Поймай мою тень

- Класс. Мы сбежали из медкабинета. И зачем? – заунывно стонал Тсунаеши, с шипением держась за голову. Все-таки удар у Хибари был поставлен отлично. Даже слишком. Но это только подогревало интерес. Савада поморщился. Чертов агент. Какого дьявола он такой великолепный? Таких людей не бывает. Даже Реборн казался менее недосягаемым, что уже было странно. Все-таки, каким бы сильным Хибари не был, до Реборна ему явно было еще далеко. Однако что-то в этом человеке пугало, не давало вздохнуть спокойно и пробуждало внутри изумительное чувство азарта. Хотелось превзойти его, заставить признать поражение, и вместе с тем все его существо требовало подчиниться этому сильному человеку. Невыносимо хотелось снова и снова лежать под ним, ощущать прекрасное, мускулистое тело и громко стонать его имя, мстительно царапая ногтями бледную спину, чтобы на утро слушать его тихие ругательства, которые непременно будут, стоит мужчине увидеть себя в зеркале. -…еши! – раздался уже раздраженный голос Хибари. Тсуна вздрогнул, вырываясь из собственных мыслей, и с ужасом ощутил, что его щеки давно уже покрылись румянцем, и теперь юноша больше походил на переспелый помидор, чем на грозного наследника семьи Виджиланте. - Чего тебе? - скрывая смущение, огрызнулся Савада, понимая, что меньше всего на свете хочет, чтобы Хибари узнал о его мыслях. В конце концов, это будет проигрыш. А уж этого-то Тсунаеши явно не хотел. - И о чем это думал наш гениальный воришка, раз до такой степени покраснел? – насмешливо протянул Кея, с интересом наблюдая за мгновенно скользнувшим в сторону взглядом. Видимо, этот мелкий зверек вымотался до такой степени, что даже не может контролировать свои эмоции. Похоже, что от природы он достаточно открытый парнишка. До какой же степени его нужно было вытренировать, раз он превратился в это сильное, ехидное существо с изумительным телом и сексуальным голосом? Хибари хмыкнул. Похоже, он знает, о чем думал Савада. В конце концов, как ни странно, мысли у них часто совпадали. Тсуна, впрочем, мгновенно осознал свою ошибку и, на мгновенье прикрыв глаза, остановился, быстро поднимая на Хибари свои теплые шоколадные глаза, сейчас ставшие почти черными от боли. - И почему это тебя так интересует? – голос прозвучал неожиданно твердо даже для самого Тсунаеши. Удивительно непреклонный тон заставил Кею остановиться, жадно впитывая этого нового, необыкновенного Тсунаеши. Держащийся где-то на грани сознания, он был изумительно прекрасен своим открытым, почти незамутненным сомнениями и страхом взглядом. Хибари ощутил прошедшую по телу дрожь и почти с изумлением провел холодными вздрагивающими пальцами по лицу. Он… боится его? Этого мелкого, задиристого парнишку? Нет, не столько боится, сколько хочет. Хотя этот зверек определенно опасен. Внезапно захотелось рассмеяться от облегчения. Черт возьми, в этом безнадежном мире еще остались такие изумительные личности?! Теперь его хочется еще больше. Только уже не подчинить, не сломать. Хотелось, чтобы этот упрямый, обаятельный зверек был рядом с ним, чтобы все так же показывал свои зубки, далеко не такие безобидные, как казалось сначала, чтобы он смотрел на него с таким же желанием, с которым сам Хибари сейчас смотрел на него. Это захватывало с головой, и сам Кея уже не мог понять, почему он не заметил этого раньше. - Может потому, что я фигурирую в этих мыслях? – с трудом вернув голосу насмешливость, хмыкнул Хибари. - И как ты узнал? – в тон ему усмехнулся Тсуна. – Может, я тоже заинтересовал нашего мистера «Не трахаю никого больше одного раза»? «Не представляешь как», - мысленно облизнулся Кея. «Не дождешься», - хмыкнул Тсунаеши, без труда угадывая мысли агента. - Может, обсудим дело, раз уж мы остановились? – предложил Кея, осознавая, что эта тема на данный момент уже исчерпана. Тсуна насмешливо взглянул на него, понимая, что данное сражение он выиграл, и согласно кивнул. В конце концов, почему бы и нет? После всего этого он был уверен, что Кея не будет противиться его приказам, хотя и подчиняться им будет крайне неохотно. Со стоном сев на теплую, прогретую солнцем землю, Тсуна поморщился от нахлынувшей боли и, быстро откопав в траве палочку, начал быстро чертить план операции. - Значит так… - …Все ясно? – устало выдохнул Тсунаеши, вопросительно кидая взгляд на не менее вымотанного Хибари. Тот кивнул, решительным жестом стирая записи на земле. В конце концов, это секретное задание, и даже в Вонголе никому не стоит об этом знать. Не говоря уже об остальном Интерполе и посторонних личностях. - Но я впечатлен. Ты неплохо все продумал, - хмыкнул Кея, тут же несмешливо сужая глаза. – Для мелкого зверька. Тсуна раздраженно цыкнул, но ничего не ответил, с удовлетворением потягиваясь и разминая затекшие мышцы. Все тело ныло от недавней драки и продолжительного сидения на твердой земле, за что Савада уже не раз поклялся себе при первом же удобном случае отомстить нагло усмехающемуся Хибари. Правда, сначала стоит хотя бы привести себя в порядок. - Ладно, тогда расходимся по комнатам. Задание через неделю, к этому времени мы оба должны быть в полном порядке. Удачи, - хмуро кивнул Тсуна, осознавая, что устал просто до невозможности, и если в ближайшее время он не доберется до кровати, то рухнет прямо здесь. Рассчитывать на благородство Хибари было бесполезно, так что юноша встал и, чуть заметно покачиваясь, направился к зданию. Он еще долго ощущал на своей спине взгляд серебристых глаз. Сердце гулко билось в груди, пытаясь заставить признать очевидное. (Я не хочу, чтобы он шел туда. Не хочу, чтобы он пострадал. Не хочу.)

