…Но что-то в моих мыслях молило о продолжении…
Сзади подошёл Трэвис, кладя свою руку мне на плечо. — Ух… — выдохнул он, — Я правда не верил, что ты это сделаешь. Вот твои проигранные деньги, — задорно сказал Фелпс, но всё же я понимал, что он не в восторге. Он протянул мне кучку бумажек, которую я принял как-то безразлично. Теперь я не думал о том, что я вернул деньги и буду нормально есть всю неделю. Я думал о том, что тот поцелуй я не забуду, пожалуй, никогда. Привкус мятной жвачки всё ещё оставался на моих губах. Теперь мне безумно хотелось узнать его лучше. И я знал, кто мне в этом поможет. У Фишера был, как я подозреваю, лучший друг — Тодд Моррисон. Типичный ботаник с рыжими волосами и очками. Они очень много болтают на переменах. Я думаю, что этот рыжий сможет мне рассказать многое о Фишере. После уроков я стоял возле выхода из школы в ожидании Тодда. Я планировал с ним поговорить насчёт Фишера, пока мы будем идти до Апартаментов. Мы жили в одном здании, что сыграло теперь мне очень хорошую роль. Я уже увидел эту рыжую макушку, которая шла одна домой. Я остановил его. В принципе, с ним я общался. Моррисон давал мне иногда списывать домашку. В детстве мы и вовсе проводили дни напролёт вместе. — Привет, Тодд, — сказал я, присоединяясь к нему. — Есть разговор. — Ну давай, Джонсон, — разочарованно согласился Моррисон. Он не был счастлив тому, что я подошёл. Возможно, он решил, что я пришёл по свойственной мне теме, но я уже был готов его удивить. — Салли Фишера знаешь? — спросил я, хотя и так знал ответ. — Конечно. Классный парень, — сказал рыжий. Но звонкие нотки любопытства и удивления всё же слышались в его тоне. — А с чего бы вдруг он тебе стал интересен? — Давай вопросы буду задавать я. Расскажи мне о нём всё, что знаешь. — Ч-что? Зачем? — Моррисон, не тупи. Рассказывай. — Ну… — Тодд задумался, — Сал живёт с отцом в наших Апартаментах на четвёртом этаже, в четыреста второй. Что-то в детстве у него случилось, из-за чего теперь он носит протез на лице. Я не спрашивал, что там случилось. Думаю, это не тема для разговора. Мамы у него нет, но я так же не знаю, куда она делась. Опять же, я не спрашивал. Обычно он молчалив и не говорит, от слова, совсем. Но зато он всегда выслушивает все мои проблемы, кивая, что добавляет к нему доверия. Он внимательно слушает, а потом может поддержать или дать какой-нибудь отличный совет, если ситуация того требует. Одним словом, мне он нравится, как человек. Но больше я ничего не знаю. — В смысле? Неужели он не рассказывал о себе больше ничего? — Нет. Но я и не интересовался. Возможно, это эгоистично с моей стороны, что я делюсь с ним своими проблемами, а ему даже слова не даю сказать… — Тодд опять замолчал, рассуждая. — Но я не скажу, что его это задевает. Кстати, он выслушивает не только меня. Недавно я Эшли предложил попросить у него совет, поскольку я был бессилен в её проблеме. Сал дал ей действительно стоящий совет. Она рассказала своим знакомым, и теперь к нему подходят многие. Ну, я думаю, ты заметил, что он часто с кем-то зависает и лишь изредка ходит на задний двор. — Ладно. А что он в школьном дворе делает? — Без понятия. Я не следил за ним. Это вроде уединения, наверное. — Ладно, спасибо. — Ну, а всё же, — всё никак не унимался Моррисон, — Чего вдруг он тебе стал интересен? Ты же вроде только со своей группой на переменах. — Не лезь не в своё дело, — почти прошипел я, обгоняя его. Я свернул на другую дорогу к Апартаментам, которая была значительно длиннее, чем та, по которой я шёл обычно. Но мне нужно было обдумать всё то, что сегодня произошло. Я не понимал, почему Салли начал отвечать. По-моему, никто на его месте не стал бы так делать. Причём отвечал он вполне охотно. Он не вырывался и не пытался убежать. Фишер смотрел мне прямо в глаза, ожидая того, что я сделаю. Для меня этот вопрос остаётся актуальным. А вот другой вопрос уже состоял в том, почему он никому и ничего не рассказывает о себе. Но не общаясь с ним, я тем более не могу ответить на собственный вопрос. Но мне повезло с тем, что мы живём в одном здании. Но почему я не замечал его в Апартаментах раньше? Он же переехал вот уже год или больше назад. Единственное, до чего я дошёл — он странный, но я всё равно хочу с ним познакомиться. А ещё я хочу повторить тот поцелуй… По приходу домой до меня всё же дошло, что толком об этом Фишере я ничего не знаю. А ещё я не знаю, что делать. Благо, я разузнал у Тодда, где искать квартиру Сала, но ведь этого не достаточно. Если бы Моррисон рассказал мне какие-то секреты или интересные факты из жизни… я больше не знаю более близких людей Фишера. Тодд — тот, с кем он тусуется на переменах. Все остальные знают в любом случае меньше этого рыжего умника, который ничего не спрашивал. И как так можно общаться, ничего не спрашивая и не зная о человеке, которому доверяешь свои проблемы?***
