Лабиринт зеркал

Глендаур: Я духов вызывать могу из бездны. Хотспер: И я могу, и каждый это может, вопрос лишь, явятся ль они на зов. У. Шекспир “Генрих IV” "Тони! Не бросай меня!" Вот же его взлохмаченные волосы, и бородка, и его взгляд. Да он весь тут. — Надень ещё раз, пожалуйста. Я забыл проверить, ну, одну вещь в протоколе... Бек слушается. Кажется, в лимонаде что-то было, что-то жгучее, хотя Питер точно заказывал безалкогольный. А ещё, он хотел пойти к Эм Джей, но всё как-то смазалось вокруг, двери стали похожи на окна… и зачем куда-то идти, если Тони здесь, и надо ему так много сказать… Кажется, он подсел слишком близко. Надо было рассказать Тони, что всё не так. Что это ерунда насчёт “отцовской фигуры”, и пусть даже скажет про бурлящие гормоны и отошлёт домой, главное — признаться, и не жалеть, когда уже будет поздно… А ещё лучше — вообще ничего не говорить. Просто раз, и всё. Один раз… Это даже не поцелуй, просто губы, прижатые к губам. Ни для чего. На прощание. Бек отодвигает его, снимает очки. — Питер. Если ты отдал мне ЭДИТ только из-за этого… — Нет! Нет, прости, я тебя обидел, я не хотел… Даже не подумал, каково человеку, которого целуют вместо кого-то. Идиот! Питеру хочется под землю провалиться. Надо было бежать к Эм Джей, и он почти готов сбежать, но Квентин берёт его за руку. — Ты хотел, — Бек грустно улыбается. — Но попробуй посмотреть и увидеть меня, а не его. Питер честно пробует. Без очков Бек… нет, Квентин совсем не похож на Тони. Добрые глаза — голубые, а не карие, тоже грустные, но как будто вечно голодные. Словно хочет сожрать целиком, просто примеривается. Словно он немного сумасшедший. И это страшно. Но гипнотизирует. Питер сглатывает слюну. С кем-то из них что-то не так. — Теперь я знаю, что ты меня видишь, — тихо говорит Квентин. И целует его. И вот это настоящий поцелуй. Питер не знает, что с этим делать, что он может, что он должен. “А чего хочешь ты? Ты, Питер Паркер?” Он хочет всё: попробовать штуки из туториалов на ютюбе. Он хочет, чтобы была какая-то горизонтальная поверхность, проверить ещё всякие вещи, которые теперь можно, но… — Подожди! Мы же в баре, тут... Он бы отскочил, но Квентин держит за плечи. — ...никого нет. Все разошлись, пока мы болтали, ты не заметил? Питер правда не заметил, в голове туман. Наверное, он просто устал от всего. Ведь в лимонаде ничего не могло быть, он сам видел... — Наверное, я пойду, меня хватятся, — он не смотрит Квентину в глаза, хочет уйти, но хватка становится крепче. Совсем чуть-чуть. — Эй… даже не скажешь, понравилось или нет? Квентин улыбается. Но не отпускает. Питер не понимает, что надо сделать, чувствует только, что сильные руки не дают ему упасть. — Я думал, ты… у тебя семья… — Была семья. Я давно оплакал и мужа, и дочку. — О… — Таким, как мы, нужно держаться вместе. Не только как союзникам или Мстителям. Просто другие никогда не поймут, и они такие уязвимые… Квентин заглядывает ему в глаза. — Пока мы не в Париже, Питер, дай мне шанс. А если я окажусь недостаточно хорош для тебя, бери свою чёрную орхидею и лезь на Эйфелеву башню. Согласен? Питер не знает толком, с чем соглашается. Уже ночь, и он ужасно устал, но хочет целоваться ещё, потому что это оказалось очень приятно. Конечно, бородка у Квентина жёсткая, но это мешает не так сильно, как он думал… почему он вообще об этом думал? И как они потом оказались в какой-то тёмной комнате? Он запомнил ледяной сквозняк на коже. И запомнил, как они разговаривали перед всем этим, или после всего, укрывшись тяжёлым плащом