Без названия

- Ищешь Рона? – хладнокровно улыбнулась Джини. – Вон он, несчастный лицемер. Гарри посмотрел туда, куда она указала. Рон целовался с Лавандой Браун так страстно, что невозможно было разобрать, где чьи руки. Младшие курсы так вовсе пытались не приближаться к ним. - Кажется, она хочет отгрызть ему нос. Ему еще учится и учится. Клевая была игра, Гарри. Джини стала и ушла. Гарри ощутил странную (уже ставшую привычной) пустоту в груди. Глазами Гарри начал искать Гермиону, но к нему подошел Джордж и сразу начал радостно обсуждать будущую месть за глупые комментарии Смитта на игре. - Я не согласен со всеми, я считаю, что Джини недостаточно его унизила и мы можем придумать для него какой-то веселый урок. Что скажешь? Фреду в который раз стало больно. Душу как ножами резало. Он пошел в Астрономическую башню. Звезды успокаивали его в те моменты, когда было не с кем поговорить. Не все он мог рассказать Джорджу или Ли. Нечто он прятал под толстым шаром шуток, улыбок и выходок. Он не удивился, увидев Гермиону. Он видел, как его глупый младший брат потихоньку калечил ее сердце, а сегодня прилюдно целовался с Лавандой, пытаясь что-то кому-то доказать. Он молча сел на пол и оперся спиной на стену – так было удобнее смотреть на звездное небо. Гермиона стояла возле окна, она ничего не сказала и даже не обернулась. - Это место для разбитых сердец, - сказал Фред спустя какое-то время, когда снова пришел в себя и был в состоянии поддерживать разговор. - Сейчас не время для твоих глупых шуток. - Я не шучу. Гермиона медленно обернула голову, посмотрела Фреду прямо в глаза и сказала: - У тебя разбитое сердце? - Да. Она подошла и села возле него. - У меня тоже. - Я знаю, - он обнял ее за плечи. Они сидели молча, пытаясь за красотой звезд забыть о собственной боли. Жаль, не получалось. Следующего вечера они встретились опять. Только теперь Гермиона взяла мягкий плед, а Фред – кофе с корицей. Сегодня они не молчали – говорили долго и заинтересовано, узнавали друг друга, словно увиделись впервые, открыли друг в друге в разы больше, чем открыли за годы мимолетного общения, общей учебы и каникул. - Мне Кэти нравится уже не один год. Я не знаю, почему меня так к ней тянет. - Возможно, смешно, но я тоже не знаю, чем меня привлекает такой придурок, как Рон. Такова природа человеческих чувств. - Когда Джордж начал встречаться с Кэти, я был за него рад. Да ладно, зачем я вру, я хотел его убить, хотел бить его долго и сильно всем, что попадется под руку. Я понимал, что в этот момент я теряю лучшего друга, теряю и брата. Наша похожесть сыграла злую шутку – нам нравилась одна и та же девушка, и мы не догадывались о чувствах друг друга. Они вместе несколько месяцев, он счастлив, она счастлива тоже. А у меня чувство, что из моей груди день за днем вырывают сердце. - Почему ты не говорил ему о том, что тебе нравится Кэти? - Гермиона, не начинай. Я не говорил ему, я не делал никаких шагов на встечу ей, я сам все испортил и потерял свой шанс. Я это знаю. И огневиски об этом знает, жаль только, что душевные раны алкоголем не залечишь. - Раньше я думала, что ты бесчувственный... - Да, спасибо за поддержку. - Да дослушай. Ты очень умело скрываешь свои эмоции за шутками и улыбкой. Я видела, что вы с братом не столь близки последним временем, но не думала, что поводом может быть девушка. - Представляешь, даже такие, как я, способны любить. Фред старался быть искренним. Он понимал, что совсем неожиданно нашел подругу, которая всегда готова поддержать и успокоить. Она была единственным человеком, перед которым он мог быть собой. Странно, что столь близкий сейчас человек всегда был рядом, но он ее не замечал. Также, как и она не замечала его. Считала столь беззаботным и радостным, что и представить не могла, что ему тоже бывает больно. Она чувствовала в нем соулмэйта, хотя никогда и не верила в такое – «детские сказки». Но действительно, душа его была столь чиста и открытая для нее, она