Закройся, забаррикадируйся

      Сколько времени уже прошло? Он не знает сам, да и не особо хочет. Он уже вообще ничего не хочет. Полная апатия. Когда-то Лоринайтис мог любить, сострадать, бояться, радоваться, мог ещё кучу вещей, как и любой другой человек. Но жизнь, видимо, была против. Война, ещё одна, дом Брагинского и всех его прихлебателей, конец.       Каждый день он надеялся лишь на то, что солнце поскорее сядет, и ложился спать лишь надеясь, что уже не проснётся. Но каждое утро это продолжалось - пытки, побои, домогательства, бесконечный круговорот всей черни и гнили этого мира. Спина изрезана от поясницы до шеи, больше походя на багровое месиво, а руки он резал уже сам. Каждый день Торис просил убить его, но каждый раз звучал отказ, сопровождавшийся дополнительными истязаниями. С надеждой он мог смотреть только на Наталью, которая не видела в нём ничего, кроме жалкой крысы, прислуги и бесхребетного слабака. И именно немилость со стороны девушки, в которую литовец всей душой был слепо влюблён, заставила его это сделать.

Всё скоро закончится, закончится, закончится. Просто нужно остаться здесь. И всё.

      Пока Иван в очередной ушёл из дома, чтобы продолжить войну с Людвигом, Лоринайтис решился сбежать. Нет, не на улицу - он уже пытался и его после этого так избили, что всякое желание отпало напрочь. Он сбежал ото всех, забарикадировавшись в старой тёмной комнате, о которой многие и думать забыли. Чтобы наконец завершить свои страдания.       Разумеется, его пропажу заметили. Наталья, как главная подлиза и приспешница Ивана, первой стала искать Ториса. И нашла. Она знала этот дом вдоль и поперёк. - Я знаю, что ты здесь, скотина. Выходи отсюда, пока я сама тебя не достала. Вот придёт Иван, он тебе такое устроит. - Наталья упорно стучалась в дверь. - Нет. - коротко отвечает Лоринайтис. Ему просто наплевать. - Я сказала тебе выходить оттуда немедленно. - строго вторит Арловская. - Я не выйду отсюда. Уйди и всё. - голос Ториса дрогнул. - Выходи. Последний раз требую. - белоруска срывается на крик. Она окончательно доводит и без того подавленного литовца. - Заткнись, тварь!, - это было настолько неожиданно, что Наталья просто впала в ступор, не в состоянии вымолвить ни слова, - Теперь говорить буду я, а ты будешь стоять и слушать меня, приблядуха кровавого тирана. Я любил тебя, я к тебе тянулся, я видел в тебе то, чего не хотели видеть другие, а ты просто слюни пускала на твоего братца-подонка, а надо мной издевалась. Я терпел, долго терпел, сука. Но теперь вы все меня заебали, я вас всех ненавижу! Отвали от меня, все отвалите, и просто дайте мне сдохуть. - на последнем предложении Лоринайтис срывает голос от криков, и просто шепчет, пытаясь не захлебнуться в слезах. Арловская не находит, что ответить, и медленно топает по коридору, подальше от злосчастной двери.

Не выходи из комнаты, Пускай только комната догадывается, Как ты выглядишь; и вообще - Инкогнито Эрго сум!

      Через несколько дней Иван, конечно, возвращается, уже оповещённый обо всём Натальей. Но они вдвоём находят в тёмной, сырой коморке лишь холодное тело с закрытыми веками и чуть видной улыбкой. Он наконец свободен.