Безопасное пространство

Пробежки по крышам всегда дарили Джейсону Тодду удовольствие близости к краю. В данном случае, впрочем, аттракцион был прерван Бэтменом. На другом конце города грабили, убивали или насиловали, где-то собирались члены очередного тайного общества, злодеи-психопаты готовили побег из Аркхэма, но Защитник Готэма на время отвернулся от этих мелких проблем, чтобы лично остановить человека, чуть не прикончившего мистера Освальда Кобблпота, мафиозного босса, известного, как Пингвин. - Я поверил тебе, Джейсон, - разочарованно начал он. - Мы договаривались, что ты можешь остаться здесь, только если покончишь с убийствами. Этот тон заботливого отца, журящего непутевого сына, всегда раздражал. Речь шла о человеческих жизнях, но всё снова сводилось к семейному конфликту – «пока не сделаешь уроки, не будешь играть в приставку!». Брюс сам воспитывал сыновей в атмосфере равнодушия ко всему, кроме абстрактных идеалов, так стоило ли удивляться, что один из них связался с плохой компанией, второй органично влился в круговорот насилия, а третий в депрессии - И что, теперь чтобы находиться на территории города, нужно особое разрешение? Тогда какого черта Джокер все еще в его пределах, пусть даже и в лечебнице? Пообещал хорошо себя вести? Желание слушать весь этот морализаторский бред отсутствовало, но выбора не было. Бэтмен легко сбил его с ног в прыжке, Джейсон ждал этого, но все равно не успел уклониться. Он пришел в себя за пару секунд, попытался встать, тут же попав щекой под кулак противника, и, судя по громкому хрусту, шлем треснул. - Это же Пингвин, твою мать! – прорычал он, перекатившись. - Какая тебе разница? - Мне нет дела до него, - ответ пришел вместе с прицельным ударом ноги в настрадавшийся шлем, от которого отвалился кусок пластика. – Меня волнуешь ты. Скорее всего, великий, без иронии, тактик, нашел слабое место, которое возникло еще после потасовки в «Айсберге» и осознанно целился туда, такая вот забота. Не то это являлось осознанным намерением лишить Джейсона анонимности, не то требовательным «Смотри мне в лицо!», а на инкогнито Красного Колпака Бэтмену было просто наплевать. Холодный ночной воздух погладил щеку, заставив ощутить себя вымотанным. Болели многочисленные микротравмы и легкие ранения, которые он успел набрать за долгий день, и на секунду захотелось сдаться, просто лечь на крыше, и пусть Брюс дальше избивает его и излагает свои сомнительные тезисы. Видимо, почувствовав эту секундную слабость, тот ослабил хватку. Нет уж! Рывка хватило, чтобы выскользнуть из отцовских объятий. Итак, из города придется свалить – теперь Бэтмен точно приложит все усилия, чтобы запихнуть «отрезанный ломоть» в тюрьму или психушку. Конечно, там будет кровать и регулярная кормежка, но преступники – ха-ха – не проконтролируют сами себя, и должен же кто-то этим заниматься. Только по дороге в Бладхевен ушибленную голову посетила мысль, что человека, которого он собирался навестить, там нет. Грейсон, потерявшийся в своих бесконечных моральных поисках, снова поставил на чёрно-оранжевое. Возможно, это было и к лучшему, ведь мирные жители пригорода не остались беззащитным - пост принял Тим Дрейк. С одной стороны, из всей «семьи» тот всегда был наиболее расположен к нему. С другой стороны, учитывая специфику их отношений, появляться так, побитым и взъерошенным, было даже неловко. Джейсон перевел дыхание в узком, заставленном мусорными баками переулке, и набрал номер стационарного телефона той бладхевенской квартиры на простеньком кнопочном мобильнике. Шлем он уже доломал и выкинул, отправив следом и навороченный коммуникатор. - Дверь была чуть приоткрыта, что удержало от искушения развернуться и продолжить одинокое путешествие. Обмануть такие откровенные ожидания было сложнее, чем просто не приходить. Джейсон почувствовал невероятную робость, переступая порог. Экран компьютера отсвечивал бледно-зеленым, превращая все предметы комнаты в зыбкие, обтекаемые формы, словно она была особым пространством, наполнение которого не имело значения. Тим сидел в кресле, вытянув длинные ноги и запрокинув голову. - Ну, иди сюда, большой парень. Что ты опять натворил? Все мысли о Брюсе, «Айсберге» и собственной судьбе стерлись из головы усталым и мягким звучанием этого голоса. Он прошелся по комнате, опускаясь на пол и пристраивая голову парню на колени. Эмоции утихли, сменились успокоением – нельзя же всё о себе? Тим потянул его за волосы, заставив запрокинуть лицо. Нервное напряжение, в котором тот жил последнее время, тоже