Одарённые

Какой паршивый конец: умру так рано и совсем ни за что. Моё сознание ещё оставалось при мне, однако тело моё испытывало ужасающий спектр болезненных ощущений. Я попытался пошевелить пальцами на правой руке, на что те отзывались жгучей болью по всему запястью. Мне стало страшно открывать глаза, говорить что-либо или пытаться шевелиться. Уши заложило и я совершенно ничего не слышал. Думаю, пришло время вспомнить мою прекрасную жизнь… Я начал вспоминать своё прошлое. Вспомнилось, как я сломал ногу, упав с велосипеда, как я болел ангиной, как однажды, после школы, меня чуть не побили гопники… Эй, почему вспоминается только плохое?! Неужели я не могу ничего хорошо вспомнить?! Неужели… в моей жизни… не было хорошего? Я попытался целенаправленно вспомнить что-то хорошее из своей жизни, но ничего не приходило на ум. Тоска охватила меня и, забыв про страх, я хрипло прошептал: — Как же… так… Мой голос показался мне невероятно громким и грубым, словно это был и не мой голос. Боль постепенно стихала, оставляя за собой ощущение продирающего до костей холода. Лишь правая рука, которой я недавно пытался пошевелить, всё ещё сильно болела, словно сгорая в пламени. По телу пробежал морозный ветерок, заставив меня слегка поёжиться… … Стоп. «Ветерок» внутри магазина? Я, борясь со страхом, очень медленно попытался открыть глаза. Я… умер? Картина, которая меня встретила, потрясала сознание. Передо мной было невероятно красивое чистое ночное небо. Никогда в своей жизни я не видел столько звёзд, а почти полная луна казалась как минимум втрое больше той, что я привык видеть. Всё это настолько очаровывало, что глаз не оторвать. По спине и шее снова прогулялся холодный ветерок и я по привычке съёжился в своей ветр… овке? Я повернул голову набок. Удивительно… И очень жутко. Оказалось, что лежу я где-то посреди леса и, более того, одет в отвратительные лохмотья, которые и одеждой-то назвать сложно. Всё так же лёжа, я начал смотреть по сторонам: слева от меня догорал маленький, слабый костерок, справа же… Ух… Всё это время моя правая рука не переставала болеть, и я, наконец, понял почему. Вернее, увидел. Она вся была покрыта глубокими царапинами и истекала кровью, при этом из некоторых ран торчали осколки какого-то стекла. Мне стоило бы напугаться, но, похоже, эмоциональное потрясение от только что перенесённой смерти вымотало мою нервную систему настолько, что сил паниковать у меня просто не осталось. Конечно, могло быть и так, что мертвецы, вроде меня, просто не чувствуют страха, но это было бы странно — боль-то я как-никак чувствую. Стараясь не спешить, я занял сидячее положение и, аккуратно положив руку на ногу, начал хорошенько осматриваться. Между ногами, в небольшой красной лужице, лежало сильно разбитое зеркало. Не нужно быть Шерлоком, чтобы догадаться, из чьей руки натекла эта лужа и кусочки какого зеркала торчали из моей ладони. Дело раскрыто… Слева раздался громкий хлопок, заставивший меня, задержав дыхание, слегка подпрыгнуть на месте. Просто… костёр. На секунду прикрыв глаза и тяжело выдохнув, я отложил подальше разбитое зеркало и продолжил осматриваться. Чуть дальше, прямо под моими ногами, лежал развязанный мешок небольшого размера: он завалился в мою сторону так, что я мог видеть часть его содержимого. Кажется, там лежали какие-то фрукты, напоминающие груши, и что-то из одежды. Снова подул холодный ветер. Вот же дубак! Если я помер, то какого хрена мне так холодно?! Это могильный мороз или что?! Опираясь на левую руку, я резко встал. Вместе с тем у меня закружилась голова. Так и не придя в себя, я начал рассуждать вслух: — В подобной ситуации нужно действовать последовательно: так бы поступил герой видеоигр. Сейчас у меня есть две проблемы: кровоточащая рука и холод. В темноте да на морозе заниматься самолечением, в котором я итак не силён — затея наиглупейшая. Начну с костра. Голос звучал непривычно: он был грубее и, в отличие от моего, совсем не хриплым. К тому же он был очень громким даже тогда, когда я говорил шёпотом. Я без особого энтузиазма пошёл к ближайшему лесу, чтобы насобирать хворост. Осматривать землю для этих целей было невозможно — слишком темно — поэтому я осматривал деревья на