Loves

Вытерев испачканную чернилами лапу о штанину, Муми-тролль поднял листок, чтобы получше его рассмотреть. Никаких зачеркиваний, никаких пятен, никаких ошибок. Да, оно было закончено. Наконец-то, наконец-то закончено! В приподнятом настроении он вскочил со стула, перечитывая его снова и снова. Отлично! Каждое слово прекрасно подходило, каждая мысль была на своем месте, и каждая рифма была учтена. Волосы и глаза, звезды и долина, ручей и взгляд — все было прекрасно! Подпрыгивая от возбуждения, Муми-тролль позволил себе немного покружиться, прежде чем подняться и вылезти в окно. Он задержался лишь на мгновение, вспомнив, что забыл подписать стихотворение, но затем быстро, как только мог, снова пустился в путь, переполненный счастьем. Нервозность в его груди ощущалась, как в первый весенний день, когда он наконец-то снова увидел Снусмумрика. Он надеялся, что Снусмумрику понравится поэма, хотя он не мог понять, почему ему вдруг могло бы не понравиться. Он представлял себе, как Снусмумрик, улыбаясь, говорит ему, что они будут лучшими друзьями и останутся вместе навсегда. Может быть, Снусмумрик даже позволит ему обнять себя. Кто бы мог подумать! С таким особенным другом все часто оставалось тайной. — Снусмумрик! Снусмумрик! — Муми-тролль только на мгновение пожалел, что прервал друга на рыбалке. — Привет, Муми-Тролль, — Снусмумрик улыбнулся своей идеальной-идеальной улыбкой. — Снусмумрик! У меня есть кое-что для тебя! Подарок! — счастье в Муми пело так громко, что даже когда он добрался до своего друга, он не смог удержаться на месте. — Подарок? Какой? — откинув с глаз прядь волос, Снусмумрик посмотрел на него. — Подожди, сначала ты должен опустить удочку. Поджав губы, Снусмумрик заколебался. Но, очевидно, решив, что сюрпризы важнее рыбы, он смотал пустую леску обратно. — В чем дело? — Помнишь, когда я над кое-чем работал, ты спросил, что это такое, и я сказал, что ты узнаешь позже? Я, наконец, закончил, и оно готово, и я надеюсь, что тебе понравится! — все его слова разом вырвались наружу, и он протянул бумагу своему другу. Снусмумрик вытер руки о штаны, прежде чем осторожно взять ее и развернуть. Казалось, что этот момент в восемь раз длиннее самой долгой зимы, когда-либо пережитой Муми, но наконец Снусмумрик поднял глаза от бумаги. — Очень мило, Муми-тролль. Муми-тролль и не ожидал бурной реакции. Во всяком случае, слишком бурной. С Снусмумриком тебе повезло, если ты получил даже просто молчаливый кивок головы. И все же его спокойный, привычный тон вызвал у Муми-тролля беспокойство. — Тебе… тебе нравится? — О да, очень сильно, — Снусмумрик снова посмотрел на него. — Мне никто никогда не писал любовных стихотворений. Муми-тролль почувствовал, что его лицо покраснело сильнее, чем мамин котелок с супом. — Нет! Нет, я не имел в виду… — это не любовное стихотворение! — Ох. — Снусмумрик снова посмотрел на него с тем же непроницаемым выражением лица. — Значит, ты меня не любишь? — Конечно, люблю! Ты мой лучший друг! И я люблю тебя по-дружески, но не так, как… ты мне очень дорог.- — Так это любовное стихотворение? — Да! Э, Нет! Я хочу сказать… — растерявшись, Муми-тролль попытался собраться с мыслями, униженный тем, как все пошло наперекосяк. — Это любовь лучшего друга. Ты знаешь… Это разное. Снусмумрик глубокомысленно кивнул. — Нет. Я не знаю. — Что значит — не знаешь? — Это все. Я не совсем понимаю. — Как ты можешь… не обращай внимания, все это было ошибкой. Забудь это. — смутившись, Муми-тролль потянулся за листком, но Снусмумрик оказался проворнее. — Я не хочу забывать об этом. Я хочу, чтобы ты объяснил мне разницу. — Разницу?  — Разница между любовью лучшего друга и любовью в любовной поэме. Очевидно, я не понимаю этого, поэтому мне нужно, чтобы ты объяснил. — Но ты же знаешь! — Муми-тролль раздраженно всплеснул руками. — Это чувствуется по-другому! Такое чувство… ты весь нервничаешь. И ты хочешь держаться за руки и целовать их, и ты думаешь о нем все время, и даже когда он уходит, ты думаешь о нем и о том, как было бы лучше, если бы ты мог быть с ним и дарить ему цветы, потому что ты скучаешь по нему! Снусмумрик кивнул. — И какая же это? — Любовь к девушке! — А любовь к другу — это…? — Другая! — Какая? — Совершенно другая! — Я… — Снусмумрик медленно покачал головой. — Объясни еще раз. — Ладно, — вздохнул Муми-тролль, глядя на свои открытые, слишком пушистые руки. — Так. Когда я вместе с Фрекен Снорк. — Угу. — Такое чувство, что мы все вместе отправляемся в приключение. Например, когда мы все идем на пляж после шторма или когда мы допоздна сидим в муми-доме и пьем кофе вместе. Это приятное чувство, когда она слушает меня, а я слушаю ее, и мы помогаем друг другу, когда нам нужна помощь. — И это любовь к девушке? — Да. — Муми-тролль, — перебил его Снусмумрик. — Да? — То, что ты только что описал, — это дружба. — Нет, нет, нет! - Муми — тролль замахал руками. — Дружба и любовь — это совсем разное! Именно так мы всегда заботимся о малышке Мю, хотя обычно именно она и была причиной всех бед! Но она знает, что мы можем рассчитывать на нее, а она на нас, и точно знает, что нам нравится, а что нет. — И это то, что ты чувствуешь ко мне? — Да, но и нет. — Почему же нет? Муми-тролль вздохнул, пытаясь собраться с мыслями. — Ладно. Так. Мы ведь друзья, верно? — Лучшие друзья, насколько я знаю. — Вот именно! И любовь к другу отличается от любви к лучшему другу, которая отличается- — От любви к девушке. Да, ты сказал. Итак, если это не любовь к лучшему другу, то что же? Откуда ты знаешь разницу между этим и дружеской любовью? — Это просто! Потому что когда ты видишь своего лучшего друга, твое сердце поднимается к горлу, и ты так волнуешься, что не можешь говорить, но все равно говоришь. И каждый раз, когда ты смотришь на него, ты снова понимаешь, что он — самый красивый человек в мире, и ты навсегда хочешь быть их лучшим другом. А когда вы в разлуке, это больно, прямо здесь, — Муми-тролль указал на свое сердце, — и ничто не может исправить этого, пока ты не увидишь его снова. А потом вы вместе готовите ужин и отправляетесь в тайные приключения вдвоем, и ты много думаешь о нем, и когда вы не с ним, вы скучаете по нему. И иногда вы держитесь за руки, чтобы быть рядом, и когда вы держите его за руку, не имеет значения, что вы думаете о себе, потому что он не возражает против того, кто вы есть, и… И… и… — Муми-тролль выдержал спокойный взгляд Снусмумрика. Его плечи опустились, когда тишина навалилась на них тяжким грузом. — Лучшие друзья не делают всего этого, не так ли? — Не… постоянно. — Я написал тебе любовное стихотворение, не так ли? — И при том очень хорошее, — Снусмумрик снова просмотрел листок. — Ох, как неловко! — Упав на землю, Муми закрыл лапами глаза. Его лучший друг. Он был влюблен в своего лучшего друга. Он написал Снусмумрику любовное стихотворение. Любовные стихи. Он сравнил его с солнечным светом. О, как же он не догадался, что это любовное стихотворение? — А что в этом неловкого? — Мне очень жаль, Снусмумрик. Просто брось его в реку, пожалуйста. Может быть, его съест какая-нибудь рыба, - он уже почти решил