Слышишь ли ты голоса?

Коди ещё раз взглянул на свою маску, невольно нахмурился на долю секунды и бережно положил её к остальному боевому инвентарю. Завтра ППВ и единственный бой, который ему назначили— это бой с Ортоном. Разве можно быть морально готовым к такому? Рэнди Ортон, которого с трудом смог победить Генри, и то, неизвестно, одержал бы он в этот раз победу над Гадюкой или нет, не вмешайся Коди в те два боя. Он стоял перед зеркалом в своём номере, рассматривая некогда сломанный Рэем нос. Когда Коди Роудс выходит на ринг— реакцию зала можно назвать, разве что, неоднозначной. Многие не любят хилов только за то, что они хилы. Не важно, насколько качественный бой ты показываешь. Если ты плохой парень— твои шансы стать всеобщим любимчиком ничтожно малы. Зато когда из-за кулис появляется Рэнди Ортон— толпа ликует. Он идёт медленно и уверенно. Идёт так, как и положено идти победителю. Что Андэшинг испытывает в этот момент? Его чувства неоднозначны, как реакция зрителей на него самого. Восторг, смешанный с ненавистью. Страх, зависть, злоба. Он и преклоняется перед ним и хочет доказать, что непременно станет лучше. Но из раздумий его вырвал настойчивый стук в дверь. Какого чёрта? Коди никого не ждал. Он вообще предпочитает побыть в одиночестве перед матчем. Собраться с мыслями, выспаться, в конце концов. Пока его рука тянулась к ручке, Роудс попытался прикинуть, кто может стоять за дверью. Зиглер? Сваггер? Не приведи, Господь, Викки? Их номера в этом крыле. Но вопреки всем ожиданиям, на пороге стоял Вайпер. С его озлобленно поджатыми губами и недобрым прищуром. Лучше бы это была Герреро, честное слово. -Какого чёрта ты тут забыл?— Коди старался сохранять внешнюю непринуждённость, хотя внутри уже бушевал целый океан чувств. Рэнди молча переступил порог, с грохотом захлопнул за собой дверь, и, видя, что Роудс почти испуганно делает шаг назад, схватил его за грудки, сминая пальцами бледно-розовую рубашку. Волнение хила выдавали только резко расширившиеся зрачки. Они столько раз были на ринге лицом к лицу, так почему же сейчас душа уходит в пятки от этого взгляда? Он схватил Гадюку за запястья, надеясь хотя бы попытаться отнять его руки от своей рубахи, но хватка была стальной. -Какого чёрта я тут делаю?!— Прошипел сквозь зубы Ортон,— Какого чёрта ты вытворяешь? Думаешь, никому не понятно, что ты бы не стал с таким рвением унижать меня, не будь там что-то ещё, кроме нанесенной мной травмы? Неужели я так сильно повредил тебе башку, ударяя об неё гонгом? Ты ведь не за это мстишь, Коди. — Забавно, что ты решил выяснить это только сейчас,— он поступал опрометчиво, улыбаясь в этот момент,— почему не проведал меня с вопросом раньше? -У меня были дела. -Они у тебя и сейчас есть. И твои дела ждут тебя в твоём автобусе с горячим ужином.— Конечно же, Коди имел в виду жену Ортона. Забавно. У него так много фанаток, а он водится с этой простушкой. Рэнди стиснул зубы и прижал того к стене, не разжимая кулаков, несколько пуговиц от рубашки оторвались. Он просто не знал, что ответить. Его обуревал такой безумный гнев, что хотелось молча избить Роудса до потери сознания.— Я без понятия, что там у тебя на уме. Хочу только напомнить, что ты тогда совсем не был против.— После этих слов настал черёд Коди злиться и скалиться.— И прекрати так смотреть на меня, когда я поднимаюсь на канаты. – Вайпер наконец отпустил чужой многострадальный воротник и отпрянул, не сводя с хила глаз. -Ты… Рэнди, ты это серьёзно?— Роудс нервно рассмеялся. Пусть и искренне, но нервно,— Ты спятил? У тебя паранойя. Видишь то, чего нет. То, что тогда было здесь вообще не причём.— Коди потёр переносицу, усмехаясь, пытаясь скрыть волнение. Какая глупая отмазка. До безумия глупая. -Ну и трус же ты, Коди Роудс,— лицо Ортона снова было опасно близко к лицу Коди, так, что он даже мог ощутить его дыхание на своей щеке.— Даже не можешь произнести вслух, что именно между нами произошло?— Хищник усмехнулся, Андэшинг нервно втянул воздух и повернул голову, чтобы не смотреть ему в глаза, но чужая рука властно взяла его за острый подбородок, заставляя повернуться обратно, после чего последовал подобный удару, грубый поцелуй. Сопротивление бесполезно, да и нужно ли? Коди был откровенен с собой: этого поцелуя он давно хотел. Но всё равно в отместку до боли кусал его губы и жмурился, упираясь широкими ладонями в накачанную грудь, словно вот-вот оттолкнёт. И оба ловили каждое мгновение близости. Никто не увидит, никто не узнает. Это только здесь и сейчас, только для них двоих. -Я хотя бы не стыжусь показывать то, что испытываю к тебе на данный момент,— прерывая поцелуй, в полтона произнёс Роудс,— открыто злюсь и открыто восторгаюсь. А ты трясёшься за свой статус. – Говоря всё это, он смотрел на его губы, не следя за выражением лица обнимающего его Хищника.