Лондон - город возможностей

Девушка, уже оказавшись у входа с охранниками, металлоискателями и сканерами для ручного багажа, первым делом написала парню, но потом начала смотреть по сторонам в его поисках, тут же замечая его сидящим на скамье в трех десятках метров от себя. «Нашла», — улыбнувшись, подумала девушка и начала рассматривать профиль безмятежно сидевшего парня с чуточку широко расставленными ногами и со сложенными на спинке скамьи локтями. Его волосы были вновь сложены в аккуратной и даже немного аристократичной прическе, с зализанными назад локонами и немного выбритыми боками. Он не улыбался, но и не хмурился, изредка поглядывая на проходивших. Лена еще в школьные годы и даже сейчас интересовалась психологией людей, в особенности языком тела. Она могла читать людей достаточно легко, но с этим «пациентом» ей приходилось достаточно сложно, потому что он был и полностью предсказуем, и совершенно непредсказуем. Иногда, еще два года назад, она ожидала озлобленной реакции, но в ответ получала редкий искренний смех, а иногда она ожидала спокойный ответ, но в ответ получала… Далеко от спокойного. Не решаясь дальше обдумывать, как прочитать парня, а дать ему самому открыться и показать себя в том свете, который тот считает самым приемлемым и правильным, она медленно начала шагать в его сторону, опустив взгляд на его одеяние. На нем были бордовый свитер с высоким воротом и такой же бордовый кожаный костюм сверху с разными декоративными замочками. Ниже были прямые брюки, зауженные к лодыжкам в черно-белую клеточку с изредка встречавшимися красными полосами, а на ступнях — черные замшевые дезерты. Впервые увидев его в красном и подметив, как ему идет, Лена невольно улыбнулась шире, довольная тем, что у парня было чувство стиля. По крайней мере, по ее мнению. «Так… Все хорошо… Спокойно, ты уже виделась с ним и ты его знаешь. Этот случай никак не отличается от первого», — подумала она, оказавшись в пяти метрах от до сих пор не заметившего и смотревшего в противоположную сторону парня. — Привет, — мягко поприветствовала подкравшаяся сбоку Лена, привлекая внимание парня в свою сторону. Он, увидев знакомое лицо и легонько приподняв уголки губ, прошелся взглядом по всему росту девушки и встал с места. — Я уже начал думать, что ты меня надула, — усмехнулся Тони и сделал шаг навстречу Лене с чуть протянутыми руками, но остановился и отшагнул. — Ты что, расхотел обнять меня? — смущенно спросила пытавшаяся сдержать широкую улыбку девушка. Парень потряс головой и, тоже шире улыбнувшись, обвил обе руки уверенно вокруг ее талии и прижал плотно к своему торсу. Его лицо уткнулось в ее правую щеку, и он прижался кончиком носа, но губами старался не касаться. Хоть и девушка сама попросила его обнять ее и тот сделал именно так, как она и от него ожидала, но для нее это все равно было как-то «из ниоткуда». Волна неловкости прошлась по всему ее телу, заставив съежиться и покрыться мурашками. Она глотнула тяжелую слюну и прижала стиснутые между своим и парня телами руки к своей груди, не зная, куда их девать. Обвить их вокруг его шеи? Слишком романтично. Обвить вокруг плеч? Слишком по-братски. Обвить вокруг талии? Невозможно, он крепко обнял ее, и придется насильно просовывать руки, что было бы очень неудобно. Остается лишь тяжело дышать, смотреть пустым взглядом вперед и растерять всю уверенность, которая копилась до этого момента. — Ебать, обними меня, — с усмешкой приказал Тони и продолжал так же крепко держать ее в объятиях. Она не знала, что ответить, и продолжила сдерживать дыхание, чтобы оно не участилось. Осмыслив, что парень это сказал целых пять секунд назад, а она продолжает стоять в ступоре, она попыталась собраться и неуверенными и дрожавшими руками обвила правой шею, а левой — плечо обнимавшего. «И что я этим хочу сказать?» — спросила саму себя девушка. — Господи, ты самый неловкий человек для объятий. Я больше никогда в жизни тебя не обниму, — в шутку проговорил Тони и, наконец отстранившись, рассмотрел внимательно полностью растерянное лицо смотрящей вдаль Лены. Его губы изогнулись в улыбке. — Хех, — нервно усмехнулась девушка и дунула на собственную челку с правой стороны. — Как ты, мэйт? — наконец выдохнула она и быстрым шагом направилась вперед