Ну и кто после этого сволочи?!

Спустя неделю после "приятной" поездки в штаб закавказского военного округа, когда локация была осмотрена, штаб школы собран, а инструктаж зачитан, было решено навестить с визитом вместе с Алексеем Степановичем местное отделение "поставщиков", с главами которого уже было обговорено нововведение касательно "смягчения высшей меры наказания малолетних преступников". Генерал-лейтенант провел Антона в зачахлое двухэтажное кирпичное здание, где пахло плесенью и рвотой. У порога какого-то кабинета без опознавательных знаков он оставил бывшего заключенного одного с просьбой "подождать минутку", и скрылся за дверью. Мужчина, оставшись в гордом одиночестве, осматривал обшарпанные стены коридора, пару покосившихся скамеек вдоль стены и стертые доски пола. Все здесь напоминало его собственную тюрьму, из которой его вернули, всего-то ничего, две с лишним недели назад, только вот Вишневецкий ещё не понял, радоваться ему этому или нет. Интуиция и совесть подсказывали, что дело - дрянь, только предложение было, от которого невозможно отказаться, иначе рядом с теми же малолетками расстреляют. Алексей вернулся и вправду всего лишь минуту спустя и, сказав, что Антона Вячеславовича уже ожидают, попрощался и поспешил покинуть столь гнетущее место. Степаныч плохим человеком не был, даже наоборот слишком впечатлительным и мягким для военного, но война и советская власть перевернули все вверх дном. И виноватых в этом не найти, а жить дальше как-то надо, особенно когда у тебя за спиной жена и дети. Подполковник смотрел ему вслед несколько секунд, задумчиво, потом горестно потряс головой, прогоняя ненужные сейчас мысли, и уже хотел было зайти в кабинет, как что-то помешало ему это сделать. Точнее "кто-то". Краем глаза он отметил, как двое служивых вели мимо какого-то забитого, сгорбившегося парнишку, покорно следующим за старшими, глядя в пол. Антона зацепило даже не то, как вели этого цуцика, а его глаза, переполненные страхом, отчаянием и...смирением? Вот она – ирония! Еще пару дней назад он лично цитировал инструкторам К. Симонова «ни любви, ни тоски, ни жалости», а сегодня он увидел эти глаза и не смог пройти мимо. - А ну ка погодите. - окликнул Антон конвой, а когда те обернулись, поманил рукой. - Парень, поди ка сюда. - Не положено. - ответил один из сопровождавших, но Вишневецкий зыркнул на того исподлобья так, что всем расхотелось спорить. Пацан смотрел затравлено и подойти не решался, пока не почувствовал тычок в спину от второго полицая. Наконец, не смело, ребёнок подошёл к мужчине, тупя взгляд в пол. - Имя. - тихо произнёс Вишневецкий. - Соня. - почти не слышно произнесли в ответ. - Странная кличка. А по протоколу? - Это не кличка. - ещё тише, почти одними губами. - Ларина София Александровна. Брови Антона взметнулись вверх. Он был уверен, что перед ним стоит мальчик. Мозг начал быстро анализировать визуальный ряд: волосы скрыты под кепкой и капюшоном ободранного плаща, явно больше на пару размеров, подпоясанного так, что тот мешковато сидел на щуплом тельце и скрывал очертания фигуры. Лицо в ссадинах и грязи, из-за чего тоже трудно определить женские черты. Единственное, что могло выдать в данном человеке девушку - высокий голос, но часто и у мальчишек в этом возрасте мутация в голосе ещё не наступала. Пауза затягивалась, от чего девочка все больше и больше горбилась от страха. Антон заметил, как дрожат маленькие ладони, комкающие ткань плаща. - Сколько лет? - Пятнадцать. - Хорошо. А теперь запоминай: с этого момента зовут тебя Коля, семьи нет, сам родом не отсюда. Поняла? Девчонка только кивнула и наконец рискнула поднять глаза на собеседника. Тёмные, почти чёрные, а на дне разгорается искорка надежды. Ещё еле тлеющая, но... - Ну что, Коля... - со вздохом произнёс уже гораздо громче Антон, оборачиваясь к ожидавшим конвоирам. - Он идёт со мной. У меня распоряжение по делам несовершеннолетних. - Хорошо бы его увидеть. - настаивал тот, который