Тележка из супермаркета

Джинни Уизли была прекрасной подругой и могла даже по расстановке знаков препинания в записке понять, в каком расположении духа пребывает Гермиона Грейнджер. Совершенно неудивительно, что, получив письмо от подруги ранним воскресным утром, Джинни сразу заподозрила что-то неладное. После прочтения письма девушка насторожилась ещё больше, обратив внимание на две вещи: во-первых, Гермиона просила о встрече в тот же день вместо того, чтобы отправить записку заблаговременно, как она обычно и делала. Во-вторых, выбрала ближайшую к дому на площади Гриммо булочную, до которой Джинни нужно было идти всего три с половиной минуты. Вторая причина могла бы показаться абсурдной, если бы не нюанс: лимонные тарталетки, столь любимые обеими девушками, в этой булочной были черствыми и приторными. Однако главное доказательство подстерегало Джинни в самом конце короткой записки. — Подпись… «Гермиона»?! — вслух прочитала Джинни. — О, Мерлин! — записка выпала из ее рук. Обычный человек не обратил бы никакого внимания на подпись отправителя, с которым его связывает многолетняя дружба. В конце концов, ровный почерк Гермионы она узнала с первых строк. Вот только Гермиона Грейнджер никогда не подписывала послания подобным образом. На почтовых отправлениях она неизменно выводила «мисс Гермиона Грейнджер». Письма знакомым всегда украшала подпись «Гермиона Грейнджер». А записки, отправленные друзьям, венчало лаконичное «Гермиона Г». Всего одна пропущенная буква. Этого было достаточно Джинни Уизли, чтобы понять: ситуация критическая. Быть прекрасной подругой Джинни Уизли позволяла ее предусмотрительность, отличающая всех игроков в Квиддич. Перед встречей с Гермионой девушка собрала настоящий боекомплект: салфетки, блокнот и ручку — на случай, если подруга откажется говорить, — и Успокаивающее зелье, ловко замаскированное под маггловскую валерьянку. Нарушая привычные правила — какие уж тут могут быть правила, когда Гермиона Грейнджер страдает? — Джинни пришла в булочную раньше на несколько минут, чтобы занять стратегически выгодную позицию за столом. Решив не садиться рядом с Гермионой, она выбрала место напротив стула, который обычно занимала Грейнджер. Мысленно поставив себе оценку «отлично» в табеле лучших подруг, Джинни принялась ждать Гермиону или хотя бы свой заказ. Официанты здесь были не лучше лимонных тарталеток. Когда в булочную забежала Гермиона Грейнджер, опоздав на сорок секунд, Джинни не поверила своим глазам. Ожидалось, что за столик подсядет разбитая и расстроенная девушка, но Гермиона была лишь немного взбудоражена, из-за чего её щеки пылали, придавая ей очарования. — Что с тобой случилось? — сходу спросила Джинни, бегло осматривая наряд подруги: тёмные брюки, блуза и бежевый плащ. Да, Гермиона одевалась так на работу, но в выходные дни не вылезала из любимых джинсов, вышедших из моды ещё во времена Тома Реддла, и свитера с геометрическим узором. — Джин, ты просто не поверишь, что произошло вчера между мной и Малфоем! — фамилию бывшего однокурсника Гермиона произнесла одними губами. После этого она воровато огляделась, чтобы убедиться в отсутствии шпионов вокруг. — Расслабься, это же маггловский квартал: здесь точно никто не знает о том, что ты влюблена в Малфоя. Так как Джинни произносила эти три слова и один предлог уже не один раз, из её уст подобное звучало не так абсурдно, как если бы это говорил Рональд или Гарри. Младшая Уизли нередко представляла себе вытянутые от удивления лица двух лучших друзей Гермионы, Люциуса Малфоя или профессора Макгонагалл, узнавших о чувствах Грейнджер. Решив для себя, что невозмутимая директриса Хогвартса вряд ли повела бы даже бровью, Джинни перестала воспринимать влюбленность Гермионы в Малфоя как нечто невероятное. В конце концов она даже смирилась с этим. Влюбленность Гермионы Грейнджер в худшего ловца Слизерина