в попытках избежать зрительного контакта. — Со мной то все хорошо… — язвительном тоном ответил Тони и, засунув руки в карманы брюк, таким же быстрым шагом догнал девушку. — А с тобой? — почти нагло спросил он, встав перед ней и перегородив путь. — На тебе лица нет. Это тебя так университет потрепал? — он даже не пытался звучать невежественным и ничего не подозревающим, но девушка и без того понимала, что тот знал настоящую причину ее растерянности. «Отлично, просто отлично. Давай, дальше унижайся перед ним» — проговорила она себе и, глотнув и попытавшись натянуть спокойное выражение лица, посмотрела на него, кивнув. — Да… Я нехорошо спала, — оправдалась вполне расслабленным голосом девушка, на что парень приподнял правую бровь. — Да неужели? — с нотками сарказма спросил Тони. — Кстати… Ты выглядишь, — он в очередной раз обвел ее взглядом во весь рост и вернулся к глазам. — Великолепно было бы преуменьшением, — томным и голосом глубже обычного сказал он, смутив девушку. Она приложила левую руку к груди и кивнула, переведя взгляд на землю, чтобы скрыть румянец. — Спасибо… Ты тоже. Тебе очень идет красный, — выдохнула она. — Хех, нда… Парк в двадцати минутах ходьбы, — поменял тему Тони, шагнув в знакомую сторону. — Ну так, пизда, что расскажешь? — Он даже не пытался держать дистанцию и засунул левую руку со стороны, с которой шагала Лена, в карман, ткнув локтем в ее грудь. — Мм? — предложил он, на что немного опешившая девушка отшагнула и приложила обе руки к груди, посмотрев на него вопросительным взглядом. — Просунь руку, тупица, — дружелюбно приказал он, и «тупица» улыбнулась и болтнула головой, приняв предложение взять его под ручку. — Давай лучше ты расскажешь? Как у тебя дела на работе? Ты все там же работаешь? — нервничая спросила она, смотря перед ногами. Как бы она ни пыталась, взяться за голову и вернуть ту уверенность казалось почти невозможным. Хочешь не хочешь — в твоем теле гормоны, которые делают свое дело. — Почему ты так интересуешься моей работой? В прошлый раз, в лифте, ты тоже спрашивала, до сих пор ли я на ней, — немного раздраженно спросил парень. — Женщины… Я клянусь, вы помешаны на работе мужика. Даже стриптизеров наряжают в форму полицейского или пожарного, оставляя там полицейский значок или пожарную каску, потому что, даже если он танцует абсолютно голый, женщина хочет знать, есть ли у этого мужика работа, — девушка, не сдержавшись, рассмеялась и прикрыла рот рукой, а после нее слегка усмехнулся и сам парень. — А, — продолжила смеяться девушка. — На чем нам еще помешиваться? На ваших красивых ножках? — парень коротко рассмеялся. — Плюс, я знаю, как тебе нравится твоя работа и как ты любил говорить о ней, — она остановилась и взглянула на него обеспокоенным взглядом. — Все в порядке? — он, заметив взгляд девушки, покачал головой. — Все у меня в порядке. У меня сейчас выше должность, и я стал личным телохранителем. То есть, я до сих пор работаю в организации по противодействию терроризму, но теперь мы получаем большой спрос на простых людей, нанимающих временную охрану. — Ты ничего себе не повредил? А то ты слишком безответственный, — выдохнула устало она, на что парень, не сдержав легкой улыбки, вытащил руку из кармана и сплел ее с рукой девушки, крепко сжав. «Только расслабилась, как ты мне не даешь покоя», — подумала девушка и вновь опустила взгляд в землю, тоже чуточку сжав руку парня в своей. — Все со мной в порядке и будет в порядке, — он сделал недолгую паузу. — А как насчет тебя? Ты работаешь где-нибудь? — Нет, ты что? Я еле справляюсь с учебой, так еще и работу на голову? С таким темпом и седая голова не за горами. — Родители оплачивают проживание? — Родители, кто же еще? В смысле, я чувствую себя ужасно, что отнимаю деньги у них, но я им однажды отплачу этот долг. — Они оплачивают и твою учебу? — Учебу, проживание и все мои капризы на вот такие вот… — она указала на свою одежду. — Мама и папа меня во всем балуют, потому что любят сильно. Говорю папе, что сама выйду работать и хотя бы проживание начну самостоятельно оплачивать, а он «нет, я тебя отправил учиться, а не страдать. Это мой долг как родителя — во всем тебе помогать, пока ты не способна себя нормально обеспечивать». Мама тоже говорит, что