изначально пытался действовать по протоколу. - Моя фамилия Вишневецкий, Антон Вячеславович, подполковник. Меня назначили в руководящий состав секретной школы диверсантов-разведчиков. Если хотите, можете пройти в этот кабинет и убедиться в этом лично, но после и Вас и меня приставят к стенке за распространение секретной информации. - едко ответил Антон, на что ответа не получил и посчитал, что разговор окончен. Крепко вцепившись в плечо девицы, он настойчиво потянул её за со бой за дверь того самого кабинета. - А я гляжу, вы времени зря не теряете, Антон Вячеславович. Уже кого-то приметили? - ехидно приветствовал вошедших круглолицый мужчина с голубыми глазами и с сигаретой в руках. Он сидел с боку от стола и был одет по гражданке, в чёрный костюм. Рядом сидел ещё один мужчина в гражданском, он был худым и с искривлённой от недовольства и брезгливости гримасой, и все время махал рукой отгоняя дым от папиросы. - Да вот, вели мимо, ещё даже оформить не успели. - чуть заминаясь ответил Вишневецкий. - Ну садись, парень. Будем на ходу оформлять. - кивнул на пустой стул у стола тот, что в костюме. Девчонка молча подошла и села, кинув украдкой взгляд на Антона. - Как зовут, сколько лет, по какой статье? - Ларин Николай Владимирович. Пятнадцать лет. Хищение социалистического имущества. - тихо, но достаточно спокойно ответила Соня, глядя прямо в глаза допросчиков. Антон только хмыкнул про себя. Девка оказалась не настолько уж из робкого десятка, как ему показалось в коридоре. - Родственники есть? - Сирота. Мать умерла от тифа, отец погиб на фронте. Других родственников нет. - чётко отвечала девица. - Сам здешний? - Нет. Краснодарские мы. - И как же тебя сюда занесло? - хмыкает тот мужчина, что худой. - Долго ли умеючи... - За содеянные грехи ответить хочешь? - А перед кем ответить-то? Перед тем, кто на портрете?! – вдруг зарычала Соня, кивая на изображение Иосифа Виссарионовича и смотря словно волк на тех, кто сидел перед ней. - Ша, парень, хавальник захлопни. - Ты смотри, у тебя два пути: либо к стенке, либо в школу диверсантов. - Рано мне еще к стенке! Я еще «за грехи не ответил». – прошипела девчонка, злобно щурясь. - Ну и ладно. - поджал мужчина губы, снова кривя мину. - Антон Вячеславович, Вас такой ученик устроит? - А чего же не устроит? Вполне. - подполковник завел руки за спину (привычка заключённого), еле заметно переминаясь с пятки на носок. - Ну тогда забирайте. Мы Вам, кстати, тоже одного кандидата подобрали сегодня, в честь знакомства, если можно так выразиться. Так что, пусть этот пока в коридоре под стражей подождёт. - дождавшись, пока малолетнего преступника выведут из кабинета, мужчина продолжил. - Остальных курсантов мы будем отбирать сами. Их будут привозить на машине под охраной, через все посты, непосредственно в школу. - Когда привезут первую партию? - Начиная со следующей недели. За это время мы отберем максимально подходящий контингент и в несколько заходов доставим, чтоб машину не гонять по два-три оборванца. Топливо сейчас на вес золота, зачем лишнее тратить. Времена нынче жестокие. - Сколько у Вас по разнарядке человек? - По плану около пятидесяти, плюс-минус... Разговор прервал стук в дверь, после чего зашёл один из служивых. - Привели. Разрешите запускать? - Запускай. - велел круглолицый. В помещение ввели чернявого паренька, щуплого, всклокоченного, с кривой усмешкой на лице. Совершенно не тушуясь тот прошёл к столу, сел на пустой стул и все так же усмехаясь посмотрел на присутствующих. - Ну чего? - Больно ты радостный. Думаешь, легко отделаешься? - Да чего тут думать-то, расстрелять меня нельзя, я малолетка. Ща путёвку в колонию оформите, и бывай. - Ишь, умник нашёлся. Теперь можно. Новый приказ. - махнул головой худой мужчина, второй раз за сегодня уделяя внимание злосчастному портрету Сталина позади себя, с удовольствием наблюдая, как мальчонка переводит взгляд на фотографию, как в его глазах мелькает осознание, и с лица мальчика сходит