Seven

      Разбитые на сковороде яйца издавали приятное скворчание, стремительно превращаясь из полупрозрачного белка и золотого поблескивающего желтка в горячую поджаристую яичницу. Махиру вперился задумчивым взглядом в сковороду, не пугаясь опасно лопающихся масляных пузырьков, так и норовящих обжигающими брызгами попасть на кожу. Мысли парня занимал недавний инцидент с Куро и его братом. Прошёл уже день, но привычка Махиру заострять внимание на всем необычном и странном заставляла мозг все время воспроизводить в голове ту самую картину в парке. Вот опять он вспоминает, как Хайд хватает своего брата за грудки пиджака; кажется, начнется драка. А потом внезапно — поцелуй! Щеки Махиру который раз густо зардеют, и он нерасторопно замечает, что яичница начала пригорать.       Широта старался не размышлять о странностях Куро и его семьи, уподобляясь своей воспитанности. Его голову парой, конечно, зудели мысли о Лили-сане, явно имеющем какой-то фетиш на обнаженные тела, или соблазнял вопрос на счет одной сестры среди шести братьев. Но шатен убеждал себя, что думать и тем более спрашивать о чьей-то личной жизни очень некрасиво. Однако в данном случае разъясниться в ситуации хотелось так же, как задать в детстве родителям вопрос, откуда же берутся дети. Если бы Махиру был ребенком, непосвящённым в скверные тайны мира, то без задней мысли спросил бы у Куро про поцелуй. Но он являлся уже подростком, старшеклассником, ясно осознающим нормы морали. Та же самая биология, которая рассказывает о размножении, учила, что мужчина и мужчина не должны вступать в контакт, который произошёл между двумя братьями; Махиру осознавал это не только благодаря естественным наукам. От того и было до немоты стыдно вмешиваться в эти дела даже мыслями.       Широта встряхнул головой, перекладывая свой завтрак со сковороды на тарелку, и постарался задуматься о чем-то ином. Какое ему вообще дело до связей этих странных братьев? Не стоит заострять внимание, а то смущение лишит его дара речи, когда они вновь встретятся с Куро (если вообще встретятся). На счет последнего Махиру, кстати, волновался гораздо больше. Что если Куро будет так смущен, что больше не сможет разговаривать с ним, пугал себя домыслами Широта. В некотором роде он смог переключиться от темы отношений братьев к своим отношениям с Куро. До пульсирующей боли в висках хотелось встретиться и поговорить, все обсудить; но с другой стороны сам процесс разъяснений казался таким стыдным и смущающим. Мысли противоречили одна другой. Пытаясь справиться с этим, Махиру не заметил, как, после завтрака, трижды пропылесосил один и тот же ковер, а потом в своей комнате, задумавшись, перелил воду в домашний цветок, пришлось вытирать не принятую почвой воду.       Но ближе к обеду, как спасение для его болящей от нескончаемых раздумий головы, на телефон пришла sms-ка. Махиру схватился за мобильное устройство, как ошпаренный, и, пытаясь перебороть щекочущую тяжесть волнения в животе, открыл меню сообщений.       «Улица Сакурассо, кафе Кью».       Адресантом оказался Куро. Видимо, он опять желает встретиться.       Широту охватило нервное предвкушение и трясущее руки волнение. Он быстро напялил свои любимые потрепанные кроссовки и широкими отрывистыми шагами поспешил на встречу.       Место, указанное в сообщении, было смутно знакомо Махиру. Он точно знал, что на улице Сакурассо находится большой книжный магазин и ателье, а вот на счет кафе уверен не был. Но скорее всего, нужно было идти вверх по улице, потому что начало она брала в довольно скудном небогатом районе, и вряд ли там будет находиться заведение, которое захотел бы посетить Куро.       Оказалось, что Махиру не ошибся в своих догадках. Он проехал на маршрутке несколько километров по улице Сакурассо и вышел на нужной остановке; кафе находилось совсем рядом. Вывеска была приятного бледно-лавандового цвета, и представляла собой большую английскую букву «Q». Насколько помнил Махиру, она читалась, как «кью».       Юноша дрожащей рукой прикоснулся к серебристой ручке у стеклянной входной двери; холодок от нее действовал успокаивающе. Он нервно сглотнул и прошел в заведение.       Голубоволосая макушка Куро обнаружилась по правую руку от входа. Парень одиноко сидел за столиком, на диванчике, возле окна, и помешивал трубочкой темный пузырящийся напиток. Махиру специально короткими шагами медленно прошел к Сервампу.       — П-привет, Куро, — неуверенно произнес он, наконец, отрывая взгляд от пола.       Красноглазый отвлекся от увлеченного созерцания игры пузырьков в бокале и посмотрел на шатена.       — Йо, — просто поприветствовал он.       