***
Когда мальчик проснулся, он не сразу понял, где находится и что это за девочка перед ним. Сонным взглядом он смотрел в её задорные, неестественно зелёные глаза. Внезапно он всё вспомнил. Но один вопрос всё же остался: "Кто эта девочка, которая продолжает, не шевелясь, смотреть на него?" — Ты кто? — тихо спросил мальчик, и тут же на него обрушился шквал эмоций. — Ура! Он говорит! Муру, он говорит! Как и я! Открывает рот! И звуки! От них даже воздух двигается, так же, как и от моих слов! — девочка кричала и смеялась, прыгая по поляне и постоянно радостно поглядывая куда-то поверх мальчика. — Я Талия*, а ты? — А я Толя**..., — растерянно ответил мальчик. — Ура! У меня появился новый друг! Муру! — А ты тоже заблудилась? — Нет, я тут живу! — В деревне поблизости? — мальчик решил уточнить, потому что его всегда учили, что все люди живут в деревнях или городах. — Нет, тут! На этой полянке вместе с Муру! — А где Муру сейчас? — Тут. Вот же он, ты же сидишь возле него, — девочка шустро побежала за дуб, и на пару секунд исчез даже топот её ног. На поляне внезапно стало тихо. Когда Толик начал уже бояться, раздался громкий шелест, и из кроны над головой мальчика появилось весёлое лицо Талии. Она зацепилась ногами за ветку дуба и повисла головой вниз, оставив руки свободно висеть в воздухе. И только сейчас мальчик обратил внимание. Руки, ноги, да и всё тело девочки было покрыто зелёными листьями дуба. Светлая, но не бледная кожа постоянно чередовалась с тёмной листвой, что создавало ощущение нереальности, сказочности. Светло-коричневые волосы девочки были распущены и торчали во все стороны, кое-где сбившись в колтуны. Её улыбчивое лицо, в отличии от всего остального тела, не было покрыто листьями, кроме совсем маленького кусочка на щеке с левой стороны. Почему-то именно левая часть тела была более всего покрыта листьями. От разглядывания Талии мальчика отвлёк звонкий голос. — Вот это и есть Муру! И он знает, где твой дом! Хочешь скажу? — Да! — тут же забыв обо всём мальчик вскочил на ноги. — Вон там, — девочка рукой указала в сторону, откуда и пришёл мальчик. — Ура! А как ты узнала? — Мне Муру сказал, а он знает этот лес лучше всех! — Но он ведь... — мальчик запнулся, вспоминая название этого дерева, — он ведь дуб! — Он Муру! И никакой не дуб! — внезапно разозлилась Талия. — Странная ты девочка... — Я не девочка! Я Талия! — ещё громче закричала девочка. — Вот глупый! Иди домой! — она сердито дёрнула рукой, указывая направление , куда должен идти Толик. — Хорошо, — он грустно встал и пошёл домой. Когда Толик ушёл с поляны, Талия прытко нырнула в листву и там исчезла.***
Ещё в лесу мальчик встретил своего отца, искавшего его всю ночь. Ни злости, ни раздражения не было на его лице — лишь искреннее беспокойство и страх за единственного сына. Уже начинало светать, когда они вернулись в деревню. По дороге папа искренне и необидно посмеивался над сыном, умудрившемся заблудиться в первую же охоту. — Ничего, так и должно быть, Толя. Когда мне было шесть и я впервые пошёл в лес, то тоже отстал от отца, твоего дедушки, и заблудился. А потом ещё и ещё. Вот неугомонный был. Это опыт, через который проходит каждый лесник. И не стать тебе хорошим мастером, если не будешь совершать ошибок. Ну а работа наставников — спасать вас, дуралеев этаких. Молодец, что сам нашёл дорогу домой. Я часто, бывало, доходил аж до Сливки ,что по ту сторону леса, — отец мягко рассмеялся, вспоминая весёленькие деньки. — Я не сам. Я тоже шёл в сторону Сливок, но мне помогли. — Да? И кто же?— внезапно отец остановился. И стал немного более серьёзным. — Девочка и дуб, — тихо пробормотал Толя, но отец услышал и вновь расслабился и даже как-то засветился изнутри. — Девочка и дуб, значит... Ты станешь прекрасным лесничим. Тебя оберегает сам дух леса. Главное, относись к нему с уважением. — Хорошо, отец!***
