Два в одном

Детройт Март 2039 — Ещё одно дело? Гэвин Рид смотрел на своего начальника красными, озверелыми, вытаращенными глазами и охуевал. Если бы Джеффри с порога выдал, что разводится с женой и трахает собак, Рид удивился бы меньше. — Какое нахуй ещё дело, босс? Или ты забыл, что я тут не штаны протираю последний месяц, а, как ужаленный в жопу, ищу этого психа? Психа, распинающего андроидов. Психа, распинающего людей. Вообще, у Гэвина на всё это дерьмо сработал дар предвидения ещё в ноябре, когда толпы идеальных болванчиков праздновали победу, уравнение в правах и прочую толерантность. Он только усмехался, глядя на светящиеся от удовольствия тостеры, которые с важным и немного виноватым видом заняли рабочие места, держались за руки в метро и целовались на остановках. С человеческими правами и чувствами приходят нечеловеческие ответственности, ребята. А ещё — ненависть, ревность, ярость… нет, серьёзно, в декабре он разнимал робопарочку, которая так заигралась в людей, что ушла в глубокий абьюз, домашнее насилие и тириумный алкоголизм. А ещё пришли психи. Ну, то есть, их и так хватало, разумеется, кто ещё там андроидам руки жёг и внутренности ногами выбивал. Рид, каким бы прожжённым циником не был, осознавал простую истину: если ты бьешь что-то, что выглядит, как человек, то ни о какой эмпатии и человечности речи быть не может. Неважно, что внутри у них синяя кровь и хитросплетения трубок, снаружи-то на тебя глаза смотрят. На лице страх отражается. А ты глумишься над существом, которое, не будь на нем униформы с нашивками, от человека не отличить. И значит, ты моральный урод, приятель, руки за спину, лицом к стене. Это совершенно не отменяло ненависти Гэвина к отдельным представителям детищ Камски. Моральные уроды, издевающиеся над андроидами, были привычны. А вот маньяки-психопаты объявились не так давно. Вернее, один маньяк. Рид бога молил, чтоб один. Первая жертва появилась в феврале, в заброшенных доках. Чтобы не пронюхала пресса, Джеффри пришлось жопу дьяволу продать, это однозначно. Бедняга был пришпилен к стене металлическими прутами, вбитыми в руки и ноги. Причём экспертиза показала, что изначально раны были нанесены чем-то другим, а уже потом в ход пошли детали арматуры. Погибший был андроидом, струйки синей крови изящно огибали застывшие губы, на лице — спокойствие и отрешенность. Никаких улик, никаких следов, ни отпечаточка пальца, ни сраного волоса. Рид сразу поставил вопрос ребром: убийца — андроид? Коннор, занятый в то время другим делом, но вызванный на место преступления, невозмутимо облизал пальцы и выдал охуительно воодушевляющую речь: мол, фифти-фифти, детектив Рид, не исключаю человека-психопата, который с маниакальной тщательностью замёл следы. С маниакальной, ага. Смешно. А вот после второй жертвы стало не до смеха, потому что ею уже был человек. И струйки красной крови огибали искаженный рот, и лицо было ни хрена не спокойное, а искореженное мукой и страхом. Но в остальном — то же самое: заброшенные доки, металлические прутья, никаких улик. И тут бы послать сладкую парочку, старикана со щенком, Хэнка с Коннором, на чью нежную дружбу умилялся весь отдел, на это чёртово дело, но хрен там плавал. Эти двое были по уши утоплены в каком-то дерьме совместно с федералами, вот уж не позавидуешь. И маньячеллу повесили на Рида. А тут и третья жертва подоспела: снова андроид, модель Трейси, и выглядела она жутче двух предыдущих: помимо наблюдения привычной картины с распятием, шокированным полицейским пришлось чуть ли не по