На следующий день я попытался поговорить с Фишером, но тот очень быстро убегал от меня. Но я знал, где его искать. Он считает, что на заднем дворике я его не найду, и ошибается. После алгебры я поджидал его возле двери, ведущей во двор. В конце коридора я заметил Сала. Он шёл спокойно, не спеша. Увидев меня, он не убежал, а просто, как ни в чём не бывало, подошёл к двери, открыл её и скрылся во дворе. Но перед этим голубоволосый бросил на меня такой взгляд, будто спрашивал: «Джонсон, тебе ещё не надоело? Ты весь день за мной плетёшься». Но всё же я не пошёл за ним. Меня что-то остановило. Я решил, что будет лучше, если я оставлю его в покое, что я и сделал. Но я всё равно проходил взглядом по его милым хвостикам из голубых волос и протезу, который не даёт мне мне насладиться этими губами.***
Вечер пятницы. Я сидел дома за мольбертом. Рисовал я самый обычный пейзаж, так как мне помогало это думать. Выходные — самый выигрышный вариант времени, когда я могу делать большой шаг к Фишеру. Я находился в раздумьях, как пробраться в его квартиру. Ведь оттуда будет легче «нападать». Можно было выждать момент, когда его отец уйдёт по своим делам, а потом заявиться к Салли. Но просто же так Сал меня не пустит в свою квартиру. Я думаю, он не настолько наивный. Мне нужен был повод, благодаря которому Фишер сразу впустит меня к себе. Но самое интересное заключалось в том, что у меня была лишь одна попытка, иначе он может заподозрить что-то неладное. Одним словом, этот вечер был посвящён созданию плана, что никогда у меня не выходило. Я сам не заметил, как упал на кровать и уснул. Я проснулся из-за того, что не закрыл окно шторами, и теперь лучи солнца без спроса пробрались в мою комнату и неприятно светили прямо в лицо. Я открыл глаза, вспоминая, что вообще было вчера. Вспомнив, что мне всё ещё нужен план по захвату Фишера, настроение как-то сразу ухудшилось. Однако маму, которая уже готовила завтрак на кухне, я встретил с фальшивой улыбкой, что она, к счастью, не заметила. Просто я бы не смог ей нормально и как можно понятнее объяснить причину моего настроения. Она бы решила, что я ещё страннее, чем обычно. Мама в этот момент нарезала зелень и порезалась ножом. И тут ко мне приходит гениальная идея того, как я попаду в квартиру Фишера. Все утренние дела были сделаны. Я вышел на улицу и встал возле Апартаментов, чтобы знать, когда Сал будет один дома. Я как-то раз видел мистера Фишера в школе, поэтому я знал, как он выглядит и без проблем мог его узнать. Я лишь надеялся, что ему действительно сегодня понадобится пойти по делам. И я не ошибся. Буквально через пару часов он уже шёл с каким-то чемоданчиком в неизвестное для меня место. Я был уверен, что это надолго, потому приступил к выполнению своего замысла. За эти два часа, что я здесь находился, я нашёл большой осколок от стеклянной бутылки. Когда Фишер-старший скрылся за поворотом, я решил действовать. Я уверенно взял осколок в руку и резко провёл им по руке, надавливая. Вышел достаточно глубокий порез, из которого моментально полилась алая кровь. Сейчас я старался не запачкать жидкостью одежду. Всё было сделано для того, чтобы чёртов Фишер, который пленил меня одним лишь поцелуем, пустил меня в свою квартиру, где я надеялся на лучший исход. Я подошёл к четыреста второй и сразу постучал в дверь. Я слышал, что хозяин был не в особом восторге, быстро собираясь открыть дверь. Уже через минуту дверь открылась, и на пороге стоял Сал с протезом на лице. Его волосы лежали у него на плечах, наверное, Фишер ещё не успел их заплести в привычные хвостики. Но так ему, по-моему, даже больше шло. — Джонсон? — сонным голосом спросил он. Возможно, он лишь недавно проснулся. — Ага. — Какими судьбами? — он посмотрел на меня каким-то измученным взглядом. Наверное, я ему уже надоел. — Я упал на осколок и руку порезал. У тебя можно обработать рану? — А домой слабо пойти? — Дома нет ничего, чтобы можно было обработать. — А к друзьям? — Фелпс на тренировке, Тодда дома нет. До остальных далеко идти, — оправдался я. — Так, — серьёзно сказал Салли, держась за дверную ручку, — Я тебя поздравляю, что ты опять проиграл спор. Но больше я тебе, неудачнику, возвращать деньги помогать не буду. Научись выбирать людей для споров, а от меня отстань, — он уже закрывал дверь, но я не дал это сделать до конца, поставив ногу между косяком и дверью. Кажется, он слышал, как Трэвис возвращал мне деньги. Ненавижу этого тупого блондина, который не может говорить тише! — Да стой! Я серьёзно! Фишер снова открыл дверь, недоверчиво на меня смотря. Он думал, верить мне или нет. Я же тоже смотрел на него, хоть мне и сложно было выдерживать этот пустой, немного напряжённый взгляд голубоволосого. — Ладно, заходи и садись на диван. Салли развернулся и пошёл в ванную. Я в этот момент зашёл и сел на диван, как мне и сказал Фишер. Я старался не запачкать тут всё вокруг