Особенный вкус

Замок Лорда Ситхов высокой чёрной громадиной нависал над пропастью, и в тёмных почти ночных сумерках казался ещё более мрачным. Он удивительно точно отражал суть личности своего хозяина, замкнутой и скрытой от посторонних, чтоб те никогда не узнали каков он в действительности. И сейчас, поставив корабль в ангар и подходя к своему жилищу, Дарт Вейдер ещё раз подумал на тему, в частности о той, кто одна теперь знала его настоящего. Ситх поднял глаза на замок и к своей великой радости увидел, что крайнее окно верхнего уровня светится приветливым желтым свечением. Значит, Она уже вернулась. Значит Она ждёт его. Она — Асока Тано, в далеком прошлом его ученица и соратник, в недавнем — игрушка и безвольная рабыня жестокого деспота в лице его самого, а в настоящем — любимая женщина и будущая мать их общего ребёнка, который должен родиться где-то через полгода, а пока Асока всего лишь ждала его, проводя время в своё удовольствие, освобождённая Вейдером по такому случаю от любых миссий, помня о прошлом печальном опыте. Подумав об этом сейчас, мужчина горько вздохнул, ещё раз вспомнив с чего начались их такие странные и непростые отношения. Тогда, около полугода назад, он притащил её к себе в замок буквально силой, имея целью поселить её там на положении своей наложницы и воспитательницы его своенравной дочери Леи. Несчастная согласилась, чтобы спасти жизнь своего воспитанника Люка, как выяснилось позже, так же являвшегося ребёнком Вейдера. Но прежде, чем это случилось, бедной тогруте пришлось вынести очень много горя и унижений, насилия и моральных страданий. Но всё изменилось в момент, когда Асока узнала, что ждёт их первенца, которого, правда, не хотела и отторгала всей своей сущностью, а наконец полюбив, навсегда потеряла... Эта боль навечно останется с ними обоими, в частности потому, что именно она окончательно разрушила стену между Вейдером и Асокой, сделав их наконец по-настоящему близкими и родными друг другу. И вот теперь с тех событий прошло ещё несколько месяцев, за которые они успели пожениться и сейчас снова ждали ребёнка, но в этот раз, помня о том, что случилось раньше, Вейдер оберегал жену от любой опасности, не позволяя ей даже поднять ничего тяжелее светового меча. И вот совсем скоро он её увидит, впервые за последнюю неделю, Вейдер находился на длительной миссии и только сегодня смог её закончить, он страшно устал и ужасно соскучился, поэтому был рад, что Асока ещё не спит, да она никогда и не ложилась, если знала, что муж должен прийти. Она любила встречать его на пороге и либо просто прижиматься к его крепкой груди, закованной в чёрную броню и надолго замирать в объятиях, либо, дурачась, тыкала пальцами в кнопки на приборной панели костюма, наигрывая мелодию какого-то танца, зависимо от настроения, которое у беременных всегда скакало как хотело. «Интересно, какое оно сейчас? А ну-ка...» — подумал Вейдер, подходя к их семейной комнате и попробовал Силой прощупать энергетический фон вокруг Асоки — «Так и есть, она опять за своё, милашка, люблю её!» *** Вейдер всё понял верно, как и всегда, ведь супруги умели прекрасно чувствовать настроение и желания друг друга, научившись этому ещё задолго до того, как стали таковыми. А теперь, когда Асока ждала ребёнка, это обострилось в разы. И потому он верно определил сейчас, что она с утра перебывала в прекрасном настроении, зная о том, что муж сегодня возвращается и едва проснувшись, начала готовиться к встрече. Для начала умылась и ещё до завтрака велела дроидам прибраться в их комнате, застелив огромную кровать красным шёлковым бельём, а ей самой принести сорочку алого цвета, короткую, едва доходившую до середины бедра и державшуюся лишь на тонких бретельках и белый полупрозрачный халат такой же длинны, отделанный чёрным кружевом, который на талии скреплялся тонким пояском. Всё это она наденет, когда почувствует приближение Вейдера к замку. А вот обувь не будет надевать, получится так, как они любят, смесь страсти и невинности, яснее всего говорившей о двойственности натуры обоих. Однако уже за завтраком начались проблемы: Асока поняла, что не хочет сегодня есть ничего из того, что ей подавали в последнее время. Ни сало банты, смазанное вареньем из джоганов. Ни мясо грызунов-тиамаров, зажаренное с мёдом. Ни даже шоколад, посыпанный солью. Ничего не будило