раздражающая усмешка. Антон все это время молча наблюдал за беспризорником, стоя в сторонке. Парнишка был нагловат, но не агрессивен. С таким можно было работать. Во всяком случае попробовать стоило. Увидев, как после последней реплики, малолетка стушевался и перестал кривить улыбку, Вишневецкий решил, что хватит отмалчиваться. - Есть шанс искупить свою вину, так сказать, перед Родиной. - начал он, а когда убедился, что внимание ребёнка полностью принадлежит ему, продолжил. - В школе диверсантов. Тебя и таких же малолетних преступников будут обучать квалифицированные инструктора, готовить вас к выполнению военно-боевых заданий. Поможете стране одержать победу в затянувшейся войне, и свободны. - В части искупления, я бы поспорил, дядя, но в целом звучит лучше, чем расстрел. Только, где гарантия, что на задании не завалят? Что это вообще за задания такие? Может по сути и разницы нет, что там сдохну, что здесь?! - А нет, нет гарантий. Единственная гарантия, это то, как ты будешь учиться. Кто не справился – в расход. По законам военного времени арифметика простая, без права на провал или неподчинение. - честно ответил Вишневецкий, и парень честность оценил, кивнув ему, пристально разглядывая. В глазах пацана Антон поднялся сразу на несколько ступеней выше, чем эти два червя-клерка, которые отсиживают собственные жопы в тепле, вместо того, чтобы рыть окопы и резать фрицев. - Школа, так школа. - вздохнул парень, пожимая плечами. - Только есть одна просьба, начальник. - Ты совсем совесть потер... - начал было худой, но Антон прервал его рукой, и кивком головы спросил у наглеца, мол "что?". - Гитару бы мне туда. Без неё совсем взвою. - Будешь добросовестным учеником, через месяц будет тебе гитара. Нет - пеняй на себя. - Я так понимаю, его кандидатура уже принята? - прервал диалог круглолицый. - По остальным критериям проходит? - перевёл на него взгляд Антон. - Пятнадцать лет, сирота. Молдаванин. - Зовут-то тебя как, гитарист? - обратился к парню подполковник. - А ты в деле прочитай, начальник, там все написано. - снова расцветая в ехидной улыбочке, ответил преступник. - А ты пасть не скаль, сволочь. Тебя спросили по-человечески, как звать! - хлестко осадил его Антон. - Свои Маэстро кличут. - Вставай Маэстро, в машину поведут. - Так сразу? - Так сразу! Пшол вон, я сказал. Парень поспешил ретироваться. Выйдя в коридор, он увидел стоявшего какого-то доходягу и двоих вертухаев в штатском. Антон вышел следом, отдав указание, чтоб вели в машину, припаркованную у черного входа, и скрылся за все той же злосчастной дверью. До машины шли молча. А чего тут лясы точить? Да и спутник оказался затюканный какой-то. Всё время изучал носки своих истлевших кирзовых сапог и хмурил брови. Машиной оказался грузовик с надписью "Ларёк № 15", где за решёткой сидели ещё двое сторожил. Ребята устроились по разные стороны на банкетках, когда дверь за ними закрылась и щёлкнул засов. - Обратно пути нет. - глядя на дверь, философски заметил Маэстро и повернулся к попутчику. - Как тебя хоть звать? - Коля. - А кличка есть? Пацанчик только молча помахал отрицательно головой. - А по профилю кто? - Слушай, ты не против, я посплю, пока не приедем? - резко прервала допрос девчонка, грозно глядя на попутчика. - Ну спи, Коля... *** Прибыли на место, когда уже рассвело. Тело ломило от неудобной поездки, и ребята пытались хоть как-нибудь размять затекшие мышцы, когда дверь фургона распахнулась. Выходя из темного кузова машины, да еще и спросонок, по неволе дети начали забавно щуриться на ярком горном солнце. Они еще только рассматривали пики черных гор, кутаясь на ледяном порывистом ветре, а в лагере их уже встречали: один молодой юноша в штатском, и толпа мужчин возраста Антона в походной форме, среди которых выделялся один, с забавными усами и добрым взглядом голубых глаз. Именно он первым подошел к двум новобранцам, пока подполковник отдавал распоряжения самому молодому из толпы. - С приездом, бунтари-затейники. – на