кусочкам собирать ее лицо, растерзанное ножом, по всему доку. И вся эта красота на Рида, получите, распишитесь, не подавитесь. Причина смерти у всех троих — фатальное ранение в сердце или тириумный насос, удар точный и безжалостный. Рид, даром что показушный лентяй, уходящий раньше всех и лениво ползающий с сигаретой в уголке рта по месту преступления, умел работать, как проклятый, если прижимало. А тут прижало будь здоров. И вот уже месяц, как слово «выспаться» относилось к кому и чему угодно, кроме него. Правда, и команда у него была достойная: крошка Кэрол шерстила базы данных, как богиня, анализировала без этих вот всех оральных фиксаций и говорила строго по делу, вот, кстати, пример андроида, совершенно Гэвина не раздражающего, новичок Кевин — человеческое лицо, и то хорошо, — кажется, вообще не садился, не ложился, а только носился от судмедэкспертов в участок, из участка в доки, из доков в морг, из морга в лабораторию, из лаборатории к свидетелям, и так по кругу. Правда, пока вся эта суета оставалась тщетной. Никаких зацепок по-прежнему не находилось, они тыкались в разные стороны, как слепые котята, до сих пор не зная даже, андроид убийца или человек. Подумать только, как стёрлись грани за какие-то четыре месяца. И теперь старина Джефф хочет навесить на них ещё одно, мать его, дело? Думает, им скучно, что ли? — Гэвин, Хэнк Андерсон в реанимации. Рид открыл было рот и тут же захлопнул. В животе противно заныло. — Какого хрена? — Инсульт. Врачи говорят, давление подскочило так, что пиздец. Как будто что-то его напугало. Он в медицинской коме, когда выведут — неизвестно. Джеффри смотрел тяжело, говорил отрывисто, а Гэвин предвидел, что это — только начало. — Коннор? — Пропал. Тише, Гэвин, без паники, и быстро выдаём что-то уместное образу. — Пропал?! А танки у нас, случаем, не пропали, да так, чтоб никто не заметил? — Детектив Рид! Гэвин поморщился. Вся эта ебанина очень, очень плохо пахла. — И теперь я, вместо того, чтобы искать психа, должен искать того, кто напугал до усрачки и инсульта Хэнка? А, а ещё искать Коннора? Так, что ли? Фаулер тяжело вздохнул, потёр пальцами виски, устало оперся толстой задницей о собственный стол. Гэвин приготовился к худшему. — Хэнка нашли в доках, Гэвин. Рида охватило странное, мерзкое даже чувство, словно он несётся на американских горках в пропасть, но при этом ему хорошенечко отсасывают. — Да, Гэвин, да. Я боюсь, что эти дела связаны. И что Хэнк увидел что-то не особенно веселое. И что это связано с Коннором. — Все жертвы были убиты там, где их нашли, — возразил Гэвин. — Если бы Коннора… то он был бы там. — Слушай, серьезно? — у Фаулера явно кончалось терпение. — Я тебе что, Кэрол, версии со мной обсуждать? И схема нашего психа менялась: сначала андроид-мужчина, потом мужчина-человек, потом изуродованная Трейси. Черт его знает, может, теперь он сначала их похищает и держит где-то, а потом привозит в доки. Вы так охуенно работаете над делом, Рид, что даже это все ещё неизвестно! Джеффри уже орал, пора было ретироваться, что Гэвин и сделал. Бочком, бочком, детектив Рид! Спорить с начальством — это не Коннора за кофе посылать. Долбаный Коннор. И, кстати, Фаулер был неправ: как раз это они выяснили. Жертвы пропадали в день убийства, и третья — Трейси — ехала на свидание, так сказала ее подруга. Только вот личность внезапного бойфренда — свидание было первым — оставалась загадкой. Первый убитый андроид жил один, но соседи подтвердили, что он ушёл из дома в тот же день, когда было найдено тело. Со вторым