Воины высших сил

      Доктор Анна Бессонова осторожно прощупывала ткани мертвого человека, лежащего перед ней на операционном столе. По мере приближения грудной клетке, она своими глазами ученого внимательно рассматривала тонкие линии вздутых фиолетовых, почти черных вен, подобно толстым электронным проводам, пролегающих по телу. Ее внимательный взгляд оценивал степень разложившейся кожи, судя по которой это тело принадлежало человеку, обращенному несколько недель назад. Аня перевела взгляд на лицо мутанта. Она была моей ровесницей, когда вирус превратил ее в монстра. Глаза монстра были широко раскрыты, а зрачки сильно расширены. У молодых мутантов белки желтели, но чем дальше тело подверглось мутации и разложению, тем темнее окрашивались белки глаз. Профессор Бессонова уже год проводила подобные исследования в своей лаборатории. И с каждым последующим телом, ей приходилось наблюдать новые проявления заразной болезни.И к сожалению, это говорило только об одном — «зараза крепчает». Мутанты питаются падалью, остатками гнилой еды, реже — себе подобными. Со временем их кровь становится черной. Старая церковь называла таких существ богомерзкими, произошедшими от руки Дьявола. Что же касается Анны, то, как человек, имеющий прямое отношение к изучению человеческого тела, ее взгляды остаются скептичными и независимыми ни от церкви, ни от точки зрения кого-либо. Девушка закрыла глаза, ее рука, слегка касающаяся растерзанной от пулевых ранений кожи мертвеца, замерла в воздухе. Кончиками пальцев она чувствовала засохшие тяжелые капли крови на перчатках. Ну, все. Она была на работе, когда первая вспышка вируса поразила первую сотню людей. Ей передали эту новость сразу же, как только она вырезала чей-то аппендицит. Она вышла в приемный зал и впервые не смогла справиться с трясущимися руками. Ей никогда не приходилось видеть столько красного цвета. Анна поняла, что надо было возвращаться домой, когда на четвертой смене подряд ей приходилось удалять гниющие конечности. Она хотела знать, живы ли ее родители, пока вкалывала усыпляющее в капельницу. Ей приходилось около пяти раз срываться от диспетчерского телефона в приемной, так и не дожидаясь пока кто-то поднимет трубку дома. Тогда она даже понятия не имела, что в ее доме больше никто не живет. И что на открытой двери ее квартиры была прикреплена грязная оборванная записка. Не для всех, а адресованная именно ей. «РОДИТЕЛИ УМЕРЛИ. ПРЯЧЬСЯ. Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ. СЕСТРА» Открыв глаза, она, прежде чем продолжить, другой, чистой рукой, поправила непокорную прядь темных волос, выбившуюся из зачесанного назад хвоста. Аннаприложит все свои усилия, чтобы создать лекарство от вируса. Какую бы цену ей не пришлось бы заплатить. Она должна это сделать. — Профессор? — тихий голос ее ассистента, нарушив тишину лаборатории, прервал ее задумчивость. Девушка, тяжело выпрямилась, оперевшись рукой о металлический край стола. Накануне Анна Бессонова обратилась ко всем людям, находящимся под ее началом, со строгим указанием не беспокоить ее в ближайшие несколько дней, и вот на тебе — они все-таки потревожили ее. Удерживая себя от того, чтобы не накричать на нее, Анна взяла с соседнего стола стаканчик и сделала долгий глоток чуть теплой воды. После нее во рту остался противный механический привкус. — Мне нужно что-то сказать, подать знак, подмигнуть, чтобы ты поняла, что я уже слушаю тебя? Почему ты не занимаешься порученной тебе работой, Тая? — сухо произнесла она. — Я занималась этим, профессор. Ее голос сделался более тонким, что бывало тогда, когда она волновалась. В такие минуты у нее так же начинали дергаться уголки губ. — Ты пришла, чтобы прервать девичник? — Анна указала на труп, разделяющий пространство между ней и ассистентом. — Так вот это закрытая вечеринка, продолжай заниматься анализами. Тая не унималась, вертя между пальцами грязный край лабораторного халата. Анна Бессонова была очень сложным, тяжелым и закрытым человеком, но Тая привыкла к