зарыться в землю под собой и больше никогда оттуда не вылезать. Так ему и надо будет поступить. Снусмумрик рассмеялся. — Серьезно, Муми? Зачем мне это делать? Это так мило. Сколько времени это заняло? — Перестань дразниться, Снусмумрик! Это не по-доброму! — Муми-тролль надеялся, что он не заплачет. Слезы только испачкают его мех, сделав ситуацию еще хуже. Любовь к лучшему другу. Как он мог быть таким глупым? И снова он вспомнил первые весенние звуки, вспомнил, как его сердце выпрыгивало из окна. Самый лучший друг. Он был таким глупым. Друзья, вероятно, не мечтают о том, чтобы держать друг друга за руки, не так ли? — Хей, Муми. Я серьезно. Это чудесно. Ты, должно быть, вложил в это столько труда. Для меня это большая честь. Даже ласкового тона Снусмумрика было недостаточно, чтобы заставить его отвести руки от глаз. Может быть, если он достаточно постарается, то сможет исчезнуть, как и Нинни. Но потом он почувствовал руки Снусмумрика на своих запястьях и не смог сопротивляться, когда тот убрал его лапы от лица. — О, Муми-Тролль. — Снусмумрик улыбнулся, и это была та же самая улыбка, но на этот раз она была жалостливой. — У тебя, судя по всему, либо всё под контролем, либо ровно наоборот. — Мне так жаль, Снусмумрик! — он был розовее, чем малиновые поля, он был в этом уверен. — Тебе не следует извиняться. — Я не хотел… — простонал Муми-тролль. — Мы можем притвориться, что этого никогда не было? — и к его облегчению и к печали, Снусмумрик кивнул. — Если ты этого хочешь. — Я думаю, так будет лучше. — Тогда ладно. Но ты должен знать, что есть четвертый тип любви, о котором ты забыл. — Четвертый тип? — уши Муми-тролля выдали его любопытство, и он оживился. — Конечно. Ты назвал три — дружба, лучшая дружба и любовь к девушке. — Снусмумрик постучал пальцами по запястью Муми-тролля, отсчитывая их. — А какой четвертый? — Любовь к парню. — А? — Муми-тролль старался, чтобы сердце не стучало у него в горле. — Ага, — Снусмумрик серьезно кивнул. — Что… что это за тип? — Ну... Это тот тип, когда иногда вы сидите и наблюдаете за ночным небом после дня ловли странных жуков и борьбы с настоящими монстрами. Или когда вы ждете всю зиму, чтобы просто увидеть кого-то, и когда, наконец, видите, вы так взволнованы, что чувствуете себя как хаттифнат в бурю. Или когда вы рядом с ним, и все, что вы хотите делать — это продолжать слушать его рассказы и стихи. Или его молчание. В зависимости от того, что нужно, пока вы не будете готовы поцеловать его, а затем еще немного посидеть рядом с ним. — Ух ты, — с трудом выдавил Муми-тролль. — Это звучит… почти как мы. — Почти? — Бровь Снусмумрика изогнулась. — Да, за исключением… — Муми умолк. — Знаешь, я вообще-то не понимаю, как такие люди, как ты, могут целоваться с таким маленьким носиком. На мгновение воцарилась тишина, а затем Снусмумрик разразился самым веселым смехом, который Муми-тролль когда-либо слышал. Не в силах сдержаться, он тоже начал хихикать, хихиканье переросло в смех, пока они оба не стали держаться друг за друга, смеясь над собой, над всем на свете. Отпустив запястья Муми, Снусмумрик положил ладони на его щеки и прижался лбом к его лбу. Снусмумрик мило и неуклюже потерся носом о переносицу Муми-тролля. — Как это? — Щекотно, — засмеялся он, осторожно держась за него. Не обнимай Снусмумрика без предупреждения — таково было правило. Но никто ничего не говорил о поцелуях без предупреждения. Он почувствовал, как нос Снусмумрика сморщился от его улыбки, и, приоткрыв один глаз, украдкой взглянул на него. Ресницы Снусмумрика сомкнулись, все