Мистерио. Оказалось, у парней больше чувствительных мест, чем он думал, но про это они не говорили, это точно было из практики. Квентину, например, нравилось, когда запускают руку в волосы и слегка царапают, он чуть не мурлыкал, и Питер с ужасом понял, что Квентин такой послушный и податливый, потому что сам ждёт от него… всего. Засуетился, начал слишком стараться… и конечно нарвался на смех. — Тише, тише… не оторви только… я знаю, что ты сильный парень. — Прости. Тогда как себе? — Да, как себе, вот так... Питер, расслабься, подумай хоть раз не о других. А лучше знаешь что? В темноте у него озорно блестели глаза, и Питер отовсюду чувствовал его запах, его вкус во рту. Потрясно. Наверное, ещё можно было одеться и уйти, но как тогда узнать, что будет дальше? — Не знаю… что ты делаешь? Квентин нырнул под плащ с головой, и Питер прекрасно понял, что он собирается делать, но не ожидал, что будет так странно. Нормальный парень, наверное, голову бы потерял и от звуков, и от ощущений, а он почему-то подумал о змее, которая глотает свою жертву влажной пастью, и отпускает, и снова глотает, и опять… А потом Квентин языком сделал такое, что, наверное, законом запрещено. — Подожди, стой! Я только с утра принял душ и всё! Когда ты подмышки облизывал и шею, может, было не очень заметно, но там… — Я тебя дразню, — Квентин высунулся из-под плаща, взъерошенный. — Просто лизнул на пару сантиметров ниже, а ты уже готов звать полицию нравов. — Но так не делают! — Делают ещё и не так. Например… — Ох! — Ты такой чувствительный, я же просто укусил за живот. А сейчас расслабься… То, что было дальше, Питер уже однажды прошёл на медосмотре, разве что у Квентина не было перчаток. И пальцами он делал что-то особенное, а когда пальцами и ртом одновременно... Питер побоялся хватать его за волосы, только комкал плащ и кусал губы, очень стараясь продержаться подольше. И не смог. А когда Квентин снова поцеловал его, на языке остался странный горьковатый привкус. — Это я… то есть, это мой..? — Да. И мне этот вкус нравится. Не скромничай, малыш, привыкай к тому, что ты можешь нравиться весь. Будь уверенней. — Ага, — сказал Питер и поцеловал его долгим, настоящим поцелуем. И даже оказался сверху, хотя не вполне понимал, что делать. Он запомнил, что просто ёрзал, пытаясь устроиться поудобнее, но и этого хватило. А потом, кажется, они снова лежали рядом под плащом, и Квентин гладил его по щеке, говоря что-то ласковое. В его глазах больше не было голода. *** Под пристальным взглядом Квентина "бармен" снова закрасил водку лимонадом и придвинул стакан Паркеру. Тот как раз рылся в карманах, ища двадцать пять крон, и манёвр не заметил. Споить его оказалось на удивление легко. Мальчишка поплыл, начал жаловаться, отдал ЭДИТ… можно было выгнать его и отпраздновать со своими, но некоторые вещи Квентин Бек не прощал. Его сравнили со Старком. Ему предпочли Старка! С другой стороны, мысль о Тони, настолько жалком в своей депрессии, что подцепил школьника, грела и радовала. Подцепил, но ничему не научил, кроме манеры перехватывать контроль в самое неподходящее время. Квентин собирался всё исправить. Исправить оказалось непросто. После Праги Питер снова закрылся, заосторожничал. Квентин знал, почему, уже приготовился давать отпор… и всё-таки в штаб-квартире мальчишка пошёл сначала к нему, а не к Фьюри. — Что это? — прямо спросил он, бросив проектор на стол. Взгляд уверенный, но губы дрожат. — Я думаю, ты и сам догадался. Дрон с проектором. "Такой же, как те, что сейчас держат тебя на