за весь период существования факультета не свалилась на нее внезапно. Будучи самой умной волшебницей своего поколения, Гермиона отчётливо понимала, что привело к возникновению чувств и даже однажды написала поэтапный план, которого бессознательно придерживался Драко, чтобы завоевать её сердце. Началось все в зале суда: Малфой выступал в защиту Панси Паркинсон, которая обвинялась в содействии нанесения увечий Гарри Поттеру. Иначе говоря, девушку судили за попытку выдать Гарри Волдеморту в самом начале Битвы за Хогвартс. Манипулируя чувствами присяжных, Драко сумел убедить их в невиновности подруги. Его пылкая речь буквально растопила сердца всех присутствующих, среди которых оказалась и Гермиона. Придя домой после заседания, она даже позволила себе прослезиться. Хитрый и амбициозный Драко с лёгкостью устроился в Министерство. Теперь Гермиона могла отслеживать каждый его шаг, хотя мысли о незаконном преследовании объекта вожделения иногда пугали ее. Тем не менее, ей удалось узнать, что Малфой-младший остроумен, любит читать Гегеля, всегда выбирает в качестве обеда здоровую еду, вносит щедрые пожертвования в благотворительные фонды, а также за счёт личных средств организовывает ежегодный выезд всех работников Министерства в маггловский загородный клуб на все выходные. Каждая хорошая новость о Драко Малфое наполняла сердце Гермионы сладким чувством, которого она обычно сторонилась. Но эти поступки были лишь каплей в море, ведь по-настоящему Гермиона Грейнджер влюбилась тогда, когда Драко спас жизнь Министру магии Кингсли Брустверу. Это случилось во время одного из матчей по Квиддичу, которое Министерство устраивало несколько раз в году. Министр выступал в качестве арбитра, а потому вместе с игроками оказался на поле. Едва он успел поднести к губам свисток, чтобы дать сигнал к началу игры, как тут же раздался треск — это его метла разломилась пополам. Трибуны были слишком далеко от центра поля, а потому ждать помощи от зрителей не приходилось: оставалось надеяться только на игроков. Но и у них не было возможности предотвратить неминуемое падение Министра с высоты 30 метров, ведь никому бы не пришло в голову взять с собой палочку на поле. Ситуацию спас Драко Малфой, который задействовал беспалочковую магию. После этого случая Гермиона смотрела на него как на героя, абсолютно ничем не отличаясь от остальных молодых волшебниц из Министерства — по крайней мере, в этом аспекте. С этого дня началась любовная драма Гермионы Грейнджер и немного Драко Малфоя. Последний присутствовал в этих отношениях косвенно. Грейнджер и Малфой работали на одном этаже и периодически встречались. Они даже подняли бокалы за здоровье Министра однажды в загородном клубе. Однако долгих бесед между ними не происходило, хотя Малфой иногда поглядывал на стройные ноги своей бывшей однокурсницы. Так и проходили месяцы: Гермиона вздыхала по Малфою, а он об этом, вероятно, не догадывался. До определённого дня… Очередная ежегодная поездка в клуб была назначена на середину июня: работы у всех было меньше, а желания повеселиться все больше. Малфой предложил устроить вечеринку в мексиканском стиле — идея была встречена бурными овациями. Главным гостем была, само собой, текила — напиток, с которым Гермиона ранее не была знакома. Как правило, на таких мероприятиях она выпивала пару бокалов вина, обсуждала последние новости с Шарлоттой из Департамента магического сотрудничества и уходила спать в свою комнату, надёжно запирая её заклинанием. Ей не суждено соблюсти этот порядок действий в тот роковой день. Выпив со всеми по рюмке текилы, Гермиона не почувствовала опьянения и решила, что этот напиток слишком слаб для неё. На вкус текила оказалась приятнее, чем она предполагала, а потому девушка осушила ещё пару рюмок и пошла искать Шарлотту. К её сожалению, последняя извивалась в пьяном танце с Кормаком, поэтому