Витражи из капель серого дождя

Белые хлопья медленно кружатся в воздухе, плавно танцуют тихий вальс над землёй. Солнце прячется за сизыми облаками, изредка выглядывая, и тогда морозный золотистый свет проливается на укрытую снегом улицу. Чем не время для зимней прогулки? – Намджу-ун, – раздаётся с первого этажа, а за криком следуют быстрые шаги-топтыжки по лестнице. – Ты скоро? Юноша стоит у окна, любуясь видом из него, и, заслышав крик, тепло улыбается. В комнату влетает маленький ураганчик, сразу же подбегает к парню и прыгает на протянутые навстречу руки. – Намджун, мы заждались тебя. Что ты тут делаешь? – черноволосая девчушка лет семи оглядывает комнату, пробегаясь глазками по обстановке, а потом вопросительно смотрит на всё ещё улыбающегося парня. – Ну, ты готов? – Да, готов, прости, что заставил ждать. Мама с папой уже на улице? – Нет, мама до сих пор прихорашивается у зеркала, – бубнит девочка, а после тише добавляет, – будто бы она без косметики некрасивая… – Да уж, наша мама всегда красавица, – шепчет Намджун, глядя на то, как сестрёнка перебирает своими пальчиками ворот его свитера. – А ты давно готова? – Да! – девчушка соскакивает с рук, отбегает чуть-чуть дальше, на середину комнату, и говорит: – Знаешь, как я буду кататься? Смотри, вжжу-ух, – её маленькие ручки собраны в кулачки, ноги расставлены на ширине плеч, а корпус покачивается из стороны в сторону. Она фантазирует, будто едет на сноуборде с высокой-высокой горы, рассекая морозный воздух. – Классно, да? – Ага, – соглашается парень и подходит к ней, – не терпится уже прокатиться? – Да, Намджу-ун, – она дует губы, – я очень хочу кататься как ты, с больших горок, одна, но мама говорит, что я ещё маленькая. Но мне не страшно! – она топает ножкой, скрещивая руки на груди, чем вызывает у Намджуна снисходительную улыбку. Он подходит к сестрёнке и поднимает её личико за подбородок. – Эй, мама права. Тебе надо ещё чуть-чуть подрасти, понимаешь? И тогда и ты будешь покорять горные вершины. Обещаю, что прокачусь вместе с тобой. И, – лукаво тянет он, – может быть, даже возьму на «Снежного Боба». В глазах ребёнка засветилось счастье. Об этой горке девчушка грезила с момента, когда в первый раз увидела её. – Правда? Ты не шутишь? Честно-честно? – Не шучу. Вот подрастёшь, и покатимся вместе. А теперь пойдём вниз, мама наверняка закончила колдовать у зеркала. – И стала ещё красивее. – Верно. Брат с сестрой, держась за руки, спускаются на первый этаж, где госпожа Ким обувает тёплые сапоги. – Ну, наконец-то. Где вы пропали? – пыхтит она. Большая дутая куртка падает с вешалки, и женщина бубнит под нос тихие ругательства. – Боже мой, да что ж такое… – Подожди, мам, – Намджун подбегает к матери и помогает надеть ей куртку, придерживая. – Ты сама долго у зеркала стояла! Я устала вас всех ждать, вы такие черепашки! – кричит девочка и, уворачиваясь от желающих её поймать рук матери, под весёлый хохот выбегает из дома. – Ох, я не так уже долго и красилась. Ну что? Всё взяли? – оглядев прихожую и не заметив приготовленных сумок, ранее стоявших у стенки, она кивнула сыну и взяла с тумбы ключи. – Пойдём, дорогой. Семья Ким часто проводит свои выходные в «Курорт Хай». Этот горнолыжный курорт находится в провинции Гангвон в часе езды от Сеула. Уже стало традицией в один из дней собираться и ехать всей семьёй кататься на сноубордах. Увлекательное развлечение манит к себе многих местных жителей и даже туристов. Свежий воздух, природа, общее веселье и радость в глазах – что может быть лучше? Жёлтые, зелёные, синие, красные, фиолетовые куртки мелькают по всей площадке курорта, каждый ищет своё приключение, пробует себя в разных областях