мушке", — добавил бы Квентин, но сдержался. — Значит, это всё иллюзия? — А это ощущалось как иллюзия? Для меня нет, — представление началось, и он знал, как играть. Сейчас — как бы невзначай коснуться живота, где должна быть рана. — Тогда зачем он тебе? — Как ты думаешь, почему я столько лет справлялся с элементалями в одиночку, когда все мои друзья погибли? Я тренировался. День и ночь, день и ночь, не снимая этого чёртова костюма. Придвинуться ближе. Больше трагизма и одержимости во взгляде. — Я записывал все бои. Просматривал их снова и снова, как бы ни было больно, учился на ошибках тех, кого любил. Теперь никого не осталось, и я учусь на своих ошибках, моделируя новые угрозы, новые ситуации. Вот это ты и увидел на проекторе. Модель, — наклониться ближе, дать драматический шёпот. — Каждый день я умираю в проекциях снова и снова. Эта война — всё, что у меня осталось, и я так давно не чувствовал себя живым… Пауза. Оттенить сильное чувство, дать мальчишке время. — Но с тобой всё по-другому, Питер. Замешательство. Это хорошо. Ещё пара ласковых фраз, и этот дурачок во что угодно поверит. Как же он хочет, чтобы его любили! — Когда ты рассказываешь мне про своих друзей, про свою нормальную жизнь, когда ты рядом со мной… ты не представляешь, как много это значит для меня. Снова пауза. Время раскаиваться! — Прости, я увидел дрон и подумал, что на самом деле ты всё это делал. — Хмм, и какой у меня тогда мотив? Вот оно, маленькое "прости". Теперь — только вперёд. Теперь мальчишка хмурится, лихорадочно думает, но хочет, чтобы его переубедили. — Стать… героем? — Ну, вот я уже герой — Мистерио. Что дальше? Давай, Питер, придумай мне злодейский план. — Не знаю. Я не знаю. Сейчас это правда как-то глупо звучит, извини. А теперь немного теплоты, простить его за маленькое недоразумение. — Понимаю. Трудно доверять после того, как Тони Старк тебя использовал. — Он меня не использовал! А, чёрт! Слишком рано. Этот идиот всё ещё горюет, нельзя принижать его героя. — О, теперь ты меня прости. Наверное на Земле-616 он был совсем другим. На моей Земле Железный Человек — эгоистичный нарцисс, который думал, что любой, у кого есть хоть какая-то сила — в его армии. Кэп был не лучше. Гражданская война всех ожесточила. Правда, я никогда не знал их лично... — А я там был? На твоей Земле. Молчание. Красноречивое не-знаю-как-и-сказать-молчание. Он понимает. — ...и как это случилось? — Я не успел тебя узнать. Знаю только, что Тони Старк явился домой к Человеку-пауку, заставил сражаться на своей стороне против Капитана. Потом — взрыв бензовоза в аэропорту. Всё. Осталась лишь пара видео в Интернете и городские легенды. Мне очень жаль. Этот испуганный взгляд! Малыш задумался о своей смертности, ему теперь не до проекторов. — Я мог тогда умереть… — Это уже не важно. В моей реальности больше никого не существует, — взять его за плечо. Погладить по щеке. Притянуть к себе. — Я не хочу потерять и этот мир тоже. Не хочу потерять тебя. У мальчишки сильные руки и крепкая хватка, но цепляется отчаянно, как утопающий. — Квентин... — Ладно, ладно, всё. Никто пока не собирается умирать. Давай, беги к своим… кстати, ты кому-нибудь рассказал? — Один человек знает. Она нашла проектор, я сказал, что всё выясню. "Она". Уже что-то. — Девушка, с которой пойдёшь на Эйфелеву башню? Хватка слабеет, а вот прижимается он плотнее. Конечно, ощущение, что был на волосок от смерти, так заводит! — Эм Джей. Да. Нет… не знаю. Сначала я думал, что пойду. А теперь у меня все мысли только об одном, и мне с ней даже