Что прячется за маской?

Киришима Эйджиро. Солнечный паренёк с острозубой улыбкой от уха до уха, готовый прийти на помощь и поддержать в любой ситуации, вечно болтающий обо всём и ни о чём одновременно. О таких людях говорят — душа компании. Киришима был оптимистом и никогда не унывал, как всем казалось. Казалось. Пожалуй, ключевое слово во всей этой ситуации. Киришима давно понял, что всем нравятся весёлые и общительные люди. А также, что улыбку можно использовать в качестве маски, которая защищает обе стороны, — её владельца и окружающих, — от боли под ней. Именно улыбка защищает его от вторжения других в его личное пространство и убеждает всех, что у него всё хорошо и ни о каких проблемах не может быть и речи. Если бы они только знали, как они ошибаются. Кто мог предположить, что такой весельчак, как Киришима, на самом деле пытается спрятать всю свою душевную боль за маской. Никто. Хотя нет, был один человек — Кацуки Бакуго. Кацуки Бакуго — полная противоположность Киришимы. Вспыльчивый, грубый, вечно хмурый и ни с кем не вступающий в близкий контакт парень. Ни с кем, кроме него — Киришимы Эйджиро. Пожалуй, этот парень был исключением. Он был единственным, с кем Бакуго общался на равных и даже мог назвать другом. Поначалу Кацуки недоумевал, как такой, как он, вечно весёлый и улыбающийся парень, смог стать его другом. Другом Бакуго, который терпеть не мог слишком наивных и весёлых людей, а Киришима, по его мнению, именно к таким и относился. Но люди склонны менять своё мнение. И он не стал исключением. Спустя несколько месяцев общения, он начал замечать отсутствующий взгляд Киришимы во время совместных просмотров фильмов или же просто зависания в комнате друг друга. Однажды он даже спросил что-то вроде:«Хей, Дерьмоволосый, чё случилось? Не можешь придумать, как уложить свои волосы, чтобы выглядеть ещё тупее? » На что получил нервный смешок, прищуренные от смеха глаза, улыбку от уха до уха и ответ: «Извини, просто и вправду задумался. Ничего серьёзного. У тебя нет повода волноваться.» Бакуго был готов возразить и доказать, что он совсем не волнуется. Однако вместо этого цыкнул и уставился в экран ноутбука. После этого случая Кацуки стал чаще наблюдать за Эйджиро. И всё чаще начал видеть его фальшивые улыбки, адресованные людям и ему в том числе. И это бесило, чёртов Дерьмоволосый, ты не можешь фальшиво улыбаться кому угодно, и уж тем более мне, только не мне. Это действительно выводило Кацуки из себя. И это было странно, с чего это вдруг его стало волновать, как и кому улыбается Киришима. Почему он вообще думает о его улыбке? «Что с тобой не так, Киришима?» — именно этот вопрос всё чаще мучил Бакуго, забиваясь всё глубже в подсознание и заставляя думать о нём по ночам. Сегодня Бакуго решил понаблюдать за Киришимой. Обычное утро, ничего необычного. Закончив собираться, он отправился в школу, что удивительно, его не нагнал улыбающийся Эйджиро, и он зашёл в класс один, а не в компании со своим другом. Кто-то из одноклассников заприметил это и сказал что-то наподобие: «Что, неужели Киришиме надоело терпеть твоё вечно недовольное лицо?» Но, увидев взгляд Бакуго, в котором читалось: «Ещё одно слово, и ты больше никогда не сможешь открыть свой рот.» — все замолчали, но через пару секунд продолжили заниматься тем, чем и раньше. Урок вот-вот должен был начаться, а Киришимы всё не было и не было. И вот, буквально за несколько секунд до звонка, он влетает в кабинет. Запыхавшийся, растрёпанный, взбудораженный и, как заметил Бакуго, с мешками под глазами. «Он что, опять не спал всю ночь, пытаясь пройти ту глупую игру? Если это так, то по дороге домой я его лично подорву и даже не буду сожалеть об этом. Стоп, но