слепое око луны

Гай вздрогнул, когда громыхнуло. За окном лил дождь. Он приподнялся на локтях и хмуро уставился в окно, где по стеклу стучали капли. Небо было серым, низким. Даже луны не было видно, хотя в последние дни она то и дело появлялась на небе. Свет в комнате был выключен, и, смотря на развернувшуюся за окном грозу, Гай с усилием провел рукой по лбу, чувствуя, как начинает болеть голова. Когда он успел заснуть? Он и не заметил... Диван был мягким, почти намеренно усыплял. — Тебе нехорошо? Голос со стороны кухни заставил его обернуться. Там стоял он — человек, с которым он познакомился некоторое время назад, и который так любезно позволил ему остаться у себя дома. Ночевать тут было куда приятней, чем на улице в беседке. Странно было, что ему было хоть какое-то дело до Гая, но... Какая разница. Глупо было отказываться от чужой доброты. Этот человек, старый лис — Акаги Сигеру — обладал какой-то странной магией, заставлявшей тянуться к нему. Опершись на стенку, он с недоумением смотрел на мальчишку, после чего сделал шаг вперед, к дивану. Пружины заскрипели под его весом, и старик наклонился к Гаю, отчего тот почувствовал легкий дискомфорт. Свое личное пространство он очень ценил. Может, только Акаги и был тем, кому было дозволено его нарушать. — Не люблю дождь, — поморщившись, пробормотал Гай. Он навевал воспоминания о прошлом, страшном и неприятном. Шрам на руке, тонкий и едва незаметный, хоть и стерся почти со временем, но никуда не исчез. Он был напоминанием о том, что было. О том, что верить было опасно. О том, что... Чужая рука грубо потрепала его по голове. Акаги громко зевнул. — Опять беспокоишься из-за ерунды? — Это не ерунда, — хмуро пробормотал Гай. Нет, ерунда. Самая настоящая. Все осталось в прошлом, сейчас была абсолютно иная жизнь. Можно было расслабиться и стать Нормальным Человеком, как и хотел того Гай. Но отчего-то у него не получалось, прошлое преследовало его в беспокойных снах, а сам он не мог забыть о нем, смотря на свой шрам на руке. Тот, что на глазу, уже не беспокоил. Может, и этот когда-нибудь перестанет. Слишком мало времени прошло. Легонько, Акаги провел фалангой пальца прямо по его шраму. Медленно, почти аккуратно. Гай едва сдержался, чтобы не вздрогнуть, но он сдержался, стараясь смотреть в окно, а не в глаза Акаги цвета ржавчины. Он не любил, когда другие люди касались шрама. Но когда-то давно Акаги показал ему свой — глубокий, на плече, после чего с хитрой ухмылкой пробормотал: — Ты не один такой. Не беспокойся. Может, это заставило Гая ему поверить. — Если хочешь спать, то спи, а не изображай из себя бессонного героя. Акаги проговорил это в своей типичной шутливой манере, но взгляд его был серьезен. С трудом опустив глаза вниз, Гай наклонился вперед, как вдруг почувствовал, что рука — та, что была у него на голове — потянула его вниз, на диван, и заставила лечь насильно. Он вздрогнул, но Акаги не отпустил. Лишь постучал кончиком пальца по месту, где начинался шрам на лбу. — Когда-нибудь гроза кончится, — мягко проговорил Акаги. Когда-нибудь прошлое забудется, подразумевал он. И Гай его понял. Бросив последний взгляд на Акаги, он закрыл глаза, чувствуя, как его медленно уносит в водоворот сна. Кажется там, в непроглядной тьме, он видел уже знакомый ему ржавый цвет. Он проснулся от того, что кто-то настойчиво названивал в дверь. С трудом оторвав голову от дивана, он поднял мутный взгляд на все еще сидевшего рядом Акаги; тот, опершись головой о собственную руку, тоже