подобным нападкам профессора. — Вы не поверите, если услышите то, что я вам скажу. Тая подпрыгивала на месте, готовая броситься показывать ей свою находку. Аня ухмыльнулась, потому что она была права. Что бы это ни было, доктор не поверит ей, пока не увидит это собственными глазами. Это была своего рода мантра, которую она с самой первой встречи вколачивала в головы своим ассистентам. Ничто не является истиной до тех пор, пока вы сами не убедитесь в существовании этого. Скидывая грязные перчатки на край стола, Анна отошла от тела и прошла в соседнюю комнату за Таей, герметично прикрывая за собой дверь операционной. — Анна Николаевна, вы не поверите своим глазам. — Это я уже слышала в своей комнате. В комнате находился второй ее ассистент- Макс. Похоже, все единогласно решили прекратить работу, для того, чтобы исследовать находку. Тая нависла над плечом Макса, рассматривая черную каплю крови под стеклом микроскопа, больше схожую с нефтяным пятном. Аня повернулась в сторону микроскопа, около которого были расставлены пронумерованные судочки для еды, предназначенные для хранения тканей мутантов. Еще дальше она заметила дымящийся термос с чаем и прикрытый консервированный тунец под томатным соусом. Если показывать будет нечего, то можно будет хоть на короткое время устроить себе обеденный перерыв. — Раствор хлорной кислоты все еще расщепляет эритроциты, но я думаю, вы не прочь посмотреть на результат уже сейчас. Аня шлепнула по плечу ассистента, и тот сразу же встал с места, освобождая ей глазок микроскопа, нетерпеливо вставая рядом. Прежде чем прильнуть к глазку, Аня осторожно взялась за джойстик передвижения. Сердце доктора Бессоновой забилось так сильно, что, казалось, вот-вот выскочит из горла. Не веря своим глазам, она прильнула пальцами к механизму фокусировки. На этой увеличенной капли крови было великое множество волн. За все время своей работы с пациентами, ей не доводилось видеть ничего подобного. Движение кровяных телец было не хаотичное, подрагивающее, как бывает у обычного человека в одной капли крови. Движение этих кровяных телец было геометрическим. Они двигались по форме приближенной к кругу, что имела капля. Более того, они двигались, словно по невидимому пути, связанные общими узами. Они создавали единый поток, циркулирующий по единому направлению. Этого не может быть. Придя в себя, она с трудом собрала мысли в кучу: — Макс, какой степени мутации было тело? Макс ответил сразу же, без колебаний. — Средней. С появления первых признаков прошли приблизительно два месяца. Но у него уже отросло пять передних зубов на верхней и четыре на нижней челюсти. Так же у него были сломаны кости: открытые переломы голени ног и ребер, но следов открытых ран нет, как и следов кровоподтеков. Она искоса посмотрела на него. — Как вы поняли, что это открытые переломы, если нет ран? Ты уверен? Аня знала, что ее форма общения со студентами переходит какие-то рамки приличия, которых почти не осталось в мире, в котором главной задачей людей стало выжить. И, возможно, вопросами, касающимися умения и квалификации ассистентов, она уязвляло их самолюбие, но сейчас достоверность для нее была превыше всего.Она доверяла приборам, но людям, работающим с ними, она доверяла не всегда. — Кожа вокруг выбившихся из скелета костей обросла и окрепла. А на местах переломов проросли новые хрящи, мы разрезали его. Это странно, так как прежде мы никогда не сталкивались с этим. — Стоп, — Аня нервно растирала костяшки указательного пальца большим.