требовало выхода, и Джейсон подался к нему, вытянув подбородок, приоткрыв губы. Хватка в волосах стала чуть жестче, как и голос Дрейка. - Я задал вопрос. - Я? – стало сложно сформулировать события дня – всё казалось незначительным, словно он вышел из игровой комнаты и тут же забыл суть недавних развлечений с другими мальчишками. - Ничего особенного. Вломился в "Айсберг", подстрелил Кобблпота. Тим бросил измученный взгляд. - Ты ранен? За сегодня он первый догадался спросить об этом, без сочувствия, свойственного Грейсону, или осуждения, присущего Бэтмену, с легким высокомерием: "Как ты посмел быть раненым?" - Это просто... – начал Джейсон, но осекся, вспомнив, что игра не предполагала вранья, хоть ему и не хотелось признаваться в своей уязвимости. - Да, ранен. Немного зацепило. Его погладили по волосам рассеянным жестом. - Показывай. Пришлось вытащить из штанов край порванной футболки, приподнять её, показав распухшую, покрытую подсыхающей коркой борозду на боку. - Случайно зацепило, - повторил он. Тим разочарованно поморщился. - Думаешь, я так увижу что-нибудь? Встань. Разденься полностью. Дай осмотреть тебя. От этого перехватило дыхание, и стало тепло в паху и в груди. Джейсон кивнул, прежде чем подняться на ноги: - Да, сир. Дневные приключения не прошли бесследно - пулевое ранение было действительно одно, а вот ушибов и мелких царапин набралось немало, их дополняла переливающаяся, космически-огромная гематома на левом бедре. Он покрасовался, поиграл мускулами, стаскивая с себя футболку, но без брюк и белья почувствовал себя неловко, особенно когда его изучили, холодно и отстраненно, словно собираясь купить. - Это не красиво, - прокомментировал Дрейк, ткнув пальцем в синяк, завибрировавший уютной болью. Потом внимание переключилось на рубец на боку - пуля скользнула по ребрам. - Как мне это понимать? Джейсон собирался рассказать, что произошло, эмоционально, путано и сложно, но Тим продолжил раньше, чем он успел открыть рот: - Ты не мог позаботиться о себе прежде, чем придешь сюда? Я слишком устал, Джейсон, чтобы заниматься твоими проблемами сейчас. Джейсон опустился перед ним на колени, оставив спину и бедра выпрямленными, посмотрел чуть снизу. «Это не важно», - хотел сказать он, - «Не обращай внимания». Но за игровым высокомерием партнера скрывалось волнение, и он действительно мог бы избавить того от тревог по подобным поводам, если бы относился к себе чуть внимательнее, так? - Больше не повторится, сир… - пробормотал он, опустив глаза на собственную каменную эрекцию. Казалось, что от каждого повторения этого "сир" член должен был дергаться в болезненном спазме возбуждения. В глубине души он испытывал ненависть к проклятому Кобблпоту, чертовым бандитам, гребаной царапине - всему этому недоразумению, отделявшему от удовлетворения потребности. Знал бы, что так будет - пристрелил бы Пингвина с концами. - Как я могу загладить свою вину? - У меня есть не так много времени на тебя. Часть ты потратишь на то, чтобы привести себя в порядок. Аптечку найдешь там. Тим махнул рукой в сторону стеллажа в углу и вернулся за компьютер. Джейсон подумал было, что это часть ролевого взаимодействия, но через несколько секунд услышал увлеченное постукивание клавиш. Что же, значит, он должен – - должен справиться сам? Хотелось наскоро обмотаться бинтиком, но он знал дотошность Дрейка. Осознание, что происходящее было для того не просто спектаклем, где хватило бы декоративных маркеров подчинения, а искренним чувством, останавливало от превращения реальности в фарс. Обрабатывать собственную рану, неестественно извернувшись, было довольно сложно. Он залил все анестетиком, сделал иссечение, почистил, перевязал, коротко всхлипывая сквозь сжатые зубы. Забота о себе не являлась привычной составляющей жизни Джейсона Тодда, он привык или делегировать это или просто класть болт. Другой был полностью погружен в свои дела, и пришлось окликнуть его: - Тимми? Я все сделал. - Умница. Спустя несколько ударов по клавишам, тот повернулся на стуле и легко похлопал себя по бедру - "К ноге!". Джейсон прополз по полу несколько разделявших их шагов. Такого указания не было, просто ему этого хотелось. Обработанная рана болезненно тянула при каждом движении, но бедра сводило от желания - "Давай же, Тимбо! Сколько можно отмораживаться!". Потребность принадлежать другому была вбита в подкорку мозга многолетним одиночеством. Он боролся с ней, как с самым постыдным изьяном, пока однажды, пару месяцев назад, оставшись наедине с Дрейком в Пещере, не