Le soin

Всего два оборота ключа отделяли меня от тишины квартиры и компании чашки нормального чая. Вечер выдался безумным и по-настоящему шумным и все, чего хотелось, просто развалиться в кресле, стащив с полок книгу наугад, и на какое-то время забыть о мире. Бурные вечеринки в компании очкастой заводилы всегда проходят на ура, но, на мой своеобразный вкус, они больше утомляют, чем радуют. Хотя в моменты, когда очень нужно отвлечься, это — первое средство. Замок щелкнул, позволяя мне пройти внутрь. Привычно бросил связку ключей на тумбочку, повесил пальто и засунул туфли в шкафчик. Потянул пальцами за узел галстука, ослабляя его удушающую хватку на своей шее, и расстегнул верхние пуговицы рубашки — дышать сразу стало проще. Черт бы побрал эти дресскоды в крупных компаниях. Особенно галстуки. Как человек может чувствовать себя комфортно, зная, что на его шее болтается петля? И еще туфли, которые постоянно жмут. Ерунда это все. Если бы кто-то спросил меня, то я бы посоветовал им не донимать людей этим недоразумением, а позволить им работать так, как комфортно. Но мало кто интересуется мнением обычных служащих, и мой случай не исключение. Ханджи говорит, что в костюме я выгляжу еще более угрюмым и пугающим, чем обычно, и у меня нет причин ей не верить. Но не собираюсь ничего менять до тех пор, пока это помогает работать. Да и политика компании не даст мне этого сделать. Первым делом душ — смыть с себя этот день и наконец расслабиться. Теплая вода поднимает настроение, поэтому из ванной комнаты выхожу чуть ли не вприпрыжку. Образно говоря. Домашний растянутый свитер как нельзя лучше справляется с напоминанием о том, что рабочая неделя окончилась и можно на долгих два дня забыть о работе. Ну или хотя бы попытаться. Толстые носки скользят по паркету, но лучше так, чем без них — жутко не люблю холод, постоянно мерзну. Еще и зима выдалась на удивление затяжной, постоянно радуя минусовой температурой, а еще новыми сантиметрами снега чуть ли не каждую неделю. На кухне достаю чайник и, набрав воду, ставлю его на блестящую панель индукционной плиты, затем открываю дверцы шкафчика с чаем. Нос улавливает тонкий, почти не ощутимый аромат черного чая с бергамотом, легкие нотки цитруса, тонкий запах фруктов и пряный — корицы и имбиря. Моя небольшая слабость. Немного подумав, отдал предпочтение черному чаю с корицей и имбирем. Насыпав листья в заварник, принялся ждать свиста чайника. За окном ветер резкими порывами сметал снег с крыш домов и машин, подбрасывая его в воздух и кружа, играясь, предлагая присоединиться к веселью, но пребывание в стенах теплой квартиры прельщало куда больше сомнительной вылазки на свежий воздух. Если такой бывает в центре мегаполиса. Чайник просвистел одновременно с дверным звонком. Быстро залив кипяток в заварник под электронные звуки звонка, дико бьющие по ушам, я пошел смотреть, кого нелегкая принесла так поздно на мой порог. Ко мне редко приходят гости, даже та же Зое, да и Эрвин тоже. Они этого не говорят, но я знаю, что им в моей квартире неуютно. Мне сложно их в этом винить, тем более что не особо страдаю от одиночества. Брови сами собой поползли вверх от удивления, когда я открыл дверь. На пороге стоял Эрен. Куртка расстегнута, руки в карманах, сквозь дырки на джинсах выглядывают покрасневшие коленки, а кофта даже на вид не кажется теплой. Щеки и нос покраснели так, словно на морозе он провел минимум несколько часов, хотя застегнуться не додумался, идиот. Глаза старательно отводит. — Привет? — поздоровался неуверенно, кисло улыбнувшись и одарив взглядом из-под рваных прядей челки какой-то новомодной стрижки. Ну, вынужден признать, что она ему шла, а еще открывала обзор на кольца и гвоздики сережек в аккуратных ушах, которых, на мой взгляд, было слишком много, но опять-таки, Эрену это шло. Кажется, его смутил мой домашний вид, до этого ведь он видел меня