Розы

       Игорь стоит у окна и рассматривает огни ночного мегаполиса. Не спится. Проклятые цветы не дают уснуть. Ленкины цветы.        Он давно уже харкает её розами, пафосно алыми, обдирает глотку ядовитыми шипами. Что ему ещё остаётся? Каждый день он ждёт, что вот, сейчас она обратит на него внимание. Тогда он сможет пригласить её на чашечку кофе в кафе неподалёку. Но она по-прежнему не замечает его, он в стороне, всегда в стороне. Он тихо стоит в стороне и смотрит на неё, с трудом глотая алые лепестки. Отравлен, сожжён дотла, однако всё так же ждёт, точно верный пёс, когда же Ленка, наконец, закроет свой палисадник и его цветы смогут пустить свои корни в её лёгких. Но он читал статистику болезни и знает, что такое не произойдёт никогда.        Утром он умывает лицо холодной водой, чтобы хоть как-то отрезвить мысли, и это помогает, ненамного, но помогает. Гнездилов смотрит на свои руки — со стороны их не отличить, но стебли цветов, не вены, ползут под кожей на спине, по животу и груди, причиняя нестерпимую боль и зуд. Собственно, стебли ползут и по венам, гибко извиваясь под кожей. Довольно сложно отличить, где что.        Каждое утро начинается с одного и того же — он сосредоточено выдирает из своей кожи проросшие за ночь цветы, царапая ладони о шипы. Словно какой-то диковинный ритуал. Раны заживают быстро, за считанные минуты. На считанные часы. В висках стучит: «Ты не один попал в эту коллекцию. А она сгубила уже троих. Конечно, её цветы всё-таки гуманнее подсолнухов, но это всё равно чертовски больно. Ленка никогда не заболеет тобой. Давно пора уже забросить это дело. Неужели тебе это надо?» Надо. И поэтому Игорь с остервенением вырывает новые цветки, а когда их накапливается слишком много — сжигает, бросая горстями в камин, каждый раз оглаживая лепестки кончиками пальцев и представляя, что это её кожа.        Как бы на улице не было жарко, чёрный костюм всегда на нём — это единственный способ скрывать раздражение, которое Максимов с Леонидовым даже не пытаются прятать. Им-то это зачем? Все и так всё про них знают. Ей болеют даже некоторые преступники и Гнездилов их понимает — искушение слишком велико, а одного взгляда порой бывает достаточно, чтобы обрести своё любимое соцветие до самой смерти.        на его рабочем столе, среди отчётов и других важных бумаг лежит брошюра: «Лекарство от ханахаки обнаружено! Комплексное лечение после операции…» и так далее. Гнездилов в это не верит. Вылечиться от ханахаки невозможно. В его случае — точно.        Когда цветы прорывают тонкую кожу, наступает какая-то извращённо-нравящаяся боль, чувствовать которую одновременно нравится и в то же время чертовски больно. Больно до крика. Но Игорь молчит. Он же мужчина, он справится, должен справиться. Ленка снова рядом, а он боится. Боится, что она каким-то своим, женским, чутьём догадается о нём. Боится, что розы предательски полезут наружу, почувствовав хозяйку. Боится, что она их увидит. Боится-боится-боится. Она рядом, и он незаметно сплёвывает несколько смятых лепестков в кулак.        Лена никогда не узнает, что сама того не желая, она занесла садистски-колючие цветы в его сердце. Гнездилов не подарит ей такого удовольствия.        Игорь слишком любит, чтобы причинить ей боль.