your trigger finger's mine.

You got your finger on the trigger, but your trigger finger's mine Ты держишь палец на курке, но он принадлежит мне. Copycat, Billie Eilish

Дуло. Дуло пистолета сейчас смотрело на него, напоминая собой черную, зияющую дыру. Прямо точь в точь такую же, которая сейчас была в груди у Грушницкого. Пока что она была невидимая, но лицо оппонента выглядело так, как будто сейчас она станет вполне реальной. Не такой широкой, конечно, а как раз размером с пулю, которая вот-вот из пистолета Печорина направится прямо в Грушницкого. «Грушницкий, откажитесь от своих слов, вам не удалось меня одурачить и мое самолюбие удовлетворено; я вам все прощу… " ー отдавалось глухим набатом в голове бывшего юнкера. Печорин играл с ним, он вселял лишь ложную надежду; Грушницкий был просто уверен, что Григорий сам знает, что уже ничего нельзя изменить. Кем бы они стали, если бы юноша просто взял и извинился? Уж не друзьями точно. Знакомыми? А может, чем-то большим? Нет, нет, о таком даже нельзя думать. Поэтому Грушницкий молчал, продолжая упорно искать взглядом что-то в холодном дуле пистолета. Его оппонент же смотрел далеко не на дуло, и даже не на пистолет. Он смотрел на свою мишень, пытаясь понять, почему же так вышло. Вот, они радостно приветствуют друг друга, он рассказывает ему о Мэри, Печорин начинает заигрывать с ней… но зачем? Будем откровенны, она не представляла собой ничего особенного: длинные волосы, мягкие черты лица, тонкий стан ー все как и у остальных столичных дам. Но Грушницкий… Печорин сглотнул слюну, пытаясь успокоить дрожащую руку. Его белые, наверняка мягкие на ощупь, волосы, нескладная фигура, миловидное личико, которое почти всегда выражало либо удивление, либо досаду, грустный взгляд голубых глаз… Печорин непроизвольно сделал шаг вперед, сопровождаемый удивленным вздохом Вернера и недовольным сопением Драгунского капитана, всматриваясь в глаза оппонента. Там было всё: и раскаяние, и грусть, и тоска, голубое небо, бездонный океан, отражение самого Печорина… с пистолетом в руке. Рука дрогнула. Снова. ー Грушницкий… ー вырвалось из уст Григория, буквально заглушая рой мыслей в голове блондина. Кажется, это всё. Грушницкий необычайным усилием воли посмотрел в глаза Печорина. В глаза, которые преследовали его во снах и наяву, в глаза, в которых он был готов утонуть, в глаза, которые действительно хотелось видеть перед смертью… Раздался выстрел. Дым рассеялся и… нет, Грушницкий стоял все на том же месте, удивленно смотря на Григория. ー Выстрел… в воздух. ー прокомментировал Вернер, пытаясь, видимо, своими словами подтвердить увиденное. Печорин не стал медлить: со злостью швырнув пистолет об землю (как будто он был виновником всей этой недодрамы), он подлетел к Грушницкому и со всей юношеской страстью прижал к себе, явно не желая его когда-либо отпускать. ー Грушницкий… Грушницкий, ты слышишь меня? ー сбивчиво прошептал брюнет, дрожащей рукой поглаживая бывшего юнкера по спине, и, получив неуверенный кивок в ответ, продолжил: ー Еще есть время, мы… мы еще успеем… только прошу, не отталкивай меня, я... я мир к твоим ногам положу, Грушницкий, я.... всё, что хочешь… ー в бреду уже шептал юноша. ー Печорин.. ー прервал уже почти несвязный поток слов голос блондина. Офицер поднял голову, вглядываясь в лицо бывшего друга, но не убирая рук. ー Я.. я не оттолкну. ー слегка улыбнулся Грушницкий, после чего обнял Григория в ответ, стараясь сильно не сжимать его в объятиях в отличии от него самого. Моментально забылись все обиды и все разногласия, куда-то улетучилась вся печаль и тоска, и только лишь неловкое покашливание Драгунского капитана вернуло парней в реальность. ー Я, так понимаю, дуэль… окончена. ー неуверенно сказал Вернер, после чего тяжело вздохнул. ー «Ох уж этот Печорин, всегда какую-нибудь штуку выкинет» А Печорину было не до этого. Его теперь волновал лишь блондин, который доверчиво прижимался к нему, счастливо улыбаясь куда-то в плечо офицера. И Григорий постарается сделать так, чтобы этот юноша теперь улыбался всегда.