такое приветствие Маэстро только хмыкнул, Соня и вовсе решила промолчать, а мужчина продолжил с неисчезающей легкой улыбкой. – Сейчас чешете в медсанчасть, после в столовую. Позже проведу вам экскурсию. - Куда идти-то, дядь? – окликнул мужчину парнишка, озираясь по сторонам, путаясь взглядом в хлюпких постройках и шатрах. - Антон Вячеславович проводит. Медсанчастью оказался поставленный шатер в дальней части огороженной территории, с занавесочными перекрытиями. Там в «прихожей» подполковник усадил их на пару табуреток, на скорую руку сколоченные из трухлявых досок. - Юрий Николаевич, Вы на месте? Из-за ширмы показался приятной внешности мужчина, явно моложе самого Антона, который в свободной форме приветствовал главного, а после перевел взгляд на детей. - Ты иди первый. – ткнул он пальцем в Маэстро. – А тебе сначала отмыться бы. – добавил он, глядя на грязное лицо девушки. - Ходишь как трубочист. Я тебе сейчас вынесу тазик с теплой водой и тряпку, хоть руки и лицо ототри. Антон не уходил. Он молча стоял, нервно дергая головой и пожевывая губы, и наблюдал, как девчонка старательно оттирала грязь, шипя, когда задевала незатянувшиеся ссадины, пока не подошел мужчина с добрыми глазами. Они о чем-то тихо переговаривались, пока из шатра не вышел Маэстро. Тогда усатый мужчина повел того в сторону каменной одноэтажной постройки, а доктор пригласил к себе следующего. В шатре пахло ватой и спиртом, от чего в носу неприятно зудело. София вертела головой, и пыталась тщательно рассмотреть все, до чего мог добраться цепкий взгляд карих глаз. Сердце быстро билось от волнения: она совершенно не понимала, чего ожидать от солдафонов, под надзором которых в ближайшее время ей предстояло быть, поэтому старалась как можно лучше все рассмотреть, изучить, понять и взять на заметку на случай. На всякий случай. Юрий Николаевич же взял в руки папку с досье на подопечного и, вчитываясь в строчки документов, кинул ей, чтоб та раздевалась. Соня неуверенно стянула с себя плащ, оставаясь в таком же мешковатом свитере и кепке. - Я все. – робко окликнула она мужчину, на что тот кинул на нее беглый взгляд и хмыкнул. - Полностью. - Нет! – твердо возразила девчонка, злобно глядя на Юрия, и отступая на шаг назад. - Что значит «нет»? Мне тебя осмотреть надо! - Нечего меня осматривать! - А ну хватит! Я церемониться не буду! – мужчина отложил папку и двинулся в сторону бунтарки в намерении стянуть с нее старое шмотье. - Пошел прочь! Руки убери! – закричала Соня, в попытке убежать, но позади была «стенка» шатра. Ее загнали в угол. - Ах ты щенок! – сильные руки больно сжали запястье и дернули на себя. Кепка слетела, от чего по узким плечам рассыпались густые черные волосы, а девушка затряслась от страха и громко завизжала. Еще пару секунд где-то вдалеке разносилось эхо девичьего крика, а через мгновение повисла звонкая тишина. Юрия Николаевича как ледяной водой окатило. Он на автомате отпустил чужие руки, сделав пару шагов назад, и в недоумении рассматривал судорожно кутающуюся обратно в свой плащ девочку, когда в шатер вбежали Антон и «добряк». - Что, блять, тут происходит?! - начал мужчина, переводя взгляд с доктора на девку, быстро оценивая ситуацию. Юрий только растерянно указывал на Софию, которая скалилась под пристальными взглядами. Только Антон соблюдал внешнее спокойствие. - Юрий Николаевич, Вы разве не знали, что с девушками надо обращаться более деликатно. Или мне Вас этому учить надо? - Но… - Моя Вам личная просьба, будьте с ней поаккуратней. Паш, пойдем, не будем смущать девку. Тот молча последовал за подполковником, и только выйдя на улицу, Павел обернулся к старому другу и тихо зашипел: - Может, объяснишь, наконец, что тут происходит?! Ты зачем бабу в лагерь привез?! - Затем и привез! Или мне ее надо было внизу оставить, чтоб в одну яму с остальными закопали? – тоже понизив голос, ответил подполковник. - Тут через неделю будет полный лагерь пятнадцатилетних пацанов, не чурающихся любых