Голос парня не казался напряженным, или фальшиво-спокойным, он был как всегда апатичным, грубоватым, соответствующим обыкновению. Да и вид был обыденный для Куро: устало повисшие плечи, сгорбленная спина, мешки под глазами. Он выглядел отстраненным, но таковым и являлся по своей сути.       Махиру пока не сильно знал Куро, и не мог подтвердить вышесказанное, потому не сильно расслабился. С минуту потоптавшись на месте, он все же решился присесть на диванчик напротив собеседника. Тут же подскочила милая улыбчивая официантка и с поклоном протянула Махиру меню. Парень не стал долго вчитываться в строчки предлагаемых блюд, просто попросил воду. Заказ принесли быстро, и теперь Махиру угнетала неловкость молчания, повисшего между ним и Куро.       — Ну, эм… — заикаясь, начал первым Махиру, — Куро, ты хотел поговорить?       — М-м-м, ну, да, — как-то чересчур медленно протянул Куро, будто находясь где-то далеко в своих мыслях. — Ты вчера так быстро убежал, испугался чего-то?       — Испугался?.. Нет! Ну, то есть, не то чтобы прям, испугался… Просто удивился. Не думал, что ты в таких отношениях со своим братом, — краснея, промямлил Махиру.       — Отношениях? — удивился Куро. Но затем его брови быстро съехались к переносице. — А, ты об этом, — воспоминания поцелуй, произнес он. — Этот придурок просто не знает, когда нужно остановиться. Из-за него пришлось выплачивать штраф.       — О чем ты?       — Нас засняли камеры видеонаблюдения в парке, и хранители порядка выслали нам сообщения с нравоучениями и просьбой выплатить штраф за нарушение закона о гомосексуалии. Хорошо еще, на допрос не вызвали…       Широта понятливо кивнул головой.       — И все же, вы с Хайдом не просто братья, да? — осторожно переспросил он.       — Мы не любовники, если ты об этом, — спокойно пояснил Куро, потягивая свой напиток через трубочку. — Эх, как геморрно…       Махиру ожидающе уставился на собеседника, поджав губы.       — Этот придурок любит играть на повышенных тонах, когда дело касается моих отношений и связей, — досказал Куро, а потом случайно выдал необязательное продолжение: — Хайда так реагирует, из-за психического расстройства.       — Что? — удивился Махиру.       Сервамп понял, что сболтнул лишнего, и раздражённо нахмурился. Было видно, что он не хочет пояснять, но, глядя в большие пытливые глаза Широты, парень все же неохотно сказал:       — Из-за давнего случая, в мозгах произошёл сдвиг, и он стал патологически зависим от меня на подсознательном уровне. Это типа неконтролируемой одержимости…       — Ч-чего? Надо же… Все так серьезно.       Махиру смутился и нервно провел пальцем по кайме стеклянного стакана с водой. Он понял, что полез не в свое дело, видя, как помрачнело лицо его собеседника.       — Можешь воспринимать это, как брокон*, — упрощая свои объяснения, скептично произнес Куро.       Однако, хоть красноглазый парень и хотел казаться отстраненным и спокойным, внутри у него все трепетало от вскрытых неприятных воспоминаний, касающихся его семьи. Он опустил тяжелый взгляд в лаковую поверхность стола и рвано вздохнул. Куро думал, что продержится в течение беседы с Махиру, но последний раз он принимал, когда разъяснялся с братом в парке, после ухода Широты. Так теперь еще и гнетущие мысли нещадно задевали его нервы. Он чертыхнулся про себя и резко запустил руку в карман своей кофты, выуживая оттуда белую баночку. Парень открутил с неё крышечку и высыпал на ладонь одну небольшую белую таблетку, тут же заглатывая ее. Махиру заметил это, и в памяти у него всплыл случай, когда именно такую же упаковку из-под таблеток Куро выронил у него дома. Тогда Широта не стал задавать вопросы, но сейчас почему-то не сдержался и взволнованно спросил:       — Куро, ты принимаешь лекарства?       Сервамп тяжко вздохнул, закатывая глаза и ловя себя на мысли, что сегодня выдается какая-то минутка откровения.       — Это не лекарства. Ну, то есть, типа лекарства, это…       Он посмотрел на Широту недоверчивым взглядом и сдержанно прошептал, поворачивая голову к окну: «Это — снотворное».       — Чего?! — удивленно воскликнул Махиру.       Конечно, парень знал, что снотворное — это лекарство для облегчения наступления сна, но зачем Куро принял его сейчас и в таком месте?       — Чёрт, да не вопи ты, — промычал Куро, роняя голову на стол.       Серьезность и напряжённость во всей его сущности внезапно исчезли, он стал похож на ленивого раздраженного кота.       — Я не собираюсь засыпать прямо сейчас, если ты об этом подумал, — пояснил Куро. — Эти таблетки нужны мне для успокоения.       Последнее слово напрягло Широту. Успокоиться, расслабиться, приняв лекарство — это наводило на мысли о наркотиках. Неужели Куро принимает психотропные вещества для расслабления? Махиру все больше проникал в мир странных фактов об этом парне, но ему не казалось, что он просто узнает о человеке больше на пути становления с ним друзьями. Секреты Куро и его семьи не казались обыкновением для всех людей. Шатен заметно занервничал и напрягся, погружаясь в свои мысли.       