Снежное утро

Оуэн никогда не любил снег. Ни снег, ни дождь, ни туман, ни ветер, ни… Погоду в целом, если говорить честно. По его мнению, её вообще не следовало изобретать, ведь хорошей погоды не существует. Когда светило солнце, Оуэну было слишком жарко, и из-за светлой кожи он легко обгорал. В туманные дни воздух становился влажным и липким, и он не видел, куда идет. Если дул ветер, было трудно ходить, особенно, когда он был пьян, да и песок попадал в глаза. Дождь был мокрым и противным, лёд — холодным и скользким, а снег — мокрым, холодным и скользким одновременно, что делало его худшим из всего возможного. Иногда Оуэн задавался вопросом: почему он живет в городе, где сырость, холод и ветер — обычная погода. Определённо, ему следовало проверить голову, но он не очень-то доверял другим врачам и отказался от психоанализа. Они все равно не сказали бы ему ничего такого, чего он сам до сих пор не знал. Поэтому, когда Оуэн проснулся и обнаружил, что всю ночь шёл сильный снегопад, он был очень недоволен, и то, что его машина упорно отказывалась заводиться, только ухудшило и без того плохое настроение. Ему придется ехать на автобусе, а Оуэн ненавидел общественный транспорт почти так же сильно, как и снег. Кроме того, на автобусе он доберется только до площади, а остаток пути должен будет пройти пешком. Именно то, чего он совсем не хотел. Сгорбившись под холодным ветром, Оуэн пошел к следующей улице по снегу глубиной в добрых десять дюймов, чтобы дождаться там автобуса. Он простоял на остановке минут пятнадцать, притопывая ногами и хлопая в ладоши, пока по радио не объявили, что из-за снегопада все рейсы автобусов на сегодня отменяются. Оуэн громко застонал. Всё как обычно. Если бы он узнал об этом заранее, то был бы уже на полпути к Хабу, а не стоял тут как идиот, рискуя себе что-нибудь отморозить! Что он такого сделал, чтобы это заслужить? Выругавшись себе под нос, Оуэн пошел по улице, то и дело поскальзываясь там, где люди услужливо счистили снег с тротуаров, оставив коварный ледяной покров. Неужели никто не додумался посыпать солью очищенные участки? Если он не сломает себе шею, это будет большой удачей. А если сломает — подаст в суд на идиотов, ответственных за каждый пенни, что у них есть. Такое поведение просто безответственно, вот как это называется! Ему так и не пришло в голову, что можно идти по проезжей части, на которой лежал снег, не тронутый отсутствующим транспортом. К тому времени, как Оуэн добрался до площади, он успел упасть пять раз, к счастью, ничего себе не сломав. Его джинсы промокли и стали неприятно холодными, а спереди на куртке все ещё оставался снег, с тех пор, как он свалился прямо в сугроб. Концы шарфа промокли насквозь, ноги, несмотря на ботинки, казались двумя ледышками, Оуэн почти перестал чувствовать свои пальцы и был уверен, что его нос стал красным, как у оленёнка Рудольфа. Теперь ему хотелось сказаться больным и вернуться в свою постель, но было уже поздно, он почти пришел. Ещё пять минут, и он окажется в Хабе, где сухо, тепло и нет даже намека на снег. Мысли о горячем кофе и сухой одежде в шкафчике заставляли его идти вперед. Оуэн мечтал о том, чтобы день поскорее закончился и можно было уйти домой. Возможно, он останется в Хабе на всю ночь и дождется, пока снег не растает, чтобы вечером снова не пробираться через него — Оуэн! Подожди! Ему потребовалось несколько секунд, чтобы услышать голос, зовущий его по имени, но, услышав, он остановился и оглянулся на фигуру в фиолетовой куртке, пробирающуюся к нему по сугробам. Тош. Оуэн колебался, размышляя, дождаться ли её и по-джентльменски предложить руку, чтобы помочь идти, как поступил бы Янто, будь он на его месте, или двигаться дальше и оставить