зимнего спорта, дышит горным воздухом с нотками невероятной свежести, приникающей в каждую клеточку тела. Это отличное времяпрепровождение! Автомобиль останавливается у небольшого здания, где продают билеты, и из него стрелой вылетает Туан, крича во всё горло радостное «ура». – Дорогая, – госпожа Ким открывает дверь и выходит следом. Перед глазами простор. Высочайшие спуски завораживают, так и зазывают взобраться и скатиться с них. – будь потише. Хорошие девочки так не кричат. – Значит, я плохая девочка, – смеётся Туан и, быстро показав кончик языка, бежит к зданию. Господин Ким лишь улыбается на задумчивое выражение лица своей супруги. – И кто её так воспитал? – обречённо произносит она, но уже через секунду улыбается. – Итак, отважные покорители вершин, – обращается она к мужу с сыном, – готовы ставить новые рекорды? – Да, капитан! – в один голос отвечают Намджун и господин Ким. – Тогда вперёд навстречу приключениям! – женщина разворачивается, точно солдат, и, высоко подняв подбородок, шагает армейским шагом к кассе с билетами, а за ней следуют смеющиеся мужчина и юноша, крикнув ответное «вперёд!» О, то ощущение, когда стоишь на высокой горе, у твоих ног вьётся начало блестящего спуска, бегущего вниз, туда, где мелькает радуга из людей, тебя обдувает холодный ветер, что гуляет по вершине, а в твоих руках сноуборд… Неповторимо. Сказочно. Намджун вставляет ноги в крепление, опускает защитные очки на глаза и смотрит влево, где уже готовая стоит госпожа Ким и машет ему рукой. – Ну что, поехали? – кричит она. – Устроим гонку! – усмехается Намджун и занимает начальную позицию. Женщина копирует его движение и, громко крикнув «раз, два, три», мать с сыном на скорости несутся вниз, разрезая своими телами колкий воздух склона. Ветер свищет в ушах, пейзаж сбоку смывается в неразборчивое месиво – что-то различить просто невозможно, – дыхание учащается от поднявшегося адреналина в крови, в груди набатом раздаётся «тудум-тудум-тудум» и в глазах, скрытыми очками, горит восхищение и восторг. Каждый раз как в первый. Чистейший кайф. Поворот корпуса, небольшой присед и.. крутой заезд за финишную черту, которую провели сами сноубордисты. Раздаются хлопки близ стоящих людей, и юноша снимает очки, улыбаясь и театрально кланяясь. Пятью секундами позже подъезжает женщина, отстёгивает ноги, отбегая от финиша в безопасную сторону, и падает прямо на снег. – Фу-ух, – устало тянет она, – я уже не в той форме. Раньше всегда первой приезжала. – женщина тяжело дышит, но улыбается, прикрыв глаза. – Что поделать, годы идут, – смеётся Намджун. – Эй! – Ладно, ладно, я шучу, ты ещё мне фору дашь. А где Туан? – С отцом на коньках катается. Намджун ложится рядом. В серо-голубом небе плывут рваные перисто-слоистые облака, с которыми солнце продолжает играть в прятки. – Облака предвещают снег, – тихо произносит Намджун. – Да. Но это ведь хорошо? – Наверно. Несколько минут они молчат и просто смотрят в небо. Раньше зимой госпожа Ким безумно любила делать снежных ангелов. Бывало, выйдет гулять с ещё маленьким Намджуном и крикнет» ангел!», это был их шифр, который стоило произнести, как мать с сыном падали в снег и начинали двигать руками и ногами, рисуя фигуры, а потом сравнивали, у кого ангел вышел аккуратнее и красивее. Всегда выигрывала женщина. Намджун повернул голову в сторону и посмотрел на мать. Та лежала с до сих пор закрытыми глазами, руки были сложены на животе и могло показаться, будто женщина сладко уснула прямо на снегу. Парень был невероятно счастлив, что отец нашёл такую замечательную женщину. Намджун уже не мальчик, он взрослый, состоявшийся парень, только вот пока что без своей семьи. Работа, как