Крысолов или через тысячи лет

Дымный прокуренный зал. Повеселевшая элита, с уже румяными щеками и хохочущие девки в вызывающих платьях. Мы зашли сюда не впервые, просто, не всегда все так просто. Иногда без выпивки не обойтись, не обойтись без таких вечеров - без приказов сверху и смертных приговоров. Просто пропустить пару стаканчиков и снять напряжение. Мы подписали сто тридцать восемь актов. С ума сойти - сто тридцать восемь жизней за один день. И все висят на моей душе. Хотя... их нет, как и души. Мы звери, хищники - крадущиеся, хитрые охотники, убивающие и сходящие с ума от этого. Бармен едва заметив меня и мою свиту, расплылся в широкой улыбке... слащавой улыбке, чрезмерно приторной и заискивающей. Вокруг меня всегда такие улыбки, так что я чувствую их спиной. Все сложней сдерживаться, чтоб не вытащить кольт и не всадить пару десятков пуль... стереть эти клоунские улыбки к чертям. Я не боюсь греха. Я не боюсь смерти. Я не боюсь Страшного Суда. Я не верю в судьбу. Я страшней ее. Несмотря на то, что сегодня вечер пятницы и многие пришли развлечься, свободный столик в самом удобном месте ловко очищен и предоставлен в наше - в НАШЕ - распоряжение. Там уже стоит бутылка шнапса и самый чистый бокал во всем заведении. Еще бы... В моих руках жизнь любого из присутствующих - я вижу, как пугливо они прячут взгляды, скрываются за спинами других... Крысы. Точно, крысы. Я словно этот Крысолов из сказки, помнишь? Там он играл на флейте и вел тучи грызунов к началу конца. Он уничтожил их всех, очистил город от крыс. И получил награду. Моя флейта - это печать Утверждения. И потому они бояться. Я люблю страх, люблю прогорклый запах обреченности и сладкий вкус надежды. Но порой.... это утомляет. Скука. Девочки отплясывают на сцене, некоторые шустро обрабатывают лопоухих клиентов. Ко мне не приближается ни одна и я улыбаюсь этому факту: боятся. Лениво кручу в руке стакан с теплой выпивкой, почти не чувствуя вкуса. Скука сводит с ума. Я готов разнести к чертям этот маленький паб, отметить всех присутствующих - просто от безумной тоски, без причин. И тут выходишь ты. И я сглатываю. Не знаю, что срабатывает первым - инстинкт охотника или желание эгоиста - я просто замираю, цепляясь взглядом за твой силуэт. Ты - как молния среди занудно чистого ночного неба. Знаешь, что запомнилось больше всего? Нет, не подтяжки на твоей безупречной груди и не китель на темных, как сама бездна, волосах до плеч. Запомнились босые стопы на изгвазданном, грязном, местами прогнившем полу, острые серые глаза и вызывающе вздернутый подбородок. Я смотрел и не мог оторвать глаз, в мыслях промелькнуло: "Неужели?" Ты уверенно вливаешься в толпу, дерзко отшиваешь мужика у входа и оглядываешь зал, словно жаждешь кого-то увидеть. Из-за неудачно падающей тени я могу видеть только твой силуэт, немного из черт лица. С тихим стуком полупустой бокал ложится на стол, а я скрещиваю руки на груди. Малдер, сидящий за нашим столиком и знакомый с моей жестикуляцией, удовлетворенно хмыкает. Но мне плевать, что он думает. Главное, узнать, что думаешь ты. Каково же мое удивление, когда ты делаешь шаг навстречу к свету - не совсем, но немного лица все же открывается: аристократический нос, правильный разрез глаз, тонкие губы - натыкаешься на меня и удовлетворенно улыбаешься. Если, конечно, это улыбка - так, легкое подрагивание губ. Это можно воспринять как угодно: от страха, волнения и смущения до желания, удовольствия и радости. Но я знаю, что это предвкушение. Ты знаешь меня, ты ждал меня. И я здесь. Вопреки законам жанра, зал не замирает, а музыка (совершенно несуразная, кстати) продолжает греметь и тогда, когда ты идешь ко мне. Юный, гибкий, уверенный. Ни капли страха, ни тени волнения. Просто подходишь и смотришь в глаза. - Ты сегодня опоздал, Лиар. - голос приятный, с хрипотцой, наверное