Creep

Джотаро Куджо был кем-то вроде легенды в своей старшей школе, хотя он, конечно, так бы не сказал. Дылда в своём классе, выше одноклассников минимум на десять сантиметров, всегда одетый в свою изменённую школьную форму и рваную кепку, он явно был внушительной личностью. Опыт Джотаро в драках был долгим и впечатляющим: они всегда заканчивались переломами и кровоточащими костяшками, и это только в лучшем случае. Несмотря на полное нежелание уделять внимание урокам и склонность задирать учителей, его оценки всегда были безупречными. Словарный запас Джотаро в основном состоял из угрожающих взглядов и тихих ругательств, однако никому это не мешало пытаться завязать разговор — людей привлекала лёгкая аура крутости, даже несмотря на его равнодушие и редкую враждебность в сторону поклонников. Так же, как и его образ, обстоятельства исчезновения Джотаро привлекли много внимания. Менее чем через месяц с начала учебного года он победил в самом кровавом кулачном поединке в своей жизни (до того момента). Одиннадцать сломанных костей, четыре разорванных яичка и десятки свидетельств от очевидцев, описавших момент сверхъестественного злодеяния Джотаро. Разбрызганные по бетону ржавые пятна крови ещё неделю напоминали проходящим мимо зевакам о второгодке, что средь бела дня с нечеловеческой силой и скоростью выбил дерьмо из четырёх взрослых членов банды в одиночку. В итоге он пропустил четыре учебных дня, и только спустя время одноклассники узнали, что он отказывался выходить из своей камеры. Твёрдый отказ Джотаро признавать свой авторитет только сделал его гораздо круче в глазах одноклассников. Вернулся Джотаро одним солнечным днём в конце апреля, встретив по дороге одноклассниц, что без устали им восхищались. Все они видели, как он чуть не разбил себе голову, падая с каменных ступеней, и его странный разговор с таинственным учеником по обмену, который, никто даже не стал отрицать, был красивым, но не таким красивым, как Джотаро. Хотя даже парень, которому медсестра в лазарете выколола ручкой глаз, мог рассказать, что успел увидеть оставшимся глазом, пока убегал. Джотаро дрался с медсестрой, а её ручка торчала чуть выше его идеальной, словно вылепленной скульптором скулы. Когда спустя пятнадцать минут в лазарет вбежала администрация школы, помещение было пропитано кровью, словно в дешёвых фильмах ужасов. А Джотаро там уже не было. Мало кто заметил, что Нориаки Какёин так и не объявился в классе. После этого благодаря главным сплетницам слухи распространились среди учеников. По их словам, миссис Куджо была на пороге смерти, окружённая кучей врачей и брошенная своей же семьёй. Догадки, что одноклассники Джотаро строили насчёт его отсутствия, варьировались от относительно правдоподобных (его отправили пожить с родственниками в качестве наказания за его ужасное правонарушение) до смехотворно абсурдных (он путешествовал по миру в поисках лекарства от редкой болезни матери). Джотаро так и не вернулся в том семестре. Но одна девушка сказала, что на летних каникулах видела его в очереди в супермаркете. По её словам, Джотаро стоял перед ней на кассе, одетый в джинсы и футболку, слишком маленькие для него, и обычную чёрную бейсболку, порванную сзади. Он покупал одноразовые бритвы, корм для рыб и подводку для глаз. Сначала девушка подумала, что меж его шикарных губ как обычно была зажата сигарета, но буквально спустя мгновенье он вытащил вишнёвый леденец изо рта. Никто ей не поверил. В сентябре легенда вернулась. Джотаро узнали только благодаря росту и фирменному головному убору, стоило ему приблизиться к школьным воротам. Почти всё остальное в нём изменилось. Одет был в стандартную школьную форму, хоть и на размер-два больше, чем у всех остальных, расстёгнутую спереди, и, несмотря на отсутствие цепи на воротнике, ученики могли поклясться, что слышали звон металла при каждом его шаге. Под глазами залегли тёмные круги, но, когда Джотаро смотрел на своего спутника, на его лице можно было разглядеть едва заметный намёк на улыбку. Буквально каждому понадобилось несколько минут, чтобы