своей кровью. Спустя пару минут голубоволосый вернулся в комнату с белой коробочкой, сел на стул напротив меня и открыл её, доставая оттуда бинты, перекись водорода и вату. Фишер аккуратно намочил вату антисептиком и выставил передо мной свою руку, чтобы я дал свою. Не ожидал, что он станет заботиться обо мне, но руку я всё же дал. Салли, держа ватку пинцетом, начал осторожно обрабатывать мой порез. Рана шипела и очень болела, но я терпел. Фишер изредка смотрел на меня, узнавая, очень больно мне или нет. После обработки Сал взял бинт и начал обматывать им мою руку. У него выходило неплохо, хотя, я не разбираюсь. Уже через пять минут всё было готово. — Всё, жить будешь, — сделал вывод Фишер, рассматривая то, что сотворил с моей рукой. Теперь она была аккуратно и бережно забинтована. Салли начал принюхивается и после тихого «Как я мог забыть» пошёл на кухню, которую отделяла от гостиной лишь плитка. Сал отключил и открыл духовку, взял прихватку и достал противень с пиццей из неё. — О, готовишь? — спросил я. — Да. Отцу не до этого, — безразлично ответил Фишер, разрезая ножом пиццу на кусочки……И здесь я решил, что пора действовать…
Я встал и начал подходить к Фишеру. Он в этот момент стоял ко мне спиной, разрезая пиццу, и даже не знал о моих намерениях. Я взял его руки, чтобы он не смог убежать и приблизился вплотную. Между нами уже не было ничего. Я вдыхал аромат его волос, а Сал всё ещё держал нож в руке, будто ожидая, когда он сможет продолжить своё дело. Эту идиллию прервал всё тот же холодный и спокойный тон Фишера. — Всё же проспорил… На секунду, осознавая, что он сейчас сказал, я вновь ослабил хватку, чем он воспользовался во второй раз. Голубоволосый резко развернулся ко мне лицом, выгибаясь в спине и операясь левой рукой о край стола. Я не заметил, как лезвие ножа уже находилось у меня на кадыке. — Уйди, пожалуйста, — попросил Фишер. Он тяжело дышал, но я так и не понял, из-за чего. — Уйди и не приходи больше в эту квартиру, — уже более раздражённо сказал он. — Джонсон, ты глухой?! Свали из этой квартиры! Иди! Сегодня ты деньги не вернёшь, смирись! — воскликнул Сал. Я всё же убрал руки со стола и ушёл из квартиры Фишеров. Порез жгло нестерпимой болью, но ещё больнее было от того, что Фишер меня прогнал. А ведь я ему столько не успел сказать… У меня лишь остались воспоминания, когда я чувствовал его тело рядом со своим и аромат его волос.***
Уже конец октября (прошло чуть больше месяца). За всё это время я ни разу не подошёл к Фишеру, не сказал ему даже «Привет», а тем более не сказал ему самое важное. Сал отказывался даже смотреть в мою сторону. Но я понимал, что в этой ситуации полностью виноват лишь я. Можно было просто объяснить ему свои чувства, поделиться своей проблемой, как это делали многие, но нет, я сделал так, как, возможно, не хотел он. И из-за этого я ощущал себя, мягко говоря, не очень. Я старался забыть Фишера, как страшный сон, но ничего не выходило. Всё равно, замечая его в поле зрения, я вспоминал, как тогда близко находились наши тела и как я ощущал вкус мятной жвачки на своих губах, которую Сал так любит. Я снова проснулся в своей комнате. Мне вновь нужно было собираться и идти в это отвратительное место под названием школа, где я снова увижу два алмазных глаза и голубые хвостики. Я подошёл к календарю и отметил двадцать восьмое октября. Улыбаться не было ещё сил и желания, да и повода как-то тоже не замечал я. Я просто оделся и пошёл опустошать тарелку с завтраком. Я уже был в школе. В классе было полно народа, как и обычно. И все эти люди меня раздражают, кроме одного, который сидит за третьей партой в одиночестве. Салли никогда не подходит поговорить первый, и только если кому-то снова понадобится выговориться ему, тогда он будет хоть с кем-то проводить перемены. В класс вбежала Эшли — заводная девушка с каштановыми волосами. Она похлопала в ладоши, прося тем самым внимания. Девушка встала перед доской и, дождавшись тишины, начала своё объявление: — Так, у нас скоро будет Хэллоуин. Я хочу устроить у себя вечеринку дома! Тридцать первого октября, суббота, в восемь вечера у меня! Адрес дам! Приглашены все! Будут вкусняшки и всё такое! Не забудьте про костюмы! Без них не пущу! — Кэмпбелл рассмеялась, после чего добавила: — Если нету, то я поделюсь своими! Всё, спасибо за внимание! Шатенка начала увлечённо что-то обсуждать со своей подругой Мэйпл. Если приглашены все, значит, Сал тоже там будет. Не терпится увидеть его в каком-нибудь костюме. Но я заметил, как голубоволосый пытался пробраться к доске. У него вышло, и Фишер начал разговор с Эш, который я слышал прекрасно. — Эш, я не приду, прости, — сказал он. — В смысле? Сал, ты чего? — удивилась Кэмпбелл. — Нет, ты должен прийти. — Я не хочу, — смущённо отводя взгляд, сказал Фишер. Он хотел добавить ещё что-то, но шатенка его перебила. — Пожалуйста, Сал, приди! А если