разговаривать стыдно! — Значит, я виноват? Шёпот на ухо, так, чтобы коснуться губами, чтобы поёжился от щекотки. — Я сам виноват… по-хорошему, мне вообще нельзя этого всего делать. Особенно с тобой. Это странно. — Всё уже случилось, и никто не пострадал. Теперь взгляд в глаза и улыбка. Конечно он хочет ещё, хоть и стыдится себе в этом признаться. — Вроде бы никто… наверное, я должен себя чувствовать морально травмированным или что-то такое, но я не почувствовал. — Ещё бы. Кстати, если хочешь, у нас есть ещё немного времени. Так, подурачиться. Мальчишка нахмурился для вида, но кивнул. Как же легко было его убедить! Тони Старк его выдрессировал. Как Пеппер, как Хэппи, как всех этих бесполезных идиотов из Старк Индастриз, смотревших на него снизу вверх. Только Квентин не сломался тогда, не очаровался. Либо ты властвуешь над иллюзиями, либо они над тобой, это он усвоил давно. Питер Паркер барахтался в своих иллюзиях как щенок. *** То, что Квентин называл “подурачиться”, Питер раньше видел только в порно. Только теперь это было порно в три дэ, VR-порно. Настоящий секс, короче говоря. И от этого срывало крышу. Питер уже знал это чувство: когда прыгаешь между домами, всё быстрее и быстрее, и вдруг стены кончаются, и летишь в пустоте — не за что зацепиться, непонятно, что будет дальше, но как же круто! Он не был уверен, что ему всё нравится, но Квентин всегда подшучивал над его страхами, значит, это было нормально… наверное. Всё же заканчивалось хорошо, так? Только один укус на плече болел. Квентин извинился, но Питеру было не по себе. Это был укус какой-то злой, бешеной собаки, а не любовника, ничего приятного. (“Любовник” даже слово какое-то странное, но не назовёшь же бойфрендом того, кто тебя на столько лет старше! И партнёрами они вроде не были...) Всё равно после этого “подурачиться” даже думалось яснее. Недолго. Минут пять. — ...ты слушаешь вообще? — А? Нед смотрел на него как на идиота, которому надо сто раз повторять. Они паковали вещи для отъезда в Берлин, но Питер то и дело зависал, вспоминая... — Я говорю, ты правда веришь, что это просто камера? — Да, он же мне объяснил, — говорить про Квентина с другими было как-то странно. Словно если сказать “он” как-то не так, Нед всё поймёт, и все всё поймут. — Ты запомнил, как выглядел тот элементаль из модели? Если такой же объявится, значит, Мистерио соврал. — Нет, если такой же появится, значит, Мистерио соврал и он идиот. А он не идиот. Его система очень похожа на М.О.Р.Г. мистера Старка. Голограмма, позволяющая заново проживать воспоминания. Только… На этот раз он завис не из-за воспоминаний. — Он сказал, что не знал мистера Старка лично. Но тогда откуда у него М.О.Р.Г.? — У меня айфон, но я Джобса тоже не знал. Питер помотал головой. Это было другое, он точно знал, что другое, но не мог объяснить. — У нас этот проект так и не разошёлся из-за Таноса и всего этого. Может, у них было по-другому, но… нет, что-то не сходится. — По-моему он тот ещё параноик, — Нед уткнулся в телефон. — В чём смысл моделировать элементалей, которые могут вообще никогда не появиться? — Он всё потерял, его мир погиб. И он ещё хорошо держится. Но я с ним ещё ни разу не говорил об этом. “И о мистере Старке”, — хотел добавить Питер, но это было бы нечестно. Ведь с Недом он не говорил тоже, просто потому что… Нед никогда никого не терял. И его не было там. Квентин понял бы. — Я ему верю. — Ты говорил, его Квентин зовут, да? Квентин Бек? — Да, а что? — Да так, ничего, — буркнул Нед и снова начал что-то набирать. *** Квентин