Гермиона просто присела на край дивана и принялась рассматривать присутствующих. Спустя несколько минут к ней присоединился Малфой, на голове которого красовалось сомбреро. В руках он держал открытую бутылку, раз за разом прикладываясь к ней, чтобы сделать глоток. К удивлению Гермионы, Малфой не просто сел рядом, но и завёл разговор: он был приятным собеседником, обладавшим незаурядным интеллектом, так что их беседа затянулась. Малфой не забывал угощать девушку чудесным напитком. Гермиона делала уверенные глотки: текила обжигала горло, но не позволяла ей опьянеть. Разве могла молодая девушка, столь непросвещенная в вопросах действия спиртных напитков, предположить, что опьянение наступит чуть позже? Когда Грейнджер была уже изрядно пьяна, но все ещё не осознавала этого, она предложила Малфою потанцевать. Во всем были виноваты пьяные танцы Шарлотты и Кормака: именно они вдохновили её на это сомнительное приключение. На следующий день, а также неделей позже, Гермиона не могла сожалеть об этом поступке в достаточной мере, потому что не запомнила всех деталей. Драко Малфой, будучи не менее пьяным, согласился. Странная парочка заняла почётное место в опустевшем холле большого дома. Никто из них с уверенностью не смог бы сказать, звучала ли музыка из колонок или нет, но наслаждение, которое они оба испытали, точно не было галлюцинацией. И вот, в разгар прекрасного медленного танца, Драко сильнее прижал свою партнершу к себе и слегка наклонил голову, устремив взгляд на губы Гермионы. Он будто просил разрешения, а Грейнджер, как хороший министерский клерк, никогда не оставляла прошения без ответа. Она подтянулась на носках и поцеловала его, зарываясь пальцами в его волосы. Драко углубил поцелуй и сжал пальцы на её талии. По ощущениям их поцелуй длился около десяти минут — они напрочь забыли о том, что всё ещё находятся в доме, полном их коллег, пусть и измученных текилой. Когда они наконец остановились, Драко спросил: — Зачем ты поцеловала меня? — Мне было просто интересно, так ли ты хорош, как щебечут министерские работницы. — Гермиона пожала плечами, стараясь выглядеть убедительно. Получалось у неё плохо: пульс участился и щеки раскраснелись. С другой стороны, отыгрывать уверенность в себе приходилось перед очень пьяным и возбужденным Малфоем, так что фокус удался. — А я-то думал, ты наконец осознала, что влюблена в меня, — Драко засмеялся и посмотрел на Грейнджер, ожидая вспышки гнева. Но она вновь пожала плечами, соглашаясь: — Я давно это осознала. Малфой застыл, приоткрыв рот: не ожидал, что это сработает. Он поспешил распрощаться с Гермионой, пробурчав себе под нос что-то про полнейшее безумие. Когда Грейнджер добралась до своей комнаты, которая, к её огромному счастью, находилась в другом крыле дома, она обнаружила, что на часах уже половина пятого. Решив, что подумает обо всем завтра, Гермиона наспех переоделась в пижаму и, игнорируя водные процедуры, легла спать. Ещё до того, как горничная постучала в дверь номера, Гермиона аппарировала домой. Джинни стойко перенесла раннее пробуждение от настойчивой совы с письмом и даже поток информации от Грейнджер. Младшая Уизли, узнав обо всём, посоветовала забыть про Малфоя и двигаться дальше, в душе надеясь, что Гермиона сделает это. Тогда бы ей, Джинни, больше не пришлось бы часами слушать о том, как хороша была очередная речь Малфоя на Министерском балу. Вообще-то, Джинни и сама знала, что речи — его конёк. Она ведь ходила на те же балы, что и Гермиона. Сейчас же, сидя напротив сияющей Гермионы спустя две недели после шокирующего поцелуя и не менее шокирующего признания в любви, Джинни понимала, что эпопея с Малфоем не окончена. — Ты даже не представляешь, кого можно встретить в маггловском квартале! — воскликнула Грейнджер. — Дай угадаю: ты видела Малфоя? — Да, я видела его! И Гермиона принялась рассказывать, упорно