от простуды. Ведь такие как ты не плачут. Не умеют. - Пропустил "Мессир". - все так же лениво отвечаю, ведь меня нельзя звать по имени, у меня его нет. Мессир Ястреб, или попросту Демон. - Плевать мне, что я там пропустил, убийца. Какой же ты дерзкий! Это просто... заводит. Невозможно тебе не улыбнуться. Самой ледяной улыбкой на свете. Этот гордый подбородок, серые, почти прозрачные глаза - колючие как проволка концлагеря. Звереныш. Маленький.... ублюдок, бастард, отродье. - Я убийца, да. Тогда почему ты так смело ко мне подошел, тигреныш? Хотел умереть? Не обязательно хамить, стоило только заикнутся об этом. Мой кольт... - я вынул ствол из кобуры и почти любовно коснулся губами лишь на долю секунды, ни на миг не отрывая взгляда от твоих хрустальных глаз, - ...всегда готов. - Ты что, только убивать умеешь, а, Лиар? - упорно называешь по имени и откуда только его узнал? Затем медленно сгибаешь колено и опираешься о мою ногу. Откровенный вызов. - Предлагаешь опровергнуть это? Доказать? - в моем голосе звучит насмешка, но только мне известно, как я хочу услышать этот вызов снова, еще и еще. - Говорят, ты опасен. Говорят, на тебя даже смотреть опасно, ты демон. А мне плевать, слышишь? - я слышу тебя прекрасно, хоть ты и шипишь, едва наклонившись ближе. Твоя кожа... безупречна. - Научи меня убивать. Я уверен, что Малдер не слышит этого шепота, ведь твои губы слишком близко, но от слов катятся мурашки по телу. - Я преподаю только один урок, ни больше, ни меньше. - Я заплачу тебе за сотню. Вот как! Маленький тигреныш хочет купить меня? Вот ирония-то, шлюха в дешевом пабе желает купить Мессира Ястреба, который даже за деньги не может снять себе развлечения - они попросту боятся ночей с ним. Забавно. - У такой дешевки, как ты, не хватит денег и на пару уроков. - Лиар, ты меня боишься? - от этого дыхания на шее хочеться... разорвать тебя на части. Дикая страсть. Целовать, рвать, кусать, вгрызатся в плоть до крови, слушать твои мольбы и... - Я заплачу собой. ...гулкая тишина в мыслях. В голове пустота. Только одно чувство осталось. Жажда плоти. Именно твоей, пахнущей сигаретами и мускусом. Я уже не думаю - предвкушаю. И когда ты, разворачиваешься, не сказав более ни слова и так же плавно, грациозно идешь прочь, я даже не сомневаясь, иду следом, за добычей. Мои сапоги оставляют вмятины в прогнивших досках пола, но всем плевать - ты увел меня и это главное, подальше от стаи. Звуки музыки постепенно затихают и ночная прохлада из разбитого окна в коридоре только сильней будоражит - от этой жажды немного потряхивает и кружится голова. Внезапно, я чувствую тебя за спиной, не успеваю обернуться, как уже прижат лицом к влажным блокам стены. Ты зажимаешь мои руки на пояснице и всем телом придавливаешь. Впрочем, я не брыкаюсь, мне интересно, что дальше? А ты втягиваешь носом запах моих волос и скользишь вдоль по коже шеи до артерии, касаешься губами, едва ли уверенно. Мне смешно и я, не привыкший сдерживаться, начинаю хохотать в полный голос: - Слабак... Неожиданно ты хватаешь меня за волосы и с силой ударяешь о стену - еще и еще. Я привык к боли, но кровь... заливающая глаза, лицо, губы. Я облизываюсь и все становиться чрезмерно ярким, словно бы кто-то зажег свет. Жар расползается от груди и до конечностей. Ты разбудил монстра. Но я не скажу тебе об этом. Ты поворачиваешь мое лицо к себе, все так же, за волосы, и усердно слизываешь кровь. И я вижу свое безумие в твоих зрачках. Ты мой преемник. Тигреныш. От осознания того, что мой ученик меня нашел сам, я начинаю смеятся снова. Ты даже не подозреваешь, что всего доля секунды разделяет тебя и смерть. Я разворачиваюсь быстро - как умеют только Мессиры - и вот уже ты прижимаешься щекой к бетонным плитам, отчаянно сопротивляясь, шипя угрозы и проклятия, достаточно тихо, чтоб быть уверенным, что