- Ты говоришь о регенерации. Если тело было мертвым, то вполне возможно, что хрящи продолжили бы обрастать слоями, взращивая новые кости. Но до этого момента регенерация не входила в свойства мутации, это дикость. Перепроверяй данные. Тая и Макс переглянулись. — Ну, у нас есть пару мыслей, на счет тела, — нерешительно начала Тая, кончики ее губ дергались в произношении окончаний слов. — Когда мы нашли тело мутанта, его голова была отсечена от тела. Мы думаем, это произошло случайно, потому как вы, должно быть, помните, стены ловушек были сделаны из острых листов металла. И при вскрытии на теле не было найдено ни одной раны, только старые шрамы, появившиеся еще до мутации. Сначала мне это показалось странным, потому что до этого на телах всегда были ссадины или глубокие раны. Ведь мутанты передвигаются, как животные. Плюс ко всему отмирание полушарий мозга блокирует функцию рецепторов и нервных окончаний. То есть, они перестают чувствовать боль. Внезапно Тая дернула за рукав Макса, нетерпеливо заставляя обратить внимание на себя. — Так же, в желудке были найдены куски плоти другого мутанта. Перед тем, как быть пойманным он, кажется, неплохо позавтракал мертвечиной. Оттого был и неповоротливым. Оттого и не смог вовремя отскочить. Анна прикрыла глаза, утомленно сжимая переносицу двумя пальцами. — В чем заключается ваше предположение? Мутант сожрал себе подобного, чтобы отрастить кости? — Ну, почти, — ответила Тая. — В отличие от человеческой крови, кровь мутанта обеспечивает единый и самостоятельный кровосток по их телам, являясь как бы живой силой. Ну, вы сами только что видели, Анна Николаевна. А это значит, что именно мутанческий «каннибализм», — Макс поднял руки вверх, выделяя слово в кавычки, — обеспечивает телу регенерацию. Кровотечения из нанесенных ран останавливается почти мгновенно. — Чтобы гнать по телу кровь, мутантам не требуется сердце. Кровь сама регулирует свой ток. — Анна смотрела на Макса, широко раскрыв глаза, не в состоянии поверить в то, куда привела их одна капля черной крови. Она покачала головой, рукой разворачиваясь в сторону микроскопа. — Пока что это лишь доказательства, которые Москва в силах опровергнуть, если они сами еще не додумались до этого. Мы проводили опыты лишь на молодых мутантах, которым было по несколько недель. Выходит, некоторые функции являются приобретенными. Это дикость. Все это в целом смахивает на гребаную фантастику. За все время пребывание в этом месте, они ни разу не видели взрослую сущность. Почти всегда это были мутанты, физически схожие с человеческим образом. Единственным отличием которых было то, что их кожа подвергалась разложению. Но могло ли это значить, что поедание себе подобных существ может обещать им бессмертие? Бессмертные мертвецы. — Так, значит, то, что сказано в Библии, верно, — голос Таи вывел ее из состояния задумчивости. Она опустила голову на свои руки, отросшим ногтем поддевая срез низа халата. — «Так будет при кончине века: изыдут Ангелы, и отделят злых из среды праведных…». — Нет. — Анна внимательно рассматривала разбросанные по полу бумаги, решая, с чего им начать. — Ты слишком спешишь с выводами. У нас есть весьма убедительное свидетельство того, что мутация тела возникает от контакта с зараженными веществами или организмами, но я сомневаюсь, что оно как-либо связано с библейским концом света. Мне казалось, что, человек, приближенный к науке меняет свои взгляды на некоторые вещи. Анна выразительно посмотрела на ассистентку, продолжая свою мысль: — Религиозные предания и медицину, как же, как и исторические факты, часто связывают воедино. Христианин верит, что свет божий является исцелением, а врач говорит, что прогревание горла служит терапией для больного ребенка. Помните, занимаясь медициной, мы не должны относиться к Библии как… — Она старательно подыскивала нейтральное, не подстрекающее к ссоре слово, но не сумела его подобрать. — Как к религиозно-возвышенной интерпретации событий, записанной кем-то склонным видеть эти события и факты так, что они вписываются в их идеологию. Кем-то, кто ставит перед собой цели укрепления религии. — Вместо оправдания смерти пациента? — голос Таи звучал более явственно, а это значило, что она вышла из состояния душевного равновесия. — Вместо объективного подхода. Наша единственная цель — как людей науки — найти вещественные доказательства, вместо того, чтобы опираться на древние предания. Мы должны выяснить все. Именно этого хочет от нас Москва. Именно этим мы сейчас и занимаемся. Тая тщательно