единственное, чего она требует от меня сейчас — это быть прилежной девушкой и сфокусироваться на учебе. — Золотые родители, — протянул Тони. — Но мне это не нравится… Мне не нравится то, что они меня балуют и кормят с ложечки. Я хочу сама поскорее начать зарабатывать для себя, потому что совесть не позволяет. — А ты это им говоришь? — Да, всегда. Когда я еще жила с ними, хотела работать, но они сказали, что это не нужно и что «когда придет время — тогда и работай, а пока сиди на месте смирно». — Ну вот именно поэтому они и тратятся на тебя. Если бы мой ребенок твердил мне, что хочет зарабатывать сам и его мучают угрызения совести, когда он тратит мои деньги — я бы тоже души в нем не чаял, — девушка подняла смущенный, но все же гордый взгляд на парня и улыбнулась, на что Тони тоже улыбнулся и отвел взгляд. — Блядь, почему ты такая отвратительная? — хихикнул он, ощутив, как вонзились в кожу длинные ногти девушки. — Сам ты отвратительный, — в шутку возмутилась она. — Мы уже обсуждали это. Я — золотце, — заявил парень. — Оу, хей вот. Они и не заметили, как быстро прошло время, пока преодолевали дистанцию сюда. Вот он… Лунапарк «Лондонский Парк Аттракционов». Несмотря на то что сейчас уже стемнело, от участка исходило огромное количество неонового света, ослепляя каждого нового проходимца. Особенно сегодня. Особенно сейчас. Несмотря на то что был понедельник, яблоку было негде упасть. Отовсюду шум и копошения взрослых, и визг, и звонкий смех бежавших перед ногами детей в разных костюмах и макияже цирковых персонажей или же супергероев, которые детвора приобрела в небольшой будке прямо у входа в парк. — Хей, смотри! — воскликнула девушка в сторону парня, указывая на будку, так как это первое, что попалось на глаза. — Там всякие аниме костюмчики! Пошли? — Она, не дождавшись ответа, потянула парня в сторону магазина с косплей-костюмами и художниками-визажистами, сидевшими прямо у входа в бутик. — Я ненавижу культуру, которую приносит аниме, — отозвался Тони, особо не сопротивляясь и давая Лене тянуть себя. — Чувак, это не НАруто, а НарУто, — передразнил он, но девушка его не расслышала. — Смотри! Тебе же нравится… Что тебе нравится из фантастического? Дай угадаю… — с энтузиазмом спросила уже вошедшая внутрь достаточно просторной и двухэтажной будки с разными костюмами и масками всех размеров. — Ты фанат Марвел! — она вытянула костюм Капитана Америки из секции для взрослых, на что парень коротко рассмеялся и закатил глаза. — Нет, я не фанат. Смотрю, но не фанат. И даже если бы и был, я бы не стал носить эту гадость, — он кивнул в сторону костюма, а девушка хихикнула. — Да, я уже представляю тебя в этом. Ты бы выглядел просто шикарно, — саркастично проговорила она, рассматривая шарфы в полоску из Гарри Поттера и шляпы ведьм. — Если бы ты был в Гарри Поттере, на какой факультет бы попал? — Э, не знаю. Мне не особо нравится Гарри Поттер, — Лена обвела его удивленным взглядом. — А что? Британцам надоело, что верхушкой их субкультуры являются педики с волшебными палочками. Я не исключение, — фыркнул он. — Ты бы точно попал в Слизерин, — усмехнулась девушка и примерила большую черную шляпу для ведьм с розовой лентой вокруг верхушки. — Как тебе? — улыбнулась она в сторону парня. — Мило, — коротко бросил он и подобрал декоративную черную метлу с окрашенной в розовый цвет метелкой, ткнув кончиком в затылок девушки. — Ваша метла, няня Макфи, — дерзко произнес он, и она, пытаясь сдержать смех, взяла метлу. В конечном итоге Лена купила себе Гриффиндорский шарф и завязала вокруг шеи, а парню, несмотря на его капризы, Слизеринский. Получатель неприятного подарка не хотел надевать «эту гейскую тряпку», но покупательница подарка настояла, и они вместе вышли довольной и недовольным дальше исследовать парк. Радостные, а может и нерадостные, звуки и голоса посетителей не затмевали звуки цирковой музыки повсюду, но среди толпы можно было и встретить уличных музыкантов в костюмах пантомима или прочих с клоунским макияжем, игравших на аккордеонах, акустических гитарах или же на тромбоне. Некоторые сидели с открытым чехлом, приветствуя доброжелательных и благотворительных посетителей на почти незначительный расход. — Ты играешь на каком-нибудь инструменте? — спросила Лена у