я не услышу, и достаточно громко, чтоб я понял каждое твое слово. Наконец, ты в моей власти, пусть и не хочешь с этим смириться. Я не буду тебя избивать - пытать можно и любовью, верно? Я чувствую твой запах так близко, что он буквально заполняет меня. Твое дыхание тяжелое, загнанное... и ты молчишь. Удивительно, но твои волосы чисты и пахнут так приятно... Они мягкие на ощупь, словно шелк. Провожу губами по твоему обнаженному плечу, минуя шлейки подтяжек, сквозь волосы легко целую изгиб шеи и так же сквозь волосы прижимаюсь ртом к твоему ушку. - Курить вредно, знаешь? Внезапно, ты перестаешь дергаться и замираешь. Я вижу короткую улыбку и ослабляю захват, позволяя тебе думать, что ты сам вырвался с помощью своей ловкости. Но ты не убегаешь. Просто разворачиваешься ко мне лицом, по-прежнему тяжело дыша, прижимаясь спиной к стене. Ни капли скованности или смущения. Твое колено медленно поднимается вверх меж моих ног и упирается в пах, а ты все улыбаешься, глядя прямо мне в глаза. - Убивать тоже, в курсе? Это звучит так вызывающе и я знаю, что не стоит, но все же хватаю тебя подмышки и прижимаю к себе - ты послушен каждому моему движению. Мой рот впивается в твои приоткрытые губы, а твоя рука слишком уверенно хватает меня за волосы, за что ты и платишь, издавая томный стон от пальцев, которые впиваются сильней в твою кожу спины и по бокам. От тебя пахнет возбуждением и голодом. Что бы это могло значить? Меня это не особо волнует, в любом случае. - Неужели хочешь получить меня прямо здесь? До моей комнаты всего лишь лестничный пролет. - ты такой спокойный, я бы даже сказал бесстрашный. Настолько бесстрашный, что появляется азарт, дикое желание заставить тебя рыдать, заставить стоять на коленях. Но ты не из тех, о, нет! Ты даже на плахе будешь ухмылятся. Ты мое отражение. Молча, без лишних звуков, словно своего пленника, толкаю тебя в спину, вперед, и следую за тобой. Снова толкаю и ты спотыкаешься, а я не останавливаясь, хватаю тебя за волосы, преодолеваю с легкостью сопротивление и тащу наверх. То, что ты мой преемник еще не значит, что тебе позволено хамить и я просто вынужден поставить тебя на место. Толкаю ногой первую попавшуюся дверь - похоже, угадал - в полумраке видна расстеленная постель, даже скорее ложе: на нем несколько скомканных одеял и сбитые подушки. Комнатушка из дешевых, совершенно маленькая... Никогда не мог понять, как в таких возможно жить. Деревянный стол, на нем лампада с мигающим перепуганным огоньком и початая бутылка виски в компании бокала. Однако!Какие мы благородные: из бутылки не пьем. Все так же за волосы протягиваю тебя немного вперед - ты упираешься сильными ладонями в мои запястья, пытаясь освободиться и едва заметно морщишься, но молчишь - и бросаю на пол. Снова замираю. Этот рисунок.... картина, которая внезапно вспыхнула перед глазами... Падающий ангел, пламенный ангел. Дерзкий, уверенный, самодостаточный, высокомерный, он кричит в небо и падает на острые камни, а вокруг только пух из его безупречных белых крыльев.... Перья, тонущие во мраке. Встряхнувшись, я понимаю, что всему виной тусклый свет и перья на полу - разорванная подушка. Ах, ну да, и еще твои холодные серые глаза. А ты уже приходишь в себя, постепенно поднимаешься и неспеша приближаешься в притык - чтоб дышать мне в губы. Встрепанный, возбужденный - о, да, я и это вижу - сердитый и просто потрясающий. Словно мы всю ночь напролет соревновались, но нет - все еще впереди, тигреныш. Это ведь наша ночь, верно? - Ты холодный... - немного капризно протягиваешь, скользнув пальцами по подбородку и шее. - Я согреюсь твоим огнем, не возражаешь? - это не похоже на примирение, и мне не интересно знать твой ответ. - Даже "за". Но если ты думаешь, что я... буду срывать твои шмотки, то ты заблуждаешься. - словно бы в насмешку, ты разворачиваешься