Витражи из капель серого дождя

Неделя пролетает незаметно, Чонгук проводит её с хёнами, он всё-таки решил называть их так, и окончательно свыкся с мыслью, что это – пребывание в Поднебесье – реальность, а не выдумка его больного сознания. Парню, как ни странно это звучит, даже нравится жить здесь, да, именно «жить», к осознанию этого он пришёл как-то утром, пока дожидался прихода друзей, чтобы всем вместе отправиться на лесной пикник. Чон задумался, какова была его жизнь на Земле, что примечательного он мог вспомнить, и, к своему ужасу, понял, что ничего особенного в ней, по сути, и не было. Конечно, нельзя забывать про семейные праздники, когда было действительно приятно находиться в компании родных и любимых людей, про забавные школьные моменты, которые отпечатываются в памяти на всю жизнь, и через много-много лет ты вспоминаешь их с улыбкой, про какие-то сущие мелочи в самый обычный день, ничего не значащие, но делающие тебя счастливым, – всё это заслуживает того, чтобы быть ценным, однако Чонгук не может вспомнить, чтобы когда-нибудь чувствовал себя так хорошо со своими ровесниками, как с парнями здесь. Разные по характеру, внутреннему миру, убеждениям и принципам они каким-то образом смогли стать для юноши теми друзьями, о которых раньше он только мечтал, это не те люди, которые всегда-всегда и везде рядом, для которых только ты имеешь значение, и всё своё время они тратят на тебя, нет. Чон понимал, что требовать таких условий – слишком эгоистично по отношению к ним (но, чёрт, как же сильно порой этого хочется!), но этим шестерым парням удалось сблизиться с ним, пробившись через старательно выстроенную на протяжении уже многих лет преграду, отделяющую его от мира и проблем социума. Это произошло незаметно, вот, только Хосок познакомил его со своими друзьями, вечер у костра – Чонгук первый раз в их компании, – а за ним первые притирки, взаимодействия, кое-какие выводы про себя, открытие чужих личностей, и – раз – Чонгук уже может назвать парней своими настоящими друзьями. Слишком быстро, наверно, но он правда чувствует себя на своём месте в их компании, так разве это плохо? За прошедшую неделю он учился рыбачить с Юнги, тот рассказал, что, когда был мальчишкой, вместе с мамой ездил к дедушке в маленький и немноголюдный городок, где старик показывал ему, как надо ловить рыбу. Мальчику так понравилось это занятие, что каждое утро, невзирая на погоду, он вместе с дедушкой отправлялся на берег и удил, пока за ними не приходила мама и с доброй и счастливой улыбкой не звала обедать. Тут они, конечно, ловили не настоящую рыбу за неимением таковой, но искусственные рыбёшки были ничем не хуже, и ловить их –интереснейшее занятие, за которым парни проторчали полдня, прямо как Юнги в детстве. Покидая берег, Чонгук видел, как тот улыбался украдкой. Как оказалось, в Поднебесье очень необычные холодильники: на дверке у них прикреплена специальная панель с клавиатурой, и, стоит ввести название продукта или блюда, он тотчас появится на полке. И это не только те, которые необходимо хранить в холоде, а абсолютно все. В результате увлекательной проверки, незаметно превратившейся в игру, у Чонгука на столе появились два апельсина, тарелка овсяной каши, пакетик зелёного чая, йогурт, хлеб, пачка сливочного масла, коробка рамёна, кола, пачка печенья, мороженое, замороженные рыбные котлетки и какао. Правда, куда девать все эти продукты после, юноша так и не решил, а съел только йогурт, пару печенюшек и выпил чашку какао. Ещё Чонгук впервые встал на скейтборд. Как оказалось, Намджун отлично катался не только на сноуборде, но и скейтом владел великолепно. Все те трюки, которые он показывал разинувшему от удивления рот Чонгуку, восхищали своей техникой и абсолютным выполнением, отчего каждый из шестерых ребят захотел встать на доску и хотя бы просто проехать на ней пару метров. Правда, Чонгук, по невнимательности наехав на камушек, споткнулся и едва не поцеловал асфальт, если бы его вовремя не придержал шедший рядом Тэхён, так быстро среагировав на падение. С того дождливого утра за всю неделю они виделись около четырёх раз, и каждую встречу Чон ощущал в груди что-то близкое к облегчению. Стоило увидеть шедшего навстречу Тэхёна или вдруг услышать