Про последствия урагана уроки словесности и котов

Ранний вечер. Синие тонкие сумерки. Уже высыпали меленькие звезды, и цветы жасмина издают сильный аромат, но окружающее различается довольно хорошо. Видно, что в этой местности недавно пронёсся мощный ураган: наломано много деревьев, вырваны с корнем кусты жимолости и дикой сирени, обильно произраставшие вокруг. Пострадал от стихии и большой эльфийский дом. Цветы погибли, аккуратные песчаные дорожки размётаны, засыпаны разной дрянью. Немногочисленные садовые статуи опрокинуты, разбиты. Овальный декоративный пруд превратился в лужу грязной воды с ошмётками изорванных листьев и смятых водяных лилий. Лёгкий питьевой фонтанчик-«рыбка» перевернут — из раскисшей земли нелепо торчит рыбий хвост. Но вокруг дома следы урагана ликвидированы. Убраны ветки, расчищены подходы к дому. Починенный вход сияет обновлёнными каменными ступеньками. В окнах стоят совершенно чистые, целые стекла. Упавшие перила заменены на новые, отполированные до блеска. Несколько эльфов возятся на повреждённой крыше. В непострадавшей гостиной открывается дверь. Входит усталый нолдо средних лет с вязанкой дров на плече. За эльфом в комнату прошмыгивает большой, толстый, явно избалованный кот. Эльф шумно скидывает дрова перед камином, присаживается на корточки начинает укладывать поленья для розжига, при этом негромко бурча сквозь зубы: «Зато дров теперь будет вдоволь — к месту сказано! А то бы мы бы и без этого морготова урагана дров не запасли! — кот ласкается к эльфу, последний с досадой отпихивает зверька. — - Да ну тебя, Муркас! Хоть ты под руку не лезь…» Обиженный Муркас прыгает на высокое мягкое кресло, сворачивается клубком и засыпает. Запалив огонь и сложив остатние дрова в ярко блестящее медное ведёрко, эльф уходит. Постепенно темнеет. В камине разгорается огонь. Освещает комнату. Первым из темноты появляются расположенные неподалёку от камина предметы мебели: узкая софа с изогнутой спинкой и изящный диванный столик полукруглой формы. На столике стоит запылённая приземистая бутыль вина в соломенной оплётке, пара серебряных кубков, небольшая, узорчатая глиняная чаша и чуть запотевший кувшин холодной воды. Вновь открывается дверь. Слышатся лёгкие эльфийские шаги. В гостиную один за другим заходят Маэдрос со свёртком подмышкой. Маглор с тушечницей и кистью для письма. Следом за взрослыми тащится ужасно недовольный подросток Эльрос, словно веером обмахиваясь самодельной тетрадью из зеленоватой травяной бумаги. Братья феаноринги ведут тревожный разговор. — Неужели придётся вновь бросать обжитое место и бежать, прятаться? Как же надоело! Хоть снова в бой иди… — сокрушается Маглор. Маэдрос пожимает плечами. — Погодим бежать. Может быть это просто ураган. Нельзя все беды и несчастья сваливать на Чёрного Врага. В конце концов, орочьи-то разъезды наше убежище так и не обнаружили. Маэдрос подходит к большому столу, раскладывает стопку неровных обрывков бумаги и пергамента, гусиное перо для записей, чернильницу, чистый свиток все той же травяной бумаги. Но Маглор кладёт руку на стол, мешая брату. — Стоп-стоп! Что это ты, Маэдрос делать собрался? — Подсчитывать убытки от урагана. Ты, Маглор, имеешь что-нибудь против? — Против подсчётов, брат мой старший, я ничего не имею. Но изволь расположиться где-нибудь в другом месте. Нам этот стол нужен для занятий изящной словесностью. — Самое время для занятий изящной словесностью! И самое место, — недовольно бурчит Маэдрос, но сгребает бумаги и перебирается на софу к полукруглому столику. Там располагается, раскладывает принесённое. Какое-то время хмуро листает свои записи на обрывках, ловко используя мифриловую руку как бумагодержатель. Начинает писать, скрипя пером, и время от времени взглядывая на свои заметки, сделанные в местах разрушения. Маглор поворачивается к воспитаннику. Эльрос, пользуясь тем, что на него никто не смотрит, усердно гладит кота. Маглор хмурится. — Элероссе, оставь кота в покое, садись за уроки. И не надо делать такое трагическое лицо. Уверяю тебя, в задании нет ничего сложного. Просто опиши недавний ураган. Можно даже не стихами. — А