thunderstorm

      Очередной раскат грома заполняет собой все пространство, залетает в открытую форточку и мурашками пробегается по испуганному телу парня, молния резко бьет в зажмуренные глаза, а с губ срывается тяжёлый вздох. Страшно до чёртиков и ощущение беззащитности — канатом по рукам и ногам, не давая пошевелиться. Пустота комнаты лишь усугубляет ситуацию, не давая никакой надежды на спасение от очередной панической атаки. Потому что Донхун с Джуном в путешествии, Чан уехал к семье на праздники, а Сэюн, наверняка, спит в соседней комнате, потому что рано утром начинается продажа какой-то крутой игры, название которой Бён сотню раз слышал из уст друга, но так и не смог запомнить.       Однако, когда глаза парня уже наполняются подступившими в страхе слезами, дверь в комнату всё же открывается, впуская старшего Кима, отголоски спокойствия и мягкое «Бёнкван-а, ты в порядке?». Вау знает о страхе донсена, но тот всё равно всеми силами старается спрятать панику и блеск соленой влаги во взгляде, пока брюнет подходит ближе и присаживается на край кровати, глядя на ее владельца глазами сонными-сонными, но оттого не менее взволнованными. — Я проснулся от раската грома, — говорит Юн, протягивая руку к младшему и проводя ею по волосам цвета дневного хмурого неба. — Тебе страшно? — и Бён кивает, сдаваясь ласковому жесту, как самый настоящий ребёнок. — Всё хорошо. Ты же мне веришь? — парень мягко улыбается, подушечкой большого пальца утирая слезу с щеки Квана, а тому кажется, что он бы поверил во что угодно, если бы об этом сказал его хён. — Тебе завтра рано вставать, — шепчет Джейсон, перехватывая чужую ладонь. — Иди, я в порядке. — Ты такой глупый, Бён-и, — тянет темноволосый, наклоняясь ближе. — Как я могу тебя оставить? — он улыбается, а младший слышит стук собственного сердца, пока взгляд растерянно скользит по лицу друга. — Двигайся.       Не сразу поняв, что от него хотят, Бенкван всё-таки находится и неуверенно освобождает место у себя под боком, которое тут же довольно занимает Сэюн, будто так и должно быть. Виски пульсируют, а сердце продолжает колотиться как после пары банок энергетика, так и норовя сбежать от своего владельца. Старший тем временем без всякого стеснения разглядывает профиль одногруппника, наблюдая за палитрой эмоций на чужом лице.       Следующий раскат грома заставляет Бёна вынырнуть из пелены мирного неспокойствия обратно в удушающую панику и широко распахнуть глаза в немом испуге. Ему одновременно страшно и безумно стыдно за свою такую детскую слабость перед стихией, но беспомощность снова сковывает тело, мешая хоть что-то изменить.       Меняет всё Вау, за плечо разворачивая младшего к себе и укрывая в крепких объятиях. Прикосновение чужих горячих губ ко лбу пробирает хлеще ледяного страха, заставляет всё внутри вспыхнуть теплом и нежностью. Сердце едва держится в грудной клетке, и старший это чувствует, улыбаясь, запуская длинные пальцы в мягкие волосы своего вроде-бы-друга, забывая обо всём, кроме хрупкого тельца в его руках. — Хён, — шепчет Джейсон, когда Юн сползает чуть ниже, ложась с младшим лицом к лицу, оставляя какие-то несчастные сантиметры. Но продолжает не сразу, как будто решаясь. — Спокойной ночи, — еще тише, неуверенно. И глаза закрывает, не особо-то веря, что и правда сможет заснуть. — Спокойной ночи, — шепчет Вау, сквозя улыбкой, но глаза не закрывает, лишь продолжает разглядывать парня напротив, опускаясь от упавшей на глаза чёлки к пухлым губам, задерживаясь на последних.       Бёнквану кажется, что он тонет. — Джейсон, — спустя пару минут тише обычного зовет Сэюн, убирая мешающие волосы со лба парня, в ответ на что получает весьма ненатуральное сопение. — Бёнкван, — снова зовёт старший, обжигая чужие губы собственным дыханием, и, не дожидаясь ответа, целует. Мягко и осторожно, боясь напугать. Всего пара секунд и он отступает, глядя на замершего донсена.       Гром снова бьет по ушам, и парень напротив мелко вздрагивает, рефлекторно цепляясь пальцами за футболку Юна, притягивая ближе.       Старший пальцами цепляет Квана за подбородок, вынуждая посмотреть на него, и снова накрывает чужие губы своими. Всё так же мягко, но настойчивее, чем прежде, требуя доверия. И Бён доверяет: приоткрывает губы, неумело, но искренне отвечая на поцелуй; откидывается на спину, когда Вау нависает над ним, и за чужие плечи цепляется отчаянно, как только губы старшего спускаются к пульсирующей под кожей сонной артерии. Вздохи мешаются с беспорядком за окном и шуршанием одеяла, пока тонкие пальцы бегают вдоль рёбер, а губы исследуют острые ключицы. Сэюн не просит большего, лишь оставляет на бледной коже несколько меток, что позже расцветут лиловыми бутонами, и снова припадает к губам, в надежде выразить всё то, что копилось в нем все эти годы.