его лицо было вовлечено в простой поцелуй. Муми-тролль чувствовал, как чужие руки прижимаются к его мордашке, как чудесные, чудесные руки держат его, прижимают к себе. Не имея достаточного количества воздуха, хихикающий Снусмумрик прижался лбом к мордашке Муми-тролля. Закрыв глаза, Муми-тролль тоже улыбнулся и засмеялся, когда шляпа Снусмумрика коснулась его головы и защекотала уши. К несчастью, не сумев как следует ухватиться за своего восторженного друга, Муми-тролль рухнул на землю. Все еще смеясь, они прижались друг к другу, и у обоих перехватило дыхание. Усмехнувшись, Снусмумрик снял с головы шляпу и провел рукой по потным, распущенным волосам. Именно в этот момент Муми-тролль понял, что его стихотворение даже близко не подходило. Губы Снусмумрика растянулись в ухмылке, и он взял в руки губную гармошку. Он был… это был он.… — И я действительно имел в виду все, что написал. Ты и правда красивый, — пискнул Муми-тролль, краснея. Великолепный красный цвет осветил кожу под веснушками Снусмумрика, превратив его лицо в вечернее небо. — Можно… ничего, если ты поцелуешь меня еще раз? — Окей. Но на этот раз мы попробуем по-моему. Муми-тролль едва успел задуматься, что бы это могло значить, как Снусмумрик наклонился к нему, а потом его губы коснулись его губ, и, как ни удивительно, их первый поцелуй был ужасно интимным, и казался тем более особенным. Не зная, что делать с лапами, Муми-тролль положил их сначала на спину Снусмумрика, потом на плечи и, наконец, на шею, отчаянно пытаясь сообразить, куда их девать. Бесполезные лапы. О боже, он начал паниковать, что если Снусмумрик решит, что он странный? Что, если он поставит его в неловкое положение? Он что, должен просто знать, что делать со своими руками? Неуверенно Снусмумрик прервал поцелуй, и как раз в тот момент, когда Муми-тролль решил, что все испортил, он быстро вздохнул и, наклонившись, поцеловал его снова. И вот так все было хорошо. Или, по крайней мере, почти в порядке. Как можно ближе к хорошему, насколько это возможно, когда ты целуешь своего лучшего друга / возможно, уже парня. Кого это волнует, если он продолжает целовать тебя? Упав на бок, Снусмумрик рассмеялся, погладил Муми-тролля по щеке и снова уткнулся носом в его лоб. — У тебя хорошо получается. — Спасибо. Я понятия не имею, что делаю. Снусмумрик рассмеялся, взял Муми-тролля за лапу и крепко сжал их пальцы. — Так это… это поцелуй, да? — Совершенно верно, — рассмеялся он. — Ты ведь не возражаешь против моего «слишком маленького носа»? — Я думаю, что он прекрасен. Был ли я…я сделал это? — — Идеально, — Снусмумрик улыбнулся, слегка коснувшись носом морды Муми-тролля. — Хотя, если хочешь, мы можем еще немного попрактиковаться. — Это очень умно с твоей стороны, Снусмумрик! — вишневый цветок раскрылся в его груди, когда он произнес это имя вслух. — У тебя всегда самые лучшие идеи. — Да, конечно.- Приподнявшись на локтях, он улыбнулся, — наверное, у меня просто есть лучший друг. — А? — Или, ты знаешь. Парень. — Снусмумрик пожал плечами и снова поцеловал его в губы. — Парень? — Насколько я могу судить, с тобой разница невелика. Так что называй меня как хочешь. Муми-тролль на мгновение задумался. — Думаю, мне больше всего нравится называть тебя Снусмумриком. — Чудесно. Тогда я могу быть просто Снусмумриком. — Он рассмеялся. — О, хорошо! - Сердце Муми — тролля переполнилось теплой радостью, когда они снова поцеловались странным образом, похожим на маленький «буп» носом. Пальцы Снусмумрика прошлись по меху на его щеках, и снова все было в порядке.