терла пальцем ткань своей верхней одежды. — Выходит, вы не верите в Бога? Аня внимательно всматривалась в глазок микроскопа, снова любуясь движением черных кровяных телец, позволяя себе очароваться красотой их блеска под яркой подцветкой. — Я верю в то, что Иисус был человеком. И в то, что он увлек за собой миллионы. Верю ли я в то, что он превращал воду в вино? Для этого мне нужны доказательства. — Ну, а сейчас вы здесь, — Тая рукой указала на окно, вид которого был на завалившееся в бок каменное изваяние безликого мужчины. — Исследуете причину апокалипсиса и исчадий адовых. — Я исследую подверженных мутации людей, чтобы выявить лекарство от вируса, — поправила ее Аня. — И я здесь, в Санкт-Петербурге, на Ветеранов, а не на горящей огнем земле, потому что когда вирус распространился, я работала здесь, в этой больнице. Я здесь из-за фактов, а не из-за веры. К этому моменту, хлорная кислота преобразовала кровяные тельца, показывая более явственную картину для доктора Бессоновой. К счастью или нет, но этот процесс только подтвердил их предположения касательно крови мутантов. — Жизненные обстоятельства, по которым я переехала в этот город и работаю в этой больнице, привели меня сюда, — сказала она. — Но не Библия. — Значит, вы не считаете, что Библия святая? — прекратив ковырять халат, Тая пристально смотрела на доктора. — Еще одно слово и ты будешь доделывать за меня сегодняшнюю работу. В это ты сможешь поверить? Доказательства представлены разлагающимися на операционном столе в соседней комнате. Анна встала из-за стола, подавляя закипающий в ней гнев, который она надеялась скрыть от ассистентов. Но не пройдя и половины пути до двери, как со стороны выхода в коридор послышалось шуршание одежд и скрипящий звук обуви. Анна перевела взгляд за спину Макса. В дверях на выход из лабораторий, которые он предусмотрительно оставил открытыми, было странное оживленное движение. Солдаты. Много солдат. — Что этим военным опять нужно? — спросила она ассистента, не надеясь на его ответ. На ее лицо легла тень разочарования и полной осознанности в том, что в ближайшее время ей придется разбираться еще и с этим, вместо того чтобы закрыться наедине с мертвым телом и продолжить начатое дело. Аня обошла Макса стороной, влетая к солдатам, словно морозящий ветер в открытое окно душной комнаты. Перед ней стояло около дюжины солдат в полной боевой готовности. Они выстроились полукругом вдоль стен, блокируя все выходы и входы из помещения, с пистолетами на поясе и с автоматами на плечах. На головах у всех береты, и только у одного берет отличался цветом — он, по всей видимости был командиром этой группы. Оружие было направленно на нее. Так сразу? Аня опустила руки. — Доктор Бессонова? — Сейчас это звучало не как вопрос, а как призыв. Он говорил с ней таким тоном, будто вообще никогда не задавал вопросов. — Да, это я. Что вам здесь надо? — спросила она, стараясь, несмотря на страх, говорить спокойной и с достоинством. — Наши документы в порядке. Опыты в этой зоне проводятся легально под началом ваших людей. Он изучающе разглядывал ее своими черными, как маслины, глазами. — Вы должны лететь с нами, доктор Бессонова. Что за бред. — Я занята. Вы, должно быть, понимаете, труп мутировавшего монстра лежит в соседней комнате и разлагается со скоростью света. Что может быть важнее этого? — Я лейтенант Макаров. Из РСРА. У меня приказ доставить вас. Словно подтверждая значимость его слов, солдаты за его спиной, не больше, чем на четверть, подняли свои автоматы. Доктор Бессонова ученым взглядом оценила траекторию попадания пуль в ее организм. Потому как в случае резкого отказа лейтенанту Макарову, ее внутренние органы: мочевой пузырь, почки, а возможно и верхний желудочек будут вынесены на стул, который она грела под собой еще несколько секунд назад. РСРА — разведывательная служба русской армии. Ане никогда не приходилось встречаться с ними до сегодняшнего дня, но тяжелый жизненный опыт подсказывал ей, что встречи с подобными службами к добру