произнося фамилию Драко едва различимым шёпотом. Вечером прошедшего дня Грейнджер решила выпить чашку ромашкового чая с малиной, как вдруг обнаружила, что чай в доме закончился. Привыкшая закупаться в определённый день недели Гермиона была немного раздражена из-за необходимости нарушить этот ритуал, но ожидала, что ромашковый чай справится и с этим. Так, наспех одевшись, Гермиона отправилась в ближайший супермаркет. Конечно, покупкой чая Грейнджер не ограничилась, положив в продуктовую корзину любимое печенье и пару шоколадок. Упаковав все покупки в бумажный пакет, Гермиона прижала его к груди, удерживая левой рукой, чтобы иметь возможность достать ключи от квартиры, когда это потребуется. Коробка печенья была довольно объемной и немного загораживала ей обзор, но Гермиону это не беспокоило, ведь путь до дома был очень коротким и она буквально знала его наизусть. В тот момент, когда девушка отошла от кассы и направилась к выходу, в магазин вошёл герой её ночных кошмаров последних нескольких недель — Драко Малфой. Что делал её коллега, о великолепном поцелуе с которым Грейнджер никак не могла забыть, в маггловском супермаркете субботним вечером, волшебница не знала. Гермиона молила Мерлина о том, чтобы Малфой не повернул голову влево и не увидел её. Одновременно с этим она медленно продвигалась к выходу, не отрывая глаз от мужчины с ослепительно светлыми волосами. Драко уже было прошёл вглубь, позволяя Гермионе вдохнуть полной грудью, но вдруг понял, что не взял тележку для продуктов. За ней-то он и вернулся, повернув при этом голову влево и увидев Грейнджер, которая все ещё кралась по направлению к сладкой свободе от плена собственных чувств. На секунду мир застыл, когда их взгляды встретились. Однако это была не голливудская мелодрама, а потому вместо аромата любви Гермиона по-прежнему чувствовала запах дешёвого пива, которое пролил нетерпеливый клиент возле кассы. Её щёки покраснели — румянец был совсем неделикатным. Они смотрели друг на друга уже секунд тридцать, так что даже зеваки обратили внимание на странную парочку. Всё это время они молчали, но Грейнджер продолжала осторожно ступать навстречу то ли Малфою, то ли выходу. Осознав наконец, что будет невежливо игнорировать Драко, она решила улыбнуться коллеге и поприветствовать его, но в тот вечер уже не первый её план пошёл под откос. Гермиона сделала ещё один шаг вперёд и наткнулась на какое-то препятствие. Раздался грохот, который едва не оглушил Грейнджер. Левое бедро заныло от ушиба. Посетители магазина стали оборачиваться на звук и пытались обнаружить источник шума. Драко Малфой, стоя напротив Гермионы, нагло ухмылялся. За ними наблюдали почти все, кто оказался в столь поздний час в магазине, а один из кассиров и вовсе застыл с пачкой масла в руке. Этот маленький мир словно замер на несколько коротких мгновений, а все это время тележки для продуктов, на которые Гермиона так неуклюже налетела, продолжали биться друг о друга, создавая фоновую мелодию для этой сюрреалистичной картины — невообразимый грохот… Джинни Уизли была прекрасной подругой, но, как и все люди, не была лишена недостатков. По мнению Гермионы, главным являлось отсутствие деликатности: Джинни, услышав эту историю, принялась хохотать. Пока Гермиона рассказывала о том, как стремглав выбежала из магазина, опустив глаза в пол и даже не взглянув напоследок на Малфоя, Джинни от смеха согнулась пополам, несколько это позволяла столешница. Наконец, отсмеявшись, Уизли спросила: — То есть ты даже не поздоровалась с ним? — Джинни, ты хоть представляешь, как мне было стыдно? Весь магазин смотрел прямо на меня! Я бы не смогла заговорить с ним, — Гермиона закрыла лицо руками. — Значит, вашей любви помешала тележка? — уточнила Джинни, едва сдерживая смех. Гермиона густо покраснела и сказала: — Я бы легко соблазнила его, но… дурацкая тележка!