методов! Ты хочешь, чтоб девчонку по кругу пустили? - Придумаем что-нибудь… - Что ты придумывать собрался?! - Ваши проблемы, моя ответственность! – вдруг жестко ответил Вишневецкий, сверля друга глазами. - Даааа, Антон Вячеславович, не ожидал я от тебя такого. – вздохнул Паша. Его зацепила такая формулировка, и то, каким тоном была произнесена эта фраза. Порыв Антона был понятен, и даже в какой-то степени благороден, но как расхлёбывать эту кашу, было непонятно. Пристыженный подполковник провел рукой по голове в попытке успокоиться, понимая, что вспылил. Он смотрел на разрушенную крепость на соседней вершине и пытался восстановить дыхание. Наконец справившись с эмоциями, он заговорил. - Я, когда эти глаза увидел, просто не смог пройти мимо. Дал слабину… - Ладно уж, все равно уже привез. Не спускать же ее обратно. Об остальном покумекаем вечером, авось и правда что-нибудь придумаем. – примирительно ответил Павел. Через минут десять неловкого молчания из санчасти вышла Соня. Волосы были снова спрятаны под кепкой, а фигура закамуфлирована в многострадальный плащ. Она молча подошла к мужчинам и встала напротив в ожидании приговора, но голову на этот раз не опустила. Напротив, смотрела гордо, с вызовом, в глаза. - Пойдем, не щетинься. Кормить тебя будем. – усмехнулся Паша, на что желудок девчонки издал истошный урчащий звук, и та смущенно отвела глаза в сторону. Мужчины хмыкнули и повели подопечную в сторону столовой. *** Думали долго, ломали голову и так, и сяк, крутили, вертели, но гениальный план так и не родился. Пока что было решено только обстричь волосы "под горшок", да выдать всю спец одежду на размер побольше, чтоб фигуру лучше скрывала. В идеале было бы притвориться, что очередной пацаненок, и как можно меньше привлекать внимание к "его" персоне, посему решили, что Соня будет в основном обучаться у Юрия Николаевича курсам первой медицинской помощи да помогать по хозяйству: стирка, готовка, мытье. Таким образом мужчины рассчитывали, что девка будет занята в лагере преимущественно в помещениях, пока шантропа будет на тренировочных площадках изучать винтовку Мосина, ТТ или ППШ, а вечера она будет коротать в своей небольшой лачужке, которую ей щедро выделили. "Ну в самом деле, не класть же её с пацанами в общую казарму". Домик, а точнее, сарайчик состоял всего из одной комнаты, но строение хорошо утеплили, привинтили умывальник с раковиной, от которой трубу вывели на улицу, чтоб девке с вёдрами не бегать, и небольшим зеркалом там же над раковинной. Поставили кровать, тумбочку и даже чей-то старый небольшой шкаф привезли. Благоустройством жилища занимались все инструктора понемногу. Конечно персоналу пришлось рассказать о "чудо-юде" в их школе, чтоб те пристально наблюдали, и в случае чего смогли предотвратить нелицеприятные ситуации. Сначала все сильно возмущались, но через день смирились: София вела себя смирно, разговаривала вежливо, что было само по себе странным для ребенка улиц, и не чуралась работы. К концу недели в некоторых из инструкторов даже взыграли отеческие рефлексы, вот и отыскали где-то шкаф, гребень для волос и пару книг по вечерам читать. Конечно щекотливый нюанс не укрылся и от глаз Маэстро. Парнишка ещё в день приезда вечером нашёл девочку на обрыве, смотрящую вдаль, и присел рядом. - Коля, говоришь, тебя зовут? - с лукавой улыбкой спросил он, глядя далеко перед собой. - А ты что же, уже забыл? - спокойно ответила Ларина, не отрываясь от своего занятия. Почему-то не было страшно от близости этого мальчика. Наоборот, было приятно, вот так сидеть рядом, на холодной вершине и чувствовать плечом тепло другого человека. Такого же не фартового человека, как и она сама. - Я-то не забыл, только вот впервые слышу, чтоб пацан визжал, как баба. - Я стеснительный. - хмыкнула Соня, наконец-то поворачиваясь к собеседнику. - Ага, я так и понял. - тоже хмыкнул парень. - Палить я тебя перед остальными не стану, не крыса. Парень, так парень, значит так