её на произвол судьбы. В этот момент он заметил, что Тош держит в руках, и по его спине пробежал холодок. Ох, нет! Только не это! Она этого не сделает! — Не бросай в меня этот сне… Черт побери! — он сказал это недостаточно быстро, и снежок ударил его в грудь. Оуэн раздраженно посмотрел на капли, стекающие с его куртки. Как она могла? Разве он ей не нравится? Достаточно того, что он полчаса пробирался по ужасным сугробам, а теперь ещё и она кидает в него этот проклятый снег. Оуэн повернулся к ней. Тош стояла шагах в двадцати от него, её тёмные волосы выбились из-под пурпурной шапочки, щеки раскраснелись от холода, она хихикала, закрыв лицо руками в фиолетовых перчатках. — Прости, я не смогла удержаться. Не сердись на меня! «Ну да, — подумал Оуэн, — Не сердись… Даже не рассчитывай». Это был призыв к войне! Нагнувшись, он взял пригоршню снега и бросил в неё. Тош ойкнула, когда снежок ударил её в плечо и отступила на пару шагов, прежде чем снова вооружиться. В следующую секунду снежки летали туда-сюда между ними, по большей части мимо, но иногда попадая в цель. Оуэн позабыл о плохом настроении, радостно смеялся, когда его снежки достигали цели и возмущенно кричал всякий раз, когда Тош удавалось попасть в него. Перестрелка продолжалась до тех пор, пока Тош, пытаясь увернуться от снежка Оуэна, не поскользнулась и не упала навзничь в снег, почти исчезнув в сугробе. Увидев, что она не поднимается, Оуэн кинулся к ней, опасаясь, что она могла пострадать, но, добежав, обнаружил, что она воспользовалась падением, чтобы сделать снежного ангела. Он стоял, зачарованно глядя на неё. Шапка соскользнула с её головы при падении, черные волосы растрепались и выглядели ещё красивее на чистом белом снегу. Её глаза сияли, щеки пылали румянцем… Оуэн никогда не видел её такой красивой и счастливой. Тош улыбнулась ему. — Разве снег не восхитителен? Оуэн ненавидел снег, но разве он мог сказать ей об этом, если она его так любила? Она расстроится, а он никак не мог этого допустить. — Да, ты права, — согласился он. Какая теперь разница? Он уже промок насквозь и сможет переодеться в сухую одежду, когда они будут в Хабе. Если ты не можешь победить противника, присоединись к нему. Упав на спину рядом с ней, он сделал собственного снежного ангела, перед тем как подняться на ноги и достать телефон, чтобы сделать пару снимков. Он хотел запомнить Тош именно такой — смеющейся, счастливой и беззаботной. Им так редко было чему радоваться. Протянув Тош руку, Оуэн помог ей подняться. — Не знаю, как ты, а я замерз. Нам стоит пойти внутрь и попросить у Янто кофе, чтобы согреться. — Да, мы должны это сделать, — согласилась Тош. — У нас есть работа. Её улыбка начала гаснуть. — Я думаю, что если мы будем не очень заняты, можно будет прийти сюда позже, когда наша одежда высохнет. Можно слепить снеговика или что-нибудь в этом роде, — Оуэн не знал, какое безумное стремление заставило его сказать это, но Тош вновь радостно улыбнулась. Она даже подпрыгнула от восторга. — С удовольствием! Улыбнувшись в ответ, Оуэн понял, что до сих пор держит Тош за руку, и наклонился, чтобы поднять её шапку и отряхнуть от снега. — Хорошо, что нам недолго идти, потому что сейчас слишком мокро, — он протянул шапку Тош. — Фиолетовый тебе идет, ты должна чаще его носить. — Спасибо. Это мой любимый цвет, — она смутилась и ещё сильнее покраснела. Держась за руки, они пересекли оставшуюся часть площади и то ли спустились, то ли скатились к набережной, где находился вход в туристический офис. Оуэн ввел код, чтобы они смогли пройти внутрь, в тепло. Он никогда не любил снег, даже будучи ребенком,но сейчас впервые поймал себя на мысли, что ему хочется, чтобы такая погода продержалась подольше.