радовалась, что нашла настоящего друга, каким для нее никогда не был Гарри. Он всегда видел в ней зубрилу, слишком правильную девчонку, которая несмотря на все почему-то тусуется с его глупым братом. Со временем он начал понимать, почему она всегда с ним считается, почему всегда прощает его выходки и плохие слова. Ему было непонятно, зачем она все это терпит. Но, как она сказала, такова природа человеческих чувств. Иногда они тайком вертались в башню, обнимали друг друга, он гладил ее по волосах, а потом они расходились в разные стороны. Иногда, как вот сейчас, кто-то из них засыпал, поэтому они ночевали там. Аккуратно, чтобы не разбудить, Фред встал, укрыл Гермиону пледом, а сам подошел к окну башни и начал всматриваться в пустоту ночного неба. Сегодня было пасмурно, звезд не было видно, иногда сквозь тучи пробивалась луна. Да он и не хотел смотреть на звезды. Звезды – они как возможности. Захотелось смотреть вниз, думая о том, какое облегчение это принесет. - Зря ты думаешь, что станет легче, - услышал уже родной, почти иллюзорный голос. Его щеками катились и застывали слезы. Она подошла и начала их вытирать. – Легче не станет. Ни тебе, ни мне без тебя. Он не привык показывать истинного себя, особенно свои слабости. Он никогда не позволял себе плакать перед Джорджем или Ли, даже в детстве. Никто и никогда не видел его слез. - Почему я так боялся? Боялся подойти и пригласить на бал, на свидание, на прогулку? Почему я так колебался тогда, когда был еще шанс? Мне было бы легче, если бы я хотя бы попытался сделать что-то. - Все мы ошибаемся, иногда это ужасно глупые ошибки, Фред. Не всегда мы это исправить. Тогда остается одно – принятие. - Думаешь, нет смысла что-то делать? - Это будет еще одной глупостью. Им хорошо вместе, так ведь? – Гермиона опять вытерла его слезы. – Ты же понимаешь, что ничего не изменишь. - Я могу изменить. - В лучшую сторону? Молчание. - Ну вот. С каждой встречей они становились все ближе. Не стеснялись проводить время вместе даже во время учебы, за обедом, ходили вместе на уроки, когда им было по пути. Соулмэйты? Оба были скептиками и не верили в это, считали чушью. Назывались просто хорошими друзьями. Все время проводили вместе – лечили разбитые сердца. Получалось. - Гермиона! Оглянулась. Это был Рон. - Гермиона! Подожди! – наверное, он долго за ней бежал, ибо дышать ему было тяжело. – Гермиона, что такое? Ты игнорируешь меня. Ты игнорируешь нас всех. Девушка стояла удивлена – даже не его инициативой начать разговор и выяснить отношения. Тем, что сердце не начало биться вдвойне быстрее от его голоса, от его глаз. - Я понимаю, что ты на меня обижена, и понимаю почему. Позволь мне исправить все, - он схватил ее за запястье, когда она захотела уйти, не закончив разговор. – Я понимаю, что тебе больно... - Ты никогда не поймешь, сколько боли ты мне причинил. Ты никогда не поймешь, слышишь? Он пустил ее руку. Она развернулась и начала идти. - Подожди. - Что еще? - Понимаю, я. Я виноват. Но Гарри и Джини? Ты их избегаешь также, как и меня. Гарри как не в себе, закрылся от всех. Джини не понимает, что случилось. - Вам придется научиться жить без меня. С каждым шагом, оставив растерянного Рона, который наконец-то набрался мужества ради первого серьезного разговора в своей жизни, что закончился провалом, Гермиона понимала, что насчет Гарри и Джини, возможно, была неправа. Но даже если им тяжело – возможно, это на лучше. Возможно, они найдут отраду друг в друге. - Я больше не люблю его. Стандартный вечер. Плед. Кофе. Стандартный – но не обыденный. Это не надоедало. - Это хорошо. - А ты как? - Да никак. - Все будет хорошо, - Гермиона взяла его за руку. – Все пройдет. Молчание. - Я солгал. Мне лучше, намного лучше. Я начал забывать о ней. Я о ней уже почти не думаю. Спасибо. - Это радует. - Спасибо, - повторил. Кофе стыло. На улице темнело. Двое сидели, держась за руки, и смотрели друг другу в глаза. Кажется, опять придется остаться в башне до утра.