спиной, делашь несколько коротких шагов и садишься на твердый стул напротив меня. Стул жутко неудобный - таких два стоит в моем кабинете, для гостей, чтоб усилить эффект. Но ты очевидно, даже не замечаешь его твердости... твоя рука ныряет под пряжку и я могу наблюдать твои раздвинутые ноги и движение пальцев в паху. - Нравится смотреть? - откровенная насмешка. Бесит. Я срываюсь. На ходу расстегиваю ремень, ловко опускаю брюки, их придется снова щепетильно приводить в порядок, затем рубашку. Мурашки бегают по коже от разнообразия ощущений - желание, волнение, предвкушение, радость, ярость... все в одном сосуде и испито до дна мною самим. Теперь... остается лишь сходить с ума от этого хмеля. Я сажусь на твои колени и наконец-то вижу легкую тревогу в твоих глазах - впрочем, ты торопливо прячешь ее, старательно оглаживая мои бедра, спину, поясницу. Я позволяю тебе это, даже слегка двигаюсь навстречу, отчего ты вздрагиваешь и снова прерывисто дышишь. Я спокоен - не впервые. Легко дотягиваюсь до бутылки и делаю обжигающе приятные глотки. Так необходимые мне сейчас глотки. А ты ловишь губами адамово яблоко и целуешь шею, вылизываешь ловким языком. Твои пальцы неуверенно ощупывают мою грудь, живот, затем возвращаются к груди и слегка прижимают сосок слева, справа - я выдыхаю. Кровь и виски. Виски и застывшая кровь. Твои горячие пальцы и остывающая слюна на шее. Безумно жарко и я пью снова, без остановки. Струйки темной жидкости скользят по моему подбородку на грудь, а ты, как верный пес, слизываешь все до капли, иногда прикусываешь кожу, на подбородке, шее, плече. Внезапно, ты хватаешь почти опустошенную бутылку и отбрасываешь за мою спину - звон стекла раздаётся так коротко и глухо - лишь только для того, чтоб по хозяйски заполнить мой рот своим языком. Это грозит закончится не очень хорошо, но мне так плевать, тигреныш. Ты такой горячий, а я все еще не согрет. От твоего поцелуя, грубого и сильного, сводит губы и челюсти, а руки лихорадочно впиваются в кожу на твоей спине и шее. Наверное, слишком медленно, мучая тебя и себя заодно, делаю круговые монотонные движения бедрами, раз за разом, толкаясь в твой пах, ощущая сквозь тонкую ткань твоих штанов твердую выпуклость, чувствуя, как это же приходит и ко мне: кровь, словно живая, стекает со всех конечностей в одно место и я... просто вздагиваю с коротким, почти сумасшедшим хохотом. Это похоже на полет - такое, давно забытое ощущение свободы и легкости, власти, могущества. Вот ведь странное дело: я каждый день управляю судьбами тысяч граждан, а могущество чувствую именно сейчас - не в роскошных покоях, не в серых темницах, а в маленькой грязной комнатушке третьесортного мотеля, развлекаясь с юным тигром. Именно так. Будущий Мессир Тигр. Неожиданно, я кричу - впервые за последнюю тысячу лет - кричу прежде, чем осознаю это. Короткий крик боли. И наслаждения. Я заплутал в лабиринтах своих мыслей и не успел заметить, как ты, схватив меня в обьятия, просто толкаешь на пол, падая со мной, сверху, прижимая изо всех сил к полу - и к осколкам на нем. Удерживаешь за руки и я выгибаюсь навстречу. Чувствую, как каждый осколок вспарывает кожу вслед за твоими порывами, врезается в нее маленькими кинжалами, глубже и глубже. Я дрожу и от боли - такой сладкой - и от запаха собственной крови вокруг. А ты молчишь, только дышишь громко-громко, мертвой хваткой прижимаешь мои запястья к деревянному полу и очень медленно имитируешь движения вверх-вниз. Твое дыхание, горячее, как тысяча вечных огней, опаляет мое лицо и я отворачиваюсь. Уже не вижу ни света, ни тьмы, уже не помню своего имени. Знаешь, что передо мной? Пламя вечности. Знаешь, что позади меня? Океан кровавый. А знаешь, что вокруг меня? Ты. И только ты. Сквозь пелену возбуждения слышу твой тихий смех и понимаю, что произнес это вслух. Наверное, я