только в костюме и один раз без, так что в глаза посмотреть не решился, снова вернув внимание носкам собственных кед. Балбес, заболеет ведь. — Что ты забыл на пороге моего дома? Тем более в такое время? — спрашиваю строго. Кажется, немного переборщил с грозным настроем, потому как нижняя губа у парня начинает дрожать, и он впивается в нее зубами, не желая показывать слабость. — Прости, — звучит невероятно убито, — я просто не знал, к кому еще можно пойти. — Домой в таком виде не пустили? — интересуюсь едко, еще раз окидывая взглядом парня с ног до головы. Глаза подмечают черную полоску чокера на шее. Поджимаю губы — пускай разодет не пойми во что, но все равно остается красивым засранцем. Даже слишком. На мой подкол пацан не отвечает, молча хмурясь. Замечаю, что выглядит слишком бледным, расстроенным. И глаза припухли точно не из-за мороза. В груди что-то невольно сжимается, и, тяжело вздохнув, отхожу в сторону, пропуская внутрь. — Проходи, — смотрит на меня, словно до последнего не верил, что пущу. Зачем тогда приперся, спрашивается, если я такой страшный и злой. Но все же переступает порог, заходя в квартиру. Непривычно видеть его настолько тихим. Когда мы встретились, он прямо таки фонтанировал хорошим настроением и лучился обаянием, а тут даже на плохонькую улыбку не хватило. Явно произошло что-то нехорошее, но я не имею привычки лезть к чужому в душу, так что без лишних вопросов возвращаюсь на кухню, проинструктировав касательно того, куда что нужно пристроить. В прошлую нашу встречу было не до этого. Пряный аромат ощущается еще на подходе. Достав с полки вместо одной две, разливаю красивую и одуряюще пахнущую янтарную жидкость по кружкам. Я почти заканчиваю, когда Эрен вваливается на кухню и опускается на стул. Вздрагивает, когда ставлю чашку перед носом, и робко благодарит. Все во мне вопит о том, чтобы я что-то сделал, чтобы убрал это грустное выражение с его лица, но я лишь сдержанно киваю, устраиваясь напротив. Какое-то время ничего не происходит. Эрен тихо хлюпает чаем, забравшись на стул с ногами, а я рассматриваю в окно блеск снега в желтом свете уличных фонарей. Завораживает. — Спасибо, что пустил, — благодарит внезапно. Я просто пожимаю плечами, не зная, что ответить. — Знаешь, а ты оказался прелестью. Думал, будешь злее, — делится внезапно с легкой ухмылкой, которая, впрочем, быстро сползает с пухлых губ, не в силах задержаться надолго. — Это пока я топор не достал, — хмыкаю в ответ. Настроение, в отличие от парня, у меня слишком хорошее, чтобы злиться на «прелесть». Моя дурацкая шутка его явно веселит, вижу это по блеснувшим смешинкой раскосым глазам. И эта маленькая победа толкает продолжать и добиться улыбки. Осаждаю себя, сделав глоток чая. Лезет же всякое в голову. — Мне грозит путешествие по частям в черных мусорных мешках? — отвечает мне в тон, вопросительно приподнимая густые брови. С таким выражением лица выглядит как модель с обложки. Даже припухшие глаза и красный нос впечатления не портят. В ответ на его вопрос выразительно закатываю глаза. Внезапно тянет руки и касается моей ладони, расслабленно лежащей на полированной поверхности стола, уверенно переплетает наши пальцы, несильно сжимая. У него очень теплые руки, в отличие от моих прохладных. Были в прошлую нашу встречу. Сейчас же складывается ощущение, что мне решил пожать руку ледник. Я хмурюсь и поднимаю недоуменный взгляд на Эрена, но он на меня не смотрит. Подтягивает ладонь ближе к глазам, заставляя придвинуться, и начинает рассматривать наши сплетенные пальцы так, словно видит впервые. Я завороженно наблюдаю за ним, почему-то даже не задумываясь о том, что могу это прекратить. Он осторожно касается кожи, нежно проводит подушечками пальцев по бледно-голубым линиям вен, а затем медленно поднимает руку и прижимается горячими губами к тыльной стороне ладони, глядя своими пронзительными, немного