он ведь говорил, что его приставка сломалась несколько дней назад. Что же ты тогда делал?» — именно такая мысль пронеслась в голове парня. Киришима, проходя мимо его парты, натянуто улыбнулся, на что Бакуго отвернул голову к окну и начал рассматривать пейзаж за окном. Не смотря на это, он успел увидеть покрасневшие глаза Киришимы. «Это точно не простой недосып, он что, плакал? Серьёзно, он что, рыдал как девчонка? Человек, который вечно твердит что-то про мужественность, плакал всю ночь на пролёт? О чём он вообще думает?» — эти мысли не покидали Бакуго. На протяжении всего урока Бакуго кидал заинтересованный взгляд на Киришиму, но тот даже не смотрел в его сторону. Он вообще никуда не смотрел, он просто сидел с опущенной головой и, казалось, смотрел сквозь тетрадь, в которую он даже не пытался что-то записывать. К концу урока в голове Бакуго крутилось столько мыслей, что он решил во что бы то ни стало поговорить с Эйджиро сегодня вечером и наконец-то узнать причину столь странного поведения. Весь день Киришима улыбался и что-то воодушевленно рассказывал одноклассникам, а когда Мина спросила его насчёт мешков под глазами, он лишь смущённо улыбнулся и ответил, что играл в одну классную игру всю ночь напролёт. После этого он продолжил своё повествование, как ни в чём не бывало улыбаясь и воодушевленно размахивая руками. Наконец-то уроки закончились и можно было идти домой. Бакуго собрал свои вещи и  ждал, когда Киришима сделает то же, и они смогут покинуть здание школы вместе. Когда Киришима закончил, они отправились в общежитие. Выйдя из школы, Кацуки решил начать разговор. Что было удивительно, ведь обычно Эйджиро было не заткнуть, а сейчас он молчал, как будто воды в рот набрал. — Дерьмошима, что ты делал ночью? Откуда мешки под глазами? — Ого, Бакуго, ты что, волнуешься? Только не убивай меня, я просто играл в ту игру, помнишь, про которую я рассказывал? — Ага, а ещё помню, что твоя приставка сломалась, хватит увиливать от ответа! Ты что, думаешь, что я слепой и не вижу твоего отчуждённого взгляда? Не вижу, как ты фальшиво улыбаешься? Не вижу, как смеёшься через силу и пытаешься быть весёлым? Не вижу твоих покрасневших из-за слёз глаз? Ты думаешь, что я совсем ничего не замечаю? Ты считаешь меня совсем тупым? — к концу фразы Бакуго сорвался на крик. От этих слов Киришима опешил, он стоял как вкопанный и не мог выдавить ни слова. — Бакуго … извини. Сказав это, Киришима поспешил убежать, оставив Бакуго в полном недоумении. «Что я творю? Я что, сбегаю от Бакуго? Да уж, очень мужественный поступок. Но ничего не поделаешь, ещё немного, и я бы не смог сдержать слёз. Он раскусил меня, единственный, кто заметил, что что-то не так. Наверное, именно поэтому я и полюбил тебя, Бакуго. Именно потому, что ты всегда такой проницательный. Внимательный, хоть и пытаешься скрыть это за вечным ворчанием. Заботливый, например, ты всегда готов помочь мне с учёбой, хоть и будешь избивать меня тетрадью, при этом говоря, какой я тупой, но все равно будешь  объяснять до тех пор, пока я не пойму. Я всегда мечтал о таком друге, а получив, испортил всё, влюбившись в тебя. Как минимум, я заставил тебя волноваться, и это учитывая тот факт, что ты не знаешь о моей влюбленности. А что будет, если вдруг всё станет явным, что будет тогда? Наверное, ты возненавидишь меня, будешь презирать и избегать. Нет, это будет в лучшем случае. В худшем, ты просто взорвёшь меня, хотя может, это будет и к лучшему, я даже не буду пытаться активировать причуду, лучше уж умереть и не чувствовать всего этого.» За этими мыслями Киришима и не заметил, как добежал до двери в свою комнату. Тяжело дыша, он зашёл внутрь и упал на кровать. Как