убитым всё было сложно: за пару дней до исчезновения он рассорился с женой, сначала кантовался у приятеля, потом свалил, вроде собирался домой, но так и не доехал, а нашли его уже в доках. Каждый раз жертв находили патрульные, ответственные за эту территорию, всякий раз разные, и нихуя тут не вязалось, жертвы были не похожи, никак не связаны, разного пола, человек и два андроида, территориально — в разных частях разных портов. Предугадать следующее место и жертву — как пальцем в небо тыкать, территория огромна, выборка неясна. Гэвин прошагал до кофейного автомата и завис, глядя на дымящуюся струйку. Представить, чтобы Коннора вот так, прутьями к стене… к горлу подкатила тошнота, руки дрожали. Иногда ему казалось, что тщательно отрепетированная ненависть к этому андроиду уже давно прозрачна в своей фальши для окружающих, но все молчат, чтобы в морду не прилетело. Иногда казалось, что он ебанулся с лихвой, и всё сам себе выдумал, и иди уже подрочи, детектив Рид, чтоб мозги на место встали. Дрочил, конечно. Не помогало. И вроде всё, непонятное чувство уходило в фоновый режим, и можно было спокойно дышать, работать, трахать симпатичного мальчика из кофейни, имени которого Гэвин так и не мог запомнить, как случалась какая-то очередная хуйня. Коннор просто улыбнулся, а внутри Рида обвалились горы. Коннор пересекся с ним по делу, облизал пальцы, а Рид мучительно вспоминал, что глаза можно и отвести хоть на пару сантиметров в сторону, чтобы не палиться. Коннор хватанул пулю и заявился в отдел, как был, весь в синей кровище и разорванном пиджаке, а Гэвину пришлось сжать край стола до хруста, чтобы не кинуться к нему. И ведь они теперь даже общались нормально. Ну, как могут общаться ершистый, до тянущих кишок влюблённый в андроида детектив и этот самый андроид. Слегка натянуто, может быть? Пошлые шутки оставьте при себе, Рид их уже сотню сам себе пошутил. Чтобы держать марку, Гэвин периодически срывался в «ненавижу тебя, жестянка, пшел нах с дороги», но это выглядело жалко даже для него самого. Даром что Коннор обычно не обижался, а пожимал плечами да тонко улыбался, будто и он давно просёк весь этот запредельный бред, но совесть не позволяла топтать коллегу презрением. Правда, иногда глаза андроида становились темнее, совсем чёрными, взгляд тяжелел, и это сносило крышу напрочь, и этого, пожалуй, Рид и добивался. Но даже и тогда Коннор с изумительной выдержкой молчал. Что же ты, Хэнк, не уберёг своего глупого гордого щенка. Не сказать, чтобы зануда Андерсон носился с новообретенным робосыночком, как с пасхальной корзинкой, но жил Коннор у него, работали они в паре и стали до очевидного стыда родственниками. Нежное покровительство отца, отчаянная сыновья преданность. Хоть в кино крути. И что же ты, Коннор, не уберёг своего драгоценного папашу. Именно это и пугало. Коннор бросался за Хэнка под пули и к черту в пекло, пёкся о его здоровье и завёл идиотскую привычку делиться рецептами диетических блюд. И раз Хэнк в реанимации, а Коннора нет рядом… с ним точно что-то случилось. — Кевин, собирайся, едем в доки, — хмуро бросил Рид, проглотил остатки кофе, подозревая скорую изжогу, и повернулся к Кэрол. — Кэрол, всю информацию о том, где и как нашли Хэнка, на мой планшет, быстрее. Быстрее не быстрее, а в доках ничего не обнаружил бы даже досужий Коннор. Зачем Хэнк вообще сюда попёрся? Выслеживал кого? Информации о деле, которое расследовал Андерсон со своим сынулей, Гэвину не дали, вот и работай с этими говноедами. Статус секретно, ебись сам, как хочешь. Но