в идущем рядом человеке узнать ученика по обмену с забавными вишнёвыми серьгами. Он тоже сменил форму на стандартную чёрную и надел круглые солнцезащитные очки, отдающие зелёным цветом. Когда юноши вошли на территорию школы, окружённые потрясёнными взглядами и раззявленными ртами, Какёин широко усмехнулся и слегка пихнул Джотаро локтем в бок. — Эй, Джотаро, думаю, твой фан-клуб тебя заметил, — хихикнул он, прикрывая рот рукой. — У меня нет фан-клуба, ты, мудак, — пробормотал Куджо в ответ. В его глазах собственные слова казались правдой. — Конечно, продолжай повторять себе это. Девушки любят скромных парней. — Дай мне отдохнуть… — Джотаро натянул кепку на лицо, но это не помогло скрыть от Какёина румянец, заливший высокие скулы. Любопытные ученики тоненькими струйками стеклись к ним, быстро превратившись в целое наводнение. Куча адресованных Джотаро вопросов наполнили воздух, но он игнорировал все, кроме двух. — ДжоДжо, где ты был? Вопрос задала третьегодка с длинными чёрными волосами и точёными чертами лица. Джотаро было ужасно неловко видеть в её глазах жажду узнать новую информацию и получить долю внимания. Когда девушка опустила худую руку ему на бицепс, Куджо прищурился — большая ладонь напоминала ему огромного бледного паука, собственнически оккупировавшего кусок ткани. Сиреневый лак для ногтей немного шелушился возле кутикулы. Стоило признать — цвет был красивый, но он явно наносился неуклюже, в некоторых местах лак сбился в комки, а в других был почти прозрачным. В тот момент Джотаро вспомнил о своей матери. Это было на прошлой неделе, они с Какёином играли дома в карты, когда вдруг по дому разнеслись громкие ругательства. Юноши переглянулись, ощущая лёгкую панику, и бросили карты. Холли обнаружилась сидящей на полу с размазанным по кутикуле красным лаком. Она повернулась к ним, явно смущаясь. — Простите за это, — начала она и опустила взгляд вниз. — Но эти мои проклятые руки никак не перестанут дрожать. Невозможно накрасить ногти. Послышалось два облегчённых вздоха. — Ну и ну. Просто оставь это на меня. Джотаро уселся рядом и начал стирать лак ацетоном. Холли лучезарно ему улыбнулась, не сдерживая восторга, в то время как Какёин шокированно уставился на них. — Джотаро… Ты умеешь красить ногти? Тот не ответил, сосредоточившись и осторожно отодвигая кутикулу. Холли ответила вместо него. — У Джотаро никогда не тряслись руки, поэтому он любил красить мне ногти, когда был маленьким мальчиком. — Только потому, что я терпеть не мог, как ужасно это выглядело, когда красила она, — пробормотал Куджо. Какёин хмыкнул, пряча улыбку ладонью. Холли, кажется, была в восторге от этого жеста. Джотаро хотелось бы, чтобы летние каникулы длились вечно. Он готов был постоянно сидеть дома, готовить с матерью, наблюдать за играющим в видеоигры Какёином, читать в свободное время. А не возвращаться каждый день уставшим и раздражённым домой. Наконец он перевёл взгляд на лицо девушки и дал как можно более короткий ответ. — Непредвиденные семейные обстоятельства. Ученики разочарованно вздохнули, но удивлены не были. Джотаро был загадочным, вот и всё. И он точно не станет углубляться в подробности. Куджо протиснулся к Какёину, которого вытолкнула толпа, и, видя его самодовольный взгляд, многозначительно посмотрел в ответ. — Ничего, блять, не говори. Длинные ноги давали преимущество перед толпой, поэтому им удалось быстро от них оторваться. — Кто-то сегодня в плохом настроении. Так или иначе, думаю, мы в одном классе. Всех рассадили по алфавиту, и те, чья фамилия начиналась на К, сидели рядом на заднем ряду. Перекличка закончилась, все присутствовали. Учитель прочистил горло и поправил очки. — Какёин, пожалуйста, сними очки. Ты в школе, а не на пляже. Улыбка на лице Нориаки погасла, но всего на мгновение. — Конечно, — ответил он непринуждённым тоном и подчинился. Тонкие рассекающие глаза шрамы выглядели, словно макияж куклы-арлекина. Он сложил очки и положил их в передний карман. Начался урок, куча любопытных глаз уставилась на недавно обнаруженное небольшое изменение. До встречи