никогда не приводят. Особенно в России, особенно в настоящее время. Она оглядела всех военных, окруживших ее по периметру собственной лаборатории, пытаясь справиться с возрастающим клубком волнения под грудью. Бессонова спрятала дрожащие руки в передние карманы своего халата и перед тем, как задать вопрос, ответ на который был заранее ясен, повела подбородком. — Доставить меня куда? — Об этом я не уполномочен говорить вам. По поведению лейтенанта было ясно, что он не отступит от сказанного, но применять строгие меры также не входит в его намерения. В груди у Ани все кипело от злости. Какие тайны могут иметь значения, когда в их мире живых людей вытесняют бессмертные мертвецы? — Вы вторглись в последнюю активную лабораторию города, прервали мою операцию, чтобы забрать меня. Причина, по которой я должна оставить двух аспирантов продолжать опыты, должна быть веской, потому как только на прошлой неделе еще одна группа военных разбила скопище мутировавших мертвецов под этим зданием, — профессор Бессонова сделала шаг вперед, к лейтенанту. — Их становится больше, лейтенант Макаров, они начинают гнездиться. Обещайте защиту моих людей. А потом, возможно, мы сможем поговорить о прочих вещах. Лейтенант оглядел своих людей, прикидывая количество солдат, которых можно оставить на условиях профессора. Лицо его выглядело встревоженным. — Хорошо. Пять солдат будет достаточно, — сказал Макаров. Он сделал жест рукой, на который его солдаты мгновенно отреагировали. Первые пять остались на своих местах, когда как остальные, во главе Макарова по одному стали двигаться к выходу. Профессор с облегчением вздохнула; военные люди крайне несговорчивые, но только лишь благодаря своей смекалке и здравому смыслу ей удалось выпросить для своих людей хотя бы защиту. Прежде чем выйти вслед лейтенанту, она быстро натянула на рабочий халат теплую куртку, смахнула со стола мобильный телефон и вышла из здания вместе с одним из ассистентов.Оставшиеся солдаты встали позади нее, показывая этим, что она должна следовать за лейтенантом. Анна пошла вслед за Макаровым. Ее под угрозой оружия силой уводили из собственной лаборатории. Она не победила их в споре, однако сможет получить от них всю возможную информацию. — Все это как-то связано с выявлением побочного вируса? — спросила она у Макарова. Лейтенант, оглянувшись назад, оставил вопрос без ответа, однако она смогла увидеть ответ на его лице. Многое прояснилось. Даже для обычных людей, оставшихся выживать в этом катящемся в никуда мире, не было секретом, что сильный вирус возможно истребить лишь побочным вирусом, который является наиболее сильным и стойким к пораженным клеткам организма человека. Как говорится, клин клином вышибать. Именно над этим в данное время трудятся ученые, что смогли выжить, спрятавшись под землей или в высоких зданиях опустевших городов. Спрятанное правительство из Москвы руководило такими людьми, с помощью военных создавая для них все возможные условия труда для спасения мира. Анна жила на окраине разрушенного города Санкт-Петербурга, но даже до нее дошла информация о созданном противоядие, что способно спасти всех, кто обращен. Однако, вопрос, который ее интересовал, был в том, ложной была эта информация или нет. Среди прочих вопросов возник и еще один. В Москве работает множество профессоров и докторов, лучших, каких правительство могло найти в стране. Так по какой причине именно ее они сдернули с места, где она проводила очередное вскрытие? Анна не обнаружила ничего выдающегося за последний год, когда вирус стал распространяться по земле. Тут явно была какая-то ошибка. — Почему именно меня? — не унималась Аня. Наконец, Макаров ответил: — Я могу лишь сказать, что возникла весьма деликатная ситуация и потребовалась ваша экспертиза. — Потребовалась кому? — Этого сказать я не могу. — А если я откажусь? Макаров буквально сверлил ее своим взглядом. — Вы являетесь гражданином Российской Федерации и как уполномоченное лицо находитесь под защитой государства. Если вы откажетесь