только тело коснулось мягкого покрывала, он заплакал, наконец-то он мог дать волю слезам, стекавшим по его щекам. Он смог успокоиться только через десять минут, ещё через пять он услышал, как хлопнула дверь в комнату Кацуки. «Чёртов Киришима, чтоб тебя. Какого чёрта я волнуюсь. Нет, какого чёрта происходит с тобой? Разве это мужественно — сбегать? Что с тобой происходит? И что происходит со мной, почему меня это вообще волнует? Хотя нет, на этот вопрос я знаю ответ. Я думал, что такое может случиться с кем угодно, но только не со мной. Похоже, я влюбился в тебя, Дерьмоволосый. Влюбился, как наивные девчонки из фильмов, которые мы смотрели вместе. А ты с бегаешь. Пытаешься избегать меня. И что мне делать после этого? Если ты даже поговорить со мной не можешь. Вот чёрт. Как же всё бесит. Ненавижу этот мир.» Именно с такими мыслями Бакуго подошёл к своей комнате. Зайдя в неё, он переоделся и прилёг на кровать. «Мне нужно ещё раз всё обдумать и поговорить с Киришимой. Хотя о чём мне думать, если я уже всё решил.» Киришима услышал стук в дверь, но не сразу пошёл открывать, только после того, как стук повторился, он подошёл к двери и потянул за ручку. За ней стоял Бакуго. Пожалуй, это был последний человек, которого Киришима хотел сейчас видеть. Но ничего не поделаешь, он впустил Бакуго внутрь. Зайдя, Кацуки осмотрел комнату, всё было как всегда, ничего не изменилось, хотя нет, вот этого плаката на стене не было. Бакуго посмотрел на Киришиму. Он уже успел сходить в душ и теперь его красные пряди были направлены вниз, обрамляя его лицо, волосы, уложенные таким образом, делали Киришиму ещё более милым. Если бы Кацуки мог, он бы сделал так, чтобы он всегда ходил с такой причёской, да, именно так и сделал бы. Но ведь тогда все будут видеть Киришиму таким милым, а это только его привилегия, нет, он бы определенно не хотел, чтобы все видели его таким. Это личное право Кацуки, и он ни с кем не собирается им делиться. Кажется, тишина длилась слишком долго, потому что Бакуго заметил, как Киришима начал отводить взгляд. Поэтому он решил начать: — Эйджиро, скажи, пожалуйста, что случилось? Ты и представить себе не можешь, как это важно для меня. С того момента, как я начал видеть изменения в тебе, я места себе не нахожу. Пытаюсь быть рядом, а ты избегаешь меня. Прошу тебя, не ври мне, скажи правду, я постараюсь помочь, ведь я твой друг, ты сам это говорил. А друзья нужны для того, чтобы помогать друг другу. «О боже мой, Бакуго назвал меня по имени, он волнуется, переживает. Он наконец-то признал меня другом и хочет мне помочь. Я не могу всё испортить и сказать правду, не могу… Но и врать тоже выше моих сил.» Киришима был погружён в свои мысли, в то время как Бакуго терпеливо ждал ответа. — Кацуки… Прости меня, но я не могу сказать, что происходит со мной. Я просто не хочу, чтобы ты начал меня ненавидеть, — голос Киришимы дрожал, он хотел сказать ещё что-то, но не успел. Бакуго подошёл вплотную и взял его за запястье, сделав это, он начал говорить, нет, скорее кричать. — Киришима, в том-то и дело, что я не могу ненавидеть тебя!  Не могу не чувствовать твою боль! Не могу не видеть твои страдания! Я не могу ничего из этого! А знаешь почему, потому что я люблю тебя! — Сказав это, Кацуки отошёл на несколько шагов назад и продолжил, но уже не так громко: — Ну что, теперь ты чувствуешь отвращение ко мне. Но мне всё равно, хотя зачем я вру, кому угодно, но не тебе, мне совсем не всё равно, что ты ко мне чувствуешь, поэтому я и сказал тебе правду. Теперь твоя очередь, ты знаешь, что ненавидеть я тебя точно не буду. Скажи, что с тобой происходит, Киришима? — Бакуго поднял на Киришиму полный отчаяния взгляд, в нём было столько