Pillowtalk

Надеваешь маску безразличной уверенности и неспешно выходишь на сцену, плавно покачивая бедрами. Приглушённое освещение в зале, свет софитов направлен на тебя. Ладони потеют от волнения, каждый раз — словно первый. Острые шпильки отбивают ритм, созвучный с биением твоего сердца. На секунду прикрываешь веки, медленно выдыхая, и привычно оплетаешь пальцами холодный металл пилона. Буквально чувствуешь, как десятки взглядов скользят по твоему телу, облачённому в кружева. С первыми аккордами знакомой до дрожи мелодии отдаёшься инстинктам, зная, что мучительные размышления будут преследовать тебя после, всю ночь напролёт. Пусть, лишь бы не сейчас. Закидываешь ногу на шест, изящно вращаясь в воздухе. Прогибаешься в спине назад, почти касаясь собранными в сложную причёску волосами пола. Ловко спрыгиваешь, сдерживаешься, чтобы не поморщиться из-за неприятной отдачи в спину. На сцене нет тебя, есть лишь образ. Здесь нет твоих чувств, есть лишь игра, которую желает видеть зритель. И ты покорно играешь свою роль. Двигаешься медленно, позволяя каждому в зале проследить взглядом каждый шаг, каждый изгиб. Сколько часов ты потом будешь лежать в ванной, пытаясь смыть с себя ощущение использованности? Но ты молчишь. Всего лишь дразнишься, легонько касаясь своей руки, поднимаясь к плечу, играя с короткими завитками волос возле мочки уха. Невзначай позволяешь бретельке соскользнуть с плеча. Ты дразнишься, но не раздеваешься. Никогда. Тянешься навстречу музыке, поворачиваясь к зрителям лицом, и замираешь. Приоткрываешь рот, весь воздух словно исчез в один миг, и ты не понимаешь, почему так больно сдавливает что-то в груди. Эти яркие глаза, в которых волнами плещется непонимание и неверие, сковывают тебя, забирая в свой плен. Это должно было случиться однажды, но почему он? Стряхиваешь наваждение, шоу продолжается, и ты дрожащими руками хватаешься за пилон, взлетая и борясь с искушением отдать себя во власть спасительного забвения, мечтая проснуться и понять, что это всего лишь дурной сон. Слёзы капают сами, не спрашивая разрешения, бегут по щекам и срываются с подбородка, падая на грудь и теряясь в хитром сплетении кружев. Дурной сон... Да, если бы. И ты кружишься, кружишься, уже не прислушиваясь к музыке или себе. Не поднимаешь взгляд, стыдясь наткнуться на него, ещё одного человека, которого ты обманула и разочаровала. Тебе бы злиться на себя, а ты лишь с тоской думаешь, что никогда больше не поймаешь на себе добрый внимательный взгляд его бездонных глаз, и его милая улыбка никогда больше не будет адресована тебе. Что ж, вполне заслуженно. Безнадёжно вздыхаешь, даже не пытаясь сдерживать слёзы, и срываешься под общий сдавленный выдох зрителей. Уже могли бы привыкнуть. Повиснув на шесте в нескольких сантиметрах от пола, позволяешь себе робкий взгляд, брошенный в зал. Его нет... Не дожидаясь оваций, сбегаешь за кулисы. Почему всё заканчивается именно так? Карен начинает отчитывать тебя за ту заминку во время выступления, но тебе всё равно. Ты не слышишь почти ни слова, хотя губы женщины двигаются очень быстро. Она отпускает тебя взмахом руки, поняв, что ты не в состоянии ни оправдываться, ни отвечать за свои действия. Вламываешься в гримёрную, громко захлопнув за собой дверь. Всё, чего тебе хочется — бежать, желательно, на край света. Туда, где нет проблем, из-за которых приходится зарабатывать деньги, выставляя напоказ своё тело. Туда, где можно доверять людям и быть честной с ними. Где можно наконец-то выпустить себя из клетки. Подходишь к большому трюмо с зеркалом, из которого на тебя смотрит омерзительное отражение. Хуже всего то, что оно принадлежит тебе самой. Хватаешь влажные салфетки и начинаешь с остервенением смывать испорченный макияж. В конце концов, просто падаешь на кожаный диванчик, пряча лицо в коленях и не переставая тихо всхлипывать. Настойчивый стук в дверь отвлекает тебя от яростного самобичевания. Накинув короткий халат, поспешно вытираешь слёзы и открываешь. — Эм... — одна из девушек, с которыми ты работаешь, поджимает губы, глядя на твой разбитый вид. — Тебя ждут в комнате для привата. Морщишься, шмыгнув носом, и негромко отвечаешь: — Я не танцую приват. — Он настаивал, чтобы пришла именно ты, — недовольно произносит девушка. Очевидно, она была бы не против заполучить этот заказ себе, но ты стала на пути. — Просил