аппетит беременной тогруты, казалось, уснувший навсегда. А ведь поесть было надо, Вейдер ужасно огорчится, если она останется голодной, да и повара тоже непременно чем-нибудь заболеют от его недовольства. Например, свернутой челюстью и сломанными руками. Но Асока ничего не могла с собой поделать. — Не хочу! — отодвинула она от себя тарелку, наполненную супом из конфет. — Не вкусно! — оттолкнула в сторону жаренные на машиной масле куски резины. — Отстой! — по-детски пискнула тогрута, отставляя от себя засахаренные кусочки мыла. — Ну леди Вейдер, ну пожалуйста, ну хоть кусочек! — как маленькую, уговаривал её главный повар — А то я едва вышел с больничного. Но Асока не послушалась и встав из-за стола, недовольно бросилась в комнату, мучительно пытаясь сообразить, чего же на этот раз ей хочется съесть. За прошедшие три месяца она уже измучила всех в замке, прося немедленно принести ей самые разные вкусности, причём в любое время дня и ночи. — Милый, хочу известь! Самую сырую известь! — не далее как неделю назад разбудил Вейдера среди ночи безумный крик. Никто бы тогда не поверил бы, что он сам лично спустился на Низы и найдя заброшенный завод, уже через полчаса принёс любимой самые мокрые и «вкусные» куски серого известняка из самого лучшего подвала. Лично проверял, а то дроиды-халтурщики напортачат, наберут из первой подворотни и соврут, что за сотни кредитов купили. И совсем не расстроился, когда откусив пару кусков, эта великовозрастная вредина заявила: — Мне больше не вкусно! Хочу земли, свежей, прямо с Шили. Что делать, горестно пыхнув респиратором, Вейдер молча пошёл в ангар. Беременные все такие. Но тогда Асока хотя бы знала чего хочет, сейчас же решительно отказывалась понимать саму себя. — Наверное это что-то соленое, нет, скорее пресное, но вкус весьма своеобразный — пробормотала она, сидя на кровати и нетерпеливо болтая ногами, пыталась собрать свои разрозненные ощущения в некое целое — Это продолговатое, но не совсем овальное, а наверное больше вытянутое. А! Поняла, наверное это огурец, тот необычный овощ с далёкой планеты! Огурцы в замке были, Вейдер заблаговременно купил килограмм. Асока спустилась на кухню и выбрав наиболее вытянутый зелёный плод средней толщины, насвистывая, вернулась к себе. Лизнула, сунула в рот, откусила и отложила в сторону. — Не то! — решила она тут же — Слишком гладкий. Потом она подумала, что это банан, но и он не смог внести ясность, оказавшись шероховатей положенного. Потом дошла очередь до шоколадного батончика, но и тот тогрута забраковала, посчитав слишком сладким. В итоге, так и не поняв, чего ей надо, Асока с горя наелась тем, что успела притащить с кухни, и то только, чтобы Вейдер не ругал поваров, и страшно недовольная собой, уселась на кровать, ждать мужа. Она уже успела переодеться в сорочку и халат и когда тот вошёл, тотчас вскочила и крепко обняла, повиснув на нем, обнимая обеими руками: — Милый, родной, я так по тебе скучала! Вейдер обнял её в ответ, погладив по спине, на которое соединились его руки, тем временем, как её ловкие пальцы уже нащупывали застежки его брони, чтобы помочь мужу от неё избавиться. Он позволял ей это, зная, как она радовалась возможности прикоснуться к нему. Для Асоки это значило очень многое, ведь через эти прикосновения она могла чувствовать его родным, и понимать то, что когда-то такой жесткий и беспощадный к ней ситх сейчас больше не представляет для неё никакой угрозы. Она может теперь без страха подойти к нему и дотронуться. Обнять, погладить, или вот, как сейчас, помочь расслабиться после тяжелой работы. Они могли это себе позволить, ведь их комната была оборудована специальной аппаратурой, позволявшей Вейдеру находиться внутри без костюма. Это раньше Асока пугалась его естественной внешности, его шрамов, янтарных глаз...