правда понял. Слушал не перебивая. Они снова лежали на полу в странной пражской мансарде, полуразрушенной элементалем. И снова под тяжёлым плащом Мистерио — это была уже традиция. В обычное время Питер вообще старался на этот плащ не смотреть, зная, сколько всего тот помнит. А Квентину было всё равно. “Не бойся испачкать”, — как-то сказал он. — “Что угодно лучше, чем кровь”. В тот вечер Питер не выдержал и позорно разрыдался в этот чёртов плащ. И вырвал, вырыдал из себя то, за что тётя Мэй дала бы ему затрещину. То, на что нахмурился бы Фьюри. “Лучше бы я, чем он”. Квентин его не утешал. Просто сказал: — Я знаю. Но ты здесь. Я держу тебя. И обнял. Он узнал про все дурацкие, щенячьи чувства и про то, чего ну никогда не могло быть, потому что это полная хрень. Питер рассказал ему про то, как на Титане цеплялся за Тони, как хотел, чтоб “мистер Старк” удержал его или хотя бы не смотрел… так. И про то, как уже на Земле всё кончилось хорошо, для всех... но Тони просто перестал дышать, и это было страшнее, холоднее, потому что от обычной неволшебной смерти никуда не деться. В конце концов, ему стало плохо от слёз. Он даже не понял, что Квентин имел в виду, когда сказал: — Может, так лучше. Он прожил бурную жизнь и очень от себя устал. “Может, так лучше”. Питер крутил эту фразу в голове, крутил и всё не мог понять. Как это — лучше? Как это может быть? А потом был Берлин и немного настоящих каникул, и Лондон, и новый элементаль, не такой, как до этого, не такой, как в проекции. Какая-то мерцающая дрянь, в которую Питер всё не мог как следует прицелиться. Квентин потом говорил ему, что в этом нет ничего страшного, нужно будет только подрегулировать линзы костюма. Сам он как всегда справился потрясающе, но Питер не стал его поздравлять, просто не мог: в суматохе Хэппи, Эм Джей и Нед пропали. Никто не видел их, никто не знал, что с ними. На приёме, где Мистерио жал руку премьер-министру и принимал рыцарское звание от королевы, Человек-паук стоял в углу, на заднем плане, и украдкой пялился в телефон, ждал хоть каких-то новостей.. “Может, так лучше”, — всё звенело и звенело у него в голове, пока Мистерио улыбался налево и направо и говорил перед камерами. "Может, так лучше". Такое мог сказать только человек, который никогда в жизни никого не любил. Но Квентин не такой. Он просто многих потерял. Он просто… *** — Мы обязательно их найдём, — бросил Квентин ему мимоходом, когда Питер пришёл в башню Мстителей в очередной раз спросить про Эм Джей и остальных. Башня изменилась: внутренний дизайн стал темнее, везде велись какие-то отделочные работы. Вокруг сновали какие-то незнакомые люди, а Квентин постоянно советовался с ними как со старыми друзьями, шутил и смеялся неприятным, слишком уж нервным смехом. Он стал совсем на себя не похож. Ужасно, но Питер начал думать, что весёлый Квентин ему не очень нравится. Квентин, пьющий шампанское с важными шишками и говорящий длинные речи. Квентин, называющий Тони “бедняга Старк”. Наедине всё было вроде бы как обычно. Может, неплохо, что он наконец немного расслабился в мирном Нью-Йорке... — Всё будет хорошо, Питер. Ты мне доверяешь? Это был неожиданно трудный вопрос. — Пит. Приём. — Доверяю. Только… — Нет-нет, — Квентин подошёл ближе, и Питер автоматически отступил на шаг. — Когда доверяют, нет никаких “только”. Давай, выкладывай, мы же с тобой больше, чем друзья, забыл? Впервые, глядя в эти голодные, всё ещё голодные голубые глаза, Питер подумал, что, может, никто больше не найдёт Эм Джей. Потому что она была права. Потому