боли, что у Киришимы защемило сердце, а на душе начали скрести кошки. — Бакуго, я трус и не мог тебе сказать, — он почувствовал, как слёзы начали предательски скатываться по щекам. — На самом деле… на самом деле, я давно влюблён в тебя, Бакуго Кацуки. Но я понимал, что если скажу тебе, то ты начнёшь ненавидеть меня, я не хотел рушить то, что у меня было. Я думал, что мне будет достаточно того, что у меня есть, но нет, сперва мне и вправду хватало общения с тобой. Но знаешь, когда у тебя что-то есть, тебе хочется большего, тем более, если это что-то находится прямо перед твоим носом. Я понимал, что у меня нет шансов и это возвращало меня в прошлое, когда я был слабаком. Как оказалось, ничего не изменилось, я остался таким же слабым и это начало съедать меня изнутри. Но я не мог этого показывать, не мог, чтобы не лишиться всего того, что у меня было. — К концу речи Киришима стоял весь заплаканный, а слёзы всё никак не прекращали стекать с его щёк. Бакуго, переварив всё только что услышанное им, подошёл к Киришиме и заключил его в крепкие объятия, уткнув его голову где-то в районе своей шеи, одной рукой он крепко держал его талию, а вторую положил на затылок и начал перебрать волосы. Киришима от этих действий опешил, но как только начал понемногу приходить в себя, перестал плакать и крепко обнял Кацуки за плечи. Услышав, что Эйджиро начал успокаиваться, Бакуго заговорил: — Прости меня за то, что я был грубым с тобой и дал тебе повод начать думать, что я смогу возненавидеть тебя когда-либо. Обещаю, что впредь я не буду хранить от тебя никаких тайн. Я даже попытаюсь стать мягче, по отношению к тебе так точно. А вот насчёт других не уверен. Только, пожалуйста, больше никогда не плачь и не страдай из-за меня, и вообще, не плачь никогда, слышишь, ты слышишь меня, Киришима? Поверь мне, ни один человек в этом мире, что там мире, ни одно существо в нашей галактике не достойно твоих слёз! — Сказав это, Бакуго сжал Киришиму в своих объятиях ещё сильнее. — Бакуго, я так тебя люблю… — сказав это, Киришима немного отстранил от себя Бакуго и посмотрел на него. Наверное, на него смотрело самое счастливое лицо, которое доводилось видеть Кацуки. Его улыбка растянулась от уха до уха, обнажая острые зубы, глаза были немного прикрыты из-за улыбки, но в них было видно столько тепла, любви, преданности и счастья, сколько не каждый человек увидит за всю свою жизнь. «Да, пожалуй, это и называют счастьем.» — Подумал Кацуки. Киришима был очень счастлив, что всё разрешилось именно так. Из раздумий его смогли вывести только тёплые губы Бакуго, нежно касающиеся его собственных, Киришима ответил — это не был поцелуй. Это было всего лишь касание губами, но даже так они смогли передать всю любовь, которую испытывают друг к другу. На поцелуи у них ещё будет время, самое главное, что они наконец-то смогли рассказать свои тайны друг другу, разрушив все недопонимания и сомнения. Иногда, чтобы тебя любили, не обязательно натягивать улыбку, которая будет служить тебе маской, достаточно просто быть собой и не бояться делать шаги на встречу. И тогда уже улыбка не будет маской, за которой ты прячешься от всего мира, а будет способом выражения твоих эмоций, радости, счастья и умиротворения. Эйджиро Киришима понял это благодаря Бакуго Кацуки. А тот в свою очередь понял, что единственная улыбка, которую он хочет видеть — это счастливая улыбка Киришимы Эйджиро, которая, пожалуй, может посоревноваться с солнцем в своей ослепительности. А то, что она может осветить и указать верный путь, он даже и не сомневается. Её хватит, чтобы осветить как минимум один путь, и это их путь, путь Кацуки Бакуго и Эйджиро Киришимы, а большего им и не нужно.