бы пожалел об этом будь все иначе, но мне плевать. Не оборачиваясь, чувствую мелкие царапины на щеке, затем влажные укусы на открытой беззащитной шее и острая боль в одном из запястий. - Смотри на меня. Смотри мне в глаза. - твой голос полон угрозы и предвкушения, и в этом голосе я узнаю себя прежнего. Мне не страшна эта угроза, но так хочеться увидеть тебя, падшего ангела, надо мной и только поэтому я медленно фокусируюсь на твоем лице. Оно сияет, быть может дело в обострившемся зрении, а может виной всему эта мерцающая лампада. Твои волосы, немного растрепанные, опадают мне на грудь и щеки, глаза опаляют и я вижу.... вижу вертикальные зрачки нового Мессира, холодные как лед, горячие как боль. Ты не спеша тянешь мое израненое запястье к губам, не отрывая взгляда, затем впиваешься в разрез, запускаешь в него язык, расширяя рану и я шиплю сквозь зубы. Нельзя кричать, нельзя.... Хотя... Почему? - Давай же, мой хороший. Ну же. - почти не отрывая губ от запастья. И снова запускаешь в него язык, свой ловкий, сильный язык, только теперь ты помогаешь себе острыми зубками, цепляясь за кожу, обгрызая ее, разрывая. Невыносимая боль. И я вскрикиваю снова, выгибаюсь навстречу, вопреки здравому смыслу, хочу тебя. Потрясающее зрелище. Ты сверху на мне, твердо сжимаешь коленями мои бедра, а я даже не замечаю что мое второе запястье свободно. Уже свободно. Я мог бы скинуть тебя одним махом и прикончить прямо здесь, но мне нравится и так. Ты, словно подражая мне, делаешь медленные круговые движения на бедрах и именно сейчас так сложно удержаться, чтоб не перевернуть тебя на мое место. В какой-то момент, я все же не удерживаюсь и хватаю тебя за талию - ты хохочешь так хрипло и звонко одновременно, и я как будто в вакууме. Больше ничего нет. Только ты, твое тело и руки везде и всюду, только двигающиеся бедра, только твой голос. Я даже не помню, когда ты избавляешься от штанов - а жаль, мне действительно было интересно, носишь ты белье или нет. Ты осторожно обнимаешь ладонью мой член и мое дыхание - и без того сбитое - снова срывается, а пальцы сжимают светлую кожу на твоей ягодице, пытаясь притянуть ближе. Гладишь по всей длине, периодически надавливая на чувствительную дырочку сверху... К чертям стимуляцию, тигреныш, разве не видишь, она мне не нужна! Не могу понять, то ли ты сдался, то ли я был слишком силен, но уже через мгновение ты дышишь как-то чрезмерно часто, а я ощущаю потрясающую тесноту, просто великолепную упрямую тесноту вокруг возбужденной плоти и чувствую как дрожишь ты - впервые с минуты нашей встречи. Сила снова возвращается ко мне и я в одно мгновение, прижимаю тебя к себе разворачиваю и вхожу резко до конца, с наслаждением вслушиваясь в твой стон боли. - Да ты никак девственник, тигр. - собственный голос едва узнаваем, такой сиплый и томный. Ты накрепко зажмуриваешься, и у меня новая задача - я хочу твоих слез. Интересно, каковы они на вкус? Большая часть осколков осталась на моей спине, но раздавленные остатки теперь полосуют твою, вслед моим движениям. Ты обнимаешь меня за шею, пытаясь притянуть поближе, но нет, так не будет. Я снова выхожу резко и сильно, до самого конца, нарочно не меняя угол входа. Ты вскрикиваешь, но, будто опомнившись, сжимаешь плотно губы. - А как же твои правила, а? В глаза, только в глаза. - я откровенно издеваюсь, зная, что наверняка это непосильно для тебя сейчас, но ты, словно вспомнив о чем-то важном, широко распахиваешь глаза и я вижу все. Вызов, легкий страх, жажду, ярость, удовольствие... Ты морщишься с каждым моим толчком, но глаз больше не прячешь. Знал бы ты как дьявольски красив с потемневшими от застывающей крови губами и подбородком, острыми чертами лица и ледяными глазами, полными муки. Твоя кожа влажная от пота, да и мне невыносимо жарко... Ты словно очаг, словно сосуд пламени, разливаешь