фыркает Ярик.       — Пойдем, горе луковое, куплю тебе шоколадку, — Саша усмехается, хлопает Баярунаса по худому плечу. — Но ты все равно поменьше бы сладкого ел, сколько раз говорил.       — Ой, не хочешь — не надо!       — Пойдем, пойдем. Не успокоишься же.