что он никого не слушал. — Мы уже давно ничего такого не делали. — Какая разница? — Квентин начал терять терпение. — Если ты хочешь что-то мне предъявить, давай, у меня ещё много работы. Ну? Что ещё я сделал не так? Не поднял всю полицию и интерпол, чтоб искали каких-то школьников? Был слишком занят, сохраняя наследие Мстителей? Ты передал мне ЭДИТ, значит, передал ответственность, а сам-то чем занят? Ждёшь, пока новый папочка порешает и твои проблемы тоже? Питер стиснул зубы так, что желваки на скулах заходили. — Я ищу. Если не хочешь помогать, сделаю всё сам. И расскажу Фьюри о твоём проекторе. Последнее вырвалось случайно. Квентин смотрел не мигая, так, что след от укуса на плече снова заболел. — Нет, малыш, ты пальцем не шевельнёшь, пока я не скажу. И будешь молчать с Фьюри. Потому что как только ты откроешь свой прекрасный рабочий рот, я уничтожу… — Меня? — Питер не отрывал от него глаз, считывая каждое движение. Тело автоматически приняло боевую стойку. Если секрет Мистерио в дронах, тут их много быть не могло. — Нет, ты мне нужен, дружелюбный сосед. Я уничтожу Тони Старка. — Ты ему уже ничего не сделаешь! — Ошибаешься, у меня есть кое-что. Доказательства его связи с несовершеннолетним, история растления простого школьника из Квинса Питера Паркера. Квентин небрежно поманил рукой дрона, и с потолка раздался голос самого Питера, сдавленный, дрожащий и тихий. Кто-то умело вырезал лишние слова о ерунде и фантазиях, о том, что это просто желания: чтобы Тони сделал то или это… Ни одного “чтобы” не осталось. Остался рассказ о миллиардере, соблазнившем школьника, чистосердечное признание. — Ну? — мягко спросил Квентин, когда запись кончилась. — Договорились? Больше никаких капризов, а то это аудио упадёт в почту “Дэйли Бьюгл”. — Никаких. Питер медленно сел на диван. Сил не было, были только горечь и тошнота от самого себя, от того, что так глупо повёлся. Но даже через горечь и тошноту пробивались обрывки нового плана. Нед спрашивал имя. Потом исчез. Значит, он что-то нашёл? М.О.Р.Г. — разработка Тони, но Квентин тоже ей пользовался. Что если в их мире его с Тони тоже что-то связывает? Был только один способ узнать. — Пит… — Квентин сел рядом, такой виноватый, грустный. — Прости, я перегнул. Питер чуть не отмахнулся от него, занятый своими мыслями. — Ничего. — Просто привык, что на войне все средства хороши. Давай, малыш, посмотри на меня. Питер поверить не мог, что раньше ему нравилось это особенное квентиновское "малыш". От приторности его затошнило ещё сильнее, но он повернулся, чтоб взглянуть в упор. — За что ты его так ненавидишь? Лицо у Квентина делается удивлённое, потом смущённое. — Он забрал тебя у меня, разве не понятно? Пит… Словно просит о чём-то. Сволочь. Но, может, это и правда из ревности. Может, Квентин просто неуверенный в себе и боится. Может, надо было чаще говорить ему что-нибудь хорошее… — Я скучаю. — По нам с тобой? Я тоже, Пит. Навалилось столько дел… "Я скучаю по своим друзьям. И лучше буду до конца дней смотреть порно, чем ещё раз с тобой…" — но мысль как-то не заканчивается, потому что Квентин целует его и снова становится собой, спокойным, только очень усталым. — Не злись, малыш. Слушай, у нас есть ещё время подурачиться. — Не хочу, — Питер встал и сделал несколько шагов к выходу, но дверь не приближалась. Комната превратилась в длинный, узкий коридор. — Кажется, мы так и не разобрались. Квентина больше не было рядом. Его голос слышался отовсюду, пространство изгибалось, как лабиринт. Теперь двери распахивались