Брат мой, брат.

      У Харальда нехорошо на душе. Он может очень долго не обращать на это внимание, но где-то там в глубине раз за разом голос Хальвдана произносит: «Бьорн спас мне жизнь»       Харальд в принципе никогда не придавал особого значения тому, что брат рядом. Это казалось чем-то естественным и единственно верным, и тем более непонятным стало его отсутствие. Даже просто отпускать его в то путешествие было странно. Конечно, Хальвдан не был обязан всегда сидеть рядом с Харальдом, он к этому и не стремился, но даже так Харальд не мог спокойно, без ревности, принять его уход.       «Я люблю только двух людей. Тебя, мой брат, и мою принцессу…»       Уже тогда из двух остался только один. Эллисиф предала его. Хальвдан не предал.       На всём свете не было второго человека, которому бы Харальд смог доверить абсолютно все свои мысли, свою жизнь. А теперь…       Теперь Харальд не был уверен, что брат не убьёт его.       Единственное, в чём Харальд никогда бы не позавидовал Рагнару — это его отношения с братом. Он был уверен, что они с Хальвданом никогда не станут враждовать, но теперь по воле ли богов или наоборот, от того, что они отвернулись, теперь и они враги.       «Давай, иди к своему новому женишку…»       А кто был старым? Не себя же Харальд подразумевал под ним, но больше-то и некого. А Хальвдан был слишком немногословным, чтобы по нему было понятно хоть что-то.       Хальвдан не Ролло и не поднимает меча против брата, теперь пирует и сражается в Вальхалле, а Харальд готов до скончания дней проклинать свои руки и секундный злобный порыв.