Пампа

      Говорливые языки пламени рассекают иссиня-черную тьму пампы. Закипает в котелке умита. Свиристят ночные насекомые, а коровы, те, что не спят, тихо переступают, ощипывая остатки вытоптанного ковыля. Амиго привалился боком к ноге хозяина и смотрит на огонь, положив морду на лапы и время от времени печально вздыхая о чем-то. Гато, слабо пофыркивая, обдирает жалкий кустарник, возле которого, в ожидании утра, нашел пристанище одинокий гаучо.       Пампа, родная, гостеприимная пампа. Мать народа. Большой дом для огромной кочевой семьи, породнившей когда-то колонизаторов и коренных жителей. Полуиспанцы-полуиндейцы, чужие, среди своих, гордые, заносчивые, нежные и сильные, способные любить на выворот души и защищать любимое ценою жизни. Поющие дети своей матери-земли.       Гитара, моя гитара,       Дорогами ветров       Летят в твоих гармониях       Мужество, любовь и сожаление.       Мятежные креолки прошлых лет,       Ты говоришь, заклятьями сражались;       Она услышала мелодию твою -       Бездонные зрачки ее полны печали.       Гитара, гитара-креолка,       Донеси этот плач мой!       Синие ночи пампасов,       Где успокоился гнев ваш.       Две звезды умирают,       Коль засыпают ваши глаза.       Гитара любви моей.       Звоном протяжным своим       Ты уносишь мои желания       Путями, что усыпаны страданьем.       Гитара, благородная и цветущая,       Умолкни, если забудет меня она!       Измерь, сколько длится вечность,       Сегодня она прорастает из струны твоей,       Напевы, несущие ароматы.       Безвременно гаучо забытый.       Когда возносится песнь твоя,       Как жизнь проясняется,       Порой, коль есть струны твои.       Ласка нежных кос иссиня-черных.       Как свободная птица лазурная,       Такова моя гитара-креолка.       Карлос отложил гитару и потрепал по большой голове своего верного Гато, который подошел к хозяину и ткнулся носом в его плечо. До рассвета оставалось еще около трех часов. Нужно было немного поспать...