Тони, который стоял и ждал сзади нее вот уже вторую минуту, пока та восхищенно вслушивалась в игру мужчины на аккордеоне, уже бросив два британских фунта в открытый чехол. — Не, не особо. — А хочешь научиться? — Мне, как бы странно от меня это ни звучало, хочется научиться играть на пианино, — Лена повернула свой восхищенный взгляд на него и улыбнулась еще шире. — Это замечательно же, Тони! Я обожаю пианистов, — мечтательно протянула она, на что парень тоже невольно улыбнулся в ответ. — А ты? Играешь на чем-нибудь? — Нет, но хочу начать ходить на курсы по скрипке или арфе, как освобожусь. — Арфа — звучит классно, если честно, — чуть взбодрился Тони. — Много уже скрипачей. Попробуй арфу. Есть даже кельтская арфа, которую очень любили кельтские предки моего народа. Это более Шотландская и Ирландская культура, а вот мы, англоиды или англосаксы, больше любили флейту и музыку в форме человеческого голоса… Но арфа мне очень нравится с эстетической точки зрения, — объяснил он внимательно слушавшей и кивавшей девушке. — Значит, кельты любили арфу, а англосаксы — флейту. Хорошо, я запомню, — улыбнулась девушка и наконец отшагнула от аккордеониста. Стоило говорить, что запах был просто сногсшибательный? Почти в каждом уголке маленькие будки с едой из разных культур, начиная с обычного фаст-фуда западного запада и заканчивая необычной уличной едой восточного востока. Сладкое, соленое, горькое, острое, кислое; хотелось всего и сразу, особенно когда за целый день скушал на завтрак маленькую миску с мюсли, а на обед — три маленьких ложечки чизкейка. Отовсюду приглашали попробовать, а некоторые и показывали трюки с едой, чтобы привлечь голодных посетителей праздника и пиршества. — Пошли есть? Я умираю с голода, — проскулил парень, смотря по сторонам в поисках подходящей кухни. — Какую кухню ты предпочитаешь? — Ну я помню, что ты любишь арабскую, — вспомнила слова парня, сказанные два года назад, на что тот приятно удивился и кивнул. — И что ты тоже любишь суши. А я люблю итальянскую и азиатскую кухню, так что… Хочешь рамен? — Я в еде не придирчив. Если это вкусно — я доволен. — Самое странное, что ты пробовал? — Ам… Наверное… Не знаю, морской ежик. А ты? Кроме человечины, — девушка взглянула на него и злобным взглядом, но с полуулыбкой на губах, на что смеющийся парень отвел взгляд. — Окей, ладно. Прости. Больше не буду, — он отмахнулся, а девушка закатила глаза. — Ну так что ты пробовала странное? — Не важно, — она покачала головой и шагнула вперед, но Тони быстро ее догнал и начал шагать задом наперед перед ней. — Я же попросил прощения. Че ты такая пизда? Шуток не можешь принять? — Лена скрестила руки. — Нет, могу. — Вот и хорошо. А теперь… Что странное ты пробовала? — Акулу… Кита. Ам… Медведя… — Тони рассмеялся и покачал головой, говоря «Русские». — Причем здесь то, что я русская? Акулу и кита я попробовала в азиатском ресторане, а медведя… Там был один ресторанчик в России и… Я не знаю, — с нервной улыбкой попыталась объяснить она. — Нам сказали, что это медвежатина, и мы заказали из интереса, — тоже улыбавшийся парень сморщил нос. — И как на вкус? Я хотел попробовать медвежатину, когда сыграл в игру Рэд Дэд Редемпшн. Там есть сцена, где ты готовишь тушеное медвежье мясо в лесу. — Оно ужасно, если честно. Я не хочу даже вспоминать об этом, — девушка извилась всем телом и высунула язык наружу. — Не порть мне аппетит и… Как насчет сесть здесь? Тут готовят и суши на виду, и рамен, и сингапурскую лапшу, и японский липкий рис с креветками, и курицу терияки, а давай сядем сюда! — перебирала голодно она свои любимые блюда, смотря в меню над рестораном, пока парень смотрел на нее с легкой улыбкой. — Так уж и быть, — он сел на высокую деревянную табуретку рядом с ней и лицом к готовившим поварам и открытой занятой кухне. — Здравствуйте! — поприветствовала с энтузиазмом улыбавшихся поваров девушка. — Вы откуда? — Япония, — японским акцентом отозвался один из поваров, на что девушка засияла еще больше. — О! Конбануа! — повара тоже ответили «добрый вечер» на своем языке и протянули два меню парочке. — Прекрати. Хватит позорить меня, — в шутку нахмурился парень, получив толчок в плечо. — «Хватит позорить меня», — передразнила глубоким голосом и английским акцентом