мне понадобится помощь? Это разве сложно посидеть пару часиков у меня, поболтать со мной, другими ребятами? — Но… — Никаких «но», — снова перебила голубоволосого Эшли. — Приди, пожалуйста. Ты мне слишком много сделал, чтобы я тебя не угостила своей выпечкой. — Ладно… — Спасибо, Сал! Фишер развернулся и снова пошёл к своей парте. Я видел, что эта затея ему не нравится, но Эшли, наверное, замучает его, если он не придёт. Но я был лишь рад. Сал будет в любом случае совершенно другим на этой вечеринке. Я пришёл домой только чтобы занести вещи и взять денег, чтобы купить костюм. Я пока что не знал, кем буду на этой вечеринке, но знал лишь одно: я должен понравится Фишеру. Я позвонил Эшли, с которой достаточно часто общаемся, чтобы спросить, где можно купить костюм. Я могу назвать её даже своей подругой. Она, я и Тодд были всегда неразлучными друзьями в детстве, правда, теперь Моррисон вышел из нашей компании. Кэмпбелл предложила заехать к ней и выбрать костюм, мол, у неё их так много, что и мне что-нибудь подберём. Я отчитался маме, что приду, наверное, не скоро, и побежал к Эш. Кэмпбелл жила в частном доме с родителями и младшим братом. Дом был в два этажа, но небольшой. Но так казалось лишь до того момента, пока ты не зашёл в это здание. Зал очень большой, поэтому Эшли часто устраивала там вечеринки и праздники. Я позвонил в домофон, и уже через пару минут мне открыла ворота Эш. — А, это ты, Лар! Заходи, — сказала она, давая мне пройти. Мы зашли в дом, после чего направились на второй этаж, где были спальни. Эшли открыла дверь в её комнату, приглашая меня туда войти. Её комната была достаточно просторной, но самым большим здесь был шкаф, прямо в котором она и переодевалась. — Так, смотри, что у меня есть, — сказала Эшли, доставая из какой-то коробки костюмы. Чего там только не было. Привидения, демоны, вампиры, тыквы, волки… я обалдел. — Откуда у тебя столько? — всё же спросил я. — Родители покупали на каждый Хэллоуин себе. Теперь моя очередь этим пользоваться. Кстати говоря, они сейчас в Великобритании, так что дом весь мой, — с довольным лицом похвасталась Кэмпбелл. — Так кем бы ты хотел быть на этом празднике? — Ты правда думаешь, что я определился? — уточнил я. — А если серьёзно, то мне нужно понравится одному человеку. — М-м-м… наш Джонсон влюбился? — Заткнись, Эш. Просто дай мне костюм, который тебе тут больше всего нравится Кэмпбелл начала отбрасывать костюмы, которые ей не по душе, после чего нашла «тот самый», который ей так запал ей в сердце, как она мне сказала. Это оказался костюм вампира. Здесь были чёрные брюки, пиджак и белая рубашка. Так же сюда входил длинный плащ черного цвета, внутри обшитый красной бархатной тканью. А на воротник можно было прикрепить красного цвета бант. Я решил его померить и мне подошло. Как раз мой размер. Я вновь переоделся в свою одежду. — Ну, туфли у себя найдёшь, я думаю, — сказала Эш. — А я могу помочь тебе с гримом, — у девушки засветились глаза. — Не, обойдусь я без грима, — решил я. — Я думаю, и так будет понятно, кто я. — Ну, как хочешь, — пожала плечами Кэмпбелл. — А всё же, кто она? Мне же ты можешь сказать? — Хах, уже не угадала. — Он, что ли? — удивилась шатенка. — Ну без разницы. Кто? — Полная моя противоположность, — сказал я, складывая костюм в рюкзак. — В смысле? Лар, ну имя назови. Я правда ему и вообще никому не расскажу. — Да, примерно так не расскажешь, как в пятом классе про то, как Мэйпл влюбилась в Чака? — Нет, я клянусь, что это останется между нами, — девушка замолчала на секунду, после чего её осенило. — Что, догадалась? — Подожди, давай я буду его описывать, — усмехнулась Эшли. — У него большие голубые глаза? — В точку, — улыбнулся я ей в ответ, садясь на кровать. — Офигенная бледная кожа? — Ага. — Голубые волосы, собранные в два хвостика и протез на лице? — я кивнул в ответ. — Да ну, Джонсон, ты шутишь, — на лице Эшли пропала улыбка. — Вы же даже ни разу не общались. — Нет, было пару раз, — я отвёл взгляд в сторону, вспоминая те прекрасные моменты. — Но он же даже не смотрит в твою сторону. — Но это не мешает мне смотреть в его, — сказала я и встал. — Ладно, я пойду, у тебя, наверное, много дел. — Может, посидишь у меня? Мне просто очень скучно одной. — А где Мэйпл? — С Чаком нежится, наверное. — Хах, а мы с тобой две подружки-одиночки, — мы вместе посмеялись, после чего я всё-таки решил остаться. На моё удивление Эшли не стала доставать меня вопросами про то, как вообще так случилось, что этот маленький тихоня, который всё обо всех знает, но никто ничего не знает о нём, смог влюбить меня в себя. Мы просто попили чай, обсуждая все темы подряд. Но всё же мне были интересны некоторые вопросы. Всё же Эшли общалась хоть немного с Салом. — Эш, а вот скажи, — начал я, — Сал общительный? — Ну… как тебе сказать-то… он ничего не рассказывает о себе. Он выслушивает твою проблему, даёт совет, после чего мы расходимся. Таким образом я знаю очень мало о нём. Так что, не могу сказать, что он общительный. Но если поинтересоваться, конечно… — То есть ты даже не спрашивала? — Нет… — осознавая, какой она была глупой, выдавила из себя шатенка. — Скорее всего, это было жестоко, что я объяснила ему свои проблемы, а он — нет. Но он не жалуется, значит, наверное, ему и так хорошо. Я закончил эту тему. Я понял, что никому не интересно, как живёт Фишер, кроме меня. И я не понимал, почему люди делятся с ним своими проблемами, но не принимают во внимание его. Возможно, теперь я понимаю, почему Сал такой одинокий.***