с Дио Какёин был отличником и планировал стать им снова, если не погибнет. Он рассудил, что если выживет после удара, превратившего половину внутренних органов в кровавое месиво, то вполне сможет наверстать два пропущенных школьных семестра. Занятия прошли без происшествий. Всё это время Джотаро просматривал записи, которые делал в прошлый раз на пляже во время прилива, и записывал ещё что-то, понятное только ему. Помимо этого ему приходилось игнорировать настойчивые взгляды, что одноклассники бросали на него. Это начинало злить и вызывало мигрень. Он не понимал, чем они были так одержимы. Даже если бы Джотаро пропустил школу по какой-то адекватной и никак-не-связанной-с-Дио причине, у них всё равно не было никакого права совать нос в его жизнь. Какёин провёл время слушая на уроках учителей, решая задачи по математике, взятые из учебника, и тщательно оформляя все свои конспекты цветными маркерами. Когда они снова встретились в классе на обед, Джотаро сидел на подоконнике, выдыхая сигаретный дым в окно. Едва ли в школе было разрешено курить, но никто из учителей не собирался говорить Джотаро об этом, учитывая, что он мог превратить их в кровавое месиво даже не вспотев. Они даже считали себя счастливчиками, потому что Куджо хватало совести выпускать дым на улицу, а не в помещение, заставляя остальных дышать им. Всяко лучше, чем то, что делали дети, пытающиеся подражать Джотаро: обычно они пытались сделать кольца из дыма и выдыхали их в лица девочкам, будто это было именно то, что привлекало их в Джотаро. — Вижу, снова сорвался, — с улыбкой произнёс Какёин. Джотаро повернулся к нему лицом, и Какёин осознал, насколько тот выглядит уставшим. Глаза цвета моря налились кровью и потускнели, под ними залегли тёмные тяжёлые круги. Куджо потушил сигарету о внутреннюю сторону запястья и кинул в ближайшую мусорку. Какёин нахмурился, осматривая волдыри на коже. На предплечье рядом нашлись ещё две круглые подживающие корочки. — Не нужно было этого делать. Джотаро пожал плечами. — Ты прав. Мне следует бросить. Мама сказала, что её тошнит от этого запаха. Это не совсем то, что Какёин имел в виду, но он решил не давить сейчас. Вместо этого уселся за ближайший стол, распаковывая свой обед. К ним подошла девушка с полными руками и загорелой кожей. Джотаро узнал её только благодаря воспоминаниям о средней школе. Единственное, что он о ней помнил, так это как она в седьмом классе вывихнула оба плеча на какой-то интересной бейсбольной игре. Тогда он ответил на второй вопрос. — Эй, ДжоДжо. Джотаро хмыкнул что-то в ответ. Не было даже сил, чтобы сказать ей отвалить. Неизбежный вопрос он планировал либо проигнорировать, либо отбить каким-то неопределённым ответом, объясняя своё отсутствие. — Что случилось с твоей старой формой? Я никогда не видела тебя без неё. Джотаро уставился на неё, почему-то уверенный, что удивление хорошо читалось на его лице. Но нет. Только Какёин заметил небольшой проблеск, для остальных Джотаро выглядел невозмутимым. Решив, как ответить, он натянул козырёк на глаза. К собственному удивлению, он выбрал честный ответ. — Слишком много пятен крови. Пальцы дрогнули, и часть его уже успела пожалеть, что он выбросил сигарету. Это была правда. Не важно, сколько раз его стирали, гакуран продолжал пахнуть, словно одежда мясника. На протяжении поездки он впитал кровь многих людей и, свернувшаяся, она намертво пристала к ткани. Джотаро, Какёин, Дио и многие другие пропитали гакуран своей кровью. После третьей стирки Джотаро сначала затолкнул его в самый далёкий угол шкафа, решив больше никогда на него не смотреть. Но когда неделю спустя проснулся от кошмара, в котором тонул в чём-то гораздо более вязком, чем вода, решил вытянуть гакуран обратно. Он разорвал его на куски, смочил в спирте и сжёг на заднем дворе. Впрочем, ей этого знать не обязательно. Девушка уставилась на него, бледнея с каждой секундой. Какёин раздражённо вздохнул. — Джотаро, ты вообще понимаешь, как ужасно это прозвучало? Джотаро на мгновение задумался. Он заставил себя признать, что да, возможно, для