уровне глаз, выискивая ветки без листвы. Поиски отняли у меня около семи минут. С большим трудом обломав пару более-менее сухих веток, я, трясущийся от холода, поплёлся к почти потухшему огню и, не церемонясь, бросил в него собранное. Языки костра дёрнулись и он потух… Я уж начал материть себя за недальновидность, но спустя пару секунд огонь снова разгорелся. Фух, мать-перемать, пронесло… Ещё не хватало потушить его своими же руками! Будто решив подшутить надо мной, угли неожиданно треснули, заставив моё сердце пропустить удар. — Та-а-а-а-ак! Рука! Я снова взглянул на свою руку. Множество царапин покрывало кожу перпендикулярно пальцам, на тыльной стороне ладони порезов было заметно больше и сходились они все у её ребра, оттуда же торчало несколько маленьких осколков зеркала. А что… делать-то? Я совсем ничего не смыслю в медицине. Конечно, забинтовать обычный порез я смог бы без проблем, но моя ситуация выходила далеко за грань «обычного». Вдобавок, разглядев получше в свете костра внешний вид моей руки, с которой всё ещё капала кровь, я немного запаниковал… и чуть не блеванул. — Так… Фух… Та-ак!.. Спокойно!.. Это просто порез! Просто жуткий, истекающий кровью, на всю руку… п-просто порез! Н-нужно… Нужно промыть его чем-то! Расстояние до мешка я преодолел в один прыжок, который чуть не окончился моим падением. Я не раздумывая начал выгребать содержимое из мешка, пока на землю не упал… Кажется, это была фляжка. Я поднял её здоровой рукой и слегка встряхнул, чтобы убедиться в том, что она не пустая. Стоп, а почему я вообще должен этим заниматься? Может, стоит позвонить в скору… Ах, ну да, я же, блин, оставил телефон в других штанах, вот растяпа… Мне не хотелось снова смотреть на искалеченную ладонь. Сильно не хотелось! Но делать, похоже, было больше нечего. Я зубами вырвал деревянную пробку и из… эм… «сосуда» донёсся мощный душок, который обычно сопровождает крепкий алкоголь. Встряхнув головой и, тем самым, отбросив ненужные мысли (а вместе сними и пробку), я немного отпил из кожаной фляжки. Зачем? Во рту было как-то чересчур сухо, плюс — видел, что так делали в кино и играх. В тот же момент я пожалел о своём решении. — Кхе-кхе… Кто только такую дрянь пьёт?!.. Кхе… Фу!.. Сплюнув остатки алкоголя под ноги, я сжал зубы и начал поливать вытянутую вперёд правую ладонь. Хоть это и было болезненно, но, честно говоря, я ожидал, что будет хуже. Затем, положив вместилище спирта на землю и оперев его боком на сумку, я начал аккуратно вытаскивать впившиеся в мясо кусочки стекла. Итак, дважды порезав средний палец на недавно здоровой левой руке, я, прослезившись, сорвался на крик: — Да блять! После чего, мне в голову пришла весьма очевидная мысль: Почему я делаю это в темноте?! Ослабленный как физически, так и эмоционально, я сел на траву рядом с костром и продолжил вытаскивать маленькие острые блестящие занозы. Угольки время от времени успокаивающе потрескивали, а сам огонь приятно грел мою холодную кожу. Даже грёбаные комары не рисковали отвлекать меня от дела. В глазах стало как-то туманно и я на секунду прикрыл их. Когда они вновь открылись, моё лицо плавно летело навстречу костру. Однако, я смог избежать столь малоприятной концовки, резким движением выставив перед собой руки… То есть руку… Правую… В один момент моя ладонь покрылась голубоватыми языками пламени. Вскочив с места, я начал быстро махать ей вверх-вниз, пытаясь таким образом затушить огонь. Это не помогало. Я попытался сбить огонь не пострадавшей рукой, но это привело лишь к паре дополнительных ожогов. В панике я начал осматривать окружающее пространство. Вода! Жидкость! Что-нибудь! По отблеску луны я заметил небольшую лужицу справа от мешка и буквально прыгнул в неё рукой вперёд. Немного пошипев, огонь потух. Жгучая боль не отпускала, но я всё же вытащил руку, с которой стекала густая тёмная жидкость. «Что это за…?» — успел подумать я за секунду до того, как меня вырвало от отвращения — с моей руки капала моя же запёкшаяся кровь. После чего я попытался встать. Моё тело сковала невероятная усталость. Глаза отказывались оставаться открытыми дольше доли секунды. Сделав пару шагов, я упал с другой стороны костра и почти моментально вырубился.