Дни проходили лишь в ожидании. Я просил Эшли сказать мне, если Сал решит брать у неё костюм. Но он не брал, значит, придёт в своём, который я ещё не видел. Я надеялся, что этой ночью мне удастся с ним поговорить.…И вот настала суббота…
Я проснулся в шесть утра. Понимание, что мне надо прожить ещё до восьми вечера меня, честно говоря, убивало. Поэтому я погладил свой постиранный костюм вампира, аккуратно, насколько позволяла мне моя криворукость, сложил его в рюкзак и пошёл к Эшли. Я ей писал до этого, и она ответила, что не против, если я приду и помогу ей. Кэмпбелл никогда не была известна, как девушка, которая спит до обеда. Обычно она бодроствовала уже в семь утра. Но сегодня она планировала весь день потратить на подготовку, потому проснулась ещё в шесть. В полседьмого я уже был в доме Эш. Девушка дала мне пару заданий: украсить дом, а потом пойти к ней на кухню помогать. Она всунула мне три коробки с украшениями, дала рисунок, как должно всё выглядеть, пожелала мне удачи и пошла на кухню, оставляя меня наедине со своими мыслями и украшениями. В десять к нам подключились ещё и Мэйпл с Чаком. С Пыхом мы очень быстро справились с остатками украшений, после чего я быстро настроил музыку и всё по мелочам и пошёл на кухню. Чака не допустили туда, поскольку боялись, что он будет больше есть, чем готовить. Я не был настолько бесполезным, поэтому и с угощениями мы справились к шести вечера. На огромном столе стояли разные сладости разных форм, рисунков и так далее. Были так же разные напитки: вино, шампанское, сок и какой-то морс по рецепту мамы Эшли. Было ещё много всего, но если я начну перечислять, то мы здесь надолго. Теперь мы сели на диван и просто пили чай. Мы были довольны проделанной работой. На стене висели гирлянды с тыквами, которые Кэмпбелл заказала в каком-то магазине. Так же на стенах были всякие бумажные приведения, а на полках и на столах корзиночки со сладостями, которые, кстати говоря, тоже можно было взять. Столы были накрыты чёрной скатертью, на края которой Эш заставила меня наклеить стикеры с призраками. Диваны мы с Чаком отодвинули от середины зала, чтобы было место для танцев. Эшли даже обещала медленные танцы (по просьбе Мэйпл, но видимо и моя история тут сыграла свою роль). Теперь мы просто наслаждались тем, что мы сделали, а в полвосьмого пошли переодеваться. Сначала переоделись в комнате Эш девушки, а потом и мы с Чаком. Эшли была ведьмочкой, Мэйпл — смертью с радужной косой (она сама так захотела), а Чак — тыквой. Я тоже надел свой костюм. — Мэйпл, смотри! — Кэмпбелл показала на меня пальцем. — Действительно очень круто. Но грима правда не хватает, — девочки злорадно улыбнулись, на что я показал им фак на обеих руках. Они рассмеялась и уселись ждать гостей. Уже играла музыка. А я стоял у окна в ожидании Фишера. Мне уже не терпелось всё же его увидеть. К восьми пришли все, но голубоволосого я так и не заметил. Эшли стояла у дверей, ожидая, что кто-то ещё позвонит в домофон, но уже вот как минут пятнадцать никто не приходил. Кэмпбелл пожала плечами, будто говоря: «Он не придёт». Но уже через секунду она, радостная, нажала на кнопку домофона и выбежала на улицу, встречая ещё одного гостя. Это точно должен был быть Сал. Входная дверь снова открылась и влетела Эшли, а за ней, дико смущаясь, зашёл и Фишер. Он снял свою куртку и наушники, повесил всё на вешалку, и моему взору открылся его костюм. На Фишере были зауженные чёрные штаны, жилетка, которая идеально повторяла его фигуру и заканчивалась чуть выше брюк, и яркого алого оттенка рубашка. На шее красовалась чёрная бабочка, а на голову был надет ободок с красными рожками. Вместо двух хвостиков Фишер оставил волосы в распущенном состоянии. Но что больше всего меня удивило и порадовало — он был без протеза. На этот раз на лице была чёрная тканевая маска с рисунком клыков. На висках и на переносице виднелась парочка шрамов, но они никак не портили его. Всё вместе это выглядело сногсшибательно. Кэмпбелл подмигнула мне, после чего куда-то повела за собой Сала. Теперь я полностью спокоен. Я могу пока что собраться с мыслями, а когда Салли будет опять один, я подойду к нему. Но точно не сейчас. Весь праздник я держался рядом со своей группой, хотя и не особо