это часто бывает, отнимала практически всё время, и заводить знакомства было некогда, а порой так хотелось прийти домой вечером после тяжёлого дня, а в квартире встречает такая же уставшая, но всё равно красивая жена, которая обнимет ласково, невесомо поцелует и позовёт ужинать. А ещё лучше, если бы встречали двое: любимая женщина и милая дочурка или сыночек, а то и вовсе трое самых ценных людей на свете. Родители парня тоже переживали, и, несмотря на то, что у них помимо сына была заводная Туан, мечтали увидеть внуков и красавицу невестку, что сделает их сына самым-самым счастливым. Но это в мечтах, планах… – Мам, – тихо прошептал парень, – давай сделаем снежного ангела. Помнишь, как в детстве? Женщина открыла глаза и повернулась к нему. – Как в детстве? – с неуверенной улыбкой сказала она. – Ага. И они начали рисовать своим телом на снегу. Мимо них проносились на сноубордах, осыпая снегом, где-то рядом хохотали дети, кто-то тянул восторженное «оо», глядя на то, как спускаются с вершин люди, а они лежали на снегу и делали снежных ангелов. Закончив, парень встал и помог подняться матери. На снегу отпечатались две красивейшие крылатые фигуры. – Знаешь, мам, – начал Намджун, продолжая смотреть на отпечатки, – пусть я и стал побеждать тебя на сноуборде, обгоняя, но могу сказать, в чём ты навсегда останешься победителем, – он перевёл взгляд на женщину, – в рисунке снежных ангелов. Они такие же, как были в детстве.

***

– Ну Джу-уни, – хнычет малышка, – пожалуйста, я тебя очень-очень прошу, давай посмотрим вместе. На экране телевизора горит заставка из «Короля Льва», который слёзно просит включить Туан, но девчушка хочет смотреть не одна, а в компании любимого брата. Намджун садится на корточки, поднимая пальцами опущенный подбородок сестрёнки, и смотрит в эти умоляющие глаза, которым невозможно отказать. Он уже заранее сдался. – Послушай, но ведь тебе же завтра рано вставать. Мама будет ругаться, если ты поздно ляжешь. – Не будет! Мама не будет ругаться, если ты останешься со мной, ты же взрослый. Намджун улыбается. Когда они – он и Туан – были младше, то каждый вечер пятницы устраивали марафон мультсериалов, не ложась в кровать до поздней ночи. Мама всегда причитала, что такими темпами они посадят своё зрение, а утром встанут не выспавшимися и хмурыми, но брат с сестрой всё равно продолжали сидеть и смотреть, прижавшись друг к другу. – Ну, хорошо, уговорила. – Намджун взял пульт и уселся на ковёр рядом с Туан. – Но чтоб завтра встала как огурчик, понятно? – с шутливой серьёзностью добавил он. – Да, да, да. Всё будет отлично, встану. – устроившись на коленях парня, Туан поднесла сложенные в кулачок руки ко рту и прошептала: – Жми. Этот мультик Намджун видел тысячу раз, готов пересказать все диалоги и ход событий, не сделав ни одной ошибки. «Король Лев» – мультфильм его детства, мультфильм детства Туан. Именно такие мультфильмы должны смотреть дети, чтобы учиться понимать этот мир, изучать его, анализировать свои поступки и поступки других. Проходит около тридцати минут, как девчушка отводит взгляд от экрана и смотрит на Намджуна. – Джуни, а ты завтра уедешь? – грустно тянет она. Парню очень не хочется её расстраивать, хочется забить на работу, важные отчёты, ту проверку, которая нагрянет через пару дней и к которой надо усердно готовиться, забыть про сломанную на кухне кофеварку и полетевшие зимние ботинки, выкинуть из мыслей памятку о пришедших счетах и провести время с любимой сестрой, что сейчас так доверчиво жмётся к нему. – Прости, Ту, но... да, завтра я уеду. Малышка печально опускает голову. – Жаль, – тихо шепчет она и снова смотрит на экран. От её интонации щемит