жар по моим венам и я впиваюсь в твои губы, не сдерживаясь более, все ускоряя движения. Чувствую привкус собственной крови, легкой пленкой застывающей на моих губах, срывающей все блоки. Мои рывки все резче и ты дергаешься подо мной, судорожно сжимая пальцы на моей спине, царапаясь об осколки, стонешь, но отвечаешь - не сдаешься. Только вот в открытых широко глазах, едва ли не стеклянных, нарисован испуг - нет, не от меня, а от того, что прозрачные капли дорожками сползают по твоей щеке. Я победил. Как всегда. С триумфом слизываю их - умопомрачительный коктейль из крови и слез - и, наконец, меняю угол. Ты сначала не замечаешь, все так же, остервенело целуешь меня в губы, шею, подбородок... Везде, куда можешь дотянутся. А я отдаюсь ощущениям, больше не сдерживаясь. Твой член по-прежнему возбужден и я зажимаю его между нашими животами - так, чтоб и ты ощутил приятную тесноту. Продолжаю движения мягко и плавно, задевая простату и ты выгибаешься под немыслимым углом, как-то по-детски всхлыпываешь. Тянешься ко мне, словно неразборчивый котенок, лишенный ласки. Я, поддаваясь инстинкту, придерживаю тебя, затем поглаживаю по лицу - влажному от пота, слез и шершавому от крови. Напрягаю мышцы живота, чтоб сдавить сильней твою плоть и ты шепчешь что-то... Наклоняюсь ниже. - Пожалуйста, хватит... Позволь мне... Разреши... - я ухмыляюсь, надавливаю чуть сильнее на простату, именно в эту точку и ты содрогаешся с тягучим прерывающимся стоном - Даааа.... Ты просто Бог... - Нет, лучше, я демон, малыш. - твоя теснота начала сокращаться и весь жар, вся боль и тяжесть взорвалась в этой тесноте, в кольце твоих мышц. Я кончил вслед за тобой, уже ощущая липкую влагу между нашими животами и опустился прямо на тебя, упираясь лбом в волосы, расстеленные на грязном полу, чувствуя, как бьется - нестерпимо быстро бьется - жизнь в твоих рёбрах. Несколько секунд мы просто молча вдыхаем аромат виски и железа, грязи и секса... Запах дождя из открытого окна. И сигарет. - Ты что, серьезно куришь? - этот вопрос самый нелепый, который можно задать после секса, но именно он возник в моих мыслях. - Ага. А ты разве нет? Риторический вопрос, ты наверняка видел не раз дорогие сигареты в моих пальцах. Снова молчание, такое уютное и спокойное, затем ты вдруг начинаешь шевелиться подо мной и я приподнимаюсь, переворачиваюсь на спину, снова морщась от боли. Экстаз остывает и я чувствую разодранное запястье, расцарапанные раны на спине и животе. Регенерация тканей идет слишком медленно - наверное, всему виной потраченные силы. Ты медленно встаешь на колени, вроде бы собираешься с мыслями - вижу по стиснутым зубам, тоже больно - и уже совершенно нормально двигаешься к столу. Там отодвигаешь занавесь и достаешь помятый кейс. - Вставай. - весь такой серьезный, даже смешно. Послушно приподнимаюсь - интересно же, что ты будешь делать дальше. Мне кажеться, что даже если следом за твоим недовольным ворчанием в спину войдет нож, я бы не смог возненавидеть тебя. Но нет, это не нож, и даже не отравленный дротик - всего лишь щипчики и тампон с перекисью. - Волнуешься за меня, а? - насмешку в моем голосе ты читаешь без труда, и я чувствую, как ты смущаешься. - Вовсе нет. Просто... не хватало еще, чтоб Мессир истек кровью в моей комнате. Обьясняй Департаменту потом, что это он от страсти, а не от покушения. Мне хочеться смеяться... Не знаю, наверное это истерия, но твое вранье звучит так недовольно, но приятно одновременно. Ведь даже глупенький школьник знает, что Мессира черта с два прикончит обычное кровотечение. Регенерация не даст. Даже настолько медленная как моя. В любом случае, нового Мессира будут пытаться устранить, а с твоей беспечностью и неопытностью им это будет легче легкого сделать. Да и не охота мне постоянно в этом кабаке ошиваться.... Не по обычаям оставлять ученика