надо. - Спасибо. - уголки губ девушки дернулись в неуверенной улыбке. - "Спасибо" не канает, должна будешь. - Сочтемся, если сильно наглеть не будешь. - окончательно разулыбалась девчонка, поддерживаемая задорным смехом мальца. - Имя-то скажи, интересно же. - не переставал выпытывать Маэстро. - На кой оно тебе? - прищурилась Соня, но сдалась, махнув рукой. - София. - Красивое имя. - задумчиво протянул парень, пожевывая травинку и снова глядя на рваную линию горизонта. Девчонка смутилась и зарумянилась, опуская взгляд на свои пальцы, которые щипали сухую траву. - Эй, шантропа! - услышали вдруг ребята позади ехидный голос Вишневецкого. - Подорвать вздумали? - Нет, начальник, видами любуемся! - крикнул в ответ Маэстро. Такое ощущение, что он улыбается даже во сне. - Точно, все хорошо? - уточнил Антон, переводя подозрительный взгляд на Соню. - Да, Антон Вячеславович, все хорошо. Просто общаемся. - подтвердила та. - Ну охламоны, хреновы. Жду у главного корпуса через минуту, для водного инструктажа. Ребята переглянулись и неохотно поднялись. Соня начала отряхивать штаны, на что парень удивлённо воскликнул. - Во даёт. Казенные же! - А ты не думал, что казённое тоже денег стоит? Вряд-ли тебе потом новое выдадут. Будешь тогда ходить как свинота в хлеву? Или ты стирать будешь? - Баба, она везде баба. - вздохнул Маэстро, игнорируя возмущённое "Эй!". - Пойдём, пока Бугор нам бошки не оторвал. *** С Маэстро за эту неделю Соня сдружилась. С ним было легко и уютно, хотя иногда его поведение она категорически не одобряла. А ещё её раздражало, что все кругом курят, и Маэстро в том числе. Хотя, один раз, когда они сидели в курилке, потому что парню ну вот сею секунду нужно было завафлить папироску, он уговорил Ларину попробовать, за компанию. Она сделала все, как он сказал, но в чем смак сей процедуры, так и не поняла, только закашлялась, вытирая слезы из глаз и хрипя, словно сейчас выплюнет лёгкие. Парень тогда ржал, как мерин, и хлопал её по спине, за что девушка обиделась, и наконец продышавшись, буркнула, что тот идиот. Дядя Паша, как тот разрешил себя называть, наблюдал за ребятами с улыбкой, когда наталкивался на дурачащихся детей, а вот Антон все время смеривал их хлестким взглядом. Один раз даже навестил Соню после отбоя. Девушка ещё не спала и свет от лампочки "Ильича" доносился из-под двери. Постучав, и дождавшись, пока девушка ему откроет, мужчина вошёл внутрь, осматривая помещение. - Антон Вячеславович, Вы чего? Поздно уже... - начала удивлённо София, но Вишневецкий её перебил. - Вот именно, что поздно, а ты ещё не спишь. Ждёшь кого? - Дядя Антон, чепухи не мелите. - улыбнулась девчонка. - Я книгу читала, вот и не заметила, как отбой протрубили. - Ладно, допустим. - всё ещё оглядывая помещение, согласился мужчина. - Скажи, тебя пацанчик этот не задирает? Как его?... - Маэстро. - напомнила девушка. - Нет, не цепляет. Он вообще парень хороший... - А ты не раскисай! Поплыла, девка! Забыла, кого сюда привозят?! Хороший!... Все они хорошие, пока по шерсти гладишь, а как отвернешься, в горло тебе вцепятся! - Антон Вячеславович, не заводитесь. - сухо прервала его София. - По Вашему и я такая? Мужчина слегка опешил от такой быстрой смены настроения. Девчонка снова закрылась и стояла готовая, если понадобиться, кинуться в драку. Отважная, хоть и совершенно не умеющая кулаками махать. Карие глаза смотрят внимательно, а руки на автомате закатывают рукава. Подполковник только хмыкает и садится на кровать. - Сама не заводись. Иди сюда. Соня стояла. - Да сядь уже, не стой столбом. - похлопал мужчина рядом по кровати. София медленно подошла с недовольным видом, но села. - Я ведь о тебе, дура, забочусь. Послезавтра понаедут урки малолетние, а ты девка видная... - Антон Вячеславович. Ну чего Вы их заранее-то вините? Может и правда, неплохие ребята приедут... - Оптимистка, ты Сонька. Вроде девка-то умная... - Между прочим, дочь профессора кафедры физики. - гордо вздернула подбородок деваха. - Чего