как? — мальчик явно тянет время. Маглор вздыхает. — Прозой, Элероссе, эпистолярной прозой. Представь, что ты пишешь письмо своему другу. — У меня нет друзей, — фыркает хитрый полуэльф. — Некому писать. Но опытного наставника такими штучками не проведёшь. Он коварно усмехается, выдвигает новый план. — Тогда пиши Эльронду. Брат-то у тебя есть. — А что ему писать? — смеётся Эльрос. — Он и сам все видел. Мы же в одной комнате спали, когда ураган случился! — Тут мальчика осеняет новая мысль. Он принимает картинно измученный вид и обиженно спрашивает. — А почему Эльронд не сидит и не пишет мне это орково письмо? Я один должен мучиться! Несправедливо… — Эльронд все свои задания сделал ещё утром, — терпеливо объясняет Маглор, занимая место напротив воспитанника. — А кое-кто спозаранку улизнул с рыбаками на речку. Так что все справедливо. — На зорьке самый лучший клёв! — оправдывается мальчик. — Эльронд тоже хотел на рыбалку идти, только проспал! В чем я виноват? В том, что встал рано? За это меня карать? — Твой урок отнюдь не наказание, — Маглор говорит вполголоса, пока ещё довольно спокойно, — а обучение. Вы должны вырасти образованными эльфами. — Я не эльф, — дуется мальчик. — Я — человек. — Тем более, — парирует Маглор. — И вообще, прекращай пустые разговоры и принимайся за дело. Эльрос придвигает к себе тетрадь. Опускает кисточку в тушечницу. И… ставит на середину страницы большую жирную кляксу. Наставник хмурится. — Оригинальное начало письма… — Я нечаянно, она сама упала! — горячо оправдывается Эльрос и спешно начинает писать. На какое-то время воцаряется тишина. За окном собирается дождь. В камине потрескивают дрова. Кот спит, развалясь на кресле. Маглор коршуном следит, за мальчиком, не давая отвлекаться. Но полуэльф все равно то на дождик поглядит, то тяжко вздохнёт, то почешет лоб. Время идёт. Темнота сгущается окончательно. Ночь вступает в свои права. Озарённая лишь пламенем камина, гостиная погружается в густой мрак. Маэдросу с Эльросом приходится напрягаться, чтобы различать написанное. Тогда Маглор встаёт, берет два канделябра со свечами. Подходит к камину, лучинкой зажигает свечи. Один канделябр ставит на столик брата. Другой несёт воспитаннику. Маэдрос, не отвлекаясь, кивает головой в знак благодарности. Эльрос, пользуясь тем, что наставник отошёл, прекратил писать и с непонятным интересом уставился в окно. Маглор ставит канделябр на середину стола, садится и неодобрительно качает головой. — Элероссе, перестань глазеть в окно, там ничего не написано про ураган. Там вообще ничего не написано — там темно и сыро, там идёт дождь. А ты уже второй час сидишь, глазами хлопаешь, простенький текст из себя выжать не можешь. — Нууу… — тянет Эльрос — я ищу вдохновение. — Пишет несколько слов и надолго замирает, картинно уставившись в потолок. Время идёт. Дрова в камине потрескивают. Свет свечей слегка колеблется. По стенам пробегают длинные черные тени. Маэдрос перебирает свои бумажки, озабоченно хмурится и качает головой. Кот потягивается, переворачивается на другой бок, снова засыпает. Эльрос неподвижен. Взгляд его устремлён вверх. Кисточка для письма замерла над страницей. Неожиданно на текст падает разлапистая клякса. У Маглора кончается терпение. Феаноринг хлопает ладонью по столу и во весь свой великолепный голос рявкает. — Эльрос! Мне за тебя стыдно! От этого голоса, некогда заполнявшего величавой песнью пиршественные залы, ведущего в атаку эльфийские отряды, заставлявшего повиноваться неукротимых братьев-феанорингов, от этого волшебного голоса звенят оконные стекла, хлопает дверь, вздрагивает пламя камина, шепчутся сухие камыши в напольной вазе у двери, Маэдрос откладывает перо, вопросительно глядя на дымящегося брата. А кот, до того мирно спящий, в ужасе подскакивает на две ладони над креслом и начинает заполошно озираться — хвост его мелко-мелко дрожит от ужаса, а уши плотно прижаты. Кажется, Эльросу самому делается стыдно. Он трясёт головой, словно отгоняя морок, краснеет, низко-низко наклоняется над тетрадью, промокает кляксу, опускает кисточку и начинает быстро писать. Маэдрос дергает плечом, бормочет себе под