* * *

Что такое счастье? Дружба? Преданность? Вера? Любовь? А что такое горе? Предательство? Обман? Ненависть? Где разница между жизнью и смертью? Я не знаю этого. - Ваша задача – уничтожить группировку. Количество противников – 256 человек. Цель – некий Аурелио. Цель захватить живой. Всех остальных уничтожить. Гокудера – остаешься здесь координировать действия группы. Хром – находишься поблизости вместе с медицинским отрядом для немедленного оказания помощи в случае необходимости. Рехей, Ламбо – возглавляете группу прикрытия. Я вместе с Ямамото и Хибари руковожу основными силами, - голос звенящий, почти металлический. Кажется, будто он осколками разбивается о пуленепробиваемые стены фургона, отлетая прямо в юношу, царапая его душу еще сильнее и оставляя на ней кровавые разрезы. Тсунаеши словно заморозили снаружи, оставив совершенно беспомощным изнутри. Он и сам уже не понимает, что говорит. Будто автопилот. И это ранит еще сильнее. Как долго еще я буду находиться в этом незнании? Как долго я буду барахтаться в этом проклятом мире, как неопытный ребенок? Как долго я, запертый внутри себя, буду отвергать эту реальность, эту жизнь? Сердце гулко стучит где-то в затылке, эхом отдаваясь во всем теле. Хочется закричать, заплакать. Он слаб. Слишком слаб, чтобы нести такую ношу. Но нельзя. Нельзя допустить их смерти. Этого он себе никогда не простит. Поэтому нужно казаться сильным. Нужно игнорировать обеспокоенный взгляд Гокудеры, который тот бросил на Тсунаеши, когда парень выходил из фургона. Нужно твердо кивать Рехею и Ламбо, когда те желают удачи в операции и обещают поддержать в случае чего. Нужно уверенно раздавать застывшим голосом указания, параллельно по привычке проверяя на поясе оружие. Все будет хорошо. (Что-то произойдет. Я уверен.) Я должен принять ее. Осознать, что я беспомощен перед судьбой. Но… почему я не могу? - 4 группа, блокируйте второй этаж, - раздается в наушнике на миг дрогнувший голос Гокудеры. Что-то идет не так. Это Тсуна чувствует всем своим существом, всей своей дрожащей, почти звенящей льдом душой. Хочется убежать. Нельзя. Нужно идти вперед. Механически, рефлекторно, автоматически. Ранить. Убивать. Он даже почти не помнит того, чья кровь первой забрызгала его руки. Почти не помнит его серо-зеленых глаз. Почти не помнит его испуганно-ошарашенного взгляда. Почти не помнит измученного выражения его лица, исказившегося болью. Уже почти не помнит.(Ложь. Я все помню.) Почему не могу просто смириться? Почему не могу спокойно стать главой Вонголы? Почему не могу просто просчитать путь наименьших жертв? Почему я вечно сопротивляюсь своей логике? Когда они, наконец, добрались до цели, их осталось меньше трети. Тсунаеши даже не считал. Он просто чувствовал это. Он не знал имен тех, кто остался позади. Он не помнил, как много раз он чувствовал толчок отдачи от выстрела в своих натренированных руках. Не помнил, как много раз в этих пальцах отдавался хруст свернутой шеи. Он ощущал этот звук кожей. Однако когда выпущенная мерзко, из-за спины, из пистолета «союзника», пуля со свистом врезается в теплую плоть, он почти физически чувствует боль. Не свою.(Его.) Почему, в конце концов, не могу признать даже того, что мне, черт возьми, безумно интересен этот проклятый Хибари Кея?! Перед глазами мелькнули черные, отливающие серебром волосы. Стоящий в воздухе запах крови стал почти нестерпим. Застрявший в горле комок мешал дышать и все пропитывался мерзким привкусом железа. Тсунаеши тошнило. Выворачивало наизнанку. А он все видел растворяющиеся в воздухе капли крови. Не своей крови. Его крови. В голове была только одна, очень странная, будто чужая мысль. Почему, черт возьми, он падает целую вечность? (Я не могу его потерять. Это невозможно.) Быть честным с собой не плохо. Если ты честен с собой, то заранее готов к тому, что следует за этими чувствами. Ты уже не будешь застигнут врасплох. Разве не это Реборн говорил мне? Металлические глаза медленно потухали. Кровь. Эта мерзкая, багровая кровь. Пробитое легкое. Чертово пробитое легкое. Бледная, алебастровая кожа уже давно не выделялась в этом море крови и грязи. Тсуна не мог шевельнуться. Он тупо смотрел на падающее, словно в замедленной съемке тело. Этого не должно было случиться.( Я знал.) Я – профи, у меня нет права на ошибку. Неверный шаг – и я труп. Тсунаеши очнулся только когда Ямамото, встревоженно что-то крича, отбил его пулю катаной. Пулю, выпущенную из его пистолета. Почему? Почему он стрелял в Ямамото? Ааа… Точно. Он стрелял не в Ямамото. Он стрелял в этого Аурелио. Это он. Он виновен. Из-за него Хибари сейчас… Тсунаеши даже почти вспомнил его мерзкую ухмылочку, когда Кея падал.(Нет. Он боялся. Он не знал. Он просто один из них. Этого достаточно.) Он убьет любого за него. Но… почему я хочу быть просто человеком?..