А может и романтик

       Гудки сливаются в один монотонный звук – писк кардиографа при остановке сердца, сравнение, несомненно, хорошее. А потом механический голос автоответчика, мол хозяин занят, поэтому оставьте сообщение или перезвоните позже. Антон бормочет под нос, проклиная все на свете, и кидает телефон на кровать. Хочется в стену, но денег в его копилке на новый – с кошкин лоб, тот такой же маленький, как и его сбережения. И плевать, что так говорят о другом.       Парень приземляется на кровать рядом с телефоном, отчего та издает родной уху скрип; сосед сверху переваливается через край своего второго яруса, чтобы красноречиво показать средний палец. Антон повторяет попытку – звонка, а не скрипа, но неудачно. Впрочем, ничего удивительного. - Блядский… - Попов? – заканчивает Дима за друга, смеясь, и свешивает ноги; снизу раздается фырканье, словно зверек чихает в груде листвы, но Дима знает – с ним согласны. - А что если он... – парень подскакивает, равняясь с Позовым и дергает его за ногу, получая второй по плечу. – У него же там прослушивания на носу... - А у меня курсач – дэдлайны все уже сгорели просто, у тебя, кстати, тоже. – снова прерывает его Дима, повторно лягая. – И я бы лучше послушал, как зубы выдергивать правильно, чем твое нытье. Поэтому завали и дай поспать. – отворачивается к стенке, показательно уходя под одеяло с головой.       Шастун быстро одевается, кидает в вечно сопровождающий его рюкзак пачку Парламента, внешний аккумулятор и портмоне с мелочью. На крыльце закуривает, воровато оглядываясь – расстояние, разрешенное законом, явно больше трех шагов, которые он сделал. Куда идти, парень не ведает.        В наушниках поющий про отсутствие новостей Корж, под ногами – мир уличных музыкантов – спуск в подземный переход. Шансы найти Арсения стремятся к нулю с каждым шагом, кроме спешащей по своим делам толпы – ни звука. Антон преодолевает почти весь путь до выхода на поверхность, когда через приглушенные песни до его слуха доносится «капучино на кокосовом молоке, пожалуйста», «и без сахара» - парень добавляет уже за друга. - Вот че, так сложно было ответить?       Арсений разворачивается на сто восемьдесят, гитарой – мягкий чехол не спасает – задевает Антона. Молчит, улыбается, нет, лыбится – щеки, того и глядишь, разорвет. - Я тоже соскучился, хоть мы с тобой и виделись вчера. – брюнет щурится по-лисьи, забирает кофе, кивком головы благодаря баристу и идет к выходу из подземки. Уже на ступеньках оборачивается к окаменевшему от такой наглости другу и вскидывает темную бровь. – Мы идем?       Шастун открывает рот, закрывает, повторяет это упражнение, формирует в голове колкий ответ, но молчит. Хмурится, что-то пыхтит, перебирая варианты, а после шепчет под нос «да пошел ты» – Арсений явно недоумевает, видя лишь шевелящиеся губы вкупе с недовольным лицом – и уходит в противоположную сторону. Брюнет же топчется на месте, смотрит на часы, а потом, точно тот самый кролик из «Алисы в стране чудес», причитая, как он опаздывает, бежит на дополнительные.       Пока шестилетняя Машенька ищет ноты, собственноручно спрятанные, чтобы потянуть время, Арс раз за разом не может дозвониться до шатена. Тот, что совсем не удивительно, даже не просто игнорирует – показательно через раз отклоняет входящий.        Дима же, только успевший окунуться по полной в царство Морфея и там, наконец-то поцеловать Катю, оказывается разбуженным басистым «По-о-оз» и одновременно с этим пришедшим сообщением. Последнее он откладывает на второе, предпочитая на первое притворится все еще спящим для Антона. Парень, кажется, ведется на удочку, подозрительно косит на ком из соседа и одеяла и занимает свое койко-место. Дима же в это время, не хуже любого шпиона, затаскивает под свое укрытие телефон и совсем не удивляется, только хмыкает беззвучно, обнаруживая отправителя, чье имя в контактной книжке отказывается менять до сих пор. Шастуновский Дим, будь другом, отправь его ко мне через часика полтора. В долгу не останусь;)        Позов отправляет стикер жеста, выполненного путем соединения большого и указательного пальцев и удерживания других (пальцев) прямыми или вдали от ладони, в простонародье названного «окей». Почему это из Википедии дословно он помнит, а лекции нет – интересует не только самого Диму. - То… – его зевок явно заслуживает Оскара, – ох, а ты можешь сегодня на ночь комнату освободить? - Нет. – не раздумывая и безапелляционно – не в духе.       