нос что-то о «жгучей отцовской крови», продолжает скрипеть пером. Маглор немножко конфузится своей вспышки. Он встаёт, неспешно проходится по комнате. Останавливается у братнего столика. Наливает вина в серебряный кубок, разбавляет водой, прихлёбывает. Немножко подумав, брызгает водой из кувшина себе в лицо. Совершенно успокоившись, наставник вновь садится напротив воспитанника. С удовлетворённой улыбкой глядит, как стремительно бегает по тетрадке кисточка для письма. Маэдрос тем временем закончил работу. Перечитал свиток. Сокрушённо покачал головой. Закрыл чернильницу и обтёр перо мягкой тряпочкой. Придвинул к себе кубок. Налил калинового вина. Протянул руку к кувшину с водой, подумал, но разбавлять не стал. Сидит, неторопливо потягивает вино, заломив брови, глядит куда-то вдаль. Эльрос старательно пишет своё письмо, потирая то лоб, то затылок. По всему лицу юного полуэльфа уже чернеют пятна туши, изъявляя неподдельное усердие «творца». Наконец муторная работа окончена. Ученик сдувает с крутого лба упавшую прядку волос и торжественно вручает строгому наставнику свою тетрадь. Маглор доволен. — Ну вот, Элероссе, не так и сложно было. А уж извертелся-то весь! Вот, возьми платок, вытрись, а то измазался тушью, пока писал. Эльрос встаёт, берет протянутый платок и начинает так усердно тереть лицо, что краснеют не только щеки, но и уши, и лоб. Маглор углубляется в творчество воспитанника. Довольная улыбка учителя медленно увядает, заменяется гримасой отчаяния. — - Элероссэ! Что это? — Письмо, наставник Маглор. Ты сам велел мне его написать. — Я велел тебе описать недавний ураган. А что ты сделал? — Ураган описал. Как ты и велел. — — Что?! По-твоему, это описание урагана?! «Был сильный ветер и тучи. Сначала сквозь них проглядывало солнце, потом был закат, потом наступили мрак и тьма. А потом пошёл сильный дождь», — цитирует Маглор. И презрительно взмахивает тетрадью. — Ради этих трёх фраз ты столько времени мучился сам и мучил меня?! — Там ещё есть… — недовольно бубнит смущённый Эльрос, — не только эти фразы… — Дальше начинается сущий кошмар! — вновь бурно, по-феаноринговски возмущается Маглор. — Послушай только свои измышления! «Ураган летел, ломая и гня деревья». ГНЯ! ГНЯ! Что за слово такое?! Гня! Самому-то не противно слышать эту гадость?! — Ну… угнетая? — пытается угадать правильное слово подросток. Маглор продолжает бушевать. — Угнетая?! Угнетая деревья?! Ураган тебе что, Моргот какой-нибудь? Только представь себе: ураган угнетает, а деревья стонут под непосильным игом! — Но они и взаправду стонали… — робко оправдывается Эльрос. В разнос лениво вмешивается Маэдрос. — Зачем ты на ребёнка нападаешь? Ну, подумаешь, «гня» написал. А что тут такого страшного? Слово, как слово, не хуже других. — Не порть мне воспитательный процесс! Нет такого слова! — с размаху осаживает брата Маглор. — Эльфы должны заботиться о гармонии и благозвучии собственной речи. — Зачем специально заботиться о каком-то неведомом благозвучии? Разве мы плохо говорим? По-моему, вполне нормально, — раздумчиво выдаёт в пространство Маэдрос и запивает свои слова глотком вина. Вконец разъярённый Маглор брезгливо фыркает. — Ой-ой-ой! И кто это здесь рассуждает? Уж не тот ли мой брат, который непрерывно бранился на чистом орочьем, убирая с крыши сарая еловый комель! Бранился, к слову сказать, полдня, ни разу не повторившись! — Нечаянно вырвалось, со злости, — отзывается Маэдрос, пряча лицо за краем кубка. — Эта морготова ель рухнула столь «удачно», что разворотила весь сарай! Ты же сам распилы оттаскивать помогал. Да и вообще… — внезапно спохватывается старший феаноринг, — откуда ты знаешь, что мои высказывания были столь разнообразны и неповторимы, как ты, душа моя, только что описал? Маглор презрительно хмыкает. — Тоже мне, загадочная тайна! Живя рядом с тобой, даже бедняга Муркас выучил все разновидности грубой орочьей брани! — Никак ты и его проэкзаменовал? — усмехается Маэдрос, приправляя свои слова еще одной порцией калинового вина. Эльрос, воспользовавшись перепалкой старших, играет с котом. Бедолаге не дают отдышаться после приступа паники, вызванного