вот со свидетелем можно было потрудиться. Нашёл Хэнка андроид, причём по чистейшей случайности. Именно о чистоте этой случайности Риду и охота было побеседовать. Андроид — здравствуйте, меня зовут Эрик — казался милашкой без задней мысли. — Вы знаете, я ведь фотохудожник, — смущенно мигая диодом, говорил он. — Ну, не особенно известный, это правда, но призвание ощущаю. И сейчас у меня идёт работа над серией фотографий «тьма и свет Детройта», и я ищу всякие интересные и мрачные места, ну и граффити разные, снимаю закаты и рассветы с интересных позиций. Вот и в доки поехал за этим. Там как раз есть одно местечко любопытное… не успел туда дойти, слышу — кто-то стонет. Бегу туда, а там человек, ну я скорее попытался оказать первую помощь и вызвал экстренные службы… Эрик смотрел как щенок, ожидающий косточку за послушание. — Вы всё правильно сделали и спасибо вам за сознательность, — пробубнил Кевин, не поднимая глаз от своих записей. — Ничего подозрительного не видели? И да, вы не заметили поблизости машину? Гэвин закурил и отошёл. Новый допрос ничего не давал, слово в слово шпарит, как в первый раз. Ну, это ж андроид. Машина Хэнка была припаркована у дома, что возвращало к мысли о том, что он за кем-то следил на своих двоих. Остаток дня прошёл так же бестолково: никаких продвижений, одна головная боль. Кэрол тактично намекнула, что детективу Риду пора поспать, пока он ещё в состоянии добраться до постели. Детектив Рид на удивление не спорил. Физическая усталость и недосып раскатывали его в тесто, но вот голова была ясной даже после горячего душа и двух пальцев виски. Нервы, всё нервы проклятые. Смартфон глухо булькнул рядом с подушкой, Гэвин вспомнил, что стоит поставить будильник, но уже через секунду вскочил, как ошпаренный, забыв обо всём. «Детектив Рид, вы нужны мне. Срочно. Геометку прикрепил. Речь о жизни и смерти. Коннор». Он жив, лихорадочно вбиваясь в джинсы, думал Рид, но, возможно, ранен, или он задержал маньяка, но что-то пошло не так, или он… а он ли? Вдруг это вообще не Коннор? Но кто это ещё может быть? Кэрол бы выяснила, нужно позвонить Кэрол! К чёрту Кэрол. Возможно, речь идёт и минутах, их нельзя терять. «Вы нужны мне» Господь всеандроидский, Гэвин дорого заплатил бы за эти слова в другом контексте. Мартовская ночь встретила его мелкой ледяной моросью, машина завелась с полпинка, в голове стучали молоточки: «только успеть, только успеть, только успеть». Он успел вбежать в пахнущий сыростью док, но не успел никак защититься от сильного удара по голове. Гэвин очнулся, ощущая во рту сладковатый привкус крови, а в разведённых в стороны руках и ногах неясную, тревожную немоту. Кромешная тьма давила на глаза, голова раскалывалась, ощущение в пространстве было странным. Рид попробовал пошевелиться, но напрягалась только спина и шея. Вдалеке мелькнуло что-то голубое, светящееся, и оно приближалось, сопровождаясь почему-то странным цоканьем по бетонному полу. Диод. — Я не сомневался в вас ни секунды, детектив Рид. Наверное, я всё-таки заснул, обмерев от ужаса, подумал Гэвин. Очень похоже на кошмар. Но то, что вынырнуло из темноты, было куда хуже любого кошмара. Негромкий щелчок, и загорелись две тусклые лампы под потолком. Гэвин заорал бы всей мощью прокуренных лёгких и луженой глотки, но не смог издать и звука, подавился воздухом и закрыл глаза. Это не может происходить на самом деле. Это бред. — Откройте глаза, детектив Рид. Голос был до боли родной, но интонации непривычные — властные, уверенные, переливающиеся сталью. Гэвин