участвовал в их разговорах. Я наблюдал за Фишером. Сначала Эш что-то рассказывала ему, а потом она и вовсе убежала в центр толпы, оставляя голубоволосого одного. Сал встал у стены, где не так много людей. В руках он держал бокал с вином и медленно опустошал его, отворачиваясь и приподнимая маску. Он ни с кем не говорил и никто не говорил с ним. Но и я почему-то не спешил. В какой-то момент я решил, что слишком много думаю о Фишере на этой вечеринке и пора бы уже насладиться ею так, как я это делаю всегда. Я начал вливаться в разговор нашей группы. На часах было десять вечера. Всё это время я находился с нашей группой и ни с кем больше не общался, кроме Эш. Я забыл о Сале уже где-то на час, а сейчас, когда я вновь посмотрел туда, где он стоял, я не нашел голубых волос. Теперь там было пусто. Я пошёл искать Фишера, но мои поиски не увенчались успехом. В зале было слишком много людей, из-за чего надежда сразу пропала. Я подошёл к Кэмпбелл в надежде, что она знает. В этот момент какой-то парень взял её и свой бокал и куда-то понёс. — Эш, а где Сал? — спросил я, садясь рядом с ней. — Не знаю, — честно призналась она. — А что? — Я обыскал уже весь зал. Его нигде нету. — А на террасе искал? — Точно! Терраса! Я вскочил с места и направился к заднему выходу дома. Там была небольшая терраса со столом, стульями, креслами и так далее. Оттуда открывался вид на сад фруктовых деревьев миссис Кэмпбелл. Я решил, что это последний вариант того, где может вообще находиться Фишер. Я открыл дверь на задний двор, осматривая террасу. Рядом с ограждением сидел лицом к спинке стула Фишер. Его локти находились на спинке стула. Левой рукой он придерживал голову, а в правой крутил бокал вина, от чего жидкость переливалась от одной стенки сосуда к другой. Я взял стул и сел рядом. — Привет, — сказал я. — Привет, — ответил Сал, не отводя взгляд от сада. — Чего ты не веселишься? — Тебя искал. Голубоволосый отвернулся, приподнял маску и выпил последний глоток вина из бокала, после чего поставил его на ограждение. Сал перевёл всё внимание на меня. — Что уже надо? Опять проиграл или в правду и действие играете? — Почему ты не хотел идти на эту вечеринку? — задал я свой вопрос. — Я не люблю шумные места, где много людей, но Эшли даже слушать не стала. Оказывается, давая советы, я автоматически делаю для людей очень много, — Фишер уже держал голову обеими руками. Мне вообще нравилось, как он сейчас выглядит. Свет светильников на террасе создавал блики на его волосах, а глаза были влажные, будто он недавно плакал. — А почему ты выслушиваешь чужие проблемы, но не рассказываешь ничего о себе? — Никто не просит. Почему я должен резко переводить тему на свою жизнь? — Ну они же поделились с тобой проблемами. По идее, ты тоже можешь это сделать. — По идее, да, — вздохнул Сал. — Но на практике всё иначе. Они получают совет, а потом, благодаря, уходят. Я не могу их остановить и заставить слушать меня. И вообще, какая тебе разница? — Мне просто интересно. — Да, ещё скажи, что ты спрашивал у других, какой я, — грустно усмехнулся Фишер. — Спрашивал, но никто ничего не знает. — Ну, этого и стоило ожидать. Никому не интересно, что тот, кто даёт советы, тоже в них нуждается. Слушает меня только кот, но в ответ лишь «мяу». Блин, хочу домой теперь… — А что будет дома? — Тишина, спокойствие, Гизмо… всё, что нужно для счастья. — Но там же никого не будет. Не с кем поговорить. — Здесь я тоже как-то ни с кем не говорю. — А я? — А ты вообще не знаю, что здесь забыл, — съязвил Салли, смотря на меня. Взглядом он пытался показать, что ненавидит меня, но всё же мне казалось, что это не так. — Я не понимаю, чего это вдруг тебе я стал так интересен. Между прочим… — он вновь замолчал, после чего, уже успокоившись, добавил: — Забей. — Говори. Я и так знаю, что дурак. — Такое я говорить не хочу. Ты всё равно не поймёшь. — А вдруг все же пойму? — не сдавался я. — Ладно, Сал, прости меня за то, что было… у меня нет оправданий. — Почему же? — посмеялся Фишер. — Ещё как есть! Ты же деньги возвращал! — В первый раз да. А во второй раз… — Мне неважно, что было в первый раз, а что во второй. Ты играл с моими чувствами. Ну представь: ты приходишь в новую школу и видишь красивого парня, который тебе сразу понравился. А через год, в течении которого ты ни разу с ним не заговорил, он останавливает тебя в коридоре и целует. Конечно, я решил, что я тебе всё-таки понравился. Но всё же я решил уйти. А после этого я слышу: «Вот твои проигранные деньги». Это больно осознавать, что человек, который тебе нравится, сделал тебе приятно только из-за того, что он проиграл спор, а теперь хочет вернуть свои деньги, — он вновь помолчал, после чего встал со стула. — Вот я и поделился с тобой своей главной проблемой. Но всё же я не понимаю, как могла у меня даже зародиться подобная надежда. — Почему? — По-моему, даже в этой маске