гневом Маглора. Надоедливая кисточка для письма щекочет, то кончики ушей, то усы, то нежные подушечки лап. Муркас дёргает ушком, выпускает коготки и недовольно отмахивается. Эльрос улыбается. Вновь дразнит своего любимца. Кот встать и уйти ленится, но возмущённо фыркает, смешно чешется лапой. Полуэльф осторожно, дабы не повредить домашнему любимцу, запускает прядь своих длинных волос в многострадальный кошачий нос. Муркас крутит головой, фыркает несколько раз подряд, тоненько чихает. Кошачий чих заставляет Маглора отвлечься от пикировки с братом. — - Элероссэ! Оставь кота в покое и переделывай свой текст. Чтобы без ошибок и всяких там «гня». Я проверять буду досконально. — Да понял я, наставник Маглор! Уже переделываю… — огрызается недовольный мальчуган, обмакивает высохшую кисточку в тушь и углубляется в работу. Но напоследок легонько дует коту в нос. Кот чихает три раза подряд и наконец-то спрыгивает с кресла, обиженно крутя хвостом, уходит на медвежью шкуру, что лежит перед камином. Мальчик с тяжким вздохом пытается доделать надоевшую работу. Но тут в дверь врывается шумный и пёстрый, весёлый вихрь. Этот вихрь пролетает по комнате, трогает камыши в вазе, так чтобы они зашептались, переворачивает подушку на кресле, взмётывает по дороге тяжёлую оконную штору и успокаивается у столика Маэдроса, превращаясь во второго воспитанника, Эльронда. Он поднимает кувшин с водой, стоящий рядом с винной бутылью и, не утруждая себя поиском чаши, звучно пьёт прямо из горлышка. Тоненькая струйка бежит из угла рта по подбородку, стекает в вырез туники. Маглор хмурится, но не успевает ничего сказать. Эльронд, опустив кувшин, неприглядно утирается ладонью вместо салфетки. — Уф! Едва до водички добрался, все горло пересохло! — довольным голосом объявляет вошедший. — Вяленых окуней в погребе наелся, теперь пить охота — сил нет! И вновь надолго приникает к кувшину. Эльрос недовольно мазнув по брату взглядом, продолжает свою работу. Маэдрос потягивает калиновое вино, бесстрастно глядя на ровное, золотистое пламя свечи. Кот спит, дрыгая во сне лапками, будто убегает подальше от ужасов сегодняшнего вечера. В камине трескается и падает на угли перегоревшее брёвнышко, в трубу летят алые искры. По подоконнику стучит сильный дождь. — Зачем тебя в погреба-то понесло? — сердито вопрошает Маглор, ему не нравятся манеры и речь обоих братьев. Кажется, сейчас будет урок этикета. Ничего не подозревающий Эльронд шумно плюхает кувшин на столик, и со смехом валится на медвежью шкуру. — Повар сказал, — звонко и весело поясняет близнец Эльроса, тормоша кота, — что в северном погребе мыши погрызли два круга сыра и подпортили мешок ячменя. Поэтому нам с Охтароном и Айналкаром пришлось там ставить мышеловки. Ведь этот лентяй… — подросток опрокидывает Муркаса на спину, треплет беленькое брюшко, — этот лентяй только спит да сметанку лижет, а свою работу не выполняет… мышей не ловит… мыши ему скоро усы обгрызут, а он и не пошевелится… Говоря всю эту бессмыслицу, Эльронд тискает, ворочает кота, гладит, чешет животик — в общем, бедному животному так и не удаётся спокойно подремать. Маглор сердится на легкомыслие братьев, но держит себя в руках и очень спокойно произносит. — Элерондэ, перестань шалить, пожалуйста. У вас с братом имеются весьма серьёзные недочёты в воспитании, — огненный взгляд в сторону некстати хмыкнувшего Маэдроса, — и их нужно срочно исправлять. Вы должны научиться… Эллерондэ! — который раз за вечер срывается наставник. — Ты меня совершенно не слушаешь! ОСТАВЬ КОТА В ПОКОЕ И… Внезапно Маэдрос начинает смеяться. Это так неожиданно и странно, что все эльфы поворачиваются к старшему феанорингу. Тот качает головой, отставляет вино и весело говорит, переводя блестящие зелёные глаза с брата на воспитанников. — Знаешь, что я сейчас подумал, глядя на вас троих? Пройдут века и тысячелетия. На смену эльфам придут неведомые народы. У них появятся свои языки, свои нравы и обычаи. Они станут поклоняться другим богам. Но, пока на свете существуют коты и мальчишки, во все времена, на всех языках мира будет звучать бессмертная фраза «Оставь кота в покое!»