передать, что его зовут Дэниел, на случай, если ты откажешься. Твои глаза расширяются, и ты невольно делаешь шаг назад. — Дэниел? — как-то растерянно переспрашиваешь ты, твой взгляд блуждает по помещению. — Да, тупица, — начинает раздражаться она. — Ты идёшь или нет? Не найдя в себе сил ответить, просто киваешь и выходишь следом за девушкой. Зачем ты ему? Посмеяться? Унизить? Как будто ты мало унижаешься каждый вечер перед всеми этими мерзкими людьми, сидящими в зале. Указав тебе дверь, девушка уходит, а ты мнёшься, не имея смелости войти. — Да, — раздаётся из комнаты после твоего прерывистого стука, и ты нерешительно толкаешь дверь, проскальзывая внутрь. Поднять глаза слишком стыдно, поэтому ты неловко перекатываешься с носка на пятку, уставившись в пол. — Не ожидал увидеть тебя здесь, — нарушает тишину парень, и одного звука его голоса достаточно, чтобы к горлу подступил ком. — Я... — осекаешься, гулко сглатывая, — Тоже была удивлена твоему появлению. Дэниел встаёт с кровати, на которой до этого сидел, и подходит к тебе вплотную. — У меня только один вопрос, — его слова заставляют тебя напрячься, но ты слабо киваешь, позволяя ему спросить. — Ты поэтому всегда отказывала мне? Из-за того, что работаешь здесь? — Да, — говоришь едва слышно, с болью вспоминая каждый раз, когда сама отвергала попытки парня перевести отношения на новый уровень. — Господи... — тяжело вздыхает он. — Ты до ужаса глупая. Не успеваешь возразить или согласиться — Дэниел целует тебя: напористо, яростно, с укором, сминая твои губы до боли. От осознания того, что он сам целует тебя после всего, что видел, из твоей груди вырывается рваный выдох. Цепляешь за плечи парня в поисках опоры, и он ловко подхватывает тебя за бёдра, заставляя обвить ногами его талию. — Дэниел... — кажется, ты разрываешь поцелуй, чтобы что-то сказать, но он не позволяет тебе, усыпая влажными поцелуями шею и выступающие ключицы. — Дэнни! — вскрикиваешь, когда Сиви засасывает особо чувствительное местечко. Сейчас или никогда. — Дэнни, нам не стоит этого делать... — Ты не хочешь? — поднимает на тебя обеспокоенный взгляд, облизывая распухшие от поцелуев губы. Как его можно не хотеть? — Дело не в этом, просто... — он затыкает тебя новым требовательным поцелуем, бережно опуская на кровать и развязывая пояс на халате. Сама притягиваешь парня ближе, снимая с него дорогую рубашку, очертив пальцами каждый кубик пресса и сильную грудь. Плевать, что в этой комнате одни торгуют своим телом, а другие — покупают грязное минутное удовольствие. Сейчас здесь только вы двое... Ты прижимаешься к тёплому боку Дэниела, умиротворённо рассматривая его родинки и прослеживая каждую лёгким касанием. — Больше никаких секретов? — тихо спрашивает он, играя с твоими волосами. Качаешь головой. Так не хочется ничего говорить, хотя после всего этого Сиви, безусловно, заслуживает ответов. — Значит, мы можем быть вместе? — нежно щекочет твоё плечо, и ты невольно вспоминаешь, как сама делала то же самое сегодня на сцене. — Я обманывала тебя, — печально констатируешь ты. — Сможешь мне доверять после такого? — Да, — весь его вид выражает решимость, и ты не можешь не улыбнуться. — Если пообещаешь рассказать всё как есть. — Мой брат умер от передоза год назад, но у него остались большие долги, которые повесили на нас с мамой, — закусываешь губу, устало прикрывая глаза. — Мама бы умерла, знай она об этом. Или о том, кем я работаю, чтобы расплатиться с этими долгами. — Почему ты молчала? — Мне было стыдно, — честно отвечаешь ты. — Мне и сейчас стыдно за то, что я торгую своим телом. — Хэй, всё совсем не так, — Дэнни крепче обнимает тебя, целуя в лоб. — Вместе мы всё уладим. Можно ещё вопрос? — Давай. — Ты всегда плачешь, когда танцуешь? — он вскидывает брови, а ты слегка недоумеваешь. — Нет, я никогда не плакала во время выступления, — заглядываешь ему в глаза, которые сейчас похожи на спокойное море. — Это всё из-за тебя. — Почему? — Ты очень нравишься мне, несмотря на то, что я никогда не соглашалась пойти с тобой на свидание, — заливаешься румянцем от собственного признания, хотя тебе вполне комфортно лежать с Данилом в обнимку без одежды. — Я понимала, что то, что ты увидел, скорее всего, положит конец любым отношениям между нами, даже дружеским. — Если это и случится, то точно не в этой жизни, милая. Я обещаю.