крепко спал, настолько, что не услышал звонка. Медленно выпрямившись и стараясь не разбудить его, Гай на цыпочках пробрался к входной двери и потянулся к ручке, слыша за ней два голоса. Незнакомых. Когда он резко открыл ее, на него уставились двое — один совсем молодой, в полосатой футболке и с юным узким лицом, второй же высокий с кучей мелких шрамов на лице. Они вдвоем покосились на Гая, пока тот смотрел на них. Первый вдруг распахнул глаза и цокнул. — Ах! Этот же тот пацан. Акаги-сан рассказывал о нем. Стало быть, это знакомые Акаги, подумалось Гаю. — Не помню, чтобы он о ком-то рассказывал, — пробормотал гость со шрамами, и тот, что помоложе, возмущенно пихнул его локтем прямо в бок, отчего жертва столь внезапного удара тихонько взвыла. — Потому что слушать надо! — Я слушал! Честное — ой! — слово! Ну все, все, хватит пихаться! Я все понял! Внезапно гость со шрамами уставился на него внимательно, словно с подозрением, и Гай замер. Они смотрели друг на друга несколько секунд, заставляя единственного зрителя этой сцены нервно оглядываться по сторонам, после чего тот внезапно заговорил: — Кем будешь, пацан? Как звать-то? Его рука потянулась прямо к шраму, и Гай замер, во все глаза смотря на это; он готов был вцепиться в чужую руку и сломать ее, лишь бы она не трогала его, но отчего-то не мог пошевелиться. Словно шрамы этого человека, этого внезапного гостя, заставили его замереть. И когда чужие пальцы почти-почти коснулись его кожи, вдруг чья-то рука — чужая, тонкая — резко перехватила руку гостя за запястье и крепко её сжала. Медленно Гай поднял голову, уставившись на Акаги. Тот смотрел на Тэна с легким недоумением. — Вы своим ором весь район разбудите. Что тут забыли, разгильдяи? Человек со шрамами вдруг уставился на Акаги в недоумении, после чего резко отдернул руку и неловко рассмеялся. — Так ты ж нас позвал к себе, старый лис! Пообещал, что научишь этому... Он запричитал себе под нос, и второй гость, тот, что помоложе, дополнил с виноватым лицом: — Готовить карри. — Да! Карри! Точно! Вот, послушай Хироюки, он тебе все-все напомнит, если ты нас не слушал, а ты наверняка не слушал, я прав?.. — и, продолжив бормотать себе недовольно под нос, гость со шрамами протиснулся в прихожую мимо Акаги и Гая, стянул ботинки и прошел внутрь. Голос его было все еще слышно. Проводив его взглядом, Хироюки закатил глаза и покачал головой, после чего протянул руку Гаю и улыбнулся. — Меня зовут Игава Хироюки. А этот увалень с прической-ананасом — Тэн. — Гай, — бросил он, и пожал протянутую ему руку. Хиро тоже прошел внутрь, и около входа остались они вдвоем, Гай и Акаги. Крикнув неожиданным гостям что-то, отчего в ответ Тэн расхохотался громогласно, старик вдруг опустил взгляд вниз. На Гая. Тот, заметив это, лишь дернул плечом, не зная, что и сказать. — Вот видишь, у всех есть свои страшные истории и следы прошлого. Только никто уже и не помнит, что за ними стоит, — он приложил палец к губам и хмыкнул с улыбкой. — Тебе тоже стоит забыть. Так намного проще. — Может быть, — рассеянно пробормотал Гай в ответ. Акаги скрылся внутри, отчего внутри начался галдеж. Крепко вцепившись в косяк двери, Гай в последний момент бросил взгляд на улицу на стоявший около двери зонтик, после чего развернулся и закрыл дверь. Крепко. Чтобы дождевая влага не проникла внутрь. И только сейчас Гай понял. Луна пялилась пустой глазницей сверху, и ее белый цвет напомнил ему о собственном глазе, поврежденным когда-то давно. Дождь кончился.