вокруг сотнями — иди, куда хочешь. Только некуда идти. — Я уже пообещал, что найду и верну твоих друзей. Слово Мистерио. “А что если они прячутся от тебя?” — подумал Питер, лихорадочно оглядываясь, пытаясь найти единственную правильную дверь. Она впереди, всего в нескольких шагах. Но где теперь это “впереди”? — Ты же сказал, что будешь меня шантажировать. — Только если начнёшь говорить глупости при Фьюри. — Это не глупости. Зачем проектор на самом деле? — Я тебе уже говорил. Пол стал вязким, как болото. Питер прыгнул, оттолкнулся от стены, но не успел ни за что схватиться: костлявые, мёртвые руки, выросшие из стен, поймали его за щиколотки, вцепились в волосы, в плечи, в куртку, зажали рот… Он забился пытаясь вырваться, но руки тащили его куда-то вниз, в темноту. В могилу. Туда, где тлели кости Тони, туда, где он сам лежал пять лет, должен был лежать... У него получилось высвободиться, всего на секунду. — Тони меня… не забирал! Ты не знал… ни его, ни… Руки не дали ему договорить: железные красно-жёлтые пальцы раздвинули челюсти, проникли внутрь, как бур стоматолога, сжимая язык. — Я знал тебя. Там. Питер почувствовал, что его поднимают, протягивают, как жертву или как еду на подносе. Квентин склонился над ним в темноте. — А здесь, на Земле-616, я никому не позволю помешать нам и причинить тебе вред. Даже мёртвому Тони Старку. Особенно ему. Вдруг Питер понял, что пальцы у него во рту — пальцы Квентина, и крепкая хватка на горле — его же. Это стальные жёлто-красные перчатки не пускают, оставляют синяки, тянут вниз. И только Квентин удерживает его от падения. Жёстко, но удерживает. Без Квентина он не знал бы, что делать. Не справился бы. — Очнись, Пит, малыш. Он тебе не нужен. Это он втравил тебя в войну, из-за него ты уже один раз умер. А я дам тебе шанс остаться дружелюбным соседом. Кивни, если согласен. Потому что если ты не согласен… я вырву тебе язык. Повисла пауза. А потом Квентин рассмеялся и вытащил пальцы, вытер о воротник. — О боже, не смотри так. Это же шутка. Я никогда такого не сделаю.. Комната снова стала обычной и просторной. Пол — жёстким. Питер поднялся, бледный, дрожащий, и вместо того, чтобы оттолкнуть, схватился за плечи Квентина, теряя равновесие. Квентин обнял его, дождался, пока придёт в себя. — Всё будет хорошо. Отдыхай, дружелюбный сосед. Мистерио со всем справится, не нужно больше жертвовать собой. А когда соскучишься — позвони. М? На этот раз Питер слабо кивнул. — Позвони в среду вечером, сходим в кино. — Да… да. Он наобещал ещё что-то, не слушая, не понимая. Только бы выбраться из башни. Ощупывал на ходу стены, как пьяный, убеждаясь, что они настоящие, что всё настоящее. Нужно было сделать что-то. Сделать… Он прошёл пешком пару кварталов, просто чтобы убедиться, что запахи и звуки — не иллюзия. Завалился в какой-то ночной магазинчик, попросил у пакистанца за прилавком телефон… Он ещё ни разу не набирал этот номер, Тони просил его никогда не звонить по нему, обращаться только к Хэппи. Но Хэппи не было. — Здравствуйте, — хрипло сказал он, услышав в трубке: “Да?” — Я не могу долго говорить, за мной, наверное, следят… — Питер, всё хорошо. Стой там, где стоишь, жди машину. — Да… спасибо. Мисс Поттс. То есть, миссис Старк. Питер понятия не имел, о какой машине она говорит, но минут десять после звонка тупо стоял посреди магазинчика, рассматривая упаковки чипсов. Всё закончилось. С Квентином всё закончилось. Никогда больше они не будут лежать в обнимку под плащом Мистерио. Больше никаких советов и разговоров. Никаких файтингов