видно, что всё лицо у меня в шрамах. Я урод, Джонсон, и ты это прекрасно знаешь и понимаешь. Почему я вообще должен тебе что-либо говорить? Он направился к выходу из террасы, а я всё сидел. Но я услышал, как Эшли сказала в микрофон: «А сейчас вновь медленный танец!» До меня дошло, что если я не сделаю это сейчас, то в будущем будет поздно. Я побежал сквозь толпу людей. Голубая макушка тем временем уже тянула руку к дверной ручке. Всё же я успел добежать до Сала и остановить его, положив руку на плечо. (На этом моменте просьба включить песню Биляша (или Беляша, сорь, хз) «Six feet under» для атмосферности. Будет круто, если вам хватит терпения включать её раз сто, чтобы хватило до конца фф. Спасибо, что прочли это) — Сал, подожди… — Да что ты хочешь? — Давай потанцуем. — Что? — в его взгляде читалось крайнее удивление. — Не буду я с тобой танцевать. — Один танец, и я отстану от тебя. — Только скажи честно. Ты проиграл спор или у тебя такое желание от твоих дружков? Или что тобой движет в этот момент вообще? — сдвинув брови к переносице, спросил Фишер. — Ты мне нравишься, — признался я. — И тогда я специально порезал себе руку, чтобы пробраться к тебе в квартиру. У меня тогда был очень тупой план, но понял я это только тогда, когда ты меня выгнал. — Ты говоришь серьёзно? — Нет, Фишер, я шутки шучу с тобой здесь, когда играет медляк, и у меня остался последний шанс. Конечно, серьёзно! — Может, я пожалею о том, что опять верю тебе, но пойдём, — Сал взял меня за руку, ведя в середину зала, где танцевали все пары. Там же мы заметили и Тодда с Нилом, и Эшли с каким-то парнем, и Мэйпл с Чаком, и остальных. Очень мало людей стояли без пары. Трэвис и его группа смотрели на меня, ожидая объяснений, но я не собирался что-либо им разжёвывать. Салли положил руки мне на плечи, а я ему на талию. Играла песня «Six feet under», которая затуманивала разум. Или это делал Фишер, который смотрел на меня, а когда я делал это в ответ, отводил взгляд? Эшли мне подмигнула, видимо, поняла, что произошло после того, как она мне подсказала, где искать голубоволосого. Мне очень нравилось, как Сал иногда закрывал глаза, наслаждаясь моментами песни. Мне очень нравилось, как он дрогнул, когда я прижал его ещё ближе к себе. Мне очень нравилось, что он со мной и не ушёл. Я гордился собой, что не отпустил его в эту ночь домой, погибать в одиночестве. Когда звучали последние строчки, Фишер начал подпевать. К сожалению, из-за того, что музыка была достаточно громкой, я не услышал, как он поёт, но я уверен, что это было волшебно. Сыграли последние ноты песни, после чего началась другая, уже не для медленного танца. Мне было мало этих двух минут. — Пойдем домой, пожалуйста, — попросил меня Сал. Я кивнул, взял его за руку и мы пошли на выход, где надели куртки и покинули дом Эш. Взявшись за руки, мы шли домой по мокрому из-за недавнего дождя асфальту. Рядом по проезжей части проносились машины, а в лужах горел свет от фонарей. На небе луна уже заняла своё место, а звёзды казались блёстками на её длинном вечернем платье. Мы шли молча. Не нужны были слова, когда человек сжимает сильнее твою руку с каждым шагом. Теперь я был обязан оправдать ожидания.«Может, я пожалею о том, что опять верю тебе»
Эти слова эхом проносились у меня в голове. Я не мог их забыть. Сал доверил мне себя и свою душу. Теперь мне нельзя было разбивать его сердце. Но я и не собирался. Теперь через всё, только держась за руки… Мы дошли до Апартаментов, и хватка Фишера резко усилилась. Он начал понимать, что скоро придётся сказать «Пока». Осталось лишь пять минут перед тем, как мы вновь расстанемся, пусть и лишь на ночь. Я тоже сильнее сжал его руку, чтобы он понимал, что я тоже не хочу прощаться. Осталось лишь четыре минуты. Салли бросал на меня незначительные взгляды, сразу отводя их в сторону, боясь, что тем самым заставляет чувствовать меня не в своей тарелке. Но на самом деле мне нравилось, когда два голубых глаза проходят внимательным взором по моему лицу или рукам. Осталось лишь три минуты. — Сегодня такая ночь красивая, — прошептал Салли. — Да… — так же шёпотом ответил я. Осталось лишь две минуты. Мы зашли в здание и вызвали лифт. Пока мы ждали лифта, голубоволосый смотрел прямо на меня, не отводя взгляда. Я ответил на его взгляд улыбкой. Лифт приехал, и мы зашли в него, нажимая кнопку «четыре». Так у нас будет больше времени, чтобы насладиться тишиной друг с другом. Осталась лишь одна минута. Сал смотрел в пол, а потом потянулся к моему банту на шее. Он схватил бант и потянул вниз, чтобы я нагнулся. После этого он снял маску, неаккуратно кладя её в карман, и поцеловал меня. Я снова чувствовал тепло его губ, но теперь вместо вкуса жвачки было красное вино, которое Сал тоже очень любит. Двери лифта открылись, и Фишер с помощью поцелуя повёл меня в свою квартиру. Дверь оказалась открытой (совпадение?), поэтому