Звонки.

***

Что такое боль? Это иллюзия? Ложь самому себе? Материальна ли она или же мы сами себе ее придумываем? Я не знаю. Не знаю научных формулировок. Но я отчетливо понимаю, что она собой являет. Это огонь, что горит во мне, обжигает изнутри и рвёт меня на части. Это сотни миллионов игл, что протыкают меня по несколько раз в момент. Это лезвия, что режут меня медленно, будто в замедленной съемке, наслаждаясь моими муками. И никуда не сбежать. Я не могу сбежать. —————————— Телефон. Трясушиеся руки сами собой набирают выученный и вызубренный номер. Гудки. – Привет. Прошёл год. Я снова звоню тебе. - начинаю я, сделав глубокий вдох- Это так странно, правда? Наверное, стоило бы уже и забыть эти попытки вернуть то, что ушло. Прошёл год. Я снова не могу успокоится и плачу. Я скучаю. Я скучаю, Саш. - пауза. Глубокий вдох. - Наверное, я выгляжу глупой дурой, что все не может отпустить прошлое. И да, это так. Я люблю тебя все ещё, наверное или не знаю что мной движет в ином случае. Каждый раз зарекаюсь больше не писать. Прошёл год. Я все ещё не сплю ночью. Я не могу. Не могу уснуть. Как глупая школьница... надо же... мне с каждой секундой все сложней собраться с мыслями, а-а ещё, я уже промочила этот телефон, по которому звоню насквозь... - истерическая улыбка и смешок скользят по лицу- и уже не могу нормально говорить... ты прости меня за это. - пауща, немного успокаиваюсь - Я вчера ходила в парк. В наш парк. Где мы были на первом свидании, помнишь? А потом ты сказал, что мы будем ходить туда каждую ночь. Так мы и делали, собственно. Там так много детей днём... - снова молчу. Начинаю задыхаться, а слезы уже намочили голые колени и создали лужу на полу. Надо же, я уже не чувствую, что плачу. - У меня съемки каждый день, карьера идёт в гору. Я на многих обложках уже. - судорожно киваю, будто сразу же подтверждая свои слова, делая из непоколебимыми - Скоро будет ещё одна рекламная компания... вот так вот. Я много работаю. Говорят, после тяжелого расставания нужно окунуться в работу. Я так и делаю. - ещё одна пауза и конец остатком более менее бодрого тона ранее. - Не помогает совсем. Знаешь, я постоянна окружена людьми, у меня много друзей и знакомых, фанатов, в конце концов... но я все ещё чувствую себя совершенно одинокой. Как будто я совершенно одна. Саша. Мне плохо. Очень. Помнишь, что ты сказал в том парке однажды? Что ты никогда, слышишь, - я совершенно не могу говорить и страшно задыхаюсь, в моменте кажется, что я даже не смогу сделать следующего вздоха. Просто не смогу. - никогда меня не бросишь... ты говорил так! Почему... почему ты все же бросил меня, скажи, черт возьми? - силы ушли. И я уже почти не шевеля губами говорю последние - Как... к-как ты мог... ты обещал... обещал, что всегда будешь со мной... Саша... Саша... И снова ледяные гудки. Звук автоответчика. – Гребанные самолеты! - сквозь истерику кричу я и бросаю уже 34 за этот год телефон в стену. Сегодня ровно год. Год с момента авиакатастрофы, в которой погиб Саша.