его голос поблизости, когда сам парень был чем- то занят, и на лице неосознанно появлялась улыбка. Этот русоволосый юноша притягивал внимание Чона к себе, будто с первого дня знакомства околдовал его своими чарами, и теперь Чонгук искал его компании, толком сам не понимая своих действий. Просто хотелось быть рядом, чтобы и на него тоже этот человек обратил внимание в ответ, заговорил, увлекая в беседу, и дал немножко времени, когда бы Чонгук почувствовал себя легко и... капельку счастливее, может быть. Чонгук стал считать Тэхёна своим близким другом, так как у них действительно имелось много общего: они могли часами обсуждать какой-то фильм или песню и обоих это устраивало, иногда друзья отпускали такие шуточки, которые способны были понять лишь вдвоём, а остальные снисходительно улыбались, а могли и просто молчать рядом друг с другом – это не было некомфортно. Всё это сближало с каждым днём двух друзей сильнее, но один вопрос не переставал волновать Чонгука, он сидел у него в голове назойливой мухой и вечно жужжал, жужжал, жужжал где-то на задворках в моменты, когда парни были вместе. Этот вопрос «а что чувствует Тэхён, когда находиться со мной?» Чувствует ли он то же, что и Чон, будто нашёл своего друга по духу, человека близкого и родственного, как там говорят – «свою родственную душу»? Было видно, Тэхёну хорошо с ним, интересно и с Чонгуком он… более искренний что ли. Нет, русоволосый не играет другого себя при остальных друзьях, но почему-то именно наедине с Чонгуком он открывается больше, делится мыслями, не стесняясь озвучивать их, и ведёт себя более расслабленно, нежели в их компании. Это льстит, сладко подкупает здоровое самолюбие Чона, и позволяет почувствовать себя нужным.

***

Снова неудачная попытка. Уже пятая. Что ж такое!? – У меня не получается! – расстроенно кричит Чонгук. Пепельноволосый парень не смотрит на него, плохо пытаясь скрыть улыбку, и трёт переносицу. – Эй, я же вижу, что ты смеёшься, хён. – Юноша сходит с доски и толкает её, из-за чего та катится вперёд по дороге. – Не понимаю, как ты им владеешь, это же кошмар как сложно. – Не так уж на самом деле, – Намджун возвращает скейт и встаёт одной ногой на него. – Просто нужна сноровка, вот смотри, – он отталкивается и едет вперёд, махая бегущему сзади Чону. «Конечно, не сложно, как же, – бубнит тот под нос, но продолжает бег, – столько лет уже на скейте кататься». Парень катится не спеша, изредка толкается ногой и плавно обходит повороты, вставая на доску обеими ногами. Глядя на него, кажется, что в езде на скейтборде нет ничего сложного – ну, встал, оттолкнулся, да катись себе, – однако ничего подобного, Чон лично убедился в этом. В девятый раз. Каждый раз что-то да мешает ему прокатиться нормальное расстояние: то камушек, то веточка, то ямка попадаются под колёса, а то самого парня клонит куда-то в сторону или ноги заплетаются. – Намджуун, сто-ой, – брюнет останавливается, упираясь руками в колени, и тяжело дышит, – я устал бежать. Намджун разворачивается и подъезжает к скрючившемуся парню, у которого, кажется, вот-во дымок из ушей вылетит. Он усмехается и треплет его по волосам. – Что-то ненадолго тебя хватило, слабоват ты. – Ненавижу… спорт. Это сущая… пытка для меня, фу, – делая паузы между словами, чтобы набрать в лёгкие воздуха, признаётся Чонгук. Его щёки раскраснелись, лоб взмок и чёлка прилипла к нему. Вообще, как взгляд со стороны, можно подумать, он километровку пробежал, хотя на самом деле всего-то чуть больше пятнадцати метров. – А зря. Спорт полезен. А на скейте, как ты видел, главное – координация. Если с ней всё в порядке, и ты не боишься ехать, не имея опоры, то должно в конце концов получится. – Парень спрыгивает с доски и хлопает Чонгука по спине, – Я в тебя верю, парень. – А вот я что-то не очень. – Чонгук наконец принимает нормальное вертикальное положение и обмахивает свои щёки в попытке остудить их. Тело-то, может, и не чувствует атмосферную температуру, но вот процессы внутри организма идут как надо, без сбоев, и щёки сейчас просто горят, а, постояв внаклонку, юноша только усугубил жар. – Но спасибо за уроки, хён. Они классные. Намджун улыбается широко и кивает в сторону своего дома. – Пойдём, зайдёшь ко мне в