девушка, пародируя парня. — Я тебя щас так опозорю! — А давай. Посмотрим, на что ты способна, — дерзко сказал парень, взглянув так же дерзко на девушку, на что та отвела взгляд и положила ладони на свои бедра. — Я стесняюсь, — парень издал короткий смешок и тоже толкнул девушку в бок, но чуть сильнее, почти сталкивая со стула, если бы та не схватилась за стол. Он не сдержался и рассмеялся чуточку громче. — Что ты хочешь? — в шутку обиженно фыркнула девушка, указывая на меню. — Давай… Ам… Я хочу цыпленка «Генерал Цао» … Калифорнийский ролл. Лосося… Тунца… Темпуры, — перечислял парень все понравившееся. — Филадельфию тоже можно, — наконец закончил он. — Ты знаешь, что там по восемь штук в каждом? — Ага, я умею читать. — И ты все это съешь? — Да, и тебя на десерт, — усмехнулся он, продолжая смотреть в меню, и боковым зрением заметил, как девушка, смутившись, посмотрела в противоположную сторону. — Я возьму… Курицу в оранжевом соусе и два ролла с тунцом, — приведя себя в порядок, сделала заказ она. — И все? Тебе этого достаточно? — Конечно. Сейчас уже восемь-двадцать пять. Я вообще не ем после семи, — улыбнулась она. — А это большая порция… — А выпить что хотите? — Саке есть? Или японское виски? — спросил Тони, на что повар кивнул. — Можно саке. Ты что будешь? — Персиковый холодный чай, пожалуйста, — попросила девушка. — Почему у меня такое чувство, что ты даже в клубах не пьешь? — предположил Тони. — Я не хожу по клубам. — О вау, ты воспитанная христианка? — Нет… Меня просто тошнит от клубов. Никого не видно. Тебя лапают. Трешься о потные тела всяких пьяных и сосущихся, — Тони усмехнулся. — Там и вправду бывает отвратительно. Ты когда-нибудь бывала в одном? — Нет, не бывала, но я знаю, что мне там не понравится. Не моя среда. — Давай так… Ты уже осведомлена про плохое, а я тебе покажу уродливое. Пойдем вместе когда-нибудь в один клуб. Я не буду пить и тебе не дам. Трезво увидишь настоящую деградирующую дичь и всю отвращенную культуру гедонизма. — Вау… То есть, ты, Тони, говоришь мне, что ты негативно относишься к гедонизму? — Конечно, — немного раздраженно, но с усмешкой ответил парень. — Не говори так, будто меня хорошо знаешь. Если ты считала до сих пор, что я поощряю гедонизм — ты меня тогда категорически не знаешь. Для меня семейные ценности и дети гораздо важнее, чем эгоистичная поблажка. — Для меня семья тоже очень важна, — улыбнулась Лена. — Я не против веселья и наслаждения жизнью, но я и детей хочу и для меня это такие же радость и удовольствие. — Не только это. Это в нашем ДНК — хотеть продолжить свой род и передать свои гены новому поколению. Любой, отклоняющийся от этого, нестабилен биологически. — Что? — девушка чуть отстранилась и покачала головой. — Вот тут я не согласна. Ты реально думаешь, что каждый должен, — акцентировала она последнее слово. — Продолжить свой род? — Каждый адекватный и здравомыслящий человек — да. — Адекватный и здравомыслящий человек? Но мы не должны потакать тому, что говорят нам наши инстинкты. Разве это не приравнивает нас к животным; что у нас нет контроля над тем, что нам говорит природа? До всего этого открытия философии, религии, культуры единственными жизненными потребностями были те, что помогут нам выжить и пережить следующий день. Вода, еда, кров и способ защиты от хищников. Я думаю, что мы выше животных не потому, что мы умнее, а из-за нашей способности мыслить за рамками того, что нам предсуждено природой. Мы медленно развились и начали спрашивать, почему именно мы? А когда узнали про космос и все остальное, и как мы, возможно, единственные разумные существа во всей этой громадной вселенной. К чему я это… Жить и полагаться на то, что твердит нам наше тело, а не разум — неправильно. Возьмём человека, который хочет посвятить всю жизнь науке или же искусству. Он не имеет права отстраняться от семейной жизни и изучать то, что делает его полноценным? — спросила выжидающе Лена у немного хмурящегося Тони. — Ну… Это звучит идеально, но социум так не работает. Нельзя делать исключения для этих самых ученых или художников. Нельзя говорить, они могут не продолжать людской род, потому что они и так вносят вклад, а вы обязаны. Это или можно, или нельзя. — Но ты не понимаешь, как путаешься в своих же словах. Я