— Рэнди, девочки, влюблённые в тебя в упор не видят твою жену, а ты с пеной изо рта ревностно отслеживаешь то, как я смотрю на тебя, когда ты приветствуешь толпу.— Он наконец посмотрел в лицо любовнику и тщеславно улыбнулся, понимая, что его глаза опущены, будто он не великолепный знаменитый рестлер, а провинившийся школьник. Хил должен поступать, как хил, а это значит — контрольный выстрел. Коди подтянулся к его уху, затаив дыхание, почти касаясь хрящика губами, и произнёс: -Так кто же из нас больший трус?— Теперь, чувствуя, как напряглись руки, обнимающие его, Коди улыбался ещё злораднее и откровеннее, не желая останавливаться. Влажные губы мягко коснулись шеи. Рэнди выдохнул, едва сдерживая возбуждённый стон, но Роудс и не думал прекращать пытку. За первым поцелуем последовал второй, ещё более ощутимый и дурманящий. Это в сотню раз мучительнее болевых приёмов и захватов. Третий… Нет, это невыносимо! Рэнди потянул его на себя, пылко впиваясь в губы, ещё секунду назад настойчиво пытавшие его, направляясь в сторону широкой застеленной кровати. Грубо толкнул на неё Андэшинга, разрывая поцелуй, и теперь смотрел на него сверху. Надменно, будто только что выиграл очередной бой и сейчас играет его финальная песня. Он— идол и без света прожекторов, вспышек фотоаппаратов. Но Коди хотелось равенства хотя бы в тихом номере отеля. -Мы не на ринге,— с насмешкой произнёс он, потянув Ортона к себе за ремень, тот снисходительно наклонился, целуя его губы теперь уже как-то совсем иначе. Медленно, глубоко, почти нежно, в то же время уверенно расстёгивая его рубашку. Когда же все пуговицы были побеждены и взору открылись загорелые плечи и накачанный торс— Вайпер отпрянул, стягивая с себя чёрную майку. На ринге они ведь щеголяют практически голышом. Так почему же только сейчас оба отметили красоту друг друга? Рэнди терялся в догадках, как сумеет завтра смотреть на раздетого соперника, если сейчас теряет над собой контроль, жадно целуя полное сил молодое тело, оставляя лёгкие, тут же исчезающие следы нежных укусов. Время застыло в пределах этой комнаты и ничто не волновало. В полной тишине было слышно только сбитое дыхание обоих и редкие тихие стоны. Когда тёплые пальцы коснулись его бёдер, Роудс уже лежал под Хищником в одних боксерах, в ворохе подушек на лопатках ровно один, два… и резко оттолкнул его, приподнимаясь на локтях. — Ты же не думаешь, что я позволю тебе выиграть?— Можно было бы подумать, что он испугался. Что куда-то девался тот самый наглый, напористый, бесстрашный Коди Роудс, если бы только не тон и улыбка, с которой это было сказано. Рэнди стиснул зубы и неаккуратно взял любовника за горло, тихо прорычав в его губы: — Завтра на Вендженс я буду бить в полную силу.— Потом резко отстранился, схватил свою майку и вышёл, громко хлопая дверью. Даже за ней, в коридоре, ему было слишком хорошо слышно, как заливисто и громко смеётся этот засранец. *** -Рэнди Ортон, я хочу, что бы ты при всех извинился передо мной за то, что сделал. Иначе ты пожалеешь об этом.— Теперь, стоя посреди ринга с микрофоном в руках Коди понимал, что сделал верно. Дал повод Гадюке злиться на себя, что бы суметь показать зрителям то, ради чего они собрались— качественный бой. Это не честно по отношению к себе и чувствам Ортона, но это и есть профессионализм. Зал, забитый до отказа и каждый, без исключения думает, что хил злиться из-за своей некогда разбитой головы. А он вкладывает в это смысл, понятный только для них двоих. Из колонок звучит главная тема Ортона, и Коди мысленно подпевает. Понимает, что скучал по тому, кто сейчас выйдет из-за кулис. I hear voices in my head They council me They understand They talk to me… -Извиниться перед тобой?! Единственное, о чём я жалею, -« Это то, что я не сумел подчинить тебя себе вчера вечером»— мысленно продолжил Ортон. Но сценарий другой.— Это то, что не убил тебя, за то, что ты даже не один, а два раза помешал мне взять пояс чемпиона в тяжёлом весе…— Он поднимается на ринг, чувствуя, что злоба на себя и на сегодняшнего соперника внутри просто закипает. Они стоят друг напротив друга и за ними следят миллионы глаз. Звон гонга. Бой начался.