Самый надежный банкай

Если Канаме начинает рассуждать про справедливость, и при этом смотрит на тебя так, как будто он тебя видит - беги. Потом придумаешь, как обосновать выбор тактики и перемену дислокации. А сейчас - беги. Желательно зигзагом. (с) Ичимару Гин Черный купол накрыл обоих поединщиков, отрезая от мира, обрубая все чувства… - Тратить банкай на лейтенантов является вопиющей несправедливостью. Но у меня мало времени. Можешь считать, что тебе повезло. Мальчишка молчал, только что зубы не стучали от страха. Тоусен ощущал, как во тьме слабо-слабо трепыхается жалкий комочек реяцу, точно воробьишку зажали в кулаке. Куда он поперся-то? - Ты умрешь быстро. Куда он поперся-то, в ужасе думал Кира. Надо было сразу отступить и даже не пытаться вступать в схватку. Он так бы и сделал, и даже бы стыдно не было. Но у него за спиной гражданские. Пока медлительный караван не отойдет на безопасное расстояние - ему совесть бы не позволила сдвинуться с места. - Ты уже понял это. Внутри этого купола никто не может ни видеть, ни слышать, ни ощущать реяцу. Никто, кроме того, кто держит в руке мой меч. Но этого не случится, лейтенант. Этот звук ни с чем было не перепутать: так стучат друг о друга дрожащие коленки. Противник был деморализован. Но Тоусен подумал и решил поддавить еще. Неудобно рубить того, кто так трясется: трудно попасть, куда надо, чего доброго, придется еще добивать. Тоусен всегда был за наименьшее количество насилия. - Хотя даже лейтенантом тебя можно назвать с натяжкой. Мальчишка, никогда не получивший бы звания, если бы кое-кому не приглянулись голубенькие щенячьи глазки. У него всегда был странный вкус. Впрочем, все равно он попользовался твоей наивностью, а затем выбросил за ненадобностью. Что-то переменилось. В том углу, где скорчился противник, наступила тишина. Так-то лучше. Тоусен, не торопясь занес меч… клинок нашел пустоту. Надо же, так-таки увернулся. Но это неважно. Сейчас. Дзинь! Клинок наткнулся на клинок. Да чтоб тебя! Дзинь. Дзинь. Хрясь. Черт, какая голова-то тяжелая. Как наутро после визита к капитану Кёраку. Ну я тебя щас, поганец! Дзинь. Дзинь. - Да ты ж только что дрожал, как осенний лист! - не выдержал Канаме. - Дрожь никогда не мешала мне думать, бывший капитан Тоусен. Дзинь! Что ж такое, еще и катану почему-то неудобно держать… - Ты забыл про еще одно чувство, Тоусен. В Уэко-Мундо так скучно, что нечем заняться, кроме готовки? Или еда такая дрянная, что без тонны чеснока не проглотишь? Дзинь. Дзинь. Вот зараза. Бараньи рёбрышки в чесночном соусе определенно удались. Правда, чертов котяра упёр чуть ли не половину. Да еще и возмущался, что недосолёно, паршивец! Однако Тоусен начал подозревать, что пообедать ими как раз сегодня было неудачной идеей. Дзинь! Руку с мечом вдруг отчего-то неудержимо потянуло вниз, рукоять чуть не вырвало из пальцев, чтобы хоть как-то удержать, пришлось бухнуться на карачки. Кира ловко цапнул занпакто у самой гарды. Реацу его шумно фухнула, и Тоусен понял, что чувства к лейтенанту вернулись. - Ты атаковал десять раз. Девять из них я отбил. Если я правильно оценил вес твоего меча, пока видел его, сейчас его масса составляет тысячу двести грамм на два в девятой степени, то есть около шестисот четырнадцати килограмм. Если бы Тоусен мог видеть, он бы отметил, что Кира Изуру окутан голубоватым пламенем, точь-в-точь как горелка в газовой плите, контрабандой протащенной в Лас-Ночес из Мира Людей. Тоусен отчаянно дергал свой меч. Но даже с капитанской силой сдвинуть с места что-то очень тяжелое гораздо труднее, чем с лейтенантской силой - помешать это сдвинуть. - А вот теперь поговорим, бывший капитан Тоусен, - услышал он над собою холодный голос. - О том, кто и как бросает своих лейтенантов. И в этот самый миг, когда Тоусен уже зажмурил глаза, хотя и так ничего не видел, откуда-то вдруг загремело: - Канаме, хватит развлекаться. Ты мне нужен здесь. Десятый час, а Вандервайс без тебя ни купаться, ни спать не идет. - Есть, Айзен-сама! - с облегчением гаркнул Тоусен. И выключил банкай. Черный купол лопнул, звуки внешнего мира разом обрушились на них. Тоусен взмыл в воздух и через пару секунд скрылся в спешно захлопнувшейся гарганте. Мысленно благодаря всех богов, будд и умного себя, что поставил душерацию на громкую связь. Если бы Кира Изуру посмотрел наверх, он бы отметил, что летит Канаме тяжело, точно журавль, которого случайно окольцевали блином от штанги. Но Кира лежал в глубоком обмороке.