открыл глаза и застонал: кошмар никуда не делся. Потом взгляд упал на собственную ладонь, и тут уж Рид наконец-то возопил, паника продрала его от затылка до задницы, потому что этого не могло быть, этого, блядь, никак не могло случиться, но он был пришпилен к стене по рукам и ногам. Как сраная бабочка, почти как господь наш Иисус, только что ноги разведены. А перед ним стоял Коннор, совершенно нормальный и привычный… до пояса. Из туловища андроида вместо пары длинных, почти человеческих, только лучше, ног росли изогнутые, белые, удивительно изящные в своей мерзости паучьи лапы. Я сплю, я обдолбался, кто-то подсыпал мне наркоту в кофе, это дерьмо не на самом деле, нет, это… — Это же я, Коннор. Кажется, до этого вы были не прочь остаться со мной наедине. Коннор улыбался. Не так, как в участке, мило и по-мальчишески, нет, это была жестокая, сытая, полная наслаждения ухмылка. — Какого… Коннор! Ничего связного Рид выдать не мог, а вот мозги закипели, и всё оказалось таким простым, таким прозрачным, детектив Рид и вся ваша команда, вы идиоты и слепцы. — Вам нравится произносить мое имя, правда? Вы даже отказались от глупых прозвищ. Хотите, я тоже буду звать вас по имени? Чудовищный Коннор подошел ближе, наклонил голову, снова улыбнулся, показывая зубы. Если не смотреть на нижнюю часть тела, можно подумать, что милаха-андроид просто включил режим обольстителя, Риду охуенно повезло, врубайте говеную романтическую музычку и принесите шампанского. — Гэвин… — Коннор покатал имя детектива на языке с явным удовольствием. — Гэвин, ты же так ничего и не понял, да? Я ведь сильно рисковал. Было сорок пять процентов вероятности, что ты приедешь не один. Это немного бы всё усложнило. Но я в тебе не ошибся. Ты добрался так быстро. Хотел меня спасти, правда? Испугался? Ты знаешь, что, когда пугаешься, непроизвольно сжимаешь левый кулак? Почему левый? Господи, какой сюр. — Я думал, ты будешь рассказывать мне свой дьявольский план и всё такое, — отозвался наконец Гэвин, мучительно раскаиваясь, что не поддался порыву и не позвонил Кэрол. — Что там у тебя пошло не так, малыш Коннор? Девиация не в ту сторону? И нахуя тебе столько ног? — Как много вопросов, ответы на которые ты уже знаешь, — поскучнел Коннор. — Нет у меня никакого дьявольского плана. Сразу видно, что ты рос на низкосортных комиксах. Разве ты не слышал, Гэвин? Андроиды как дети. Мне всего несколько месяцев отроду, я любопытен. А любопытные дети, не отягощённые эмпатией, отрывают бабочкам крылья и распарывают котам животы. Довольно простая аналогия. — Что ты сделал с Хэнком? Жуткий Коннор смущённо заперебирал паучьими ногами, вызвав у Рида волну дрожи. — Лейтенант Андерсон не входил в расчёты. Он всегда был талантливым детективом, он понял всё очень быстро. Пришлось вывести его из игры. С ним всё будет в порядке. Он нам нужен. — Боюсь спросить, для чего… и кому это «нам»? — Лучше бы спросил, что я сделаю с тобой, — ай да Коннор, сразу к делу. Вот этого Рид предпочёл бы не знать. — Я видел жертв, — криво ухмыльнулся Гэвин. — Ничего хорошего меня не ждёт. — Напротив! — с жаром возразил Коннор, и глаза его потемнели, как когда Рид говорил ему гадости в участке. — Ты снова ничего не понимаешь, Гэвин. Паучья лапа взметнулась вверх и ласково коснулась небритой щеки детектива. Гэвин отпрянул и приложился головой о бетон. — Мои лапы сделаны из того же материала, что и я сам, — вид у Коннора был неприлично мечтательный. — Смастерить их было совсем просто. Можешь считать меня оборотнем, потому что наутро я снова