спросила тебя ранее, каждый ли должен продолжать род, и ты сказал, что каждый адекватный и здравомыслящий человек должен. Ты не можешь говорить этим самым адекватным людям, что «у вас нет выбора», а у «неадекватных» отнять право стать родителем. В первую очередь, опять же, адекватность — это термин относительный. Особенно в это время. Или у всех есть возможность, или ни у кого нет. Здоровый социум, как ты сам говоришь, не полагается и не может потакать исключениям. Запретишь одним — восстанут. Разрешишь этим — восстанут другие. — Вот где парадокс. Поэтому я и так поощряю Гитлера, так как он хотел очистить нечисть с лица земли, — чуть взбодрился Тони, заёрзав на месте. — В его список входили педики. Смотри, во что эти чертовы ЛГБТ-активисты превращают мир. С их идеологией и недалеко от признания педофилов и зоофилов в социуме как нормальных людей, а не психически расстроенный скот. Господи, как же прекрасно он все предвидел, решив стереть этих пидоров с лица земли. В иной раз поражаюсь его мировоззрению и гению. Он хотел избавиться от всех инвалидов с психическими и физическими расстройствами потому что, блядь, они неполноценные личности. Он им реально делал одолжение. Они бы тоже хотели покончить с собой, видя, как превосходят их во всем обычные, здоровые люди… — Тони! — наконец воскликнула девушка, не желая слушать эту тираду, переведя взгляд остановившегося парня на себя. — Что ты вообще несёшь? — В смысле? — переспросил так же, с восклицанием, парень. — В смысле «в смысле»? Ты что, вообще человечность потерял? Как ты можешь говорить такое без капли сочувствия? — девушка находилась в полном смятении, а увидев, как парень закатил глаза, возмутилась еще больше. — Но я прав. И я докажу тебе, что я прав, — Тони сел лицом к хмурящейся и недовольной Лене. — Дай мне свои ванильные и наивные аргументы. — Тони, я не собираюсь тут сидеть и лекциями пытаться твердить тебе то, что любой средний индивидуум имеет. У тебя нет сочувствия, — Лена сморщилась, смотря на скучающее и не воспринимающее ее всерьёз лицо перед собой. Она чуть поджала зубы из-за нахальности парня. — Знаешь, хуже быть не с физическими или психическими недостатками, а здоровым, но с недостатком того, что делает тебя настоящим человеком, — стараясь сохранять спокойствие заявила она. Тони в очередной раз раздраженно закатил глаза. — Какой, блядь, человек? Что ты за хуйню несёшь? Нихуя себе люди пошли. Думают они настолько «лучше» и «человечнее» потому что они против насилия. Насилие у нас в крови, — продолжил доказывать свою точку зрения парень, но девушка, отвернувшись, вытащила из клатча купюру в двадцать фунтов, кинула на стол и встала с места, тем самым останавливая парня. — Спасибо, напомнил. Вот почему я не хотела с тобой встречаться, псих ты чокнутый, — проговорила она уверенным и серьезным тоном в сторону сидящего с разъяренным лицом парня. — Сдачу оставьте себе, — бросила она в сторону поваров и шагнула в противоположную сторону. — Лена! — быстро взяв ситуацию в руки крикнул он вслед, тоже расплатившись и направившись за ней через толпу. — Лена! Лена! — звал девушку он приказным тоном и догнал ее в более свободном месте, схватив за левый локоть и резко повернув к себе. Лена прекрасно слышала его отклики, но с каждым разом, как он произносил ее имя своим озлобленным голосом, девушка прибавляла скорость и пыталась успокоить сильно бившееся сердце. — Ты что себе позволяешь? — с дрожью в голосе спросила она, и Тони, увидев побледневшее лицо, отпустил локоть, который до сих пор сильно сжимал в руке, и отшагнул. — Лена… — он вздохнул и раздраженно провел ладонью по лицу, накрыв ею рот и смотря в сторону. — Ты что, блядь, серьезно встала и ушла из-за этого? Ты хочешь испортить нашу встречу из-за своей глупой наивности? Я тебя не обвиняю, ты — женщина. Ещё немного незрелая и наивная. Я забуду об этом. Давай вернёмся? — на полном серьезе заявил парень. Лена широко распахнула рот и глаза, отшагнув и повертев головой, будучи в смятении от наглости парня. — Ты вообще идиот? Ты за кого меня держишь? Я встала и ушла потому что ты дал мне понять что ты искренне за человек. Я и так боялась с тобой увидеться, думая, что ты просто воспользуешься мной и бесчувственно отнесёшься ко мне, но ты дал