гости. – Ой, нет, я… – Отказ не принимаю, – отрезает парень и тянет Чона за собой. Чонгук, кроме Хосока и Юнги, ни у кого в гостях больше не был, да не очень-то он и любил в них ходить: в чужом доме парень всегда чувствовал себя неуютно, обстановка давила со всех сторон, а разговоры вечно не клеились, – в общем, юноша старался избегать походов в гости, и бывал там в очень редких случаях. Подходя к дому Намджуна, он всё сомневался, стоит ли ему заходить, но в итоге, мысленно дав себе отрезвляющую пощёчину, приказал быть нормальным человеком, которого любезно пригласили в гости. – Итак, проходи, сейчас чайник поставлю. Тебе какой чай? – Намджун выжидающе смотрит на него, стоя в дверном проёме. – Чёрный, пожалуйста. – Хорошо. Не стесняйся, Чонгук, иди. – Он кивает влево и скрывается на кухне. Гостиная. Нежно-салатовая комната с бежевой мебелью. Чонгук заходит в неё и впервые чувствует себя, как дома – возможно, так действуют приятные глазу цвета, а, может, из-за того, что в этот раз он приказал себе расслабиться и просто хорошо провести время с Намджуном. На стенах, как, впрочем, в очень многих домах, развешаны фотографии, но их совсем немного – штук пять, и везде мужчина и женщина. Наверно, родители хёна, думает Чонгук, и подходит к окну, вмиг застывая возле него. Парень несколько раз моргает и трёт глаза, но картинка не меняется: за окном город, мегаполис; внизу снуют туда-сюда автомобили, автобусы, горят рекламные вывески на высотных зданиях, около тротуара стоят жёлто-чёрные такси. Не может быть… – Так, чайник скоро будет готов, а пока можем… – парень замолкает, видя, как Чонгук стоит у окна, с раскрытым ртом наблюдающий за жизнью за ним, – о, ты уже увидел. И как? Удивлён, не так ли? – Удивлён? – как-то пискляво спрашивает Чон, не контролируя свой голос и по-прежнему оставаясь отвёрнутым от парня, – Это… Но как, хён? Намджун становится рядом, его руки спрятаны в карманы, а губы слегка поджаты. Он молчит несколько секунд, словно позабыв, что находится в комнате не один, а потом произносит: – Я жил в Сеуле, в огромном городе. А, как ты понимаешь, в нём личным домам на одну семью не место. Но в Поднебесье нет многоэтажных зданий, здесь все живут в отдельных домах, однако как-то же моя квартира должна преобразоваться здесь, верно? Вот и получилось: снаружи обычный одноэтажный жилой дом, а если посмотреть в его окна изнутри – видишь столицу Кореи. Такой вот фокус. – Офигеть… – брюнет всё не может насмотреться на жизнь за окном, он так давно не видел чего-то подобного, такого знакомого и естественного, что момент сейчас ему кажется иллюзией. – Это очень необычно. Намждун усмехается и, заслышав свист чайника с кухни, разворачивается и говорит: – А ты разве ещё не понял, что в Поднебесье по-обычному не бывает? – вопрос, конечно, риторический. – Чайник скипел, пойдём, выпьем пару чашечек. Чай у Намджуна вкусный – тёмный, крепкий, – прям как Чонгук любит. Сам парень решил заварить себе кофе. Первые минуты они сидят в тишине, не зная, какой разговор начать, как вдруг Чонгук вспоминает, что очень хотел задать один вопрос и не важно, кому именно. – Намджун, я всё спросить хотел… не знаю, как выразиться более мягко, поэтому задам вопрос как есть: почему, осознавая и зная, что, вероятнее всего, они уже не вернутся на Землю, парни ведут себя как ни в чём не бывало: общаются, смеются, шутят? Разве знание о собственной смерти не должно угнетать? – А какой в этом смысл? – парень крутит пустую чашку из стороны в сторону, а потом со стуком отставляет на край стола, – Да, все, узнав, что оказались, грубо говоря, между мирами и находятся на грани смерти, некоторое время пытаются понять и принять это, но мы как-то решили, что попытаемся существовать здесь нормально, то есть будем вести себя естественно, как на Земле. Какой толк целыми днями сидеть в четырёх стенах и пялиться в потолок, если всё равно уже изменить ничего не можешь?.. – И что, все сразу смогли... эм, адаптироваться? – Нет, конечно. Это невозможно. Многие, и я в том числе, довольно долго привыкали к этому миру. Хотя, знаешь, – Намджун откидывается на спинку стула и смотрит прямо на Чонгука, отчего тот немного ёжится, – тебе трудно ни сколько привыкнуть к Поднебесью, сколько осознать, что ты