сердце. Несмотря на бойкий характер, девочка не по годам умна и понятлива. Однажды, когда они всей семьёй сидели в кафе на её День Рождения, Намджуну позвонили и попросили срочно явиться на работу. На его искренние извинения они лишь сказала «я понимаю, иди» и улыбнулась, обнимания брата. Полтора часа пролетают незаметно. Неважно, сколько раз ты уже смотрел этот мульт, каждый раз эмоции захлёстывают по-новой. Намджун, стараясь подавить свои всхлипы, тянется рукой к лицу, чтобы зажать ею рот, как чувствует, что Туан наклоняется в сторону, едва не падая, если бы парень не успел подхватить. Малышка заснула, день, полный впечатлений, дал о себе знать, её сморило как раз до одной из самых грустных сцен в мире кино, что спасло от нескончаемого потока слёз, который каждый раз не желает останавливаться, и «Джуни, останься, пожалуйста, с тобой мне не так грустно». Аккуратно подхватив сестрёнку на руки, юноша укладывает её на кровать и укрывает одеялом, невесомо целуя в лоб. Выключив телевизор и погасив свет, оставив гореть лишь ночник в форме улыбающейся звёздочки, Намджун бесшумно прикрывает дверь и чуть не врезается в бегущую ему навстречу мать. – Намджун, тебе звонили. – она передаёт ему телефон. – Туан уснула? – Да, задремала у меня на коленях, – улыбается он и смотрит на дисплей, где высвечено имя директора, – Вы с отцом ещё не спите? – Э-э-э, где там… – машет рукой женщина, – он давно уже сопит, а я дораму досматривала, больно интересная попалась. Они тихо спускаются по лестнице. В гостиной горит лишь настольная лампа на журнальном столике и экран не выключенного телевизора с мелькающей рекламой шампуня. – Мам, я, наверно, сейчас поеду. – Сейчас? А чего до утра не останешься? – А смысл? – парень надевает тёплую куртку, суёт ноги в ботинки, а рука ищет в кармане ключи от машины. – Да и директор звонил… Наверняка снова что-то случилось. – Ну да, ты прав. Что ночь даст? Но будь осторожнее на дороге, хорошо? На ночь передавали мороз, так что поезжай не спеша. – Госпожа Ким целует сына в щёку, обнимая, и отстраняется. – Опять ты без шапки! Заболеешь ведь. – Намджуну прилетает слабый удар в грудь. – Всё в порядке мам, я же на машине, не простужусь. – смеётся он. – Всё, передай отцу и Туан доброе утро от меня завтра. – Намджун чмокает мать и выходит из квартиры. – Вечно куда-то спешит… так всю жизнь пропустит. Женщина выключает телевизор в гостиной и идёт в спальню, где, ложась в кровать, чувствует тёплые руки, обнимающие за талию и сонное «спокойной ночи», потонувшее в её волосах. На дороге мало автомобилей – ночное время как-никак, – большинство людей сейчас дома, сладко спят в постели в объятиях любимых, Намджун мечтает о таком, мысли о семье, своей семье, всё чаще приходят в голову парня, вот только счастье быстро не построишь, не возьмёшь его из воздуха и не сотворишь семейный очаг, нет. Что бы ни говорили о том, что счастье само находит человека, а, пока он сам не предпримет попыток встать на путь поисков, оно не наступит. Намджуну же попросту некогда искать: с утра до позднего вечера он утопает в работе, погружается в неё с головой и на это время выпадает из мира за стенками офиса, уделяя всё внимание бумажкам. Но разве он один такой? Миллионы людей по всему миру живут так, другой вопрос, кто как старается выкарабкаться из мира отчётов, договоров, собеседований. Госпожа Ким оказалась права: дорогу действительно прихватило морозом, она блестит в свете фар, и многие машины несильно заносит. Ещё хорошо, что нет снегопада, в случае которого было бы намного хуже и труднее добираться до офиса, а так стоит лишь ехать на средней скорости и всё будет в порядке. Красный свет светофора. Парень