мне хорошо понять, что тебе и вправду все равно. Что ты и вправду такой бесчувственный, — пыталась уверенно заявить Лена. Сказать что Тони раздражался все больше и больше — это ничего не сказать, судя по тому, как вот уже в который раз за последние полчаса он закатил свои небесно голубые глаза, что только белки оставались. — Ох блин, какая же ты тупая, — взвыл он, проведя руками по волосам. — Я знал, что не нужно с тобой об этом говорить. Я надеялся адекватно поговорить с тобой, но нет. Я сам виноват. Уж не мне то лучше всех знать какая ты иногда тупица, — парень даже и не думал, что может огорчить девушку перед собой. У той спадала уверенность в себя и в собственные убеждения с каждым разом, как ее собеседник называл ее глупой. Ком застрявший в горле наконец расчистился и она, с опущенным лицом, отшагнула, притиснув к себе лямку сумочки. — Адекватную беседу? Это неадекватно… — немного неуверенно и тихо заявила она. — Ой ой, это неадекватно — передразнил Тони. — Знаешь что неадекватно? То что ты не в способности понять, что у других есть мнение, которое отличается от твоего. Ты серьезно как ребёнок. Или эти жирные и псевдо-борцы за свободу феминистки, — продолжал ущемлять ее он и Лена все тихо слушала с опущенным лицом, стесняясь поднять. — Ты испортила мне настроение, но это ни что новое. Ты это всегда делаешь, — он не собирался угомониться и наконец заметив, как девушка умолкла и даже не смотрела на него, сделал шаг ей навстречу и провёл по ее рукам. — Давай… — только хотел предложить вернуться он, как девушка оттолкнула от себя руку и сделала шаг назад. — Не прикасайся ко мне, — стараясь подавить дрожь в голосе сказала она. — Я сделала свое решение о тебе… — Окей, знаешь что, — перебил он девушку, повысив голос. — Иди нахуй. У меня нет времени на твою тупость, отсталая ты пизда, — он шагнул вперед и оттолкнул опешившую девушку с дороги, засунув руки в карманы и направившись быстрым ходом в сторону выхода. Лена, распахнув глаза и наконец подняв лицо, посмотрела на его удалявшуюся спину и застыла на месте, прижав руки к груди. «Что только что произошло? Он… Мы снова поссорились? Опять?» — она и продолжила бы смотреть ему в спину, если бы он не исчез из виду, а на нее не наткнулся бы случайный мужчина, тут же извиняясь и тем самым приводя девушку обратно на землю. — В-все, нормально, — пусто ответила она, опомнившись, и с тем же растерянным взглядом села на ближайшую скамью. «Что произошло?» — она напряглась, пытаясь вновь провернуть в голове весь диалог, который привел к этому моменту. «Как он это делает? А делает ли он вообще? Каким образом я понимаю, что моя реакция на то, что он сказал, вполне адекватная, но и в то же время его слова заставляют меня чувствовать себя неправой и глупой? Я чувствую себя так глупо» — думала она, немного подрагивая. Со стороны девушка выглядела и комично, и душераздирающе, сидя с растерянным и пустым взглядом, рассматривая землю, пока вокруг было столько шума и народа. Она что-то шептала, но это были мысли вслух самой себе. Она могла и ночь тут скоротать, просидев в запутанных размышлениях о том, почему и как этот парень, который не прав в данной ситуации, смог обидеться, разозлиться, признать себя жертвой и с уверенной походкой покинуть «место преступления», пока она сидит здесь, как сбежавшая из психической больницы, но, к ее счастью, ее телефон зазвонил, выводя ее очередной раз из транса. — Да? — ответила она, даже не посмотрев на имя позвонившего. — Лена? Ты где? — голос Калеба, заставший ее очнуться и подключиться к диалогу. — Да… Калеб, да. Да, это… Это… Я снар… Снаружи, я снаружи. — Ты… В порядке? Ты звучишь запутанной, — с нотками волнения спросил парень. — Ну потому что я запуталась! — воскликнула девушка. — Я… Я запуталась! Я чувствую себя так глупо и так… Так… — Почему? Что случилось? Это все ещё из-за нашей ссоры? — Нет, блядь, я же тебе уже сказала, что простила тебя. Дело не всегда в тебе, и у людей есть личные проблемы! — она тяжело выдохнула и, согнув правую ногу в колене, прислонилась локтем к колену и накрыла глаза ладонью, в очередной раз забывая, что обычно старается не трогать себя по лицу, если руки не дезинфицированы, особенно когда макияж. — Лена… — начал парень после минутного