неё это прозвучало угрожающе. — В основном это была моя кровь, если тебе от этого станет легче, — добавил он. Судя по выражению лица девушки, это не сработало. Она извинилась и в спешке выбежала из класса. — Вчера я немного переживал, что твоё поведение резко изменится в школьной среде, но ошибся. Кажется, ты безнадёжно неловкий, где бы ты ни был. Все, кто втихаря слушали их разговор, затаили дыхание, ожидая реакции Джотаро на этот комментарий. Просто ударит в голову или заставит страдать, сломав ещё и пальцы? — Не тебе это говорить. Ты сам всегда ведёшь себя жутко, и это только в пяти случаях из десяти нарочно, — ответил Джотаро. — Не могу не согласиться, — Какёин улыбается и переводит взгляд на свой обед, будто видит его в первый раз. — О, миссис Холли положила мне вишен в ланчбокс. Ухмылку, с которой он глянул на Джотаро, можно было назвать злобной. Для наблюдающих за ними одноклассников это был единственный сигнал перед тем, как Какёин забросил вишенку в рот и начал катать её по языку. Громко. — Мне стыдно, что я знаком с тобой, — сказал Джотаро с напускным безразличием, демонстративно отвернувшись к окну. Какёин запихнул вишню за щёку, чтобы удобней было говорить, и дразняще произнёс: — Что, Джотаро? Тебе из-за этого некомфортно? — Нориаки соскользнул со своего места и подошёл к окну, где продолжил играться с вишенкой языком. Прямо Джотаро в ухо. Ученики съёжились, прекрасно зная, что случится дальше. Один выронил молоко на пол и даже не обратил на это внимания. Джотаро был снисходителен к ученику по обмену только потому, что тот был новичком, но в этот раз незнакомец зашёл слишком далеко. После этой шутки в его широкой ухмылке явно будет не хватать нескольких зубов. Конечно же они ошибались. Джотаро засмеялся на людях впервые за два года. И каждому ученику, каждому парню, каждой девушке стоило признать: он был красив, когда хмурился, но когда смеялся — выглядел словно совершенство. Джотаро смеялся, схватившись за живот, низко и искренне, зажмурив глаза. Надутые прежде губы изогнулись в улыбке. Продолжая задыхаться, он вполсилы оттолкнул Какёина. — Я, блять, ненавижу тебя. Какёин ухмыльнулся, облокачиваясь на подоконник. — Я заставил тебя смеяться, не так ли? А это большое достижение, учитывая, в каком плохом настроении ты был всё утро. Джотаро одновременно вздохнул с облегчением и насторожился, осознав, что Какёин смог разглядеть его эмоции, скрытые за маской безразличия. — Это был смех из жалости. Нориаки усмехнулся и выплюнул вишнёвую косточку в окно. Невысказанный вопрос «что не так?» повис между ними. Какёин решил пойти окольным путём, чтобы вытащить из Джотаро правду, прекрасно зная, что тот избегал разговоров о своих чувствах, словно чумы. — Хочешь прогулять оставшиеся уроки? Миссис Холли взяла в прокат «РобоКопов» на VHS. — Серьёзно? Не думал, что ты из тех, кто по своему желанию пропускает школу. Какёин пожал плечами: — Большинство учителей сегодня раздают учебные планы. Могу позволить себе пропустить. Джотаро долго смотрел на него, а потом вздохнул. — Хорошо, — кивнул он. Какёин лучезарно улыбнулся ему. — Тогда пошли. Давай вылезем через окно. — Он сделал паузу, глядя на землю с расстояния трёх этажей. — Я могу использовать Иерофанта, чтобы спустить тебя, — добавил он. — Я довольно тяжёлый. Не думаю, что… — Обхватив руками за талию и под коленями, стенд не дал ему договорить, поднимая в воздух. — Похоже, что я вполне могу поднять тебя. — Почему именно в таком положении? Ухмылка Какёина стала только шире. А затем, как это выглядело в глазах остальных учеников, Какёин обернул невидимую верёвку вокруг своей руки и выпрыгнул в окно следом за парящим телом Джотаро. Мгновение спустя невидимая сила захлопнула окно. И именно так Нориаки Какёин заработал себе репутацию в новой школе. С того самого дня всем было хорошо известно, что он был красивым, жутким, вежливым, вполне возможно, злобным, был одарён какими-то сверхъестественными способностями и был слишком близок с Джотаро. Это и была остаточная и более-менее точная характеристика его личности.