тормозит на перекрёстке и смотрит на время. Чёрт, он долго едет, не хватало ещё от директора получить выговор. Не успевает Намджун подумать о гневе начальника, как экран его телефона загорается, и на дисплее высвечивается пришедшее сообщение: «Где тебя носит? Это срочно, Намджун, поторопись, пожалуйста». – Попробовал бы сам добираться по такой дороге, – шипит парень, одной рукой снимает машину с ручника, замечая жёлтый, а другой быстро печатает «Извините, скоро буду». Зелёный – можно ехать. Намджун, не глядя на дорогу, читающий запоздалое предупреждение об осторожности на дорогах, выворачивает руль в сторону, поворачивая, и успевает заметить яркую вспышку фар впереди. Удар. Автомобиль резко отлетает в сторону и разворачивается на 360 градусов, скользя шинами по мёрзлому асфальту. Встречная машина проносится дальше вперёд, водитель сигналит паре автомобилей, что так же стоят на светофоре, и те с глухим трением колёс стремительно разъезжаются в стороны. Лобовое стекло всё в микро-паутинках, осколки, словно кристальные капли дождя осыпались на приборную панель и начало салона, несколько отлетели в человека за рулём, впиваясь в кожу. Капот – всмятку, и по ним зарождается смертельный взрыв, с секунды на секунду готовый произойти. Лицо Намджуна измазано в крови, руки безвольно повисли вдоль туловища. Если бы не ремень безопасности, парня бы выкинуло бы из машины, а пока есть вероятность, что он будет жить. Водители повыскакивали из своих машин, но каждый боится подойти – не знаешь, когда именно бак с топливом взорвётся. Тем не менее, надо спасать человека внутри; один мужчина осторожно бежит к покорёженному авто, и вот когда остаётся расстояние около десяти метров, машина вспыхивает, огненным шаром заливая округу. В воздухе летают куски обгоревшей обивки, на тротуаре валяется оторванная дверь с разбитым вдребезги стеклом, местность пахнет жжёной резиной и плавящимся металлом. Место аварии оцеплено. Стоят две машины скорой помощи, пожарные. На улицу разносится вой сирены полицейского автомобиля. Из своих квартир выбрели люди, разбуженные звуком взрыва и ярчайшей вспышкой пламени, отразившейся в окнах домов, все кутаются в куртки, высматривая за предупреждающей лентой группу работающих на месте ЧП людей. Судмедэкспертам будет нелегко установить личность погибшего, так как от него остался лишь обгоревший скелет в лохмотьях, когда-то бывшими одеждой. Плоть сгорела дотла.

***

Утро встречает людей пушистым снегопадом, осыпающимся на город. Дворники уже вовсю расчищают улицы, а синоптики сообщают, что снег будет идти весь день, прося водителей быть внимательными на дорогах. Госпожа Ким заваривает зелёный чай, телевизор говорит на фоне, разбавляя тишину. Скоро надо будить мужа и дочь, осталось пара последних рабочих дней – и наступят праздничные выходные. Женщина подносит чашку с чаем ко рту и дует на его поверхность, касаясь губами края фарфора, как звонит телефон. Она ставит чай обратно на стол и идёт к тумбе. – Алло? – Госпожа Ким? – Да, это я. – Здравствуйте, с Вами говорит сотрудник полиции сержант Пак. Извините, но я вынужден сообщить, что… Ваш сын погиб в автокатастрофе сегодня ночью. Мне очень жаль. Вы сможете прийти сегодня в отделение полиции для заполнения соответствующих документов? – Что..? – растерянно произносит женщина и медленно оседает вдоль стены. – Вы сможете прийти в полицию? Сегодня, завтра? – Я... да. Приду. – Ещё раз простите за такую новость. Будем ждать Вас. До свидания. В трубке раздаются гудки, и рука женщины с телефоном опускается на пол. – Мама, – на пороге лестницы стоит Туан, сонно потирая глазки и попутно оглядывая пустую комнату, – а Джунни уже уехал, да?