молчания. — Где ты сейчас? Я приеду и заберу тебя. Ты далеко? — девушка, услышав сказанное другом, почувствовала, как накапливались слезы в глазах, изо всех сил стараясь сдерживать дрожь в голосе. — Господи, Калеб, — не сдержалась она. — Прости меня… Я неблагодарная тварь, — выдохнула невнятно она, получив недолгую тишину в ответ. — Неблагодарная и глупая тварь. — Все хорошо… Просто скажи мне, где ты сейчас. — Н-нет, не волнуйся, — всхлипнула она. — Я сама поеду. — Ты далеко? — Нет-нет, не далеко. Я сейчас, — она встала с места, вытерев слезы и направляясь к выходу из парка. — Вот уже собралась назад обратно в кампус. Ты где, дома? — решила поинтересоваться девушка. — Нет, я с друзьями. Я тебе писал, но ты мне не ответила. Спросил вашу хозяйку и Кармен, а ты ни там, ни тут. — Я просто вышла прогуляться по парку. В комнате было душно и стены на меня давили… — Ясно… Ты точно доедешь одна? — Да, Калеб. Ты веселись, а я пойду и доделаю оставшуюся работу, чтобы занять свои мысли, — последовала очередная недолгая тишина. — Ты до сих пор думаешь о нем? — нехотя спросил Калеб, остановив девушку. Та стиснула телефон и начала привычно сжимать свои пальцы на левой руке. — Нет… У меня проблемы с собой… Он один из причин, но я злюсь не из-за него… Я злюсь на себя, — выдохнула Лена и продолжила шагать в сторону, откуда пришла с парнем. Всю дорогу она думала не о проведенном времени, а о последнем разговоре между ними двумя. Всю дорогу она переворачивала все те оскорбления в своей голове. Всю дорогу она пыталась убедить себя в том, что у неё была адекватная реакция на заявления Тони. Всю дорогу она пыталась доказать свою правоту, но чувствовала себя очень глупой. Внутри особняка ей открыла дверь подруга по комнате — Жасмин. Последняя начала расспрашивать прибывшую, как все прошло и кто этот человек, ради которого Лена удрала с занятий, но все ее пылавшее любопытство погасло, стоило сокурснице сказать, что она была одна и отменила планы встретиться. Лена первым делом поднялась к себе в комнату, переоделась в пижаму и, схватив небольшую сумочку со средствами по уходу за кожей, спустилась смывать с себя макияж и проводить свой получасовой ночной уход за кожей. Уход за кожей она в большинстве воспринимала как способ дисциплинировать себя. Если ей нужно проводить процедуру каждое утро и каждую ночь — то она должна это делать. Иными словами — очередной способ контролировать себя. Она категорически не могла позволить себе нарушить цикл, который соблюдает каждые утро и ночь. Отклонение от этого графика означало потерю контроля и неспособность заставить себя сделать что-то по команде. И даже сейчас, когда в теле, особенно из-за высокой обуви, ни капли сил, она все равно спустилась проводить эту десяти шаговую процедуру. «Я не хочу спать с макияжем на лице, но… Я так устала и мне лень. Ничего, если разок пропущу» — нет. Абсолютно нет. Особенно в связи с последними событиями. Уже в постели Лена открыла снапчат, повторяя себе, что просто хочет сообщить Калебу, что она вернулась, но сама прекрасно знала неглубоко в душе, что хочет увидеть, написал ли Тони после всего фиаско, чем назывался сегодняшний вечер. Последнее сообщение было ее, читавшееся как «Я у входа», и парень открыл его, но не ответил. Она прошлась по их переписке, которая не предвещала никакой ссоры и, вспомнив поведение парня, в очередной раз сжала зубы, просунув телефон под подушку и ложась на кровать. «Может… Я и вправду вспылила и поступила по-детски? Может, мне стоило послушать то, что он говорил? Может, если бы я переступила через свою гордость, когда он побежал за мной и попросил забыть данную беседу, и все же решила закрыть глаза на это, то мы бы не рассорились? Опять… Но… Нет… Я же встала и ушла не только потому, что это просто мысль, с которой я не согласна… Он бесчувственен, и вот поэтому я не смогла больше терпеть его присутствия… Да? — размышляла девушка под одеялом, и закатывала глаза из-за своих же мыслей. — Ну конечно, ты не можешь терпеть его присутствия. Именно поэтому ты думала о нем всю дорогу сюда, а сейчас пытаешься оправдать его… Именно поэтому он так легко внушает в тебя сомнения в себе и в своих убеждениях. Именно поэтому ты его терпеть не можешь. Блин, уже что, двадцать минут первого?».