Куро не заметил изменившееся состояние своего собеседника, да и ему никогда особо не хотелось проникать в тайны чьих-либо чувств, хватало своих. Он продолжил неторопливо потягивать холодный напиток через трубочку и задумчиво глядеть куда-то в окно. Тишина раздумий между парнями затянулась не меньше чем на пять минут, но потом Куро огласил:       — Ок, пора идти.       Он вложил деньги за напиток в книжку с чеком и поднялся из-за стола.       — А, ты уже уходишь? — рассеянно спохватился Махиру, шаря по карманам в поисках денег для оплаты стакана воды.       Куро лёгким шагом приблизился к шатену, кладя руку на его поврежденное плечо. Это действие показалось Махиру слишком быстрым, молниеносным, и чужая рука так сильно отяжелила его плечо, что оно даже разразилось тягучей болью. Широта вздрогнул, столбенея. От Сервампа словно повеяло холодом.       — Через три дня… — шепнул Куро ледяным тоном.       Кажется, Махиру понял, о чём идет речь. Куро определенно говорил о том самом «серьезном деле», которое намечается у Seven. Странно было лишь то, что натура голубоволосого парня так резко изменилась при этих словах. Он был пугающе серьезен, так, что Махиру прошибло дрожью.       — До встречи, Махиру Широта.       Куро исчез быстро, хотя Махиру, показалось, что чужая рука отрывалась от его плеча чересчур долго, словно не желая отпускать.       Из наступившего транса юношу вывел голос официантки:       — Вы желаете заказать что-нибудь ещё?       Махиру отвлекся, поднимая неосознанный испуганный взгляд на девушку.       — А! — воскликнул Махиру, осознавая себя. — Нет-нет, спасибо. Я уже все.       Мальчишка сунул деньги в книжку с чеком и поспешно вылетел из кафе. Но оказавшись на улице он вновь забылся.       «Что это была за чертовщина? — спрашивал себя парень». Куро сегодня и впрямь открылся ему с новой пугающей стороны. Это было слишком странно для обыденного и простого Махиру. Он признавался себе, что никогда не встречал таких людей, а сейчас понимал, что не очень-то и хочет встречать. То самое «новое» и «необычное» в странном парне Куро уже не казалось привлекательным круговоротом подростковых приключений, скорее — затягивающим омутом опасных неожиданностей. Радоваться, или паниковать от того, что Махиру осознал это так рано? Мальчишка был в гнетущей растерянности, ему отчетливо хотелось поделиться с кем-то своими переживаниями. Он достал телефон и неуверенно дрожащими пальцами набрал номер Сакуи. Друг долго не отвечал, и Широта уже было отчаялся, но последовательность надоедливых гудков вскоре всё же прервалась.       — Да-да, слушаю, — раздался из динамиков бодрый голос Ватануки.       — Привет, Сакуя, — помедлив, ответил Махиру.       — А, Махиру, это ты! Привет. Че как?       Широта расслабленно вздохнул. Казалось, это живой и радостный настрой неунывающего Сакуи прогнал угнетающую тучу дум, доселе окружавшую Махиру. Стало легче.       — Что делаешь? — поинтересовался Широта, зашагав к автобусной остановке.       — Я-то? Да так, в приставку рублюсь. А ты?       Махиру не ответил на встречный вопрос друга.       — Слушай, ты хотел бы вступить в Seven? — неожиданно спросил он.       Парень как-то сам не успел осознать, что выдал. Это был вопрос из подсознания, из мыслей, которыми Широта совсем не собирался делиться с кем-либо. Но слова уже прозвучали, осталось услышать ответ на них.       — Что за вопрос? — усмехнулся Сакуя. — Конечно, хотел бы!       Ватануки ответил быстро, не задумываясь и не осмысливая, ответил не испытанный правдой. Но Махиру от этой подростковой искренности не стало завидно, мол, он не знает всей правды, от того и так легкомыслен. Подростку наоборот полегчало, после слов Сакуи, хотя он и сам не понял, почему.       — Хм, ясно… Спасибо.       — За что? — удивился Ватануки.       — Да так, просто.       — Махиру, с тобой все в порядке? — Сакую все же обеспокоил неожиданный звонок друга, он начал по привычке допытываться. — Рука не болит?       — Уже нет, — ответил Махиру, краем глаза замечая приближение автобуса. — Завтра после школы схожу в больницу.       Транспорт остановился перед остановкой, и толпа людей потянулась к раскрывшимся дверям. Широта тоже поспешил встать и зайти в автобус.       — А сегодня тебе не нужна помощь? Хочешь, зайду вечером? — предложил Ватануки.       — Спасибо, но нет, не стоит, — уверил Махиру.       — Точно?       — Да-да, точно… Ладно, Сакуя, я сажусь в автобус, не могу больше говорить. Пока.       — Окей, — настороженно протянул собеседник, не удовлетворённый окончанием разговора. — До завтра…