на консоли и коопа в онлайн-игрушках. Никакого “подурачиться”. А они ведь даже ни разу по-серьёзному… не считая того раза с пальцами… — Эй! Парень! Придётся заплатить! — крикнул продавец, высовываясь из-за стеллажа, и Питер понял, что смял в кулаке банку фасоли. — Извините. Я просто идиот, всё из-за этого, — ответил он невпопад и бережно поставил банку на место. На улице скрипнули тормоза. Чёрный автомобиль с тонированными стёклами остановился прямо напротив двери. Это мог быть обман, звонок могли отследить, и машина снова привезёт его к Квентину. Питер даже ждал этого, знал, что увидит ухмылку водителя, как только откроет пассажирскую дверь… но не увидел ничего. Машина была пуста. Питер замер, огляделся по сторонам, пытаясь понять, когда упустил… — Ну? — спросила пустота знакомым ворчливым тоном. — Долго ещё будешь стоять? Я тебе не Убер. — Да, — Питер сглотнул и шмыгнул носом как можно тише. — Сейчас, мистер Старк. *** Закат остыл, сумерки загустели. Питер заснул минут на пять и снова проснулся, едва не разбив лобовое стекло. Ему приснился Мистерио в броне, влажные, скользкие щупальца, теснящиеся в его шлеме, рвущиеся наружу. Холодный, склизский клубок, и вдруг он сам, беспомощный мальчишка Питер из Квинса, барахтается в этом клубке, а щупальца проникают повсюду, даже в рот, даже под кожу, даже в память, и уже всё в этой перламутровой слизи, стекающей из разбитого шлема. За стеклом больше никого нет. Мистерио нет. Нет Квентина. — Давно кричишь во сне? — поинтересовался автопилот голосом Тони. — Нет. А ты можешь сменить голос? На женский. — Это мой голос, и он мне всегда нравился. Я хотел сам научить Морган водить, пришлось немного покопаться с бортовым компьютером. Так что угробишь мне эту тачку — из-под земли достану. — Да, мистер Старк, — Питер попытался тайком вытереть глаза рукавом. Тайком не получилось. — Ты там ревёшь, что ли? В бардачке есть салфетки, не засопливь обивку. — Да, мистер Старк. — Я могу включить музыку погромче. Подслушивать не буду, обещаю, — мягко добавил псевдо-Тони. — Плачь, сколько хочешь. Нагрубить, потом извиниться — кажется, настоящий тоже так делал... — Я в порядке. А куда мы едем? За окном мелькали огни объездной, но в темноте ничего было не рассмотреть. — К одному типу… который может помочь с твоей проблемой. — Откуда вы знаете, какая у меня проблема? Вы же автопилот. — Вообще-то искусственный интеллект. Пеппер увидела в новостях старого знакомого: Квентин Бек, когда-то работал в моей лаборатории. Она попросила передать тебе это. Питер вцепился в ремень безопасности. — И… он ушёл от вас? — Я его уволил. В Старк Индастриз место только одному неуравновешенному нарциссу — Дубине. — Значит, М.О.Р.Г… — Да, он был в команде, которая его разрабатывала. — И нет никакой параллельной Земли. Питер знал, в глубине души знал, но всё ещё не мог поверить. Квентин всегда говорил о своём прошлом так, будто это было самое важное в его жизни. Не было никакого прошлого. — Параллельная Земля может и есть, но Бек точно с нашей планеты. Хитрый, наглый и жадный, я отлично его знал. Пеппер сказала, что он ничуть не изменился. Питер коснулся спинки водительского сидения, того места, где было бы плечо Тони. — Спасибо. — Не за что, парень. Если хочешь, можем поговорить. — Не хочу. Это не вы, мистер Старк. Это иллюзия. Меня уже тошнит от иллюзий! — Я вложил сюда всё, что мог, парень. Жаль, если не вышло. Питер отвернулся к окну. — И всё-таки… к кому мы едем? Голос в динамиках тяжело вздохнул. — К подонку, которого в Мстители не берут.