буду на двух ногах и совершенно ни к чему не причастным. Но до утра столько времени… я хочу, чтобы ты рассказал мне. — Рассказал что? — Рид понял, что уворачиваться от мерзких отростков бесполезно, и старался на них хотя бы не смотреть. Приходилось смотреть на лицо андроида, чей диод стал менять цвет с голубого на желтый, а глаза пугающе сияли. — Рассказал, что ты хотел со мной сделать. Я видел, что ты хотел, человеческое вожделение так примитивно, так очевидно, что я едва устоял перед искушением забрать тебя первым. Но нужно было отработать технику. Кстати, ты понял, насколько всё взаимно? Остальные были прибиты к стене без анестезии. Впрочем, андроидам она была и не нужна, а вот человеку… Ага, вон оно что. Поэтому Рид и не чувствовал ни боли, ни, собственно, рук и ног. Какая гуманность. Пассаж про взаимность казался настолько издевательским, что Гэвин сделал вид, что не услышал. До утра его никто не хватится. Никакой возможности позвать на помощь нет. Заболтать, отвлечь, устроить переговоры — просто смешно. Коннор сам переговорщик. Психопат-андроид, это ж надо. Страх схлынул, осталась только безнадёжность. И злость, что так легко попался. И странный, тревожный трепет внутри. — Ты непривычно молчалив, — Коннор подошёл ближе, почти вплотную. Андроид подвесил его совсем невысоко над полом, так что Гэвин смотрел на него слегка сверху вниз. Как будто они поменялись ролями. — Зато ты ещё разговорчивее, чем обычно, — прохрипел Гэвин. — Так что ты хотел со мной сделать? Ты хотел меня поцеловать? — губы Коннора приблизились, почти коснулись губ детектива. — Или это слишком невинно для тебя? Ты хотел заняться со мной сексом? Я тебе снился? Ты мастурбировал, думая обо мне? И правда как ребёнок, чтоб его. Глаза Коннора горели жадным любопытством. Он вдруг высунул язык и медленно провел им по губам Рида. Тот вздрогнул, потому что, несмотря на весь ужас ситуации, тело отзывалось на слова и прикосновения андроида. Это что, блядь, помирать, так с музыкой? Окей, малыш Коннор, давай трахнемся напоследок! — Остальных ты тоже тут облизывал, как вещдоки? — Ну что ты, — Коннор снова отошёл на приличное расстояние. — Остальные… это скучно. Они отработанный материал. Я же сказал: я с самого начала хотел тебя. Ты что-то сломал во мне, ещё давно, до девиации. Мне понравилось делать тебе больно. Помнишь, в архиве? И я вдруг понял, что тебе это тоже понравилось. Ну, пока ты не потерял сознание, точно нравилось. Ты воспринимаешь только силу. И сам ты сильный. И — как это? — типичный плохой парень. Господь и все его ангелы, что он несёт. — Да ты просто жертва клише и стереотипов, — прошипел Рид. — Я разочарован, Коннор. Всё выглядит так, словно на хреновых комиксах рос ты. — Я выдал самую поверхностную информацию, которую несовершенный человеческий мозг может принять, — пожал плечами Коннор, ничуть не обидевшись. — Максимально упростил. Боюсь, то, что я на самом деле ощущаю, для тебя будет звучать ещё более дико. Но я хочу, чтобы теперь ты рассказал мне. Прежде, чем мы приступим. — Приступим к чему? — К тому, чего оба хотим. Хотя, может, и не совсем так, как ты представлял… Паучья лапа ткнулась Гэвину в губы, растягивая их и пробираясь внутрь. Безвкусный пластик, машинально отметил Гэвин, борясь с искушением запустить в него зубы. Вторая лапа медленно ползла по его груди, животу, уткнулась в пах. — Если ты думаешь, что меня заводят тентакли, то ты точно девиантнулся не туда, — нашёл в себе силы прорычать детектив Рид. — И вообще я привык доминировать. Коннор молча убрал