О том, что случилось очень скоро узнала вся деревня, а следом и соседние с ней. Гордый отец рассказывал соседям и его друзьям о происшествии с его сыном. Те пересказывали историю своим друзьям и так по бесконечной цепочке. И не забылась она ни через десять, ни через пятнадцать лет. Мальчик давно уже стал юношей и, несмотря на возраст, был уважаемым лестником и помощником во всех сферах сельской жизни. Лекари приходили к нему за травами и ягодами. Из разных деревень к нему приходили юноши со стрелами и ножами и Толя вёл их в лес на охоту, точно зная, где добычи будет вдоволь, а где нет. Каждый вечер лестника, вновь отправившегося в лес, ждала дома красавица-жена. Рядышком бегала дочка, двух лет от роду, и радостно хватала отца за штанину, а через месяц или два в семье должен был родится наследник, как предсказал старый лекарь. Но каждый месяц на несколько дней Толя уходил в лес и плутал там, надеясь найти ту самую полянку с огромным дубом. Это происходило случайно: не думая ни о чём такой, он просто шёл и шёл в глубь леса, пока не понимал, что опять ходит кругами. Просыпаясь будто ото сна, он мчался домой к любимой жене и детям, которые, он знал, сильно волнуются и скучают. А жена... всё понимала. Грела остывший суп и кормила голодного мужа.***
Роды выдались тяжёлыми. Полтора дня из комнаты, куда не пускали Толю, доносились то крики, то стоны боли и усталости. Но вот, вынесли оттуда ребёнка. Девочка. Прекрасная, зеленоглазая, с тёмным пушком на голове. Её понесли на улицу, чтобы показать жителям и искупать в уже приготовленной травяной настойке. Сбор трав для каждого ребёнка свой, нет ни одного человека в деревне с повторяющемся. Пока шёл обряд на улице муж должен был войти в комнату к жене и поблагодарить за дитя, а после, когда принесут чадо, провести в качестве немого стража всё время, пока роженица не проснётся. Но в тот день обряд был нарушен. Мать уже двух детей не смогла ни взглядом, ни улыбкой поприветствовать мужа, а тот не смог сдержать крика ужаса и страха, увидев мертвецки бледное лицо своей жены. — Она жива, — от слов повитухи, которую Толя не заметил раньше, он вздрогнул, а сердце радостно забилось. — Но времени осталось мало, да? Говори, матушка. Всё сделаю для неё и в долгу не останусь, ты знаешь! — поняв, что сейчас всё в его руках, муж заставил свой страх отступить. И пусть слёзы всё катились по его щекам, ум был ясен. — Принеси травы для лекарства, что после ран сильных используем. Помочь должно. — Понял, я скоро, — после этих слов, бросив последний взгляд на жену свою, Толя вышел и побежал в лес, расталкивая односельчан. Но в самой толпе остановился у одной женщины, что сама недавно родила. — Помоги моей девочке, прошу. В долгу не останусь. — Помогу конечно, и ничего не надо. Спаси только нашу Надюшку. — Спасибо, обязательно. Не задерживаясь более ни секунды он ушёл из деревни, уже из лесу услышав крик бабушки, что ещё лет пятьдесят назад потеряла свою дочь: — Леночка, дочка моя! Как похожа...— и её горестные рыдания.***
Уже с два часа бродил Толя по лесу. И с каждой секундой тревога всё нарастала. Сегодня лес будто специально прятал то, что так было нужно мужу, в чей дом уже стучится красавица с заточенной косой. Собрана была лишь половина трав, а солнце уже садилось, что уменьшало шансы найти то, что было нужно. Когда меж деревьев забрезжил свет, Толя обрадовался, ведь некоторые нужные травы росли лишь на полянах с нужным количеством тепла. Но когда он вышел из под деревьев, так и застыл. Та самая поляна. Тот самый дуб. Только девочки не было нигде видно. И парень быстро подошёл к величественному дереву и упал на колени. — О, дух леса, я молю тебя о помощи, как это было раньше! Мне травы необходимы, моя жена умирает, — просил Толя, но его молитва была резко прервана звонким, но кажущимся таким неуместным, голосом. — Привет, ты что делаешь? Перед несчастным мужем стояла... Талия. Неестественно зелёные глаза, что так запомнились парню в детстве. Тёмно-коричневые волосы, хотя помнились они светлыми. Как и раньше, она была босая, а тело её было покрыто зелёными листьями, которых стало много больше: теперь они занимали практически всё тело, совсем уж редко встречалась обычная, светлая кожа. Только