вошли мы без проблем, на этот раз закрывая её изнутри. — Отца дома нету, — усмехнулся сквозь поцелуй Сал. Я прижал его к двери, продолжая оставлять дорожку поцелуев на шее и ключице, предварительно расстегнув верхние пуговицы рубашки. Фишер положил голову себе на плечо, давая мне полную свободу воли. Его длинные пальцы гуляли в моих волосах. На бледной коже начали появляться багровые пятна, что означало, что этот парень уже занят. Сал глубоко дышал, давая мне стимул делать ему ещё приятнее. — Первая дверь слева, — прошептал мне на ухо голубоволосый, сжимая в кулаке мои волосы. Я понял, что он имел в виду, поэтому закинул его ноги себе на талию, беря тем самым на руки и неся в комнату. Фишер крепко обнимал меня за шею, утыкаясь носом мне в волосы. Его горячее дыхание я мог почувствовать, кажется, за километр. Заходя в комнату, я снова повернул замок на двери, закрывая её тем самым, чтобы избежать нежданных гостей. Комната Салли была достаточно просторной, а рядом со стеной стояла кровать. Я, довольный, хмыкнул и направился к ней, аккуратно кладя Фишера на постель и нависая сверху. Сал снова потянул меня к себе за бант, чтобы я был ближе и чтобы он мог вновь прильнуть к моим губам. Тем временем я продолжал расстёгивать остальные пуговицы на рубашке голубоволосого, пока язык изучал каждый зубик Салли. Я почувствовал руки, которые желали снять с меня этот чёртов пиджак. Не разрывая поцелуй, я снял его, продолжая начатое. Уже спустя пару минут вся одежда находилась где-то рядом с кроватью, а я пытался растянуть Сала. Я понимал, что ему больно, потому отвлекал поцелуями в шею, губы, щёку. Но вот у самого уха я услышал: — Зачем мы это делаем? — выдохнул голубоволосый, кусая мочку моего уха. — Потому что хотим? — Хах, да… Я решил, что Сал уже готов к продолжению. Мне не нужно было это спрашивать у него. Всё и так было понятно по тихим, но таким сладким стонам наслаждения прямо у уха. Ноги Салли уже на моей талии, а я медленно вхожу, давая привыкнуть к новым ощущениям. Фишер откинул голову назад, крепко сжимая мою руку. Всё было нежно, не спеша. Мы наслаждались этими моментами, которые происходили будто в замедленной съёмке. Это было то, о чём мы оба мечтали уже давно…***
Я проснулся от ощущения поцелуя в уголок губ и нежного голоса. — Просыпайся. Я открыл глаза и увидел Сала на краю кровати, который улыбался, смотря на меня. На нём не было маски или протеза. Он был таким, каким я его видел вчера. Несколько больших рубцов в правой части лица и лишь парочка на левой скуле. Волосы Фишера свободно лежали на его плечах, а некоторые пряди спадали с них. — Доброе утро, — всё так же улыбаясь сказал Салли. — Доброе, — я ответил улыбкой на улыбку, после чего голубоволосый вышел из комнаты, оставляя меня наедине со своими мыслями. Я с глупой улыбкой на лице вспоминал всё то, что было вчера. Это было невероятно и как-то даже не верилось, что это происходило наяву. Я помнил, как Сал сказал перед тем, как я уснул: «Я люблю тебя». Эти слова были так важны для меня. Сейчас я ощущал сильный недостаток воды в организме, одним словом, жажду, поэтому поспешил встать. Я осмотрел комнату беглым взглядом, находя свою одежду аккуратно сложенной на стуле рядом с кроватью. Я быстро оделся, выходя из комнаты и находя Фишера на кухне, который готовил лазанью. Рыжий кот начал тереться у моих ног, после чего Салли сказал: — Гизмо, иди поешь. Еда в миске. Кот с довольным выражением мордочки пошёл, чувствуя себя королём всея квартиры, к своим мисочкам, где была его еда. Сал усмехнулся, продолжался готовить завтрак. Таким живым я его никогда не видел. Или просто никогда не замечал его улыбки? Я подошёл к голубоволосому сзади, целуя в макушку и наблюдая за тем, как он готовит. Сал уже совершал последние приготовления к завтраку, накладывая его на тарелки. Рядом щёлкнул чайник, и голубоволосый налил кипяток в чашки с заготовленными пакетиками в них. О своей жажде я уже забыл. Теперь меня волновала лишь лазанья, от которой исходил очень вкусный запах. — Проголодался? — спросил Салли, замечая, как я смотрю на завтрак. — Да. — Тогда садись за стол. Всё почти готово. Я сел за стол, ожидая завтрака. Уже через минуту Фишер сел напротив меня, ставя две тарелки и чашки на стол. Мы завтракали, обсуждая все темы. Голубоволосый улыбался, заражая радостью и меня. Я давно не чувствовал такой бодрости по утрам. Думаю, Сал тоже не узнавал себя. — Кхм… тебе понравилось… вчерашнее? — спросил Фишер, опуская взгляд в пол. Но улыбка всё же не сходила с лица. — Да, — твёрдо ответил я. — Я люблю тебя. Люблю от Хэллоуинской луны и обратно, — посмеялся я, что поддержал и Сал. Эта история будет вечной. Она никогда не погибнет. И даже, когда мы уйдём в мир иной, на нашей общей могиле прорастут пышные алые розы, которые будут расцветать при свете Хэллоуинской луны, напоминая миру, когда началась эта история…