здесь по-настоящему оказался и выбраться не можешь. Это самое сложное. Чон смотрит на свой недопитый чай в чашке, на дне которой кружатся несколько чаинок, и закусывает губу. Да, он знает, как тяжело. – Ты ещё быстро свыкся, – продолжает Джун, – некоторые неделями ходят, как зомби и шарахаются ото всех, мы с парнями таких видели. Жалко ребят, наверняка думают, что с ума сошли. – А… – тянет Чонгук, не решаясь продолжить. – Спрашивай, не бойся. – Кому из вас труднее всего было? Намджун задумчиво прикладывает руку к подбородку, скрестив руки, и немного хмурит брови. – Ну… насколько я помню, Чимин долго принять не мог. Ходил всё время тихий, вроде был с нами, но сторонился долго. Потом нормально стал вести себя. Джин тоже, но он-то думал…нет, не буду говорить, не моё дело. Ну, я вот. А остальным как-то легче далось принятие. – А, кхм… – для вида Чон легонько бьёт себя по груди, якобы поперхнулся, – а Тэхён? Он как? Заслышав имя парня, Намджун вдруг улыбнулся чему-то своему, глядя куда-то в пол. – Он-то как раз, на удивление, быстро адаптировался, будто вообще жил здесь. И, как рассказывали парни, ещё до моего появления, Тэхён вёл себя, как самый адекватный в компании, то есть его будто не смущало, что он чёрт пойми где и как выбраться – тоже хрен знает. – Сделав небольшую паузу, Намджун задаёт вопрос, от которого у Чонгука почему-то волоски на руках встают дыбом и сердце начинает колотиться чуть-чуть быстрее. – Вы крепко сдружились, да? Брюнет резко выпрямляется на стуле, но вида смущения не подаёт – вопрос как вопрос, обычный. – Да, нам интересно друг с другом. – А, подумав, исправляется, – Ну, точнее, мне нравится проводить время с ним, а насчёт Тэхёна я не уверен. – Теребя рукав толстовки, юноша пытается унять вновь зарождающуюся бурю какой-то детской обиды от непонимания, неуверенности внутри. – Может, ему и не очень со мной. – Э-эй, ты правда думаешь, что, будь ты неинтересен человеку, он станет с тобой общаться? – Не знаю. Иногда же бывает так. – Но точно не в вашем случае, уж поверь. Чонгук, – не слыша продолжения, юноша поднимает свои глаза на парня, что смотрит на него со снисходительной улыбкой на лице, – Услышь меня. Ты ему небезразличен. Понял? Это как взгляд со стороны. Так что не придумывай там себе ненужную мороку в голове. Наслаждайся, что нашёл близкого человека здесь. Тебе очень повезло. Чонгук ничего не отвечает на слова Джуна, а тот, кажется, и не нуждается в ответе, он как-то быстро переводит тему, и напряжение постепенно исчезает. Остаток вечера друзья проводят за тёплой беседой ни о чём, Чонгук выпивает ещё две чашки чёрного чая и соглашается на одну зелёного. За окном быстро темнеет – осень как-никак – и, уже стоя в прихожей, надевая кроссовки, Чонгук нерешительно смотрит на парня и спрашивает: – Ты честно говорил, когда убеждал меня о Тэхёне? Намджун улыбается. – Честно, честно, сказал же: не придумывай себе. А вообще, если тебя мои слова не успокоили, поговори с ним сам, выясни, какой значение ты для него имеешь или что там тебя беспокоит. Тоже вариант. – Э-э… ладно. Спасибо за вечер, хён, и за уроки, и.. за поддержку. Спокойной ночи. – Я всегда рад гостям. Заходи, когда захочешь. Чонгук кивает. Наконец справившись со шнурками, он выходит из дома и закрывает дверь за собой, как внезапно слышит за ней приглушённое шипение со стоном. Он мигом открывает её обратно и видит, как Намджун держится за руку, ближе к запястью. – Хён, ты в порядке? Видно, что парень старается сдержать боль, он отпускает руку и немного заводит её за бедро, сжимая пальцы на ней в кулак. – Всё хорошо, Чонгук, не волнуйся, просто в проём не вписался. – Точно? – Чон недоверчиво косится на заведённую руку, а потом смотрит в глаза парня, что при свете настенной лампы отливают чёрно-лиловым. – Точно, я в порядке, возвращайся домой. Спокойной ночи. Что-то явно произошло и это что-то точно не неудачный проход в проём, но Чонгук решает воздержаться от вопросов, потому молча кивает и скрывается за входной дверью. Уже идя по пустынной дороге, он решает выяснить позже, что на самом деле было парой минутами ранее в доме Джуна и отваживается завтра позвать Тэхёна на прогулку, чтобы поговорить о том, что уже беспокоит его на протяжении недели.