же ты тогда в каталажке оказалась? - Отца расстреляли меньше года назад. Знал слишком много. - грустно ответила Соня, глядя в сторону. В горле начал собираться ком, мешающий говорить. - А мать? - Мать тоже. Во время облавы меня у соседа схоронили, а родителей под белы рученьки и... - договорить не получилось. Губы предательски задрожали, и послышались судорожные всхлипы. Вишневецкий по-отечески обнял девчонку и молча погладил по голове. Словами тут не поможешь, родителей не вернёшь, да и пустые они, слова. К чему? А вот тепло, которое он дарит этому ребёнку, оно согревает, лечит. Ощущая, как узкая спина стала дёргаться меньше, Антон слегка отстранился, заглядывая в лицо девочки. Та смущённо улыбнулась, и отстранилась, вытирая слезы рукавом свитера. Потом встала, чтоб ополоснуть раскрасневшееся лицо холодной водой. - А ирония судьбы знаете в чем? Потом выяснилось, что именно этот сосед, сука, написал кляузу на отца, мол папа секретные военные разработки дублирует непонятно для каких целей. Разбираться никто не стал. Оклеймили предателями родины и к стенке. А соседу нашу четырёхкомнатную квартиру, в знак благодарности, как ответственному гражданину. Твари... - закончила девчонка рассказ, после того, как умылась. Ей действительно нужно было наконец выговориться. Стало чуточку легче, но только чуточку. Ровно на столько, что не выть по ночам в подушку. - Твари. - согласился Антон. - Расскажи ещё что-нибудь. - Мама была учителем музыки. С детства меня приобщала к искусству, учила меня играть на фортепиано, а папа все ворчал. Он хотел, чтоб я выросла инженером. А в итоге беспризорница... - Ну, на счёт беспризорницы, ты лишнего хватила. За тобой теперь весь персонал школы приглядывает. - До первого задания... - Кто тебе сказал, что тебя на задание отправят? - резко прервал её Антон. - Ты там сгинешь, и трех минут не пройдет. Посмотри на себя, даже кулак по-человечески сжать не можешь. - Снизу спросят... - Это уже мои проблемы, кто и что спрашивать будет. - Это получается, что пацаны будут жизнью рисковать, а я... - А ты девка. Сядь и успокойся. Пару минут молчали, думая каждый о своём. - Тебе бы прозвище придумать надо, иначе на фоне остальных выделяться будешь. - как-то топорно сменил тему подполковник, но Соня инициативу поддержала. - Звучит интригующе. Есть идеи? - Как тебе "Лис"? Чётко, коротко, легко произносится. - Неплохо. - подняла глаза вверх София, пробуя кличку в уме, примиряя, а потом резко перевела взгляд на Антона, слегка улыбаясь. - А почему именно Лиса? - Ты мне её напоминаешь. - Я же не рыжая. - удивилась девушка, взъерошивая теперь уже короткие волосы. - Лисы, между прочим, чёрно-бурые бывают. - Ну а все таки. - настаивала Ларина, не позволяя мужчине увильнуть от ответа. - Маленькая, хитрая, наглая, копошишься все чего-то, фыркаешь, тявкаешь, а как где опасность чуешь, щеришься, шерсть дыбом... - Эй, где это я наглая?! - в праведном возмущении вскрикнула Соня. - А ну цыц! Дерзишь! - шикнул на неё Антон, от чего девочка чуть присмирела и обиженно забурчала. - Вообще-то лисы трусливые. И чуть что, убегают или в нору прячутся. - Ты просто не видела, когда лису в угол загоняют. Вот тогда она даже на медведя броситься готова. - Лис, так лис. - вздохнула девчонка. - Наколки делать будем? - Не хочу я тебя этой хератой уродовать, но надо. - вздохнул Вишневецкий. - Пашу завтра попрошу, чтоб одну. И на таком месте, чтоб не очень приметно было. Спросят, покажешь, нет - и не надо. - Можно я тогда сама эскиз нарисую? - глаза девушки загорелись, на что Антон усмехнулся. - Завтра нарисуешь. - сказал он, вставая с кровати. - А сейчас живо спать. Отбой уже как час объявили. Соня радостно кивнула и пошла провожать мужчину, чтоб закрыть за ним дверь. - До завтра, Антон Вячеславович. - радостно и слишком громко, для тёмного времени суток, произнесла она, уже в спину уходящему мужчине, на что тот только с раздражением подумал "дрянная девка" и скомкано кивнул в ответ.