на шее почти не было тёмных листьев. Даже на лице: на подбородке, скулах, немного на щеках и лбу было. Но в целом... За все пятнадцать лет она совсем не изменилась. — Ой, да ты же тот мальчик! — её вскрик вывел Толика из оцепенения. Накатило раздражение на себя за бессмысленно утраченные минуты и на девочку за её беспечность. Но и то быстро отступило при мысли, что она может помочь. — Прошу тебя, Талия, помоги. Моя жена умирает и ей нужны травы для лекарства, — он упал перед девушкой на колени и прислонил лоб к холодной земле. — Хорошо, — удивительно легко согласилась она. — Сейчас у Муру спрошу. Только в замен пообещай прийти ещё! — когда она это говорила, её глаза были обращены к дубу и даже закончив она продолжала шевелить губами. — Я обещаю. — Ура! Муру знает, что тебе нужно! А я знаю, где это находится! Пошли! — Толик вскочил и побежал за девочкой, которая уже была на краю поляны. Внезапно она остановилась. — Ну почему?! — резко закричала Талия. — Я хочу пойти...Это ведь рядом! Ты мне сам рассказывал, где, что находится, я не заблужусь! — Что происходит? — Ничего...— надувшись и сев на траву ответила Талия. — Меня Муру не пускает с поляны. Никогда не пускал. Только поляну эту и видела. — И что теперь? — Парня начала поглощать паника.— Прошу, скажи, где эти растения! — Да не волнуйся. Сейчас принесут. Муру уже сказал им. После недолгого молчания Талия опять повеселела: — Муру говорит, что вы эту траву не используете, но она поможет твоей жене,- кто это кстати?- если... хм... настойкой? Что это такое? — Прошу, продолжай!— в нетерпении выкрикнул муж. — Пф. Ла-адно, — по-детски протянула она и продолжила:— сделать настойку из корней этого растения и ей обтереть всё тело, а из листьев заварить чай и им напоить её. Говорит, если ещё не поздно, то на рассвете жена проснётся. Едва Талия закончила говорить, на поляну вышли... лисы. Толик моментально достал нож, что висел у него за поясом, но ударить ему не дал всё тот же звонкий голос... — Ура! Принесли! — лесник в шоке посмотрел на сумасшедшую девушку, которая ринулась прямо в пасть хищникам, но тут... лисы положили что-то на землю, что раньше он не заметил. — Бери, — обнимая лисов за шею, сказала Талия и указала рукой на стопочку трав. Подхватив их, я поблагодарил девочку и дуб и побежал в сторону деревни. — Стой! — Талия подошла к дубу и сорвала с него один лист. — Это чтобы ты нашёл сюда дорогу. Ты обещал прийти, — и улыбнулась такой детской, светлой улыбкой, что будь я в другом состоянии, обязательно ответил бы такой же улыбкой. Но волнение за жену всё увеличивалось, поэтому Толик схватил дубовый лист и молча убежал.***
До дома он добежал удивительно быстро. Солнце только село, а значит, ещё оставалось около шести часов до рассвета. Отчего же всё это происходит именно в день солнцестояния? Удостоверившись, что Надя всё ещё жива, а ребёнок спит, Толик помчался делать настойку и заваривать чай. Когда всё было готово, он принёс это к жене. Там же была и повитуха. Прошло почти два часа. 11:50 Времени практически нет. Вместе, в четыре руки, начали обтирать ледяное, почти мёртвое тело Нади, а после поить её чаем. 12:15. Новый день, дыхание любимой всё слабее. Толик отправил повитуху за дверь, а сам начал звать дорогую жену. Мечтать с ней о будущем, думать, как назвать девочку. 1:00. Вся настойка впиталась и парень решает нанести её на кожу опять. Как в тумане, он берёт баночку, окунает туда пальцы, но когда они прикасаются к телу, голова тут же становится чуточку яснее. Тёплая. Даже горячая немного. То, что травы работают, не могло не радовать. 