теперь же, искренне полюбив этого человека, а точнее вспомнив свою юношескую любовь к тому, кем он был раньше, женщина смогла рассмотреть иную красоту, которую даёт душа. И вот чудо, внешность Вейдера после этого перестала казаться ей уродливой, напротив, она увидела сквозь неё внутренний свет, преображавший телесную оболочку. Она уже сняла с супруга шлем, открывший совершенно лысую голову и лицо, покрытое шрамами и тотчас же слившись с ним губами в страстном приветственном поцелуе, женщина продолжала снимать с него оставшуюся броню. Вот верхняя часть опустилась на подставку, открывая грудь и живот, по которым Асока провела руками, слегка щекоча, он в свою очередь развязал поясок халата и теперь спустив лямки с плеч, сжимал в руках увеличивавшуюся грудь жены с потемневшими из-за беременности сосками. Он очень любил именно эту часть её тела, ещё с той, первой беременности успев заметить как соблазнительно она менялась с каждым месяцем. А совсем уже скоро эти естественные прекрасные сосуды будут полны молока, которое вскормит их общего сына или дочь. Вейдер представил это и не сумев сдержать порыва поставить себя на место этого ребёнка, чуть нагнулся, отрываясь от губ Асоки и сомкнул свои вокруг одного из сосков молодой женщины. Сначала он просто слегка потягивал его, потом попробовал обвести языком вокруг него, показалось или нет, но мужчина почувствовал при этом чуть сладковатый вкус молока. Асока в ответ на эти действия чуть дёрнула рукой, снимавшей защитную часть брони с нижней части тела супруга и вздрогнула снова, почувствовав, что её ладонь опустилась на что-то продолговатое, горячее и очень твёрдое, но при этом довольно гладкое. Странная мысль посетила Асоку, но когда губы Вейдера с некоторым сожалением освободили её вторую грудь, она не убрала руки с того, на чем та находилась и неожиданно, ощутив ладонью структуру полового члена, почувствовала совсем уж несуразное. Рот наполнился слюной, язык странно защипало, на нем как будто появился какой-то неведомый ранее вкус. Солоноватый и в то же время пресный. А когда и вторая её рука оказалась поверх этого налившегося кровью органа, тогрута со странным осознанием вдруг поняла, чего именно ей так хотелось весь день и к чему так неудержимо потянуло сейчас. Она никогда не делала этого раньше, Вейдер так же не настаивал на этом, хотя иной раз и желал чего-то подобного, но удерживался. Он явно опасался, что Асока сочтёт это очередным унижением и снова закроется от него, начав опять бояться, ему и так стоило большого труда убедить женщину поверить ему и открыть своё сердце. А теперь Асока сама, да ещё с какой-то первобытной жадностью, сорвала с него остаток брони и повалив на кровать, опустилась сверху, и снова впившись ему в губы особенно долгим поцелуем, начала спускаться вниз, оставляя другие, короткие, по всему телу Вейдера, на плечах, груди, животе. Наконец-то добравшись до цели, жадно облизнулась и оглядев весьма объемный пенис, глядевший в потолок, взяла его у основания левой рукой и нагнувшись, провела языком по всей его длинне, после обведя им головку, особое внимание уделив верхней, особо чувствительной части. Тем самым, убедившись, что нашла именно то, что хотела сегодня попробовать, тогрута уже не стесняясь, захватила ствол мужа так глубоко, как только могла, начала двигать губами снизу вверх и обратно, не забывая касаться языком самой верхушки, ответом служили благодарные стоны и едва ли не урчание. Тяжёлая рука в чёрной перчатке опустилась на её голову и начала мягко водить по её монтраллам, а вторая, достав до грудей Асоки, гладила их и сжимала пальцами соски, стремясь дать ответное удовольствия, догадываясь, что ей самой явно не доставляет приятного то, что она делала. Вейдер сильно бы удивился если б узнал, что даже не получая ответа, Асока на седьмом небе, утоляя голод, накопившийся за весь день. Рецепторы языка истекали слюной от желанного вкуса, а губы смыкались плотнее, не позволяя выпустить добычу наружу. Теперь стонала уже и она сама, ощущая как вкус во рту меняется, становясь более насыщенным, она знала, что это такое, но даже не попыталась отстраниться или хотя бы ослабить хватку. Наоборот, то, что должно было скоро случиться, вызывало ещё более острый аппетит и желание немедленно попробовать новое и неизведанное, что только и могло сейчас удовлетворить извращённый гормонами вкус беременной. И потому когда с верхушки сорвалась первая капля, Асока едва не застонав, захватила добычу поглубже, чтобы ни одна капля не пролилась мимо. Даже облизала губы, когда довольная и сытая откинулась на подушку рядом с таким же счастливым и удовлетворённым мужем. — Спасибо дорогой, было очень вкусно! — рассмеялась она, улыбаясь возлюбленному. — Всё для тебя, милая — сказал Вейдер с небывалой теплотой. Сегодня они стали ещё ближе, а скоро сблизятся куда сильнее, а как же иначе, детей-то родится трое.