позволил себе расслабиться. Если бы партнер проявил жестокость или, наоборот, нерешительность, Джейсон отрекся бы от подобных фантазий, выделив им узкий интервал в своем графике – раз в неделю, между порнографическими роликами и сном. Но тот оказался – - идеальным – - и сделал ласковое принуждение высшей мерой потребности. Правая рука дернулась к перевозбужденному члену, и ему пришлось собрать остатки воли, чтобы остановить движение, упереться ладонью в пол. - Такой нетерпеливый, да? - в голосе Тима появились теплые нотки, бледная ладонь упала перед лицом Джейсона, и он начал умоляюще облизывать её. - Ты не можешь сам себе доставить удовольствие, потому что твое тело не принадлежит тебе. Кому оно принадлежит, как ты думаешь? «Большой парень» перекатывал тонкие пальцы языком во рту. В комнате стало жарко, запахло кровью и мужским потом - как в лазарете. - Поэтому ты должен заботиться о себе, – продолжал Дрейк, вытянув ногу и слегка надавив ей на эрекцию партнера, - Ты должен делать это для меня. Ты понял? Взгляд потемневших, широко распахнутых глаз Джейсона окончательно потерял осмысленность. Он выдохнул «Да, сир!», уже не понимая, с чем соглашается. Напряжение достигло предела, и Тодд, который никогда не отличался терпением, балансировал на грани между абсолютным подчинением и желанием послать всё к чертовой матери и удовлетворить себя самостоятельно. Все его ощущения сменились отчаянным животным голодом. - О-о, подожди, малыш, - успокаивающе протянул почувствовавший грань партнер, поднимаясь с кресла. – Теперь мой ход. Тим встал, прошел к стеллажу с аптечкой, переставил какие-то коробки. Джейсон замер, растворился в скупых звуках – шагов, передвижения предметов на полках. Его восприимчивость достигла звериных показателей, он сосредоточился на другом человеке настолько, что слышал через разделявшее их пространство размеренный стук сердца. Партнер отошел от полок, сел на стоящий у противоположной стены широкий диван, вытянув ноги, и похлопал ладонью по обивке рядом с собой – «Место!». Тело Джейсона выполнило команду почти рефлекторно, и он замер головой в вытянутым ногам другого, опираясь на колени и локти. В такие моменты он задумывался про хвост, ну эту забавную секс-игрушку, которая вставляется в – Естественно, подобное оставалось в глубинах головы. Он и так раскрывался слишком сильно, предлагал слишком много, в то время, как второй отделывался короткими фразами и жестами, и такой очевидный дисбаланс власти позволял чувствовать себя – - совершенно очарованным. Он тихо рычал, выгибая спину, припадая грудью к грубой ткани, раскачивался на коленях и локтях, но мгновенно замер, стоит партнеру легко шлепнуть его по заднице. От близости желаемого переполняла такая любовь, что начало щипать уголки глаз. Стоило попробовать эту странную, унизительную игру с Дрейком, только чтобы пережить подобные эмоции. Тот был очень мягок, нежен, хоть и холоден, и проникновение смазанного пальца внутрь прошло легко, хотя Джейсон не чувствовал острой или резкой боли в принципе, иначе, с его образом жизни, давно бы сошел с ума. Внутри сплетались и расплетались тяжелые стебли эмоций, и чтобы они расцвели, чтобы распустились бутоны, он наклонил голову, тыкаясь носом в вытянутую босую ногу Тима, а потом начал её облизывать теплым языком. Движения стали резкими и приятными. Ткань рукава коснулось обнаженной кожи, и напоминание о том, что Дрейк оставался полностью одетым стало той недостающей искрой, от которой - окружение - - засияло. Джейсон зажмурился в этом сиянии. Отчасти он смотрел в будущее, спокойное, относительно нормальное, в котором они обнявшись будут лежать на этом же диване и разговаривать – голова Дрейка у него на груди. Но другая часть сознания, более дикая по своей сути, и потому более ручная на данный момент, наслаждалась мгновениями полной потери контроля. Аморфные предметы плавились в темноте комнаты, превращая её в другое место, вечное и исконное. Он издавал низкие, бессмысленные, животные звуки, вцепившись себе в запястье, когда Тим вошел в его подготовленное тело, навалился сверху – легкий, почти неощутимый, и прикусил плечо острыми зубками. Джейсон выгнулся еще сильнее, полностью отдаваясь этому синхронному акту, упал в серую пустоту, из которой сам уже не сможет выбраться, уверенный, что рядом есть человек, который выведет его. - Давай же, щеночек… - прошептал на ухо знакомый голос, от которого по всему телу прокатилась судорога оргазма миллионом мелких и острых уколов. – Ты у меня такой хороший мальчик.