покрасневшими изумрудными глазами прямо в мои. Я думал, что давно уже стар для такого, но эта незамысловатая ласка и гипнотизирующий взгляд заставили подвергнуть это убеждение сомнению. Внутри затянулся горячий пульсирующий узел предвкушения. Просить дважды не пришлось. Я поднялся со стула, не расцепляя рук, и, коротко поцеловав Эрена в губы, потянул его в сторону спальни. Почему бы и нет, все равно завтра дома. Едва мы переступили порог, как Эрен притянул меня к себе и жадно поцеловал. Мои руки сами собой забрались под его кофту, оглаживая гладкую, все еще прохладную после мороза кожу, скользя по рельефу мышц, оглаживая позвонки, стискивая талию и начиная путешествие заново. Эрен дрожал под моими ладонями, охотно откликаясь и иногда рвано выдыхая в поцелуй. Кое-как мы добрались до кровати, то и дело запинаясь то о мебель, которой оказалось внезапно слишком много, то о ноги друг друга. Эрен толкнул меня на постель, разрывая поцелуй, и какое-то время просто стоял надо мной, жадно разглядывая. Но, наконец-то, ему надоело любоваться и он залез на меня сверху, усевшись на бедра, и принялся задирать свитер, пытаясь стащить его с меня. Пришлось немного помочь. Коротко чмокнув меня в губы после того, как я выбрался из плена растянутого свитера, Эрен восторженно заскользил ладонями по прессу, закусив губу. Сейчас он выглядел просто умопомрачительно привлекательным. Потянувшись вверх, втянул его в новый поцелуй, снова забираясь руками под тонкую кофту. Через минуту она уже полетела бесформенным комом вслед за моим свитером. Прижав гибкое податливое тело ближе, провел носом по шее, затем повторив дорожку губами. Эрен обвил меня, зарывшись пальцами одной руки в волосы, и тихо всхлипнул, и это было далеко от страсти. Нахмурившись, я попробовал отстраниться, чтобы посмотреть на него, но он сжал меня еще крепче, уткнувшись носом в основание шеи. — Эй, Эрен, — позвал его слабо. Возбуждение разом начало спадать, уступая место волнению. Внезапно я почувствовал, как кожи коснулось что-то горячее и мокрое. — Ты что, плачешь? — глупый вопрос, но я откровенно растерялся. Партнеры никогда на мне не рыдали, им было не до этого. Эрен судорожно втянул воздух, но отстраняться не спешил, прячась от моего взгляда. Я вздохнул и мягко коснулся его спины ладонями, заключая в объятия. Не умею успокаивать и не люблю смотреть на чужие слезы. Эрен вздрогнул от неожиданного прикосновения к коже и немного отодвинулся, глядя на меня красными от слез глазами. Странно, но раздражения я не испытывал, скорее участие и, возможно, даже немного понимания, хотя это было из области фантастики. Сомневаюсь, что в характере Эрена рыдать на груди у почти незнакомого мужика, поэтому не могу судить о его поведении — понятия не имею, что произошло. Осторожно взяв его лицо в ладони, аккуратно вытер дорожки от слез большими пальцами и чмокнул в нос. Пусть я и не любитель подобных нежностей, но как успокоить иначе не представляю. Обняв, уложил его в кровати рядом с собой и оставил на лбу легкий поцелуй. Эрен тут же всхлипнул снова и уткнулся носом мне в грудь. От нечего делать я принялся молча перебирать пальцами волосы. Через какое-то время парень затих, больше не сотрясаясь в судорожных рыданиях, а потом, кажется, и вовсе заснул, щекоча кожу горячим дыханием. Да, не на такой вечер я рассчитывал. И что делать со свалившимся на меня зеленоглазым балбесом тоже не представляю. Но я слишком устал, чтобы думать об этом. Зарывшись носом в пахнущую травами лохматую макушку, устало выдыхаю. Эрен тихо стонет во сне и прижимается еще ближе, неосознанно ища защиты. Сжимаю его крепче в объятиях и закрываю глаза. Так уж и быть, для разнообразия побуду сегодня хорошим человеком. Не хочу снова видеть его таким разбитым. «Хочу увидеть Эрена снова, счастливым», — с этой странной мыслью проваливаюсь в сон, оставляя все заботы завтрашнему дню.