Тёплая крепость в холодную ночь

      — В этот раз все обязательно должно пройти идеально... Я приготовил подарок, даже порезал себе все пальцы, пока заворачивал его в эту дурацкую оберточную бумагу! — Юнги пытается возмущаться, но вместе с облачком пара в воздух выходит только нежность и теплота.       — Хён, и что ты жалуешься? Посмотрел бы я на выражение твоего лица, когда Чимин с восхищённой моськой будет так же резать пальцы, разворачивая его, а потом благодарить тебя за праздник. Ты же знаешь, он такое любит. — голос на другом конце провода звучит немного насмешливо, но все же по-дружески тепло. Намджун точно знает, на что давить.       — Знаю... Ладно, мне пора. Не забудь про подарок для Джина! И буду рад, если ты тоже порежешь себе пальцы. — на этих словах Юнги бросает трубку, поправляет тяжёлый рюкзак на плече и ускоряет шаг, потому что дома его ждёт Чимин, который безумно любит праздники, а сегодня, на минуточку, рождество.       Он спешит домой, в маленькую квартирку, совсем недавно превратившуюся из холодного холостяцкого логова в тёплую, уютную крепость, и все это дело рук маленького пухлощекого паренька со стиральной доской вместо живота. Чим весь такой разный, то милый и мягкий, словно плюш, то сексуальный до невозможности.       Чимина хочется бесконечно благодарить за то, что терпит совершенно несносный характер Юнги, что окружает любовью и заботой, не прося ничего взамен. Даже когда оба возвращаются с работы уставшие и голодные, Чимин приготовит ужин, дождётся Юнги, который, как и всегда, возвращается поздно, накормит, поворчит о том, что одеваться теплее нужно, отправит под горячий душ и уложит спать, предусмотрительно закутывая парня в ещё одно одеяло, так как он ужасно мёрзнет, даже несмотря на пол с подогревом.       Чимина хочется также окружать заботой и любовью каждый день, дарить подарки, покупать любимые сладости, получая в ответ искрящуюся счастьем улыбку. Но увы, последние пару месяцев Юнги слишком долго засиживается на работе, а иногда вызывают даже по выходным, так что свободного времени просто нет. Чимин, конечно, никогда не жаловался, но по надутым губам, которые, к слову, и так слишком пухлые, и погрустневшему взгляду и так все понятно. Чимин скучает. Они оба скучают. Поэтому на этот раз все должно пройти идеально. Юнги не позволит испортить этот праздник, сегодняшний день и ночь принадлежат только им двоим.       Дверь в окутанную полумраком квартиру с тихим щелчком захлопывается, и Юнги спешит снять облепленную снегом обувь и куртку, потому что нос улавливает запах чего-то вкусного. Кажется, это что-то жареное, а ещё пахнет какими-то специями и цветами. Наверняка это снова ароматические свечи. Юнги их не любит, но ради Чимина готов потерпеть. Медленно проходя в гостиную и принюхиваясь, он оставляет толстовку где-то на стуле в коридоре, потому что жарко, и большая белая футболка немного липнет к телу. Видимо, Чимин просто боялся, что Юнги опять замёрзнет и заболеет, но немного перестарался. Милый ребёнок.       Оставив рюкзак так же в коридоре, чтобы не спалить подарок раньше времени, парень наконец заходит в гостиную, и тут же замирает. Перед его глазами, в полутьме, на полу сидит это маленькое чудо, в слишком огромной белой футболке Юнги, и маленькими ладошками утирает слезы с глаз и щёк, тихо всхлипывая.       — Чиминни! Что случилось, малыш? Почему ты плачешь? — Юнги тут же подлетает к парню и падает рядом с ним на колени, хватая его руки в свои и обеспокоенно заглядывает в глаза.       — Всё... Все нормально, просто... Я, кажется, ногу подвернул, когда пытался гирлянду повесить... Прости, Юнги. — захлебываясь слезами, он опускает глаза, как всегда чувствуя вину за то, что заставляет кого-то переживать.       — Перестань плакать и извиняться. Давай сюда ножку, я посмотрю, что можно сделать. Какая болит? — Юнги немного хочется смеяться, потому что этот большой ребёнок все ещё ребёнок, который расстраивается каждый раз, как поранится.       Осмотрев ногу, Юнги уходит на кухню за льдом, делает компресс, успокаивая любимого парня тихим, но ласковым ворчанием о том, что надо быть аккуратнее, да и вообще можно было дождаться его и попросить помочь.       — Но тебя же постоянно нет дома, хён...       —Я знаю, Минни, — тяжело вздыхает Юнги — но обещаю, что ближайшие два дня я весь твой. Будем валяться на диване в обнимку, смотреть фильмы, закажем твою любимую пиццу. Хочешь?       Сияющий взгляд и губы, расплывающиеся в той самой счастливой улыбке, по которой Юнги так долго скучал — и слова без надобности.       Сняв компресс и наложив на больную ногу повязку, мятноволосый одел на парня тёплые вязаные носки и пересадил того на диван, а потом ушёл за подарком.       — Хён! Это что, правда мне? Ты же не любишь все эти штуки с оформлением подарков... — застенчиво поднимая взгляд, говорит Чимин, а после начинает нетерпеливо разрывать яркую оберточную бумагу, успевая немного поцарапать пальцы. — Юнги-я! Спасибо огромное! Я так тебя люблю! — бросается на шею напротив сидящего Юнги и крепко-крепко обнимает.       Из цветастой коробки выглядывает большой тёплый розовый свитер с белым котиком (любимая тема Чимина), такого же цвета шарф и милые парные кулончики в виде звёздочки и луны. Юнги знал, что такое точно понравится его парню.       — Эй, ты же наверняка не ужинал без меня, а из кухни так вкусно пахнет. Не хочешь поесть? Я могу принести еду сюда, чтобы ты лишний раз не напрягал ногу.       — Юнги, ты на самом деле у меня такой заботливый. Спасибо тебе огромное за праздник. Ты знаешь, я очень скучал, и очень тебя люблю.       За окном тихо вальсируют снежинки в тусклом свете уличных фонарей, звезды и луна загорелись с новой силой, и эта ночь выглядела по-настоящему волшебно. В особенности для этих двоих. Запутавшись в так и не повешенной на стену гирлянде и вдыхая аромат уюта, они сидели друг напротив друга на новеньком кожаном диванчике, и в глазах обоих бескрайним, глубоким океаном плескалась любовь и нежность, а на поверхности – отблески тихого сияния светлячков. Сегодня они живут только друг для друга, только глаза в глаза – да так, чтобы все искрилось и пылало внутри, чтобы сердцебиение учащенное и руки мелко дрожат, словно у подростков на первом свидании.       Медленно наклонившись в сторону Юнги, блондин прижался к чужим тёплым сладким губам, прикрывая глаза. Светлячки под веками взрываются и рассыпаются миллионами искорок счастья, нежность растекается по венам, и пусть весь мир подождёт, потому что сегодня у них праздник. Потому что сегодня они наконец позволят себе устроить настоящую сказку только на двоих, и обязательно со счастливым концом.