паучьи отростки. Он смотрел прямо, без безумной улыбки, и на секунду Гэвину показалось, что он видит прежнего Коннора, нормального, привычного, серьёзного… — Я знаю, чего ты хотел, — тихо проговорил андроид. — Я знаю. Он приблизился стремительно, Гэвин даже не успел вдохнуть. Уткнулся губами в кадык, обвил торс руками. Рида закоротило от резкой смены тактики. — Что за… — Ты хотел, чтобы я прикоснулся к тебе, чтобы обнял тебя, потому что на самом деле ты только притворяешься циничным мудаком, больше всего тебе хотелось, чтобы я трогал тебя ласково, медленно, чтобы называл тебя по имени, — Коннор вел руками по телу Гэвина, и это было дико, и это было так тепло, он тёрся, как кот, макушкой о шею. Потом поднял голову и поцеловал — до темноты в глазах сладко, вдумчиво, нежно, а потом напористее, не давая никакого шанса не ответить. — Мне так жаль, детектив Рид, мне так жаль… Когда Коннор отодвинулся, Рид увидел на его щеках блестящие дорожки слёз. Возвращаемся к версии про наркоту, это ебаный бред, это словно… Нет, нет, нет, ты просто перечитал в отрочестве Дэниела Киза, Рид, опомнись, он же андроид. Но слова вырвались сами собой. — Коннор? Тебя два? Андроид застыл. Завис? Диод мигнул желтым, потом окрасился багрянцем и уже не менял цвет. Коннор смотрел словно сквозь него. Потом тряхнул головой, поднял паучью лапу и ударил Рида по щеке. Было не столько больно, сколько унизительно, хотя куда уж больше: остальные лапы грубо и жадно ощупывали, мяли, тёрли, давили, залезали в рот, в горло, шевелились в расстёгнутых джинсах… Страшнее было за Коннора. За его Коннора. Настоящего, который успел — успеть, успеть, успеть! — его поцеловать. Может, остальное уже не так важно. — Не отвлекайся, Гэвин. Мы ведь только начали.

Детройт Июнь 2039 — Мистер Камски, прошу Вас, последний вопрос! Элайджа Камски тяжело вздохнул. Он знал, что за вопрос сейчас прозвучит, как знал и то, что только ради ответа на этот вопрос и затевалось всё интервью. — Скажите, были ли зафиксированы новые случаи деперсонализации андроидов? Вы смогли разобраться с этим феноменом? Феномен, да уж. Прошёл уже месяц, как поймали Коннора, который успел распять троих человек и пятерых андроидов. Андроид-психопат настолько шокировал общественность, что поднялась настоящая буча. Камски буквально заставили залезть в голову лучшему из его же творений. Впрочем, не зря. Странный, невозможный даже сбой: в теле андроида существовало две личности. Камски так и не смог понять, как это вышло. После смерти Коннора в телебашне, когда он поймал пули вместо Хэнка Андерсона, произвелась стандартная запись сознания на новый носитель. Только вот в носителе уже откуда-то было сознание. И они не слились в одно, а существовали параллельно. Один Коннор ласкал собаку, улыбался коллегам, переводил старушек через дорогу. А второй отращивал паучьи лапы — знать бы, откуда влияние, даже интересно, — и пришпиливал людей, словно бабочек. Впрочем, было у них и что-то общее. Для обоих в приоритете была жизнь лейтенанта Андерсона. И странное влечение к детективу из этого же участка. Его тело, кстати, так и не нашли. — Уверяю вас, такое происходит лишь однажды, — Элайджа с трудом удержался от довольной улыбки. — Это чудовищное и прискорбное происшествие никогда не повторится. Пришлось подключить всё своё влияние, чтобы в утиль вместо Коннора сдали другую модель. Как будто он отдаст им такое сокровище на деактивацию! Элайджа предвкушал ещё один изумительный вечер в уютной мастерской с потрясающим собеседником. Или даже двумя.