2:30. Через час рассвет, а состояние Нади не меняется. Становится лишь хуже. Кожа опять ледяная, холоднее прежнего, а дыхание можно заметить лишь поднеся зеркальце к носу. В 3:00 во всех уголках деревни услышали дикий, животный крик, который возбудил в каждом человеке бурю эмоций. Дети от страха, девушки и женщины от понимания случившегося начали плакать. А мужчины, внутренне содрогаясь, нахмурились и обняли свои семьи, утешая их и утешаясь самим. А крик всё звучал в деревне, а издававший его безутешный муж всё продолжал прижимать к груди мёртвое тело своей жены. Без слёз он кричал, выплёскивая своё отчаяние, а за него плакала его деревня... Уже через десять минут перед домом лесника собрались все мужи деревни. Пора обряда прощание - все это поняли без слов. Несчастный глава семьи разбудил старшую дочь и повязал на шею платок, куда уложил маленькую. Провожать в последний путь должна вся семья. Поцеловав жену в глаза - для покоя её, в губы - ради всей любви, что она отдала, в шею - ради сладкого голоса её, в живот дважды - ради детей, что она подарила мужу, пора было выносить Надю людям. Толик аккуратно взял её на руки и вместе с детьми вышел на улицу. Обе малышки молчали, чувствуя, что что-то не так, и только прижимались друг к другу и к отцу. Старший в деревне муж подошёл к покойнице и, проверив пришествие старухи с косой в этот дом, сказал: — Покойна ли жена твоя будет? Благодарен ли ты за детей её? Благодарен ли ты за любовь её? — Да, дедушка. Любовь её со мной, дети её возрадуют глаз мой и нашей деревни, и пусть будет она спокойна за нас всегда, где бы ни блуждала её душа. После слов самый опытный охотник подносит мужу нож, а лекарь травы, в которых омывали её при рождении. Толик укладывает мёртвую на землю, чтобы приняла Матушка легче возвращение своего дитя, и уже на земле травами натирается тело Нади, а ножом обрезается коса её, как оберег от злых духов для семьи усопшей. Далее прощаются все дома деревни, одарив покойницу цветами земли и оставляют несчастную семью и старейшину охранять душу девушки до рассвета, когда она сможет спокойно уйти в дорогу. Оставалось недолго. Ведь небо уже посветлело и совсем скоро солнце ознаменует приходи нового дня. Всего десять минут на прощание... Малышка на руках у старшей дочери уже уснула. А та стоит молча, кажется понимая, что мама не откроет больше глазки. Присев и обняв дочь, Толик смотрел на лицо своей жены, переживая утрату всей его жизни. Они не плакали. Даже дочка только лишь мелко дрожала, поглаживая одной рукой маленькую головку, а второй сжимая папину рубашку. Первые лучи солнца... Крик петухов... Громче защебетали птицы... Свиньи зашумели... Послышался скрип дверей. Пора было начинать новый трудный день. Но несчастный муж оглох на миг... ведь всё его внимание было сосредоточено на движении... движении груди любимой. Едва заметной, но... Но! Немного резко оторвавшись от семьи он упал на колени и подобрался ближе к Наде... Дрожащую руку свою он поднёс к её носу и... почувствовал. Едва заметное дыхание! — Надя... Надя, дорогая... Спасибо...— слёзы было не сдержать, как и крик, рвущийся из груди.— Спасибо, о, Дух Леса! Спасибо, Муру! Спасибо, Талия! — Папа? Папочка, а что с мамой? Мамочка останется с нами? Она не уйдёт? Правда-правда? — будто понимая всё, что произошло, старшая дочка начала плакать, обнимая маму за шею.***
Не описать счастья, охватившее деревню. Это было чудо, не иначе. И в течении всего дня в лес относили люди дары, благодаря Духа Леса. Примерно в обед Надя открыла глаза и устало улыбнулась мужу, не отходящему от неё ни на миг и малышке у него на руках. Неделю спустя смогла взять её на руки. А ещё через месяц вновь начала ходить и ухаживать за домом, насколько позволял ей муж. Спустя два месяца семья спокойно ужинала после тёплого осеннего дня, когда Надя сказала: — Тебе стоит отправится к Талии. Пора выполнить обещание. Толик давно уже рассказал жене и всей деревне о произошедшем в лесу, но всё не хотел оставлять жену одну. — Но ты ещё не оправилась! — Толик! Прекрати! Обещания надо выполнять, особенно данное лесной жрице! Или ты хочешь привлечь гнев духа леса на нашу деревню? — Хорошо, дорогая. Завтра и отправлюсь. Ты права. — Отлично, тогда я соберу тебе еды и подношений, — доев, Надя встала собирать корзинку. — Люблю тебя, дорогая! — И я люблю мамочку! — старшая дочка крикнула, вылезая из-за стола и побежала к маме, крепко её обняв. — А уж как я вас люблю, родные,— и подарила мужу самую счастливую улыбку.