следовать за нами, то правительство больше не сможет обещать вам защиту. И ваши ассистенты не будут находиться под защитой армии. — Тогда, как гражданина Российской Федерации, меня уже не удивляют ни требования, ни условия властей. Однако, кто выдвинул именно мою кандидатуру? Я не преуспела ни в научной деятельности, ни в медицинской. Его губы скривились в насмешливой улыбке. — Именно члены московской власти и рекомендовали обратиться к вам. Аня едва справилась с тем, чтобы не выразить открыто своего удивления. Насколько ей было известно, никто в правительстве никогда даже и не слышал о ней. Либо Макаров лгал, либо он знал намного больше, чем знала она. Как бы то ни было, никакого толку от дальнейших разговоров не было. Ей ничего не оставалось делать, как идти к самолету. Солдаты окружили ее со всех сторон, будто она могла внезапно взбунтоваться. Макс поспешно шел следом. Он выглядел озлобленным, но так же на его лице прослеживалась и тревога. Аня повернула, и, сделав несколько шагов назад, дала указания: — Макс, до моего возвращения останешься за старшего. Что надо делать, тебе известно. Макс, выглядывавший из-за плеча солдата, растерянно произнес: — Но, Анна Николаевна… — Выкиньте старое тело и еще раз попробуйте поймать мутанта. Идеально, если это будет взрослая сущность… Макс показал рукой на вертолет: — Вы уверены, что полет с ними будет безопасный? Аня пожала плечами. — Как только мы поднимемся, свяжитесь по рации с Москвой. Узнайте, действительно ли они рекомендовали меня. Если окажется, что нет, сразу обращайтесь к силам быстрого реагирования. Солдаты шли, не сбиваясь с ноги, их ничего не выражающие взгляды были устремлены вперед. Либо они не прислушивались к ней, либо ее угроза их совершенно не беспокоила. Это могло быть либо очень хорошо, либо очень плохо. — Не летите с ними! — закричал Макс. — Не думаю, что у меня есть выбор, — ответила Аня. — Да и у вас тоже. Лейтенант Макаров, стоя на пороге кабины, помахал ей рукой. — Прошу вас, доктор Бессонова. Когда она проходила под вращающимися лопастями, те закрутились быстрее, мотор взревел. Поднявшись внутрь, Аня села на единственное свободное кресло и пристегнулась ремнями. Перед тем, как двери в кабину наглухо захлопнули, она увидела Макса, на лице которого появилась жалкая улыбка. И тогда Аня показала ему сжатый кулак с поднятым вверх большим пальцем. Когда вертолет набрал высоту, Аня повернулась к сидящему рядом с ней солдату и в удивлении отпрянула. Рядом с ней сидел не солдат, а экипированная девушка. Ее внешний вид настолько отличался от остальных, что доктор не могла не рассмотреть ее дольше, чем следовало бы. На ней были армейские черные штаны, карманы которых были вплоть набиты какой-то оснасткой и огромный плащ с капюшоном, доходивший ей до лодыжек, на руках были кожаные черные байкерские перчатки, глаза прикрывали темные солнцезащитные очки. Аня опустила взгляд на ее ноги, отмечая угрожающе выглядывавшую рукоять огромного ножа мачете. Она отодвинулась от нее. Девушка тоже изогнулась в бок, чтобы быть подальше от нее, и, подняв одну руку, поправила капюшон. За то время, что Аня занималась хирургическими опытами, у нее было бессчетное количество споров и мелочных столкновений с военной оборонительной силой Петербурга. С тех пор, как правительство стало привлекать к себе ученых людей в поисках лекарства от вируса. Москва умудрялась ущемлять права людей даже тогда, когда миллионы зверели от неизлечимой болезни, но умирали от свинцовых пуль, керосина и химического газа. И сейчас присутствие Анны рядом с девушкой не вселяло никакой надежды на то, что причина ее вызова действительно может быть связана с местом проведения ее опытов, с каким-то обстоятельством, связанным со спецификой ее работы, в особенности с вскрытием сегодняшнего безголового трупа. Единственное, что она могла бы сейчас отдать — это свой зуб на то, что ее соседка была не просто солдатом. Тогда, кто стоит выше спецслужб военной разведки? А главное, зачем им понадобилась их помощь?