На уговоры Позов тратит по меньшей мере минут двадцать. И Катькой прикрывается, и пиво купить предлагает, обещает, что сигареты без спроса тырить больше не будет, в конце повышает ставку до годового запаса доширака. В итоге останавливаются на условиях зеленоглазого – готовка на этой неделе на Диме, уборка на следующих выходных тоже на Диме, антоновский реферат по таким ненужным основам инвестиций опять на нем же. Дима решает, что Арс просто так не откупится, и наблюдает, как его сосед собирается. - А ты что, вот так без ничего пойдешь? – продолжая валяться в кровати, интересуется очкастый, когда Шаст во все тот же рюкзак кидает только зарядное и даже тапочки не переобувает. - Так я на пятый, к Журавлю с Макаром. Они за пиццу приютить обещали. – жмет он плечами и оглядывается в поисках телефона. - А че не к Попову? – резонно спрашивает, продолжая допрос. – Пятница же, выпьете, поговорите по душам. – беззаботно аргументирует он, но тормозит, заметив вытянувшееся лицо соседа. - Это он тебе написал, да? Решил через пособников действовать? У-у-у, Попов! – тянет он, но начинает раздеваться прямо посреди комнаты, устраивая другу импровизированный стриптиз. – Нравится? – смеется, когда в него летит фантик.       До Арсения всего пару остановок, поэтому Антон решает добраться на своих двоих, и все дело в хорошей погоде, поющих птичек и, в конце концов, дорогих для студента билетов – но никак ни в желании показать, что он, вообще-то занят и обижен, да. Однако, сам того не замечая, мчит на крыльях дружбы, обгоняя не только мамочек с колясками, но и парочку убегающих от него же голубей. В домофон не звонит, успевая проскочить следом за чересчур бодреньким старичком и уже нарочито медленно, не используя лифт, поднимается на восьмой. На лестничной клетке перед седьмым останавливается покурить, а перед дверью Попова наскоро рассасывает парочку мятных леденцов. - А я думал так и будешь стоять под дверью. – распахивает брюнет оную, пока на его лице расцветает ухмылка, в ответ на которую Антон красноречиво закатывает глаза. - Че хотел? – спрашивает, вкладывая максимальное недовольство и безразличие в голос, и впихивает в руки Арса куртку, чтобы сразу пойти на кухню.       Пацан по-хозяйски сразу лезет в холодильник за батоном колбасы, высказывает свое недовольство по поводу отсутствия сыра зашедшему следом другу и совсем не замечает ничего вокруг, списывая песнопения живота на голод, а не на окутавшие его запахи. - О, ты меня покормить собрался? – нажевывая бутерброд, довольно интересуется он, когда, сев за стол, видит пока что пустые тарелки, бокалы, вино в ведерке со льдом и… – А свечи то нах нам? Ты нам романтик что ли устроить решил? – смеется, даже не удосуживаясь прикрыть рот ладонью.       Арсений продолжает стоять в дверях, опустив глаза в пол и совсем немного покраснев – на кухне, знаете ли, жарко от духовки. Поправляет челку, оттягивает ворот футболки, смотрит на парня, который, кажется, скоро начнет биться в припадке от своей же шутки, и понять не может, чем тот лучше Алены из Академии. - А если и романтик? – с вызовом, но как-то одновременно и кротко бросает он и тут же начинает бить Шаста по спине. – Нефиг ржать с полным ртом. - А-а-арс, – томно тянет Антон, когда снова начинает дышать аки нормальный человек, – ты мне, вот, тоже сразу понравился. – замолкает сразу, как осмысливает их слова.       Тишину нарушает захлопнувшаяся дверь – это Матвиенко, помогавший с готовкой, под шумок, но опоздав, решил покинуть квартиру.