в трущобах. - Вот что... - я зашипел ради приличия и ты тут же расслабился, подумав, что я все же чувствую боль - Собирай свое шмотье, до полуночи осталось всего пять минут. - Что, превратишься в тыкву? И не зачем мне шмотье собирать! Ну надо же, какие мы гордые. С одной стороны - одно умиление смотреть на отражение меня в юности, но с другой... треснуть бы тебя хорошенько, чтоб послушание на место встало. - Я сказал, забирай свои тряпки, со мной поедешь. - А ты очевидно оглох. Что, в ушки сперма затекла? Едва ты успеваешь закончить предложение, как тишину разрывает звук громкой пощечины и твои волосы легко взлетают над обнаженным плечом. Я могу позволить тебе многое, но не все. Ты по-прежнему сидишь на коленях с отвернутым в сторону лицом - ошарашен и немного смущен. Но по-прежнему горд. Рядом с твоей ногой лежит тряпка, похоже, это была твоя рубашка, на ней окровавленные осколки, вынутые из моей спины, бутылка со спиртом и разорванные лоскуты. - Я могу схватить тебя за волосы и протащить до самой машины, на глазах у всех, по грязи и камням.... - Рискни! - еще одна пощечина и твой подбородок выворачивается над плечом, я продолжаю: - ...а могу просто оставить здесь и ты сдохнешь как бездомная никому не нужная шавка уже на третий день. В любом случае, трахаться с тобой здесь я не собираюсь. И вдруг ответ, который удивляет меня тоном, совершенно обиженым и сердитым детским тоном, переходящим в тихое, яростное бормотание: - Ну и не надо! Вали на хер! Слишком грязный для него, а как же, ну да.... - Под "трахаться" я имел ввиду заниматься твоим обучением. - прячу усмешку в растрепанных волосах и отворачиваюсь, ловко одевая рубашку. - Ты идешь? Молчание в ответ, и только тихое сопение, затем торопливая возня. Но мне этого мало, я хочу почувствовать, как ты сдаешься и продолжаю снова: - Со мной не легко, но ты выбрал меня сам. Так ты идешь? - не оборачиваюсь. Моя окровавленная ладонь лежит на липкой от грязи ручке двери. - Да. - так тихо и покорно, вот же странность. Впервые вижу психа, простившего мне удары и обидевшегося из-за того, что я отказался его трахать. Отчего-то в сознании электронными змейками начали сплываться символы, знаки... они сложились в имя. Наверное именно так работает связь. - Эй, Эдин. - ты вздрогнул и остановился уже совсем у двери. Я пропустил тебя вперед и теперь легко мог наблюдать за поникшей испещренной мелкими царапинами спиной. Легкий рюкзак на плече. Ни куртки, ни рубашки у тебя очевидно нет, последнюю более менее "живую" рубашку твои тонкие пальцы разорвали, чтоб перевязать наиболее кровоточащие порезы на моей спине. Забота. Нда... Я подхожу к тебе сзади и кладу руки на плечи, затем целую шею, обрамленную прямыми локонами волос и замираю прямо над ухом - Ты не грязный. Ибо кровь смоет всю грязь. Ты лучший. Мне плевать на твое прошлое. Зато я знаю твое будущее, тигреныш. Ты молчишь, хоть я и чувствую, как тебе хочеться меня послать. Снова. И я тихонько улыбаюсь - уверен, ты тоже чувствуешь меня, хоть и довольно слабо. Безумец, ты станешь лучшим из всех, и если я всего лишь демон, то ты станешь истинным Дьяволом. Но не сейчас. Сейчас ты мой преемник. Сейчас ты просто мой. Я разодену тебя в бархат и шелк, призову лучших учителей, подарю кинжалы из крепчайшей стали и оружие с сильнейшими свойствами. Я научу различать яды по запаху и ложь по глазам, миловать лишь одним словом и казнить в долю секунды. Я отучу тебя чувствовать боль и подарю путь к такой власти, что грязью тебя больше никто не посмеет назвать. И когда настанет час, я стану ценой этому всему - твоим испытанием. Ведь только предательство, омытое кровью дорогого человека, производит в Мессиры. Дарует неограниченную власть.Но сейчас, мой тигреныш, тебя нужно одеть, накормить и дать выспаться. А все остальное... будет не скоро. Тысячи лет спустя.